В предвкушении страсти

Глава 13

Вон ждал Фейт, и давалось ему это нелегко — прошлой ночью он истощил все свое самообладание. Хотя сейчас он был в человеческом облике, Вон все равно забрался на дерево и перегнулся через забор, высматривая женскую фигуру, которая должна вот-вот появиться из темноты.

Прошли очередные невыносимо долгие пять минут. Вон уже собрался было сам отправиться за ней, когда наконец разглядел силуэт Фейт в кромешной тьме пасмурной ночи. Она перелезла через изгородь с той же легкостью, что и в прошлый раз, и направилась туда, где поджидал ее Вон. Он решил пропустить ее вперед, чтобы внезапным появлением не перепугать Фейт до визга.

Однако она встала прямо под «его» деревом и уставилась в сплетение веток.

— Вон? Надеюсь, это ты?

Ягуара весьма уязвило, что она обнаружила его. Мужчине же захотелось узнать, как ей это удалось.

— Только не вздумай кричать.

Она лишь распахнула глаза, когда он спрыгнул на землю — босиком, хоть и одетый в джинсы и футболку.

— Это вряд ли — только не после того, как мне с таким трудом удалось выбраться незамеченной, — надменно заявила она. Безупречная женщина.

Вону хотелось укусить ее. Оставить на ней метку. Чтобы все знали, что она — его.

— Откуда ты узнала, что я там?

— Я тебя почувствовала. Должно быть, мои способности теперь развиваются и в этом направлении тоже.

— А что насчет других веров?

— Не знаю. Я больше никого не чувствую. А что, есть кто-то еще?

Вон ухмыльнулся, прекрасно понимая, что этим вызовет у нее дикое желание зашипеть.

— Ты же знаешь, я не могу сказать.

На самом деле неподалеку притаился Клей, который согласился на сегодня присмотреть за этим участком границы вместо Вона. Его смена началась полчаса назад, но леопард продолжал бродить поблизости, чтобы убедиться, что Вону и Фейт ничего не угрожает. Вздыбившаяся было шерсть на загривке ягуара улеглась, когда Вон понял, что Фейт не смогла ощутить присутствие другого стража.

— Кто знает, как ты используешь эту информацию, — добавил он.

— Чего ты от меня хочешь? — поинтересовалась она ледяным тоном, морозящим не хуже зимней метели — Чтобы я поклялась тебе в верности на крови?

— Надо же, как ты злишься.

— Я не злюсь. Мы что, будем здесь всю ночь стоять? У меня нет на это времени.

Развернувшись, она направилась в лес.

Вон тихонько свистнул, давая Клею знать, что все в порядке. В ответ донеслось едва слышное рычание, в котором, как ни удивительно, различались нотки смеха.

— Смотри у меня, кот, — прошептал Вон так тихо, что его мог расслышать только вер. — Мне одному можно смеяться над Фейт.

Очередной рык, на этот раз ближе, затем тишина. Клей наконец занялся делом. Обычно за внешним периметром следили простые воины, а стражи охраняли убежище альфа-пары. Однако они решили, что этот район тоже нуждается в особом контроле. Пусть даже сама Фейт заслуживает доверия, но она вполне может неосознанно привести врага прямо к их дверям.

Вон опять усмехнулся при мысли о своей Пси — рассвирепевшей как фурия, но отказывающейся это признать. Похоже, стены ее Безмолвия падают одна за другой. И Вон был чертовски этому рад. Ему изрядно надоели бессонные ночи без надежды на облегчение. Ему не терпелось еще немного подтолкнуть ее в нужном направлении. Ягуар не видел причин для честной игры, когда совершенно очевидно, что Фейт и сама не прочь попробовать его на вкус.

Догнав ее, он пошел сзади — на достаточном расстоянии, чтобы любоваться изгибом бедер. Фейт была сложена идеально: невысокая, не слишком худая, с весьма соблазнительными формами. Ему хотелось рассмотреть эту упругую попку поближе и во всех деталях. Учитывая их разницу в росте, лучшей позой для этого станет, если во время секса Фейт будет сверху и спиной к нему.

Вон еле сдержал стон.

Фейт обернулась через плечо.

— Хватит.

— Что?

Интересно у нее везде такая кожа — сливочно-бледная и аппетитная, просто манящая ее лизнуть?

— Сам знаешь что.

