Весь Браун Картер в одном томе

Глава 1

Да, согласен, на Манхэттене в середине июля, в жару, можно ожидать чего угодно. Но когда на пороге одной из квартир на Саттен-Плейс передо мной возникла одалиска, как бы сошедшая со страниц «Тысячи и одной ночи», — это было уж слишком.

Если это видение на стало следствием солнечного удара, меня следовало немедленно запеленать в смирительную рубашку и направить в отделение буйно помешанных госпиталя «Бельвю».

— В чем дело? — томно поинтересовался мираж.

Я закрыл глаза и застонал.

— Похоже, у вас солнечный удар, — произнесла она, проявляя ко мне какой-то болезненный интерес. — С такой короткой прической нельзя выходить без шляпы. Ни в коем случае!

Я с трудом приоткрыл глаза. Одалиска стояла на том же месте, прислонившись голым плечом к дверному косяку и флегматично глядя на меня громадными темными глазами. Густые каштановые волосы в беспорядке падали ей на плечи. Груди феноменальной округлости едва удерживались крохотным болеро, застегнутым на одну пуговку. На ней были шелковые, почти прозрачные шаровары, стянутые на лодыжках гигантскими кольцами, звенящими при каждом движении. Настоящая Саломея! Все ясно: эта проклятая жара довела меня до галлюцинаций. Тем не менее я пробормотал:

— Меня зовут Бойд, Дэнни Бойд. Я пришел к Осман-бею. Но, кажется, не вовремя…

— Нет-нет! Вы как раз кстати, — заверила она меня.

Тогда я предположил:

— Может быть, он занят? Я мог бы прийти зимой, когда будет немного прохладнее…

— Да нет же, он как раз развлекается со своей милочкой-дымилочкой, — сообщила одалиска с улыбкой. — Входите, мистер Бойд.

— Ну в таком случае мне действительно лучше прийти позже… когда он со своей милочкой закончит, — решил я, глотая слюну. — Вернусь, когда она уйдет.

— Вы не поняли, — строго возразила она. — Это такая штука для курения. Ее еще называют наргиле или кальян.

А ведь я действительно не понял — решил, что речь идет о девке… Какой же надо иметь извращенный ум, чтобы такое подумать!

Тогда я объявил:

— Если хотите, могу сейчас же уйти и больше никогда не приходить вообще. Вот таким образом.

— Уж лучше входите, — неприязненно усмехнулась она. — Только больше ничего не воображайте, ладно? А этот наряд — просто мой рабочий костюм!

Я пошел за ней следом. И по мере того как продвигался в глубь квартиры, атмосфера вокруг все больше и больше насыщалась тяжелыми ароматами — было похоже, что где-то за углом курят ладан.

Гостиная оказалась столь же американской, как и встретившая меня красотка. Прекрасный белый ковер из бараньих шкур покрывал пол. Сверху небрежно были разбросаны плюшевые пуфики. Никаких стульев.

На одном из пуфиков сидел мужчина с кальяном в руке. Такие штучки я раньше видел только в мультфильмах. Я плохо различал детали, так как шторы были плотно задернуты и в комнате царил полумрак. Но каждый раз, когда этот человек склонялся над своим агрегатом, дым, проходя через воду, вызывал там какое-то неприличное бульканье.

— Это Дэнни Бойд, — сообщила одалиска. — На мой взгляд, пошляк с извращенным умом, но, наверное, вам от него что-то нужно?

— Вы действительно Осман-бей? — полюбопытствовал я.

Мужчина заботливо потрогал редкую бороденку, которая, казалось, вот-вот отклеится. В его черных глазах зажегся отблеск интереса.

— Присаживайтесь, мистер Бойд, — указал он мне на один из пуфиков.

Я неловко уселся и замер в ожидании, когда он затянется в очередной раз.

Чтобы дым прошел по всем закоулкам прибора и попал в рот, нужно, оказывается, немало времени. Я воспользовался им, чтобы внимательно рассмотреть человека, курящего из наргиле. На нем был скверный черный парик с длинными жирными волосами, голубая шелковая рубашка, скрывающая громадный живот, и желто-зеленые панталоны в обтяжку. Голые стопы у него были длинные и тонкие, как у женщины. Серебристый лак покрывал ногти. В целом он производил впечатление страдающего одной из тех болезней, о которых не принято говорить.

— Я Осман-бей, — выпуская клуб ароматного дыма, объявил наконец курильщик таким тоном, будто произносил откровение. — Добро пожаловать в мой дом!

