Вампиры. Опасные связи (2010)

ИНГРИД ПИТТ Хисако-сан

Детектив сержант Дженет Купер взяла стоявшую на синтоистском алтаре фотографию и внимательно ее осмотрела. Черно-белое, немного выцветшее фото, но две изображенные на нем фигуры просматривались достаточно четко — мужчина, а рядом с ним женщина в традиционном кимоно с гордым видом держит на руках новорожденного младенца.

Дженет аккуратно поставила фото на место и пробежалась пальцами по другим памятным предметам, расставленным на импровизированном алтаре. Две оплывшие свечи в блюдцах, разбитые часы с японскими иероглифами на циферблате и нитка бус. Сержант оглядела комнату и не нашла более ничего интересного.

Дженет вернулась в гостиную. Комната была обставлена и стиле минимализма, но при этом дорого. В проеме открытых дверей стоял смотритель дома и с подозрением наблюдал за действиями полицейских. Детектив инспектор Том Брэшер отвернулся от окна и вопросительно приподнял бровь. Дженет отрицательно покачала головой.

— Ничего, — доложила она.

Брэшер взял со стола красочный рекламный проспект и передал его Дженет.

— Что думаешь вот об этом? — спросил он.

Проспект был посвящен японской судоходной компании.

Внутри Дженет обнаружила несколько газетных вырезок. Все из лондонских газет, и в каждой один и тот же герой. Сенатор Осрем Мэнхем. Дженет бегло просмотрела пару статей, из которых следовало, что сенатор находится в Лондоне с торговой миссией. На этот вечер у него была запланирована встреча с японской стороной для подписания соглашения с Соединенными Штатами. Но прежде следовало социализироваться. Дженет вернула проспект Брэшеру.

— И что нам это дает?

Инспектор пожал плечами:

— Ну, хотя бы то, что эта Хисако, видимо, проявляет интерес к этому сенатору, — сказал он и повернулся к смотрителю. — Когда к вам въехала мисс Хисако?

Смотритель решительно не желал быть полезным полиции.

Все записано в журнале, — холодно ответил он.

Брэшер ослепительно улыбнулся.

— Хорошо. Сделаем так: вы берете журнал, мы едем в участок, и там мой сержант произведет тщательный и самый подробный предварительный просмотр данных, идет?

Улыбка инспектора выбила смотрителя из колеи.

— Три дня назад, — буркнул он.

— Откуда? — воодушевившись, спросила Дженет.

Смотритель пожал плечами:

— Это неофициальные данные, поспрашиваете в агентствах.

Брэшер и Дженет вернулись к своей машине, припаркованной возле дома. Инспектор облокотился на капот.

— Ты обойдешь агентства, посмотри, что там можно выудить. Я вернусь в участок на такси и свяжусь с иммиграционной службой, — сказал он, оттолкнулся от капота и одним плавным движением открыл для Дженет дверь.

Сержант села за руль и опустила боковое стекло.

— Что, по-вашему, сделала Хисако с этими развалившимися на части в госпитале парнями?

Брэшер одарил ее ласковой и совсем не веселой улыбкой.

— Возможно, ничего, но она меня заинтересовала, — сказал он.

Инспектор смотрел вслед исчезнувшей в потоке дорожного движения машине. Конечно, Дженет права. Разделаться с дюжиной крепких, молодых мужчин — не орешки пощелкать. И тот факт, что есть свидетели того, что японка целовала каждого из этих парней незадолго до их смерти, еще не доказывает, что она причастна к их гибели. Брэшер не жаловал совпадения. Он не знал, как связаны между собой эти два отдельных факта, но интуиция подсказывала ему, что связь есть. Инспектору повезло с такси, и уже через десять минут он был в участке.

Только Брэшер открыл дверь в свой кабинет, его окликнул коронер:

— Привет, папаша. Ты занимаешься этим клубом наказанных парней, верно?

Брэшер кивнул.

— Еще две, — с загадочным видом сказал коронер.

— Еще две? — эхом отозвался Брэшер.

— Еще две… э-э… подозрительные смерти.