— А ты-то откуда про это знаешь?

— Я же Пси.

— Ты вроде ясновидящая, а не телепат.

Она прищурилась, но Вон догадался: она не заметила, что выдала себя. И хотя это его вполне устраивало, стоило лишний раз напомнить ей об осторожности прежде, чем она вернется в тюрьму, которую называет домом.

— Я женщина. Мы с этим чувством рождаемся. Так что хватит.

— Почему?

— Почему? — Она окинула его надменным взглядом Пси. — А тебе бы понравилось, если бы я думала так о тебе и твоем теле?

Он усмехнулся:

— Еще как, ты и сама знаешь. — Что-то в ее словах заставило его насторожиться. — Хочешь сказать, что ты и в самом деле видишь мои мысли?

Вон самодовольно заметил, как у нее зарделись щеки.

Похоже, ее бастионы падали куда быстрее, чем он рассчитывал — Пси не краснеют.

— Да. Не знаю, почему это, ведь других твоих мыслей я прочитать не могу, но в этом случае мои блоки не работают. Так что перестань.

Вон размышлял над этим, провожая Фейт к машине. На пассажирском сиденье лежала новая повязка — черная шелковая лента, которую он купил специально для своей Пси. Неестественно выпрямив спину, Фейт положила вещи назад и взяла повязку.

— Только побыстрее.

Накинув шелк ей на глаза, он придвинулся, чтобы ее грудь прижалась к его.

— Предпочитаю помедленнее. — Он нарочно вообразил, каким сексуальным забавам можно предаться, пока у нее завязаны глаза. — Когда ты целиком и полностью в моей власти.

— Я же говорила: я не так бессильна, как ты думаешь, — резко бросила Фейт, но голос у нее был хриплым. Несмотря на все заверения, что она Пси, Фейт больше не могла в полной мере соблюдать Безмолвие. Это сулило ей проблемы. Но в данный момент Вона куда больше волновало удовольствие.

— Иллюзиями меня не напугать, детка. — Неторопливо завязывая узел, Вон позволил своей фантазии разыграться, представляя Фейт абсолютно голой, не считая ленты на глазах. Она упиралась руками в спинку его кровати, для равновесия расставив ноги. Вон вообразил, как повсюду ласкает эту сливочную кожу, не спеша облизывает ее, а потом стискивает в пальцах роскошную попку, чтобы удержать Фейт на месте, пока он берет ее…

Разряд тока вдруг прострелил руки там, где они касались ее кожи.

— Черт! — Он отпрянул с рычанием. — Больно же. — Впрочем, боль в пальцах быстро угасала.

— В следующий раз будешь слушаться. — Фейт, не мешкая, села в машину и захлопнула дверь.

Может, сказать ей, что так она для него еще привлекательнее? Ягуары обожают женщин с характером. Улыбнувшись, он потер ноющие пальцы о джинсы и сел на водительское место.

Фейт молчала, пока он не завел двигатель.

— Тебе и правда было больно? Раньше я никогда не поступала так с живыми существами.

Его Пси, та самая, которая не испытывала эмоций, раскаивалась.

— Если и так, я заслужил. — Он погладил ее по щеке. — Не то чтобы это меня остановит, но теперь я тщательнее стану тебя связывать.

— Стоило ударить тебя сильнее. — Она скрестила на груди руки.

Вон тронулся с места.

— О таком Саша никогда не рассказывала. Это что, какая-то отдельная способность?

— А зачем мне тебе говорить? Ты же со мной своими секретами не делишься.

— Ты связана с ПсиНет. — Непреложный факт. — Все, что я тебе рассказываю, может туда просочиться, а ты даже не будешь об этом знать.

— Верно, — тихо сказала она. — За мной постоянно следят, а вчера…

— Вчера? А что вчера случилось?

Он почти явственно услышал, как она стиснула зубы.

— Вон, я не твоя шпионка. Если тебе нужна марионетка, обратись к кому-нибудь другому.

Эти слова были начисто лишены любых эмоций, которые могли бы их оправдать — нежелательное напоминание о том, что женщина рядом с ним — кардинал Пси. Враг.

— Ты пришла к нам, — процедил он. — Ты пришла к нам, потому что не могла довериться никому из своих — они бы бросили тебя на произвол судьбы. Дарк-Ривер — не приют для заблудших Пси. — Ее слова оставили у него неприятное ощущение, будто его погладили против шерсти. Вон прибавил скорости. — Попросить тебя о чем-то в обмен на нашу помощь — это неплохая сделка. Ты же разбираешься в сделках, так?