— Премного благодарен, — пробормотал я.

— Селина, — хлопнул он в ладоши, — кофе.

— Сегодня, значит, большой праздник? — усмехнулась одалиска и направилась к двери, покачивая бедрами.

Я не мог больше сдерживать любопытство.

— Эта Селина… э… ваша жена? — спросил я, безуспешно стараясь придать моему вопросу характер обычной вежливости.

Осман-бей вздрогнул от ужаса, потом глухо откашлялся.

— Изволите шутить, мой друг? Я получил ее в уплату карточного долга.

— И ей не надоело служить средством платежа?

— Селине безразлично, как зарабатывать на жизнь, — ответил он уклончиво. — В моей стране в добрые старые времена я бы два-три раза в день колотил ее палками, чтобы вылечить от лени.

— Палками?

— Да, — подтвердил он. — Вам не кажется, что мы стали слишком цивилизованными?

Вернулась Селина и поставила перед нами крошечные чашечки с кофе. Я машинально отхлебнул напиток, и рот мой наполнился какой-то горькой грязью. Желудок сразу же запротестовал, меня затошнило.

— Ах, — вздохнул Осман-бей, удовлетворенно цокая языком. — Турецкий кофе, настоящий турецкий кофе!

— Вместе с сандвичами это действительно здорово, — добавила Селина, глядя на меня с непонятной садистской радостью.

Мое горло прореагировало на это замечание каким-то конвульсивным заглатыванием, желудок возмутился еще активнее и оказался где-то высоко в груди.

Осман-бей отставил пустую чашку и меланхолично посмотрел на меня:

— Представляете, что это такое? А теперь перейдем к серьезным вещам, друг мой. — Он тяжело вздохнул. — Моя жизнь исковеркана. Если вы мне не поможете, меня ждут позор и бесчестие.

Я услужливо предложил:

— Быть может, стоит начать с нормального кофе, вместо…

— Сейчас не время для шуток, — отреагировал он с новым глубоким вздохом. — Мой компаньон и большой друг Абдул Мюрад послал мне свое самое дорогое сокровище. Положившись на Аллаха и на меня, он надеялся, что с ним ничего не случится, и… я его предал.

Некоторое время казалось, что Осман-бей вот-вот расплачется.

— Дорогой мой, я рассчитываю на вашу ловкость, талант и надеюсь, что вы найдете это сокровище, прежде чем друг и компаньон обнаружит его исчезновение.

— А что это за сокровище?

— Это его дочь Марта, — проговорил он, едва сдерживая слезы. — Настоящая жемчужина и единственная наследница. Без нее жизнь Абдула Мюрада не имеет смысла. И если он узнает, что она пропала, моя собственная жизнь тоже ничего не будет стоить. В гневе он ужасен. Ведь он — прямой наследник Оттоманов, тех, которые правили огнем и мечом. Если все раскроется, я погиб! — закончил он, решительно щелкнув пальцами.

— Давайте по порядку. Как вы ее потеряли?

— Она прилетела самолетом, отправилась в отель, позвонила оттуда мне и сказала, что будет здесь через час, — объяснил он. — Я ожидал ее, счастливый от мысли, что под своей убогой кровлей буду принимать единственную дочь — сокровище моего компаньона и большого друга. Но она не приехала. Тогда я позвонил в отель и узнал, что Марта уехала полчаса назад, не сообщив куда. К ней пришли двое мужчин и забрали ее с собой. Возможно лишь одно-единственное объяснение — ее похитили.

— Это произошло сегодня утром?

— Нет. Четыре дня назад. Я мучусь уже восемьдесят шесть часов с лишним.

— Полиция не пыталась ее найти?

— Во всех этих переулках, среди башен и минаретов Манхэттена девушка может потеряться навечно, — продолжил он.

— Вы хотите сказать, что не сообщили об ее исчезновении в полицию? — не смог я удержаться от упрека.

— Мой дорогой друг, мне нужен более компетентный в таких делах человек, чем полиция, — ответил он. — Мне нужны вы. Я собрал о вас сведения, частный детектив Дэнни Бойд. Мне рекомендовали вас как величайшего пройдоху. Для дочери моего старого компаньона и друга я должен сделать все, что в моих силах.

— И вам понадобилось целых четыре дня, чтобы прийти к такому заключению? — не скрыл я удивления.

