Вампиры. Опасные связи (2010)

ЭДИТ НЕСБИТ Дом с привидением

Десмонд оказался в Доме с привидением благодаря чистейшей случайности. Он провел шесть лет за пределами Англии и, приехав в отпуск на девять месяцев, сразу убедился в том, насколько сложно человеку бывает вернуться к привычной жизни.

Сначала он разместился в гостинице «Грейхаунд», но постепенно осознал, что не существует причины, которая заставляла бы его жить именно в Элмстеде, а не в каком-либо другом из жалких лондонских пригородов. Он написал всем друзьям, адреса которых мог вспомнить, и решил дожидаться ответов.

Десмонд был не прочь пообщаться, но собеседников не находилось. Он возлежал на жестком диване с газетой объявлений, проводя время в праздности, и утомлял свои приятные серые глаза, с невероятною тоскою прочитывая строку за строкой. И однажды посреди сего занятия он сам для себя неожиданно вскрикнул: «Вот дела!» — и сел. В газете он натолкнулся на объявление следующего содержания:

«Дом с приведением. Податель объявления чрезвычайно заинтересован в расследовании. Специалисту, имеющему соответствующую подготовку, предоставят все необходимые условия. Писать или телеграфировать по адресу: Лондон, Музеум-стрит, 237, мистеру Уайлдону Прайеру».

— Вот чудеса! — воскликнул Десмонд.

Человек по имени Уайлдон Прайер был лучшим игроком в его крикетном клубе. И имя такое встречалось не часто. В любом случае попробовать стоило, и Десмонд отправил телеграмму:

«Мистеру Уайлдону Прайеру, Лондон, Музеум-стрит, 237. Могу я приехать к вам на один или два дня посмотреть привидение? Уильям Десмонд».

На следующий день, вернувшись с прогулки, он нашел на широком раскладном столе в гостиной оранжевый конверт:

«Буду рад. Жду вас сегодня. Поезд с Чаринг-Кросс, до Криттендена. Кент, усадьба Орменхерст. Уайлдон Прайер».

— Отлично, — сказал Десмонд, прочитав телеграмму, и отправился сначала паковать чемодан, а затем узнавать расписание поездов в баре гостиницы. — Старина Уайлдон, как здорово будет повидаться спустя столько лет!

На станции Криттенден его ждала небольшая любопытного вида повозка, чем-то походившая на купальную машину.[34] Извозчик, смуглый человек невысокого роста, с грубыми чертами лица и блеклыми глазами, уточнив, что перед ним друг мистера Прайера, усадил Десмонда в «купальную машину» и с грохотом захлопнул дверцу.

Поездка оказалась долгой и менее приятной, чем могла быть, будь повозка открытой. Последний участок пути шел через лес, через кладбище, мимо церкви, и «купальная машина», въехав в ворота усадьбы, над которыми нависали тяжелые кроны деревьев, подкатилась к крыльцу дома, выкрашенного белым, с голыми мрачными окнами.

«Что за веселое местечко», — подумал Десмонд, вывалившись с пассажирского места «купальной машины».

Извозчик выставил его чемодан на выцветшую ступеньку и уехал. Десмонд дернул за покрытую ржавчиной цепочку и услышал где-то над головой низкий звук колокольчика.

Ему не открыли, поэтому Десмонд позвонил еще раз. К двери так никто и не подошел, но он услышал, как наверху над крыльцом открылось окно. Он отступил назад на покрытую гравием дорожку и поднял голову.

Из окна выглядывал молодой человек с жесткими волосами и очень светлыми глазами. Совсем не Уайлдон, ничего похожего. Молодой человек не произнес ни звука, но принялся жестикулировать, и Десмонду показалось, что это могло означать только «Идите прочь!»

— Я хочу видеть мистера Прайера, — сообщил Десмонд, но окно сразу же очень тихо закрыли.

«Что за сумасшедший дом?» — подумал Десмонд и снова дернул за цепочку колокольчика.