Коронер положил на стол перед инспектором два листа бумаги. Брэшер просмотрел их и удивленно поднял глаза на коронера.

— Почему мне раньше об этом не сообщили? — с угрозой в голосе спросил он.

— Это два отдельных случая. Для нас из одного не следует другое, — ловко вывернулся коронер.

— Ладно. Свяжитесь с японским посольством. Узнайте, что им известно о женщине по имени Хисако. Вероятно, она совсем недавно прибыла в Лондон. Может быть, с их торговой делегацией.

Коронер кивнул и вышел из кабинета. Брэшер секунду подумал и уже собрался пойти следом, когда зазвонил телефон.

Большой деревянный ящик оградили лентой с надписью «Полиция. Проход запрещен». Брэшер медленно обошел его кругом. Боковая стенка ящика была слегка приоткрыта, инспектор потянул ее на себя и заглянул внутрь. Смотреть было не на что. Грубо обшитые доски на нижнем уровне да закрепленные на стенках стропы. Дженет опрашивала охранников, Брэшер подозвал ее к себе.

— Посмотри, сможешь залезть внутрь?

Дженет, будучи пяти футов девяти дюймов ростом, не смогла протиснуться в предлагаемый вход в ящик.

— Сбросить бы пару стоунов и отпилить ноги по колено, — предложила она.

Брэшер помог ей выбраться из ящика.

— Что удалось узнать у охранников? — спросил он.

— Они ничего не знают, — выпрямившись во весь рост, ответила Дженет. — Джим Бейли проработал здесь около двадцати лет, в конце года уходит на пенсию. — Сержант подумала и поправилась: — Ушел бы.

— А матрос?

Дженет достала свой блокнот.

— Таки Такамуро, двадцать восемь лет, из Сома. Госпитализирован вчера вечером, умер сегодня утром.

— Что-нибудь еще? — недовольно спросил инспектор.

Дженет покачала головой. У Брэшера зазвонил мобильный телефон, он вытащил его из кармана и сказал:

— Брэшер.

Некоторое время он внимательно, не перебивая, слушал, потом спросил:

— Вы в этом… уверены? Хорошо, выпустите бюллетень и дайте мне знать, если что-то прояснится.

— Есть ответ из японского посольства, — сказал инспектор и убрал телефон в карман. — Хисако нет в списке торговой делегации, и никто с таким именем или похожей внешностью не въезжал в страну в последние десять дней. — Брэшер обдумал дальнейшую информацию и продолжил: — Тем не менее имеется рапорт о некой Хисако, исчезнувшей из военного госпиталя в Сома. Описание соответствует, и это могла бы быть она, если бы не одна вещь. У этой Хисако очень редкое лимфатическое заболевание, и практически с самого рождения она жила в изолированной от внешних воздействий капсуле. Врачи настаивают на том, что сейчас она должна быть мертва. И ты знаешь, чем вызвана ее болезнь? — Брэшер глубоко вздохнул и сам ответил на свой вопрос: — Радиация после бомбы, сброшенной янки на Нагасаки.

Дженет нахмурилась, подошла к краю пирса и задумчиво посмотрела на воду.

— Хисако не может быть такой старой, — медленно сказала она.

Брэшер согласно кивнул:

— Она и не старая. Облучились ее родители. Это не отразилось на них, но разрушительно повлияло на здоровье их дочери.

Инспектор подумал с минуту и спросил:

— Эти вырезки в проспекте… в одной имеется кое-какая информация о прошлом сенатора Мэнхема. Он был в эскадре бомбардировщиков, что громила японцев.

К тому времени, когда Брэшер и Дженет прибыли в японское посольство, вечер был в самом разгаре. В посольстве категорически отказались предоставить полицейским статус секьюрити и настояли на том, что они будут приняты исключительно как гости.

В приглашении было указано время: с 20:00 до 22:30. Без четверти десять Брэшер начал задумываться о том, не стали ли они жертвой слишком частых просмотров фильмов с Арни Шварценеггером. Если рассуждать рационально и непредвзято, вся их теория — глупость. Как может смертельно больная женщина проделать весь путь от Японии до Лондона, при этом оставить за собой жуткие смертельные случаи и продолжать передвигаться, как вполне здоровый человек?