— Все еще надеялся, что она вот-вот позвонит и объяснит, что с ней случилось. — Осман-бей улыбнулся. — В конце концов решил, что, раз она не приехала и не подает признаков жизни, мне следует ее найти так или иначе. Вот почему я и обращаюсь к самому известному детективу Нью-Йорка.

— Она приехала в США обычным способом… легально?

— Да, конечно! Приехала как туристка, с визой на несколько недель, к компаньону отца.

— И что же она привезла с собой?

Несколько секунд он был занят тем, что ласкал свою бороденку, потом наконец пожал плечами:

— А вы проницательны! Теперь я вижу, что правильно сделал, обратившись именно к вам, мистер Бойд. Да, Марта действительно кое-что мне привезла… Подарок от моего компаньона, небольшой подарок, который должен был подчеркнуть моральные и духовные узы, связывающие нас так долго. Это довольно редкая и очень ценная вещь, мистер Бойд, — старинная книга «Фенелон».

— Ах так! — произнес я скорее разочарованно.

— Эта книга уникальна.

— Может быть, — предположил я, — несколько сот граммов героина в переплете сделали ее еще более уникальной?

— Героина? — Его щеки задрожали. — Эти гнусные наркотики? Я ни за что…

— А что же тогда? — спросил я язвительно.

Осман-бей пожал массивными плечами и недоверчиво улыбнулся:

— Э… может быть… несколько маленьких бриллиантиков, мистер Бойд. В бриллиантах, я думаю, нет ничего не порядочного…

— И сколько же этих маленьких камешков спрятала Марта в столь редком издании?

— Тут можно только предполагать, — ответил он, почти извиняясь. — Я бы оценил их приблизительно… скажем… ну, в двести тысяч долларов.

— Значит, ее похитили зная об этом, — сурово констатировал я. — Они были уверены, что девушка не осмелится обратиться к копам, потому что камни ввезла в страну тайком. Я не стал бы держать пари на то, что с ней могло случиться за эти четыре дня, но на что угодно готов поспорить по поводу бриллиантов… Здесь все ясно.

— Человек полагается на Аллаха и живет в надежде, — проговорил Осман-бей со лживой горячностью. — Я заплачу вам, мистер Бойд, за то, что вы найдете эти бриллианты и, разумеется, девушку. Вам нужно только попытаться, ведь ваш успех или неудача в руках Всевышнего. И никто не сможет сделать большего.

— Но если это будет сопровождаться банкнотами, человек сможет, — пробормотал я.

Он закрыл глаза и несколько секунд предавался размышлениям.

— Пять тысяч долларов задатка и еще десять тысяч, если вы найдете бриллианты и девушку… Ведь за такую сумму можно постараться, не правда ли, мистер Бойд?

— Правда, — мгновенно отреагировал я, не давая ему времени изменить решение.

— Селина! — закричал Осман-бей, щелкнув пальцами. — Неси деньги!

Появившаяся одалиска протянула мне конверт.

Я открыл его и внимательно пересчитал хрустящие стодолларовые бумажки.

Их было ровно пятьдесят.

— В одном только отеле ничего интересного не узнать, — сказал я. — Таким образом, вы хотите, чтобы я занялся расследованием, которое полиция сделает значительно лучше и быстрее меня? Проверка в госпиталях, моргах и так далее. То есть — полная работа, да?

— Я не думаю, чтобы дочь моего компаньона и друга была больна или мертва, — сказал Осман-бей уверенно. — Я уже говорил, что, скорее всего, ее украли, похитили, чтобы доставить мне неприятности и лишить бриллиантов. Как только похитители до них доберутся, думаю, Марта перестанет их интересовать и ее выпустят. Поэтому прежде всего, мистер Бойд, вам нужно найти ее, а там отыщутся и мои драгоценности.

— Хорошо, но вы до сих пор не дали мне никакой зацепки. Кто знал о том, что в переплете книги спрятаны камни? Прежде всего, ваш компаньон Абдул Мюрад, поскольку он их вам и послал. Затем вы сами, поскольку знали, что Марта должна их привезти. Кроме вас двоих, кто еще был информирован настолько, чтобы организовать похищение девушки и камней через два часа после прибытия их в Нью-Йорк?

Осман-бей виновато посмотрел на меня:

— Магомет сказал: лучшие из женщин — те, которые умеют довольствоваться немногим. Я таких еще не встречал, мистер Бойд! У меня есть слабость к… восточным танцовщицам. Танец живота, понимаете? Я говорю об одной артистке, с которой познакомился несколько месяцев назад. У меня с ней то, что Вы называете… связь. Я кое в чем ей доверился, и теперь мне кажется, напрасно. Ее зовут Лейла Зента.