На этот раз внутри послышался шум, похожий на звук шагов по каменному полу. Звякнул засов, и перед Десмондом, раздосадованным и слегка раздраженным, предстал человек с очень темными дружелюбными глазами.

— Мистер Десмонд, полагаю? — спросил незнакомец приятным голосом. — Добро пожаловать, и позвольте извиниться за задержку. — Он тепло пожал Десмонду руку и повел в дом по вымощенному каменными плитами коридору.

Открывший дверь джентльмен представлял собой человека более чем зрелого возраста, хорошо одетого, приятной внешности, с манерами уверенными и живыми, которые обычно свойственны людям светским. Он провел Десмонда в комнату кабинетного типа с потертой кожаной меблировкой.

— Присаживайтесь, мистер Десмонд.

«Должно быть, это его дядя», — подумал Десмонд, довольно удобно вписавшись в старое кресло отличной конструкции.

— Как поживает Уайлдон? — спросил он вслух. — Надеюсь, благополучно?

Собеседник бросил на него внимательный взгляд.

— Простите, что? — переспросил он с некоторым сомнением.

— Я спросил, как поживает Уайлдон.

— Я поживаю неплохо, спасибо, — несколько натянуто ответствовал хозяин.

— Простите, что? — в свою очередь переспросил Десмонд. — Ах, надо же, мне не пришло в голову, что ваше имя тоже может быть Уайлдон! Я имел в виду Уайлдона Прайера.

— Но я и есть Уайлдон Прайер, — заявил хозяин. — А вы, как я понял, специалист из Физического общества?

— Бог мой, конечно же нет! — воскликнул Десмонд. — Я друг Уайлдона Прайера, но, похоже, на этом белом свете не один Уайлдон Прайер!

— Но ведь вы прислали телеграмму? Вы мистер Десмонд? Физическое общество собиралось прислать человека, и я решил, что…

— Все ясно, — сказал Десмонд. — А я подумал, что вы — Уайлдон Прайер, молодой человек, мой приятель. — Он приподнялся с кресла.

— Сидите, сидите, — остановил его Уайлдон Прайер. — Судя по всему, вы друг моего племянника. Он знал, что вы приедете? Ах, нет, конечно же нет. Извините, я слегка запутался. Я очень рад вас видеть. Вы ведь останетесь? Если, конечно, вам не претит мысль погостить у старика. А я сегодня же отпишу Уиллу и велю ему приехать.

— Это так любезно с вашей стороны, — произнес Десмонд. — Я был бы рад остаться. Я так воспрял духом, когда увидел в газете имя Уайлдона, понимаете… — И Десмонд выложил историю своего пребывания в Элмстеде, историю одиночества и разочарований.

Мистер Прайер проявил к рассказу живейший интерес.

— Значит, вы так и не нашли своих друзей? Какая жалость. Но они обязательно вам напишут. Вы же дали им этот адрес?

Вот незадача, нет! — спохватился Десмонд. — Но я могу им написать. Я еще застану почту?

— Конечно, — заверил его хозяин. — Напишите письма прямо сейчас. Мой человек доставит их на почту, а потом мы пообедаем, и я расскажу вам о привидении.

Едва Десмонд закончил письма, как мистер Прайер снова появился в гостиной.

— Я покажу вам вашу комнату, — сказал он и забрал письма длинными белыми пальцами. — Вы сможете передохнуть. Обед подадут в восемь.

Спальня, как и гостиная, обладала приятной атмосферой изношенной роскоши и свидетельствовала о привычках хозяев к комфортной жизни.

— Надеюсь, вы хорошо тут устроитесь, — вежливо сказал хозяин.

У Десмонда не оставалось сомнений, что так и будет.

Стол был накрыт на три персоны. Смуглый человечек, доставивший Десмонда со станции, встал за стулом хозяина, а из темного пространства комнаты, куда не дотягивался желтый свет от свечей в серебряных канделябрах, появился еще один обитатель дома и приблизился к Десмонду с Прайером.