Инспектор уже хотел предложить Дженет забрать пальто и уйти с вечеринки, но тут монотонный гул голосов начал прерываться отдельными комментариями. Брэшер огляделся по сторонам. Все взоры были устремлены к парадному входу.

Брэшер не был готов увидеть воплощение совершенной красоты. В дверях стояла изящная женщина, она была невысокого роста, но сложена идеально. Ее иссиня-черные волосы были забраны наверх и закреплены яркими лакированными гребнями. Шелковое светло-голубое кимоно окутывало японку с головы до ног, но тонкая материя не могла замаскировать прекрасное женское тело.

Дженет, чтобы привлечь внимание Брэшера, похлопала его по плечу.

— И что дальше? — просто, но по делу спросила она.

Брэшер встряхнулся и постарался сконцентрироваться на работе.

— Просто присматривай за ней.

Сенатор увлеченно представлял Хисако гостям. Он явно был сражен японкой. Мэнхем гарцевал по залу, тщетно пытаясь сбросить лет пятьдесят, и не замечал злобные взгляды, которые метала в его сторону супруга. Через полчаса гости начали понемногу расходиться. Брэшер встал у парадных дверей и подозвал к себе Дженет.

— Когда она будет выходить, — проинструктировал он, — представься и пригласи ее проехать в участок. Возникнут проблемы — арестуй.

Дженет поморщилась:

— Что предъявить?

— Для начала — угроза здоровью стареющего сенатора. Что-нибудь придумаем. Главное — не потеряй ее, — ответил Брэшер и огляделся по сторонам. Ни сенатора, ни Хисако нигде не было видно, — Проклятие. Куда они пропали? Смотри за входом, — приказал он.

Брэшер поставил на подоконник фужер, который все это время баюкал в руках, и целенаправленно пошел туда, где в последний раз видел сенатора и его неотразимую гостью.

Дверь на террасу была открыта, Брэшер встал так, чтобы видеть, что происходит снаружи. Когда его глаза привыкли к темноте, он разглядел две фигуры у балюстрады. Инспектор не знал, как поступить. Он чувствовал себя вуайеристом. Хисако приблизилась к сенатору и стянула с рук длинные, по локоть, перчатки. Было что-то зловещее в том, как она обнажала свои руки, и это не ускользнуло от Брэшера. Он все еще не мог придумать, что ему делать дальше. Инспектор кашлянул и вышел на террасу. Сенатор увидел Брэшера и отступил на шаг, установив некоторую дистанцию между собой и прекрасной искусительницей. Но он не был доволен.

— В чем дело? — пролаял Мэнхем.

Не успел Брэшер придумать отговорку, как Хисако потянулась к сенатору, обхватила его голову руками и одарила старика страстным поцелуем в губы. Затем японка отступила на шаг и отвесила низкий поклон. Легкая улыбка заиграла на ее губах, провоцируя полицейского что-нибудь предпринять. Одним движением, которому позавидовала бы Джипси Роуз Ли, Хисако сорвала с себя кимоно и бросила его на пол. Под кимоно на ней было трико, которое подчеркивало все изгибы и выпуклости ее безупречного тела. Сенатор начал терять самообладание.

— Что здесь происходит? — громко спросил он, но никто и не подумал ему ответить.

Не спуская с Брэшера своих гипнотических глаз, Хисако отбросила в сторону щедро опрысканный лаком парик. Без парика она была абсолютно лысой. Но даже это ничуть не влияло на ее поразительную красоту. Брэшеру удалось втянуть в легкие небольшую порцию воздуха.

— Детектив инспектор Брэшер. Не могли бы вы составить мне компанию и проехать со мной в участок? Я бы хотел задать вам… — Он умолк и почувствовал себя круглым дураком.

Хисако медленно приблизилась к инспектору.

— Не думаю, инспектор. У меня другие планы, — ласково сказала она.