— Полагаю, вы рассказали ей о том, что произошло?

— Почему вы так думаете? — вздохнул он, картинно пожимая плечами. — Раз она предала меня, неужели я снова могу ей доверять? Нет, я ее ни о чем не спрашивал. Может быть, вы этим займетесь?

— А где ее найти?

— Она работает в клубе «Оттоман».

— Хорошо. А кроме Лейлы, есть еще кто-нибудь?

— Нет, — заверил он, энергично помотав головой. — Это наверняка Лейла, друг мой.

— Хорошо, наведаюсь к ней сегодня вечером и скажу пару слов, а завтра отчитаюсь о проделанной работе.

Раздалось аппетитное бульканье. Мой собеседник снова принялся за свое наргиле.

— Может, мне лучше самому позвонить вам завтра днем, мистер Бойд? — произнес он наконец.

— Как вам угодно.

— Селина вас проводит.

Он осторожно потрогал свою бородку.

— Желаю успеха, да поможет вам Аллах!

— Попасть на танец живота?

— Аллах именно с живота начал создавать мир, — пояснил Осман-бей глубокомысленно. — Танец этого органа — дань уважения Создателю.

— Вам бы следовало стать адвокатом, — заметил я.

— Мне следовало бы не раскрывать рта с моей малышкой. Тогда я избежал бы всех этих неприятностей с дочерью моего компаньона и бриллиантами.

Я направился к двери. Прекрасная рабыня раскрыла ее передо мной и глубоко вздохнула.

Я слегка повернул голову, чтобы она в полной мере смогла насладиться блестящим совершенством моего профиля.

— Вы даже не рассказали мне о том, что вас тревожит, — сказал я сочувственно.

— Его интересуют только умеющие исполнять танец живота, — грустно ответила она. — И тут ничего не поделаешь: он никак не хочет ни подниматься, ни опускаться.

— Кто не хочет?

— Мой пупок, черт возьми. А вы о чем подумали?

— И из всех ваших трудностей вы рассказываете только об этой? — удивился я.

— А его только это и волнует, — пояснила она, показывая пальцем на гостиную. — Я обошлась ему в тысячу долларов, и он утверждает, что за такую сумму мог получить постоянную настоящую исполнительницу танца живота. А у настоящей пупок должен и подниматься, и опускаться.

Я позволил ей насладиться моим профилем справа, но эффект снова оказался не на высоте. Одно из двух: либо мысли о пупке мешали ей оценить мою красоту, либо она была совершеннейшая дурочка. Я благородно предложил ей помощь:

— Селина, милая, если хотите, я время от времени могу приходить помогать вам тренироваться.

— Убирайтесь! — отозвалась она ледяным тоном. — У вас достаточно и своих проблем, стоит только посмотреть, как вы вертите головой в разные стороны, будто флюгер.

Глава 2

Клуб «Оттоман» — одно из наиболее жалких следствий моды на танец живота, которая обрушилась на Америку два или три года назад. Он находится в западной части Бродвея, около Сороковой улицы.

Внешне клуб напоминает морг. Внутри ненамного лучше: свет тусклый, выпивка сомнительная, кухня подозрительная.

В тот же вечер, в десять часов, я был в клубе и в ожидании начала представления, назначенного на одиннадцать, жадно проглотил два бурбона.

Представление состояло из целой серии номеров танца живота. Все исполнительницы, похожие друг на друга, вращали животами одинаково и оставили меня совершенно равнодушным.

Наконец объявили Лейлу Зенту с «Экзотическим танцем».

Лейла оказалась блондинкой с длинной, почти до бровей, челкой. Волосы с обеих сторон лица спускались до самых плеч. У нее была физиономия скорее задорная, чем чувственная, она казалась очень тонкой и хрупкой, что составляло приятный контраст с чрезмерными округлостями ее подруг. Однако тощей ее не назвал бы даже близорукий.

Танец, который Лейла исполняла в костюме, состоящем из трусиков и двух звездочек, приклеенных к соскам добротных грудей, был скорее эротическим. Но по сравнению с бесконечными вращениями пупков, которые предшествовали ее выступлению, показался мне утонченным и возвышенным.

Услышав жидкие аплодисменты по окончании номера, я понял, что среди всех этих болельщиков пупка нахожусь в меньшинстве.

Блондинка поклонилась, бросив на зрителей неприязненный взгляд, и быстро исчезла. Ее тут же сменила следующая виртуозка живота — Ишна из Стамбула.