— Мой ассистент, мистер Верни, — объявил хозяин, и Десмонду пришлось пожать вялую влажную руку того самого человека, который пытался прогнать его, делая знаки из окна. Могло статься, мистер Прайер был доктором, который держал у себя в доме слабоумных пациентов, находящихся на лечении? Но ведь он сказал, что это «ассистент».

— А я было подумал, — поспешно сказал Десмонд, — что вы духовное лицо. Это же дом приходского священника, и я решил, что Уайлдон — я имею в виду моего приятеля Уайлдона, — проживает у дяди священника.

— О нет, — возразил мистер Прайер. — Я арендую этот дом. Приходскому священнику казалось, что здесь чересчур влажно. Да и церковь заброшена. Здесь считают, что здание церкви небезопасно, но денег на ремонт нет. Кларет для мистера Десмонда, Лопес. — Смуглый некрасивый слуга наполнил бокал Десмонда. — Это место очень подходит для занятий экспериментами, — продолжал хозяин, — Я немного увлекаюсь химией, мистер Десмонд, а Верни мне ассистирует.

Верни буркнул что-то вроде «Весьма польщен» и затих.

— У каждого есть хобби, — сказал мистер Прайер. — У меня — химия. К счастью, у меня имеется небольшой доход, позволяющий мне заниматься ею. А Уайлдон, племянник, знаете, смеется надо мной и называет химию «наукой о запахах». Но химия увлекательна, невероятно увлекательна.

После обеда Верни куда-то испарился, а Десмонд и хозяин дома сели у камина, который мистер Прайер называл «горстью углей», вытянув ноги к огню, поскольку вечером стало прохладно.

— А сейчас, — попросил Десмонд, — не расскажете ли мне о призраке?

Прайер осмотрел комнату по кругу.

— Да рассказывать-то особо нечего. Разве что вот… Но вы знаете, лично со мной ничего подобного ни разу не случалось, однако с Верни — да, было, и бедняга с тех пор сам не свой.

Десмонд мысленно похвалил себя за проницательность в отношении Верни.

— А в моей комнате привидение не появляется? — спросил он.

— Оно не появляется в какой-то определенной комнате и не является какому-то определенному человеку.

— То есть кто угодно может его увидеть?

— Его нельзя увидеть. Это не тот тип привидения, который можно увидеть или услышать.

— Извините, вероятно, я недостаточно осведомлен, но я не понимаю, — откровенно заявил Десмонд. — Что это за привидение такое, которого не видно и не слышно?

— Наверное, я неправильно выразился, — сказал мистер Прайер. — Я имел в виду то, что в этом доме происходят странные вещи. От меня сбежали несколько ассистентов, потому что у них не выдержали нервы.

— А что стряслось с ассистентами?

— Они уехали, сбежали, — повторил мистер Прайер, по-прежнему не раскрывая сути. — Я же не мог заставить людей жертвовать своим здоровьем. Мне иногда кажется, что нее это из-за сельских сплетен; сплетни — зло, мистер Десмонд, и, вероятно, эти люди только и ждали, что с ними здесь произойдет что-то страшное, и у них разыгралось воображение. Надеюсь, специалист из Физического общества не окажется невротиком. Впрочем, и не будучи слабонервным, можно… А ведь вы не верите в призраков, мистер Десмонд! Ваш англосаксонский здравый смысл не позволяет вам этого!

— Боюсь, я не чистокровный англосакс, — разговорился Десмонд. — Со стороны отца я кельт, хотя, знаете, я не считаю себя характерным представителем этого народа.

— А со стороны матушки? — вдруг спросил мистер Прайер с плохо скрываемым интересом, столь неожиданное появление которого сбило Десмонда с толку.

Десмонд внутренне возмутился, и в его душе вспыхнула первая искорка неприязни к хозяину.