До того, как у Брэшера появился шанс пошевелиться, японка нанесла ему молниеносный удар в горло. Брэшер отлетел назад и сбил стойку с большим цветочным вазоном. Звук разбившейся керамики сорвал с места двух вооруженных пистолетами охранников. Но Хисако была уже в движении. Первый выбежавший на террасу охранник был встречен мата-гери, который отбросил его на стену. Второй решил, что это как раз тот случай, когда лучше сначала стрелять, а потом задавать вопросы.

Хисако проделала сальто назад, и ее ступня ребром обрушилась на его шею. Пистолет выстрелил, но пуля не задела японку. Подоспела подмога. Но охранники сенатора не шли ни в какое сравнение с их изящным смертоносным противником.

Прибыв на место, Дженет увидела перелетающего через балюстраду мужчину. Если уж тренированные американские охранники со своими пистолетами не смогли ничего сделать, то она со своей дубинкой вряд ли чего-нибудь добьется.

Дженет метнулась в сторону и спряталась за массивной дверью из дерева, что вела в холл. Она видела, как Хисако рванулась в ее сторону. Сержант всем телом бросилась на тяжелую дверь и с удовлетворением услышала, как ничего не ожидавшая японка врезалась в портал. Сила удара отбросила Хисако через всю комнату.

Дженет не мешкала. Японка уже очухалась и начала вставать на ноги. Сержант схватила бронзовую статуэтку Джона Уэйна и бросилась в атаку. Увесистое воплощение человека, являющегося украшением своего времени, усиленное весом сержанта полиции и силой ускорения от прыжка, обрушилось на голову Хисако. Звук удара бронзы о голову японки эхом разнесся по холлу.

Обессилившая Дженет опустилась на пол и неотрывно смотрела на открытую рану в голом черепе Хисако.

Она оставила японку на попечение охранников и отправилась на поиски Брэшера. Инспектор сидел на корточках рядом с сенатором. Он посмотрел на подошедшую Дженет и сказал:

— Вызывай «скорую», сенатор подхватил заразу.

Хисако являла собой чудо с медицинской точки зрения. Рана в ее голове затянулась с поразительной скоростью.

Прошло всего четыре часа после того, как Дженет вывела ее из строя, а от зияющей раны остался только неровный красный рубец.

Сенатор не мог похвастать подобными достижениями. У него появились симптомы, которые были уже очень хорошо знакомы Брэшеру и Дженет.

У докторов были одни вопросы без ответов. Самое лучшее, что они смогли придумать, это то, что тело Хисако по сути своей другое; что оно стало функционировать более эффективно и, неохотно добавляли они, усовершенствовалось. Самым интересным относительно ее иммунной системы оказалось то, что она работала через лимфатические железы. Это объясняло смерти тех, кому «посчастливилось» войти в физический контакт с японкой.

Незадолго до полуночи умер мучительной смертью сенатор, буквально разложившись на глазах. Это был день медиков. Они уже называли заболевание, которое тотально уничтожало иммунную систему жертвы, «синдром Хисако» и наперебой добивались чести придумать ей латинское название. Хисако заперли в одиночной камере до той поры, пока в госпитале для нее не приготовят защищенную от микробов среду обитания.

Дженет перечитала законченный рапорт о событиях прошедшего дня. Она испытывала искреннее сочувствие к арестованной. Это, должно быть, был ужасный опыт для Хисако. Ее всю жизнь содержали в герметичной капсуле. С ней обращались, как с подопытной морской свинкой. Каким-то образом ей удалось коснуться другого человека, и этот человек, мужчина или женщина, умер, сгнил или усох на ее глазах. Дженет могла представить, какая ярость бушевала в душе японки.

Из личного дела Хисако следовало, что ее интеллектуальный уровень намного выше среднего. Она владела несколькими языками и по результатам тестов могла иметь степень доктора философии. Интеллект и изоляция сформировали разум Хисако, но она не имела ни малейшего понятия об укладе жизни вне капсулы. И виной всему этому была бомба, которую американцы сбросили на ее дом.