Увидев первое движение танцовщицы, я решил, что турки, по всей видимости, выдворили е-е из своей страны.

Я сделал знак официанту. Кажется, для него Ишна была квинтэссенцией всего лучшего, что есть в Турции.

— Еще один бурбон со льдом? — буркнул он.

Я доверительно прошептал ему в ухо:

— Знаешь, папаша, я — игрок, могу спорить о чем угодно.

— А я ничего не имею с этим общего, — ответил он с похоронным лицом. — Ваши интересы меня не занимают.

— Готов спорить на десять долларов, — продолжил я, — что, если попрошу вас отвести меня в раздевалку Лейлы Зенты так, чтобы этого никто не видел, вы не ответите, что я сошел с ума.

— Вы сошли с ума.

— Значит, я проиграл.

Я протянул ему банкнот в десять долларов, и он сразу же потерял интерес к пупку Ишны.

— Хотите еще поспорить?

— Конечно.

По его интонации я понял, что в чудеса он не верит, но, в конце концов, мне было на это наплевать.

— Может, на то же самое?

— Почти.

Я одобряюще ему улыбнулся:

— Теперь спорю на пятьдесят долларов, что, если я попрошу вас провести меня в раздевалку Лейлы так, чтобы этого никто не видел, вы скажете, что могли бы это сделать за шестьдесят?

— Точно! — Он вздохнул. — Чем вы занимаетесь в жизни, старина? Вы ясновидящий? Двадцать долларов задатка.

Я протянул ему два банкнота по десять долларов.

— Остальные — если мы туда попадем.

— К вашим услугам.

Официант едва не оторвал мне пальцы вместе с деньгами.

— Видите дверь на кухню? — Подбородком он показал мне через зал. — Вам нужно прогуляться в том направлении и подождать, пока я управлюсь. Согласны?

Я пошел. Все были слишком поглощены вращениями Ишны, чтобы обратить на меня внимание, поэтому довольно быстро я оказался у двери на кухню.

Прошла пара бесконечных минут, потом мимо меня прошмыгнул официант и сделал знак следовать за ним.

Мы пересекли кухню. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я поздравил себя с тем, что всегда завтракал и обедал в другом месте.

Затем мы вышли в узкий грязный коридор, повернули налево, потом направо и наконец уперлись в дверь, на которой мелом была нацарапана надпись «Мисс Зента». Мы осторожно постучали.

— Кто там? — спросил резкий женский голос.

— Здесь один тип хотел бы вас видеть, мисс Зента, — объяснил официант.

— Зачем?

— Вы слышали, что сказала дама? Так зачем же?

— По поводу одного ее друга, — объяснил я, — по имени Осман-бей.

Гарсон поблагодарил меня кивком и громко повторил мною сказанное.

Через некоторое время девушка ответила:

— Пусть немного подождет, я переодеваюсь.

— Дело сделано, старина, — прошептал мне официант.

Я отдал ему то, что обещал, и он поспешно исчез.

Я переминался с ноги на ногу и курил до тех пор, пока голос танцовщицы не пригласил меня войти.

Комнатка была очень маленькая. В ней с трудом помещались зонтик, стоящий в углу, вешалка и туалетный столик с зеркалом. Сидя перед этим зеркалом, Лейла снимала грим.

Когда она сказала, что переодевается, я подумал, что это должно означать одевание, однако теперь на Лейле был только белый бюстгальтер и крохотные розовые трусики. Она казалась более соблазнительной, чем в свете прожекторов. Во мне затеплилась надежда. Судя по тому, как она меня пригласила, дело могло принять иной оборот… скажем, сладострастный. Я считаю, что такими должны быть все мои дела.

— Ну? — довольно неприязненно протянула она.

— Меня зовут Дэнни Бойд, — сказал я, показывая ей мой левый профиль.

— И вы считаете, этого достаточно, чтобы прийти ко мне?

Я призвал на помощь все мое терпение, чтобы объяснить ей ситуацию:

— Я разыскиваю одну девушку по имени Марта Мюрад. Ваш друг Осман-бей думает, что вы могли бы меня просветить по этому вопросу.

— Что все это означает? Я никогда не слышала о таком человеке, — ответила она почти любезно. — А кто вы такой? Пробрались в мою раздевалку специально, чтобы рассказать эту историйку? Мне достаточно только крикнуть вышибалам, и вас вышвырнут вон. Понимаете? Если я закричу, вас изобьют и смешают с грязью. Или вы сомневаетесь?