— А, — постарался он ответить как можно спокойнее, — думаю, с этой стороны во мне есть китайская кровь, кстати, я отлично лажу с местными жителями в Шанхае. Еще мне говорили, что нос мне достался от прабабки, которая вела происхождение от племени краснокожих индейцев.

— А негритянская кровь в вас есть? — продолжал интересоваться мистер Прайер с настойчивостью, граничащей с грубостью.

— Все может быть, — ответил Десмонд. Он хотел при этом засмеяться, но не вышло. — У меня очень жесткие кудрявые волосы, а предки моей матери несколько поколений назад жили в Вест-Индии. Правильно я понимаю, что вы увлечены изучением расовых различий?

— Нет, вовсе нет, — неожиданно стал переубеждать его мистер Прайер. — Но история вашей семьи мне очень любопытна. Я чувствую, — добавил он, украсив беседу очередной вызывающей расположение улыбкой, — что мы с вами уже друзья.

Десмонд не смог бы дать разумное объяснение легкой неприязни, постепенно портившей то хорошее впечатление, которое сначала произвел на него мистер Прайер, радушный и вежливый хозяин.

— Вы очень добры, — сказал он, — С вашей стороны очень мило так дружелюбно встречать незнакомцев.

Мистер Прайер, улыбаясь, передал Десмонду коробку с сигарами, смешал виски с содовой и начал повествование об истории Дома с привидением:

— Фундамент, скорее всего, датируется тринадцатым веком. И здесь действительно был дом приходского священника. Кстати, существует одна совершенно замечательная легенда о человеке, которому король Генрих подарил это здание после того, как свел счеты с церковью. Якобы было какое-то проклятие, но вы понимаете, в таких легендах почти неизбежно присутствуют проклятия…

Приятный аристократический голос мистера Прайера продолжал журчать. Десмонд думал, что следит за рассказом, но неожиданно осознал, что пропустил большую его часть, задумавшись, и, резко встрепенувшись, заставил себя внимать слонам Прайера:

— …это была уже пятая смерть. Похоже, что смерти здесь случаются раз в сто лет, и люди всякий раз погибают одним и тем же загадочным способом.

Десмонд вдруг обнаружил, что уже стоит на ногах, которые его еле держат от усталости, и услышал как бы со стороны, как говорит Прайеру:

— Старинные легенды всегда ужасно интересны. Большое спасибо. Не сочтите за грубость, но я бы отправился к себе. Я немного устал.

— Ну конечно, дорогой друг.

Мистер Прайер взял на себя труд проводить Десмонда до комнаты.

— Вам больше ничего не нужно? — осведомился он. — Пет? Заприте дверь, если не чувствуете себя в безопасности. Понятное дело, дверной замок вряд ли остановит привидение, но за запертой дверью всегда спокойнее. — И, засмеявшись приятным дружелюбным смехом, Прайер ушел.

Уильям Десмонд отправился спать, будучи человеком в расцвете сил, которому, правда, очень хотелось спать — даже до странного сильно, — но так или иначе он чувствовал себя хорошо. Пробудился он слабым и дрожащим существом. Утопая в мягкой пуховой перине, он чувств вал, как сквозь него бегут прохладные волны истощения. Где он? Что с ним случилось? Его мозг, усталый и беспомощный, поначалу отказывайся работать. Когда же он вспомнил, то снова испытал острое отвращение, которое несколько раз за вечер начинал испытывать по отношению к хозяину дома. Однако тогда оно казалось ему непонятным и безосновательным, а сейчас его даже бросило в жар. Ему что-то подсыпали. Его отравили!

Я должен уйти отсюда, — скомандовал он себе и, на ощупь выбравшись из постели, потянулся к шелковому шнурку колокольчика, замеченного им около двери прошлым вечером.

Но стоило ему потянуть за шнурок, как кровать, гардероб и стены поднялись у него над головой, окружили кольцом и сомкнулись, и он потерял сознание.