Не успев это выпалить, Вон уже понял, что ему стоило сдержаться. Он редко злился по-настоящему, но когда все-таки срывался, то порой вел себя излишне грубо. Фейт же было вдвойне больнее потому, что она прятала все переживания под твердым панцирем Безмолвия, но Вон все равно уловил ее обиду, почувствовал своим сердцем.

— Прости, рыжик. Это было лишнее.

— Разве? Все, что ты сказал, — чистая правда.

Ее голос был таким ледяным, что Вон ожидал увидеть морозные узоры на стекле.

Что-то в нем расслабилось. Он не возражал, когда Фейт злилась — он ненавидел лишь ее бесчувственную маску.

— Ну да, но сказал я это не потому.

— Не понимаю.

Ни намека на любопытство, лишь равнодушное спокойствие Пси.

— Я сказал так, потому что ты меня разозлила. — Свернув на узкую, засыпанную листьями дорогу, Вон посмотрел на Фейт, неподвижно сидящую рядом. — Мы не станем чураться любой информации, которую ты нам сообщишь — глупо пренебрегать такой возможностью, пока ты в Сети, — но мы не будем делать это втайне от тебя, так что не надо нас обвинять.

Фейт не знала, как ей реагировать — двадцать четыре года она прожила в мире, руководствующемся совершенно иным набором принципов. Никто и никогда не говорил так прямо, без малейших уловок. Визит Шошанны Скотт был хорошим тому примером — Советница лишь обронила несколько туманных намеков и подсказок, так и не выдав себя и не сказав, что конкретно ей понадобилось, хоть у Фейт и сложилось вполне определенное представление. Вот только мотивов она не знала.

Фейт невыносимо хотелось рассказать обо всем Вону, но она не могла. Не сейчас. Если она выдаст леопардам тайны Совета (в которых совсем ничего не смыслит), то в какой-то степени предаст Пси. А ведь они — ее раса. Они знают, кто она, на что способна и какую цену за это заплатила. Здесь ее уважают, даже более того. Если Фейт правильно трактовала визит Шошанны, то в скором времени она может взлететь еще выше — на головокружительные высоты.

А если она сделает то, чего хочет от нее Вон, и разорвет связь с ПсиНет, что ее ждет? Да ничего. Она станет сломленной Пси без расы и семьи. Фейт прочитала достаточно книг, чтобы знать: в мире людей и веров к ее способностям относятся с предубеждением. Многие высмеивают саму идею ясновидения. А кто-то открыто называет таких, как она, мошенниками.

Хотя, конечно, это не будет иметь никакого значения, если дар продолжит подталкивать ее к пропасти. Надо научиться управлять темными видениями, раз уж она не может их блокировать.

Вон погладил ее кончиками пальцев по щеке. Фейт невольно вздрогнула.

— Что такое?

— Приехали.

Фейт сняла повязку. Кожу все еще покалывало там, где ее коснулся Вон, и это ощущение всерьез угрожало ее решимости во что бы то ни стало вернуть власть над своим телом и разумом. Фейт знала, как это рискованно — чувствовать хоть что-то, ведь эмоции способны довести ее до припадка, но никак не могла ограничить взаимодействие с Воном на всех уровнях — физическом, ментальном или эмоциональном. Потому что она понимала, что, приручив оборотную сторону своего дара и вернувшись к нормальному существованию, остаток дней проведет без ягуара, который чувственно дразнит ее, заставляет взглянуть в лицо своим страхам и просто позволяет чувствовать себя живой.

Оставив повязку на приборной панели, Фейт вышла и захлопнула дверь. Вон уже поднимался по ступенькам освещенной веранды, где их ждала Саша. Лукаса нигде не было видно, но он наверняка находился где-то неподалеку — уж очень ревностно альфа оберегал свою пару. Это заставило Фейт задуматься, не пошел ли Совет дальше простого вето на общение с Сашей Дункан.

— Привет, Фейт. — Улыбнувшись, Саша жестом пригласила ее сесть рядом.

— Привет. — Фейт опустилась на стул, избегая смотреть на Вона. Одним своим присутствием он напоминал ей о необходимости выбора, а она так и не решила, что же делать.