Не дрогнув, я возразил:

— Дорогая! Об этом нужно было думать, когда я находился по ту сторону двери, в коридоре. Официант же сказал вам, что я пришел по поводу вашего друга Осман-бея. Если вы его не знаете, тогда и звали бы сразу на помощь. Но ведь вы этого не сделали, а?

Лейла медленно повернулась на стуле, и мы оказались лицом к лицу.

— Я вам повторяю, — произнесла она, пожимая плечами, — что не знаю никакого Осман-бея. Но раз вы утверждаете обратное, пусть будет так. Тогда объясните, кто вам об этом рассказал?

— Он сам, конечно.

— Сам? — Ее глаза слегка расширились. — Когда?

— В полдень, моя милая, в своей квартире на Саттен-Плейс.

— Сегодня в полдень? — Казалось, ее глаза сейчас вылезут из орбит. — Это невозможно.

— Почему? — Теперь наступила моя очередь подавать реплику в этом скетче для умственно недоразвитых.

— Потому что он… Ай! — Лейла вскочила со стула. — Эта дурочка везде разбросала булавки. Я только что на одну из них села. — Затем, опершись на спинку стула, согнулась и попросила: — Взгляните, пожалуйста, она где-то воткнулась в мои трусики.

Тонкий шелк натянулся на ее ягодицах.

Я оглядел общую картину и пришел к выводу, что единственным результативным методом может быть исследование каждого квадратного сантиметра. Это, конечно, займет много времени, возможно даже полчаса, но зато будет добросовестной работой.

К сожалению, едва я приступил к осмотру, как почувствовал, что в мой левый бок уперся ствол пистолета.

— А ну-ка, расскажи еще раз о своем визите к Осман-бею сегодня в полдень!

Все ясно. Этот тип мог появиться только из-за зонтика, который стоял в углу. Но в любом случае сейчас было явно не время предаваться подобным размышлениям.

Лейла Зента выпрямилась и повернулась ко мне, насмешливо улыбаясь.

— Вот олух! — воскликнула она. — Я прекрасно знала, что это самый надежный способ помешать ему увидеть тебя в зеркале за моей спиной.

— Лейла, а вы не представите мне вашего друга? — спросил я все еще оптимистично. — Скажите ему, что его пистолет меня немного нервирует.

— Да, конечно, — ответила она, продолжая улыбаться. — Это Фрэнк Ломакс. Владелец.

— Чего?

— Клуба «Оттоман»… — начала было она.

— И всего, что в нем, — прервал ее грубый голос за моей спиной, — а также и пальца, который лежит на пусковом крючке. Обернись, размазня!

Я повиновался.

С первого же взгляда Ломакс не внушил мне доверия. Здоровяк лет сорока, блеклый блондин с угрюмыми глазами, которые были глубоко спрятаны под кустистыми бровями. Тонкий рот кривила неприязненная улыбка, относящаяся ко всему миру, не исключая и меня.

— Почему ты не садишься, когда дама предлагает, Бойд? — спросил он.

Доля секунды — и ствол пистолета ударил меня в солнечное сплетение. В тот момент, когда мои ноги сгибались в коленях, Ломакс опять же дулом пистолета ударил меня между глаз. Я свалился на стул, который Лейла заботливо поставила за мной мгновением раньше.

Комната поплыла перед моими глазами. Меня начало подташнивать.

— Спокойно, Бойд, спокойно, — проговорил голос Ломакса. Он слышался откуда-то издалека и казался мне почти ласковым. — Мы просто поговорим вдвоем, побеседуем начистоту.

Лейла обошла вокруг стула и встала рядом с Ломаксом, глядя на меня, если судить по ее ледяным серым глазам, с явным неодобрением.

— Мне кажется, его содержит одна из этих старых денежных дам с Парк-авеню, для которых он смешнее пуделя. Как ты думаешь, Фрэнк, он умеет стоять на задних лапках и любезно тявкать?

— Думаю, сразу затявкает.

— Давай, Бойд, кончай шутки, милый, — нежно проговорила Лейла.

Боль в моем желудке немного поутихла, но между глаз еще болело. Я не в состоянии был ни оценивать их шутки, ни протестовать, поэтому ограничился тем, что повторил:

— Я разыскиваю девушку по имени Марта Мюрад. Осман-бей посоветовал мне найти Лейлу Зенту… и вот я здесь!

Ствол пистолета стукнул меня по кончику носа, и на глаза навернулись слезы.