Десмонд пришел в себя оттого, что кто-то пытался влить ему в рот бренди. Открыв глаза, он увидел Прайера с выражением глубочайшего сочувствия на лице. И бледного ассистента со слезящимися глазами. И смуглого слугу, сурового и бесстрастного. Он услышал, как Верни говорит Прайеру:

— Я же говорил вам, что лишку…

— Тсс, — прервал его Прайер, — он приходит в себя.

Четыре дня спустя Десмонд лежал в плетеном кресле на лужайке и чувствовал себя еще довольно вялым, но уже не больным. Питательная еда и напитки, бульоны, стимулирующие лекарства и постоянный уход — все это помогло ему вернуться к состоянию, похожему на нормальное. Он размышлял о странных подозрениях, возникших у него в ту первую ночь, которую лишь смутно помнил, но все прежние страхи казались абсурдными, поскольку обитатели Дома с привидением старательно заботились о нем и относились к нему с большой добротой.

— Но чем это было вызвано? — в сотый раз вопрошал он хозяина дома. — Из-за чего меня так скрутило?

На этот раз мистер Прайер не стал уходить от разговора, как всегда поступал раньше, ссылаясь на необходимость дождаться, когда Десмонд восстановит силы.

— Думаю, вы и сами догадываетесь, — сказал он. — Все это из-за того, что вас посетило привидение. Я склоняюсь к тому, чтобы пересмотреть свое мнение о нем.

— Но почему оно не является снова?

— Я оставался с вами по ночам, — напомнил мистер Прайер. И действительно, страдальца ни разу не оставляли одного с того злополучного момента, когда он позвонил в колокольчик. — А теперь — только не сочтите меня негостеприимным, — я полагаю, вам лучше уехать. Вам нужно на какой-нибудь курорт.

— Мне не было писем? — спросил Десмонд с тоскою в голосе.

— Ни одного. Вы уверены, что правильно написали адрес? Кент, Криттенден, усадьба Орменхерст.

— Не припомню, чтобы я писал «Криттенден». Я переписал адрес с телеграммы. — Десмонд вытащил розовый бланк из кармана.

— Да, видимо, поэтому писем и нет, — сказал Прайер.

— Вы были ко мне очень добры, — поспешно сказал Десмонд.

— Что вы, мой дорогой, — доброжелательно произнес Прайер. — Мне лишь очень жаль, что Уилли не смог приехать. Он ведь даже не написал, мерзавец! Только прислал телеграмму, что приехать не может и что собирается написать.

— Наверное, он где-то хорошо проводит время, — с завистью предположил Десмонд. — И все-таки расскажите мне про появление призрака, ведь я уже почти здоров и очень хочу знать, что случилось и почему меня так подкосило?

— Что ж, хорошо. — Мистер Прайер обвел взглядом веселую клумбу из красных георгин и золотистых подсолнухов, купавшихся в ярких лучах сентябрьского солнышка. — Я думаю, что теперь этот разговор вам уже не повредит. Помните историю о человеке, который получил этот дом от Генриха Восьмого и о проклятии? Его жена была похоронена в склепе под церковью. Понимаете, из-за всех этих легенд я, признаюсь, не удержался от любопытства и решил осмотреть захоронение. Вход в склеп загорожен железной решеткой. Ворота были на замке. Я открыл их с помощью старого ключа, но затем уже не смог запереть.

— Вот как? — удивился Десмонд.

— Вы, наверное, думаете, что я мог бы послать за мастером, но дело в том, что при этой церкви есть подземная усыпальница, которую я использую в качестве дополнительной лаборатории. Если бы я позвал кого-нибудь из местных починить замок, то об этом поползли бы слухи. Меня бы наверняка лишили лаборатории и, вероятно, могли бы лишить и дома.

— Понятно.

— Что любопытно, — продолжал мистер Прайер, — привидение стало являться в дом только после того, как открылись ворота. Странные происшествия начались именно с того времени.

— Какие именно странные происшествия?