— Я буду рядом. — Вон скрылся за углом дома, и, хоть это и было невозможно, Фейт показалось, будто она ощутила, как он перекинулся.

— А где Лукас? — спросила Фейт вместо того, чтобы последовать за Воном и еще раз полюбоваться ягуаром. Он был прекрасен в любом облике, и у нее все время чесались пальцы приласкать его. Но когда он превращался в зверя, ей становилось легче оправдать это желание: ведь гладить кота — далеко не то же самое, что водить пальцами по голой мужской коже. И конечно, даже если не принимать в расчет ее замешательство насчет своего будущего, Фейт сомневалась, что сумеет прикоснуться к мужчине или зверю и не упасть в обморок.

— У моей пары нашлись другие дела.

Неожиданный ответ заставил Фейт взглянуть на женщину перед ней.

— Он что, позволил тебе приехать сюда одной?

Саша перекинула косу через плечо.

— Я же кардинал с безграничными возможностями. Почему все считают, что мне нужен телохранитель?

— Я не хотела тебя оскорбить.

— Все в порядке. — Та покачала головой. — Ты права, самцы Дарк-Ривер чересчур властные и ревнивые. Но это нельзя так оставлять — ты должна отстаивать свою позицию, иначе дело обернется сущей катастрофой.

Возможность узнать что-то новое о мире Вона заинтриговала Фейт.

— Но как?

— Как и все хищники, представители семейства кошачьих очень сильные, физически и эмоционально. Если они не получают… как бы получше выразиться?.. отдачи, то, как правило, становятся агрессивными в худшем смысле слова. — Саша пожала плечами. — Они пытаются доминировать, но поработив свою пару, счастливыми не становятся. Коты любят видеть когти.

Так именно это и делает с ней Вон? Дразнит, вынуждая выпустить когти?

— А ты можешь объяснить, что значит «пара»?

— Это больше, чем просто супруг, и гораздо, гораздо больше, чем Пси могут представить. — Саша улыбнулась. С убранными с лица и туго заплетенными волосами она выглядела эталоном женской красоты. — Это все, о чем я даже не смела мечтать.

Фейт хотела расспросить подробнее, но у нее было мало времени — вернуться надо до рассвета.

— Тьма продолжает охотиться за мной.

— Охотиться? Неожиданное слово.

— Но в данной ситуации очень точное. Она будто рыскает вокруг и пытается ко мне подобраться.

— Больше похоже на принудительную телепатическую связь, чем на ясновидение.

Фейт кивнула:

— Верно, но это не так. Я вижу будущее, но видения проходят через убийцу, будто я нахожусь сразу в двух временных потоках: в сознании убийцы, когда он планирует преступление, и в будущем, когда это происходит.

— Продолжай, — сказала Саша, когда пауза затянулась.

— Когда она — он — ловит меня, это и впрямь что-то вроде телепатического воздействия, — призналась Фейт. — Я не могу выбраться, как-то оборвать видение. Он сам решает, когда меня отпустить.

— Но?

— Вон может меня вытащить. С помощью прикосновений. — Воспоминание о его поцелуе сплелось с ощущением острых когтей у кожи. — И вот еще что. — Она вытерла ладони о джинсы. — Мне кажется, у меня были подобные видения в раннем детстве, лет до трех. Я плохо себя помню в этом возрасте, чтобы судить наверняка, но верю, что это весьма вероятно.

— Интересно. — Саша подалась вперед, упираясь локтями в колени. — Обучение «Безмолвию» можно начинать с самого рождения, но я слышала, что воспитатели обычно ждут момента, когда ребенок достигнет нужной точки в психическом развитии, а это очень индивидуально.

— В прошлом году я читала об этом в «Вопросах Пси-медицины». Медики ищут способ начинать обучение раньше — якобы именно из-за этой задержки в зрелом возрасте у Пси проявляются дефекты.

Едва произнеся это слово, Фейт поняла, что его использовали по отношению к женщине, сидящей напротив — Пси, которая вовсе не была дефектной. Очередная ложь, пошатнувшая ее и без того истончившееся доверие собственному народу.

Саша покачала головой:

— Вряд ли его можно исправить. В совсем маленьких детях слишком выражено инстинктивное животное начало. Только самое радикальное вмешательство в разум может это как-то изменить.