— Не пытайся провести меня, Бойд! — пригрозил Ломакс. — Таких, как ты, я укрощал дюжинами. Тебя послал Корли?

— Корли? — переспросил я, стискивая зубы. — Но я не знаю никакого Корли.

— Ладно, продолжай играть в оловянных солдатиков, — проговорил он медленно, — а я выброшу тебя в залив, и по течению ты приплывешь однажды на пляж Корли. Но когда всплывешь на поверхность, Бойд, твое тело хорошо набальзамируют, уж это я обещаю.

— Послушай, Фрэнк, милашка, — отозвался я. — Надеюсь, ты не обижаешься, что я так тебя называю, ведь мы уже подружились? Видишь ли, если бы я знал, о чем ты говоришь, то сразу же все тебе рассказал.

Некоторое время, которое мне показалось вечностью, я думал, что придется еще раз получить по носу.

Но Ломакс, кажется, успокоился.

— Хорошо, — кивнул он, — в конце концов, это не имеет значения. Когда ты вернешься, то передашь этому куску сала, что следующий его посланец, который сунет нос в наши дела, будет отправлен обратно ногами вперед.

— А этот? — взволнованно спросила Лейла. — Ты его просто так отпустишь?

— Я пошлю его к Корли как предупреждение, — уточнил Ломакс, улыбаясь. — Не в виде трупа, а так, немного пощипанным…

— Я бы могла помочь пощипать, — предложила блондинка.

— Ну конечно. Почему бы и нет? — согласился он.

В этот момент в дверь внезапно постучали. Ломакс раздосадованно нахмурился.

— Оставь меня в покое, я занят! — крикнул он.

— Это я, Ломакс, Джулиус Керн. Хочу с тобой поговорить.

Даже через закрытую дверь был слышен металлический тембр голоса. Дверь резко открылась. На пороге появился человек, как будто сошедший с рекламы модного журнала: около сорока лет, высокий и стройный, весь его внешний вид свидетельствовал о врожденной привычке властвовать. Густые черные волосы были коротко подстрижены. В карих глазах читалось хладнокровие и мужество. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не белесый шрам, который придавал ему выражение постоянной усмешки.

— Я занят, Джулиус, — пробормотал Ломакс. — Не могли бы мы встретиться в другое время?

— В другое время? — произнес вошедший тем самым металлическим голосом, который так легко проникал через преграды. Он посмотрел на свои платиновые часы с толстым браслетом и угрожающе улыбнулся.

Было ясно, что Ломакс не любит этого человека.

— В другое время? — повторил вошедший. — Если Джулиус Керн заявляет, что нам нужно поговорить, ты должен слушать, Фрэнк. Это не так уж и сложно.

— Да, я знаю, — невнятно пробормотал Ломакс. — Это… — Он указал на меня пистолетом. — Я очень сейчас занят, ты же видишь.

Керн ногой захлопнул дверь.

— Мне не хотелось бы выглядеть человеком, с которым нельзя договориться, Фрэнк.

Тусклый взгляд медленно стал раздевать Лейлу. Щеки ее покраснели, в глазах появился испуг.

— Тогда постарайся побыстрее избавиться от этого типа, а я пока поразвлекаюсь с девчонкой, подходит?

— Нет! — закричала Лейла.

— В чем дело, малышка? — спросил Керн, адресуя ей улыбку. — Ведь ты выступаешь в кабаке, не так ли? Ты сейчас как раз в форме и…

— Хорошо, Джулиус, — глухо произнес Ломакс. — В конце концов, это дело может подождать… О чем ты хотел со мной поговорить?

— Я получил ответ из Италии, — объявил Керн спокойно. — Патрон приказал тебе выкручиваться.

— Что… Он!.. — Лицо Ломакса исказилось. — Он не может со мной так поступить, Джулиус. Я ничего не получал… Он это знает хорошо.

— Патрон сказал, что он сделал все, о чем ты его просил, и теперь твоя очередь. Ты можешь относиться к этому как хочешь, но его слово не изменится.

— Он не смеет так со мной поступать, — повторил Ломакс. — Я не могу, ты слышишь, Джулиус!

— У тебя такая громадная пасть, Фрэнк, — бросил Керн, не прекращая улыбаться. — Если она будет постоянно открываться, кто-нибудь ее закроет… Например, пулей из охотничьего ружья!

— Ты злишься, дорогой, — дрожащим голосом пролепетала Лейла. — Это ни к чему.

— Я хотел бы сказать ему пару слов, — произнес Ломакс.