— Люди, которые здесь останавливались, неожиданно заболевали — вот как вы. И симптомы, кажется, указывают на потерю крови. И знаете… — Он некоторое время колебался. — Эта ранка у вас на шее… Я сказал вам, что вы поранились, когда упали, позвонив в колокольчик. Но это неправда. Правда заключается в том, что у вас на шее точно такая же ранка, какая была и у других пострадавших. Как же я хочу, — Прайер нахмурился, — закрыть эти ворота! Но ключ не поворачивается.

— Может быть, я окажусь полезен? — предложил Десмонд, втайне надеясь, что поранился именно во время падения и что рассказ хозяина был, как он подумал, «полным бредом». Починив замок, он отчасти расплатится за заботу и доброту обитателей дома. — Я ведь инженер, — добавил он, почувствовав неловкость, и поднялся на ноги. — Вероятно, замок нужно всего лишь смазать. Давайте взглянем на него.

Мистер Прайер провел его через дом к церкви. Яркий, начищенный до блеска старый ключ легко повернулся в замке, и они вошли внутрь, в сырость и прохладу здания, в разбитые окна которого заползал плющ, а сквозь дыры в кровле просвечивало голубое небо, казавшееся удивительно близким. Следующий ключ так же легко повернулся в замке низкой тяжелой двери, находившейся рядом с бывшей часовней Богоматери; дубовая дверь открылась со скрипом, и мистер Прайер остановился, чтобы зажечь свечу в грубом железном канделябре, висевшем на выступе стены. Затем они стали спускаться по узким ступеням со сколотыми краями, покрытыми толстым слоем мягкой пыли. Склеп принадлежат романскому стилю, прекрасному в своей простоте. В дальней стене имелось углубление, отделенное от остальной части помещения ржавой железной решеткой.

— Раньше люди верили, — сообщил мистер Прайер, — что железо разрушает злые чары. А вот и замок. — Он осветил раскрытые железные ворота.

Они зашли внутрь, поскольку замочная скважина находилась на другой стороне ворот. Десмонд потратил не более двух минут на то, чтобы смазать замок с помощью пера и масла, захваченных с собой, а затем, приложив небольшое усилие, повернул ключ сначала в одну, а потом в другую сторону.

— По-моему, все работает, — сказал он, все еще держась за ключ, вставленный в замок, и глядя на Прайера снизу вверх, так как работал, стоя на одном колене.

— Можно мне попробовать? — Мистер Прайер занял место Десмонда, повернул ключ, вынул его из замка и поднялся на ноги.

В следующее мгновение и ключ, и канделябр со свечой с грохотом упали на каменный пол, и старик набросился на Десмонда.

— Попался! — прорычал он в темноте, и Десмонд готов был поклясться, что его прыжок, хватка и голос были точно как у свирепого дикого зверя.

Сопротивление Десмонда сломалось, будто прутик, едва он попытался бороться. Старик держал его словно тисками. Откуда-то он вытащил веревку и уже вязал Десмонду руки.

Десмонд до сих пор стыдится того, что во тьме склепа он сначала закричал от испуга, словно попавшее в силки животное. Но, напомнив себе, что он все-таки мужчина, Десмонд сумел вернуть дар речи и попытался позвать на помощь, закричав: «Помогите!»

Прайер тут же зажал ему рот рукой, а затем завязал его платком, затянув узел на затылке. Десмонд оказался сидящим на полу у стены. Прайер его на время отпустил.

— Так, — произнес он, слегка запыхавшись, и чиркнул спичкой. Ее пламя выхватило из темноты каменные полки, заставленные продолговатыми предметами.

«Гробы», — подумал Десмонд.