— Именно оно и предлагалось в статье в качестве возможного решения. — Даже тогда, задолго до того, как ее мозг начал сбоить, Фейт нашла эту идею слишком шокирующей. Разум — единственное, что для Пси считается священным. Вмешаться в его устройство — все равно что стереть личность, превратив ПсиНет в улей с коллективным сознанием.

— Хотела бы я тебе не поверить. — Саша с трудом заставила себя успокоиться. Много лет подавляя эмоции, теперь она иногда впадала в другую крайность, и переживания захлестывали ее с головой. — Но я слишком хорошо знаю Советников, чтобы поверить, будто их остановит необходимость искалечить детскую психику ради укрепления своей власти.

— Это лишь теория. Ее не проверяли на практике, — твердо заявила Фейт, но Саша ощущала ее ужас, такой глубокий, что Фейт, пойманная в тиски Безмолвия, даже не сознавала его.

Саша разделяла ее чувства. Любая раса восприняла бы подобную идею как гнусность, грубейшее нарушение доверия между взрослым и ребенком.

— Что же их останавливает?

— Они боятся, что потенциальные Пси-способности пострадают. — В глазах Фейт мерцали звезды. — Я не вижу возможности снизить этот риск.

Саша не была столь уверена.

— Когда-то Безмолвие тоже считалось лишь теорией.

За последние несколько месяцев она нашла немало информации об истории Пси, причем в самых неожиданных источниках — в человеческих библиотеках.

Именно в библиотеках, которые считались Пси крайне устаревшими и неэффективными, Саша нашла рукописные документы, зафиксировавшие рождение Безмолвия. Настоящее рождение. И это был не тысяча девятьсот семьдесят девятый год — Энрике ошибался, его семьдесят девять порезов на телах жертв как «дань» программе не имели смысла. И это доставило Саше радость, которую могла разделить лишь ее новая кровожадная семья.

— Мне казалось, программу разработал Совет совместно с нашими ведущими М-исследователями. — Голос Фейт выдернул Сашу из омута мрачных воспоминаний.

— Нет, — ответила она. — Впервые идею выдвинула группа под названием «Меркурий» — это было что-то вроде культа.

Тогда их никто не воспринял всерьез. Тем не менее, спустя два десятилетия после публикации своей теории «Меркурий» представил первые опытные образцы. Их «воспитанники» были лишь подростками, и в целом обучение провалилось, но сам факт попытки многое изменил. «Меркурий» перестал считаться культом и начал восприниматься как научный центр.

Спустя сто лет их стали почитать как пророков и спасителей расы.

— На тот момент, когда начали активно продвигать идею «Безмолвия», всем заправляли адепты «Меркурия». Два выпускника первичной версии программы входили в Совет.

— Саша?

Очнувшись от тяжелых размышлений о высокой цене абсолютного Безмолвия, Саша обернулась. Фейт протягивала к ней руку, не решаясь прикоснуться.

— Тебе надо быть осторожнее, — мягко сказала Саша. Ей не хотелось еще больше затягивать смирительную рубашку Безмолвия, но пока Фейт подключена к ПсиНет, она не должна ни на миг об этом забывать.

Та стиснула руку в кулак и сунула ее под бедро.

— Я меняюсь, Саша. Я пытаюсь с этим бороться, но ничего не выходит — это происходит слишком глубоко во мне. И я не уверена, что это хороший знак.

— Почему?

— Потому что я — ясновидящая. Пси ценят и уважают меня. А здесь я буду никем.

— Неправда. — Саша попыталась с помощью эмпатии унять в душе Фейт боль, которую ощущала тяжелым камнем на своем собственном сердце. — Если ты научишься правильно владеть своим даром, тебя будут ценить и здесь. Представь, что ты сможешь предсказывать аварии и катастрофы. Ты спасешь столько жизней.

Фейт отвела взгляд. Ей не хотелось видеть оборотную сторону медали, не хотелось думать о смертях на совести каждого Я-Пси, избравшего более простой путь.

— Ты не знаешь, почему мои щиты не срабатывают? Они должны защищать меня от видений, но против тьмы почему-то бесполезны. Они не могут меня защитить.

Только Вону это удавалось, и Фейт спрашивала себя, почему он вообще с ней возится? Ведь если бы ясновидящие не выбрали Безмолвие, его сестра, возможно, осталась бы жива.