Каким-то образом сенатор Мэнхем стал ответственным за все ее беды, и она вознамерилась уничтожить его.

Команде гребцов и другим просто «повезло» оказаться на ее пути.

Дженет убрала рапорт в стол и собралась уходить, когда зазвонил телефон: Хисако стало плохо и она просила сержанта навестить ее. Дженет колебалась. Несмотря на сочувствие, ей не хотелось оказаться в непосредственной близости от арестованной. Дженет встряхнулась. Какой от этого может быть вред?

Войдя в камеру, Дженет задохнулась от гнилостного запаха, который проникал даже сквозь хирургическую маску. Хисако в смирительной рубашке лежала на койке, повернувшись лицом к стене. Ее лысая голова уже покрылась темными пятнами и тошнотворными, покрытыми слизью волдырями. Хисако перевернулась на другой бок, чтобы видеть Дженет. Сержанта потрясла перемена, произошедшая с прекрасным лицом японки. Оно раздулось и стало похоже на ярко-красную тыкву. Глаза, которые еще несколько часов назад были чистыми и яркими, теперь слезились и лихорадочно блестели. Безупречный рот превратился в окруженный гноящимися язвами кратер. Хисако медленно села и, оттолкнувшись от койки, встала на ноги. Без видимых усилий она напрягла мускулы, и смирительная рубашка разорвалась и упала на пол.

Дженет хотела закричать, хотела позвать на помощь охрану, но ее будто парализовало.

Хисако, волоча ноги, приблизилась к оцепеневшей женщине и потянула к ней свои омерзительные руки.

Жуткое существо сорвало с Дженет куртку и рубашку и нежно коснулось изъязвленными губами ее груди. Дженет почувствовала, как, в то время как разум покидает ее, Хисако высасывает из нее жизненные силы.

Когда Дженет пришла в себя, Хисако сидела на полу возле двери в камеру. Японка все еще была голой, но ее кожа была настолько же чистой и гладкой, насколько еще несколько минут назад была скверной и гниющей.

Сержант с ужасом осознала, что именно происходит. Она справилась с охватившей ее паникой, которую спровоцировало это понимание, и посмотрела на Хисако. Она больше не боялась эту женщину.

Прекрасная убийца схватила Дженет за изорванную рубашку, рывком подняла на ноги, поставила лицом к выходу и постучала ладонью по двери. У глазка мелькнула тень, звякнули ключи в замке, и дверь начала открываться до того, как Дженет успела закричать.

Хисако сладко улыбнулась сержанту и распахнула дверь. У полицейского, охранявшего камеру, не было ни шанса. Рука японки подобно кинжалу вспорола его живот и дотянулась до сердца. Дженет рванулась было вперед, но разъяренная Хисако почти нежно оттолкнула ее в сторону. Она просто оставляла Дженет умирать мучительной смертью, которая была всем ее наследством.

Брэшер шел в камеру, чтобы лично оценить состояние арестованной. Он услышал вопль, когда Хисако вспорола живот коронера. Инспектор подоспел как раз к тому моменту, когда японка ворвалась в приемную участка. Брэшер побежал следом, но Хисако уже расправилась с полицейскими, которые пытались встать на ее пути, и выбегала на улицу через главный вход.

Два констебля, направляющиеся в участок, были поражены, когда им навстречу выбежала голая женщина. Брэшер закричал, чтобы они ее остановили. Вдоль дороги тянулась стена высотой десять футов. Не сбавляя скорость, Хисако запрыгнула на припаркованную машину и без видимых усилий преодолела препятствие.

Брэшер побежал к своей машине. Когда он начал отъезжать от тротуара, Дженет выскочила на дорогу, остановила его и запрыгнула на переднее сиденье.

— Что случилось? — спросил инспектор, выворачивая в направлении, которое выбрала Хисако. — С тобой все в порядке?

Дженет проигнорировала вопрос и указала направо:

— Вон она.

Хисако добралась до набережной и с фантастической скоростью неслась вдоль парапета. Брэшер попытался пересечь шоссе и вырулить на противоположную сторону, но в вечерние часы движение было таким плотным, что он потерял несколько драгоценных минут, прежде чем ему удалось достичь цели. К этому времени Хисако исчезла.