— Мне жаль, что приходится делать это с вами, но наука выше дружбы, мой дорогой Десмонд, — заговорил Прайер довольно дружелюбно и вежливо. — Я все вам объясню, и вы сами поймете, что человек чести поступил бы именно таким образом. Просто замечательно, что никто из ваших друзей не знает, где вас искать. Я сразу это понял. А сейчас я все объясню. Я не ждал, что вы поймете все по наитию. Так или иначе, я — прошу, не примите за тщеславие, — один из величайших первооткрывателей со времен Ньютона. Я понял, как можно изменять человеческую природу. Я могу вывести такого человека, какого захочу. Это делается с помощью переливания крови. Возьмем Лопеса — вы же помните этого моего человека, Лопеса, — так вот, в его вены я влил собачью кровь, и он предан мне, как пес. У Верни, который тоже служит мне по-собачьи, часть собачьей крови, часть крови гостей, которые останавливались здесь ради изучения призрака, и часть моей собственной крови, потому что я хотел сделать его достаточно умным для того, чтобы он мог оказывать мне помощь. Но за всем этим стоит одна великая идея. Вы, надеюсь, поймете, если я изложу ее так… — Тут он погрузился в детали, и значение большинства слов, произнесенных им, ускользнуло от Десмонда, который был всецело поглощен обдумыванием плана побега.

Умереть, словно крыса в подвале! Если бы только ему удалось развязать платок и закричать!

— Слушай же! — свирепо зарычал Прайер и пнул Десмонда ногой. — Простите, дорогой мой, — продолжил он, резко сменив тон на вежливый, — но вы, кажется, можете пропустить самое важное. Теперь вы уже должны понимать, что кровь — это эликсир жизни. Кровь — это жизнь, а мое открытие состоит в следующем: для достижения человеком вечной молодости и бессмертия необходима кровь, содержащая в себе частицы крови всех рас четырех цветов: черного, белого, красного и желтого. Ваша кровь объединяет в себе все четыре. В ту самую ночь я взял у вас столько крови, сколько осмелился. Тот загадочный вампир — это я. — Он засмеялся своим приятным смехом. — Но ваша кровь не возымела нужного эффекта. Вероятно, снотворное, которое мне пришлось вам дать, уничтожило какие-то очень важные свойства. Кроме всего прочего, крови не хватило. Зато теперь ее будет достаточно!

Все это время Десмонд терся затылком о стену, у которой сидел, в надежде ослабить узел, и наконец платок соскользнул ему на шею. Теперь, когда рот освободился, Десмонд быстро произнес:

— То, что я рассказал вам про китайцев и всех прочих, — выдумка. Я пошутил. Все предки моей матери родом из Девоншира.

— Я совершенно вас не виню, — тихо проговорил Прайер. — На вашем месте в данный момент я сказал бы то же самое.

Он вернул платок на прежнее место. Свеча, стоявшая на крышке каменного саркофага, теперь горела спокойно и распространяла ровный свет. Десмонд смог разглядеть, что продолговатые предметы, стоявшие на полках, действительно гробы, и не все — каменные. Он задумался над тем, что этот сумасшедший сделает с его телом, после того как все закончится. Ранка на шее снова открылась. Он чувствовал, как по шее течет теплая струйка крови и что скоро он потеряет сознание. Похоже, что очень скоро.

— Надо было привести вас сюда сразу, в первый же день, но все Верни, из-за него я занимался этими жалкими фокусами! Чистой воды потеря времени, непростительная потеря времени! — Прайер застыл на месте, сверля свою жертву взглядом.

Десмонд с отчаянием осознал, что быстро теряет силы. Он неожиданно поймал себя на мысли: а что если все, происходящее с ним, — это сон, ужасный, безумный кошмар? И мысль эта никак не желала покидать его, потому что невероятное в этой страшной ситуации смешивалось с реальностью так же, как во сие. Десмонду вдруг почудилось, что в склепе кроме него и Прайера присутствует еще кто-то. Кроме него, Прайера и тени Прайера. Тень эта, огромная и черная, была распластана но сводчатому потолку. А новая, иная сущность была небольшой и белой. Появившись, она стала проявляться все сильнее и росла, превращаясь из простой белой полоски в узкий длинный белый клин под крышкой гроба, стоявшего на полке напротив Десмонда.

А Прайер, застыв, продолжал созерцать свою добычу. Для быстро слабеющего Десмонда уже прекратили существовать все чувства, кроме притуплённого интереса к новому видению. Бывает, что во сне, если закричишь от страха, можно проснуться. Может быть, если пошевелиться… Однако до того, как он смог заставить свое слабеющее с каждой секундой тело совершить подвиг, зашевелилось то, иное. Черная крышка гроба напротив медленно приподнялась, а затем неожиданно полетела на пол с грохотом, только усиленным эхом. Из гроба восстала фигура, задрапированная в белое, и, накинувшись на Прайера, повалила его на пол и сцепилась с ним в безмолвной, жестокой схватке. Последнее, что услышал Десмонд перед тем, как лишиться чувств, был вопль Прайера, который он издал, повернувшись на грохот разбившейся крышки и увидев фигуру в белом, летящую на него.

— Все будет хорошо, — услышал Десмонд, когда пришел в себя. Верни склонился над ним и дал глотнуть бренди. — Вы в безопасности. Я связал его и запер в лаборатории. Нет, нет. Там нет ничего страшного, — добавил он, заметив, как Десмонд перевел взгляд в сторону фоба без крышки, стоявшего на полке. — Это был я. Единственное, что мне удалось придумать. Вы можете идти? Давайте помогу. Я уже открыл решетку, пойдемте.

Оказавшись на солнечном свете, который он уже и не надеялся увидеть, Десмонд крепко зажмурился и открыл глаза. Он снова сидел в старом добром плетеном кресле. Он посмотрел на солнечные часы на стене дома: все происшествие заняло меньше часа!

— Расскажите мне все, — обратился он к Верни, и тот послушно начал говорить короткими фразами, делая между ними паузы.

— Я ведь пытался предупредить вас, — сказал он. — Помните, из окна. Сначала я и вправду верил в его эксперименты. И… он кое-что знал обо мне, но никому не говорил. Я набедокурил, когда был очень молод. Видит Бог, я заплатил за это сполна. Когда появились вы, я как раз узнал, что на самом деле случилось с другими гостями. Это чудовище, Лопес, проболтался, когда хватил лишнего. Настоящее животное! А накануне ночью я поссорился с Прайером, и он обещал, что и пальцем вас не тронет. И нарушил слово.

— Вы же могли поговорить со мной.

— Разве вы были в состоянии разговаривать? А он пообещал мне, что отправит вас восвояси, как только вам станет лучше. И он действительно был ко мне добр. Но когда я услышал, как он рассказывает вам про решетку и ключ, я сразу все понял. Я взял простыню, и…

— Но почему вы не появились раньше?

— Я не осмелился! Он бы легко со мной расправился, если бы понял, с кем имеет дело. К тому же он расхаживал туда-сюда. Мне нужно было застать его врасплох. Я рассчитывал только на минутную слабость, когда он мог бы подумать, что мертвец поднялся из гроба, чтобы защитить вас.

А сейчас я запрягу повозку и отвезу вас в Криттенден, в полицейский участок. Они пришлют людей и упекут его за решетку. Все и так знают, что он совершенный безумец, но, видно, чтобы арестовать его, нужно было дождаться, чтобы он кого-нибудь почти убил. Известное дело, с нашими-то законами.

— Но полиция… Они вас не…

— Нет, нет, все хорошо, — невесело ответил Верни. — Никто, кроме старика, не знает. А сейчас никто не поверит ни единому его слову. Нет, он не отправлял ваших писем, он не написал вашему другу, и он отослал обратно специалиста-физика. И я не могу найти Лопеса. Должно быть, он понял, что грядут неприятности, и сбежал.

Но Лопес не сбежал. Полиция, благоразумно прибывшая на арест хозяина Дома с привидением в количестве двенадцати человек, нашла его припавшим к запертой железной решетке склепа. Когда его арестовывали, он только мычал, упрямо не произнося ни одного членораздельного слова. Сам хозяин молчал так же упорно, как и слуга. Он не произнес ни слова. С момента ареста он так ни разу и не заговорил.