— Куда, черт подери, она подевалась? — раздраженно спросил Брэшер.

Дженет открыла дверцу машины.

— Она бежит к Лэмбетскому мосту. Без машины будет быстрее.

Брэшер кивнул и включил рацию.

— Центральная. Это Брэшер. Пришлите кого-нибудь перекрыть южный въезд на мост Лэмбет. Мы с сержантом Купер преследуем сбежавшую арестованную по Северной набережной. Пришлите подкрепление. Быстрее!

Инспектор убрал рацию и побежал вслед за Дженет. Свернув на мост, они увидели, как на противоположной стороне встала поперек дороги полицейская машина. Дженет замедлила шаг, и ее нагнал Брэшер.

Ты ее видишь? — Инспектор уперся руками в колени и тяжело дышал.

Дженет покачала головой.

— Она должна быть на мосту. У нее не было времени перебежать на ту сторону.

К ним подъехала полицейская машина, и водитель высунулся из окна.

— Что мне делать, шеф? — спросил он.

Ответила Дженет.

— Один пусть останется здесь и посылает машины в объезд. Второй — очищает мост. Приступайте! — приказала она.

Водитель развернул машину и мастерски перекрыл движение. Брэшер и Дженет перешли на противоположную сторону и медленно двинулись к патрульным машинам в дальнем конце моста. Брэшер первым засек сбежавшую японку. Она стояла, изящно опершись на одну из подвесных распорок старинного моста, на губах ее играло подобие улыбки.

— Хорошо, мисс, — успокаивающим тоном сказал Брэшер. — Просто слезайте оттуда и давайте поговорим. Уверен, мы сможем все уладить.

Хисако ловко обогнула одну из опор и, звонко рассмеявшись, словно все это была просто игра, встала на парапет.

Естественно, мы сможем, инспектор. Вы подыщете мне теплую изолированную камеру, где я смогу удовлетворять клиническое любопытство всяких недоумков с обаянием Джекила и Хайда. Спасибо, но нет, инспектор.

Хисако опустилась на колени и стала почти вровень с Брэшером. Глаза ее, казалось, стали просто огромными. Инспектора переполняло желание погрузиться в их темные пучины.

— Ну же, инспектор. Иди ко мне, — прошептала Хисако.

Разум подсказывал Брэшеру держаться на безопасном расстоянии от японки, но воли не хватало. Он неуверенно шагнул к обнаженной женщине на парапете.

— Вот так, не сопротивляйся, ты же знаешь, что хочешь меня. Быстрее, давай руку.

Голос японки был полон чувственности. Брэшер словно со стороны наблюдал, как его рука тянется к прекрасной соблазнительнице. Их пальцы почти соприкоснулись. Инспектор предпринял последнюю попытку контролировать свои действия, но воля Хисако оказалась сильнее.

Брэшер услышал голос Дженет, сержант кричала ему, чтобы он остановился, но это ничего не значило. Он должен быть с Хисако.

Внезапно его резко отбросило в сторону.

Хисако видела приближение Дженет и попыталась занять более надежную позицию на узком парапете. Сержанту нечего было терять. С ужасной ясностью она сознавала, что в считанные часы станет жертвой всех заболеваний, от которых смогла освободиться Хисако, и сознание этого подталкивало ее вперед.

Дженет бросилась на людоедку и обхватила ее ноги.

Хисако попыталась удержать равновесие, но сила столкновения с телом Дженет была слишком велика даже для нее. Какое-то мгновение они качались на парапете, а потом, почти как в замедленной съемке, упали с моста.

Брэшер встряхнулся, вышел из транса и бросился к парапету, но не успел спасти ни одну из женщин.

Ему оставалось только стоять и наблюдать за тем, как они погружаются в бурлящие под мостом воды Темзы.

Полиция на протяжении нескольких дней обследовала реку и берега, но ни тела Дженет Купер, ни тела Хисако найти так и не удалось.