— Ты? Ему? Сказать пару слов? Этого никто не может, Фрэнк. Говорит патрон, а ты — слушаешь. Он говорит, что ему надоело ждать. Патрон и так был достаточно терпелив с тобой. И теперь дает тебе сорок восемь часов на завершение работы. Понятно?

— Боже мой! Он прекрасно знает, что я делаю все возможное! — закричал Ломакс. — Ты ведь тоже это знаешь, Джулиус.

— Патрон говорит, что ему нужен товар или его стоимость… наличными, — продолжил Керн, не обращая внимания на сказанное Фрэнком. — Ты можешь крутиться как хочешь, ему на это наплевать.

— Но у меня нет такой суммы.

Керн поправил галстук, скромные продольные полосы которого наверняка имели цвета какого-то избранного клуба британской гвардии. Затем слегка пожал плечами:

— Патрон сказал: «Если у него нет ни товара, ни денег, мне придется принять меры». — С этими словами Керн поднял руку, указательным пальцем изобразил пистолет, как это делают дети, прицелился в Ломакса и произнес: — Пах-пах.

— Вы не посмеете! — завопила Лейла.

— Ты шутишь? — спросил он ее очень серьезно.

— Это несправедливо, — застонал Ломакс. — Ты слышишь меня, Джулиус?

Керн вдруг потерял интерес к разговору и осмотрелся. Увидев меня, задал вопрос:

— А это что такое?

— Да так, ничего, — неприязненно прохрипел Ломакс. — Это частный детектив, явился сюда кое-что узнать.

— Достаточно, — небрежно прервал его Керн. — А он не такой уж противный. Я впервые вижу частного детектива.

— Это, наверное, потому, что до сих пор вам попадались детективы… без лицензии, а не такие парни, у которых она есть, как у меня.

Он на мгновение замер.

— Значит, насколько я понимаю, вы частный детектив-профессионал?

— Не обращай на него внимания, — вмешался Ломакс, — он все время врет.

— Заткнись! — бросил Керн, не повышая голоса, затем добавил: — Но каждый частный детектив должен иметь клиента, не так ли?

— И моему клиенту кажется, что Ломакс украл не только дочь его компаньона, но и, кроме того, значительную сумму в бриллиантах, — ответил я.

— Ты продолжаешь нести чушь, Бойд! — заорал Ломакс, поднимая пистолет и намереваясь, видимо, еще раз ударить меня по кончику носа.

— Остановись, — потребовал Керн. — Я хотел бы послушать его немного, Фрэнк. Все это начинает меня интересовать.

Рука Ломакса с пистолетом медленно опустилась вниз. А сам он злобно посмотрел на Керна, стоящего у двери, точнее, на иллюстрацию из журнала мод.

Я подумал, что сейчас наступил наилучший момент, которым необходимо воспользоваться, ибо ближайшее будущее, кажется, не сулит мне ничего приятного. Поэтому собрал все силы и встал со стула. Затем правой рукой схватился за дуло пистолета и вывернул его в сторону, а выпрямленными пальцами левой руки ударил Ломакса в солнечное сплетение. Тот отступил назад, переломился пополам, лицо его стало серым. Я быстро вырвал у него револьвер.

Глава 3

Лейла Зента не шевельнулась. Вытаращив глаза, она замерла на месте, как статуя.

Но танцовщица меня не беспокоила, поскольку я уже имел возможность убедиться, что на ней не спрятано никакого оружия, во всяком случае оружия классического типа. Меня скорее тревожил Джулиус Керн.

— Фрэнк опустился… Его реакция ничего не стоит, — заметил он почти ласково. — Все эти бабы с их танцами живота, должно быть, очень утомительны. — Говоря это, он попытался незаметно засунуть руку под пиджак.

— Надеюсь, вы не хотите залиться кровью? — любезно осведомился я.

Его рука замедлила скрытое движение и мягко опустилась вниз.

— Для частного детектива вы слишком подозрительны, — заметил он небрежно.

— Меня зовут Бойд. Дэнни Бойд.

— Это легко забыть.

Фрэнк Ломакс тяжело выпрямился и одарил меня взглядом, обещающим кровавую расправу при первой же возможности.

— Почему бы тебе не сесть, Фрэнк? — сказал я, показывая револьвером на стул, который только что освободил. — У тебя вид смертельно уставшего человека.

Он что-то забормотал, но я прекратил эти высказывания, ударив по кончику носа стволом его собственного пистолета.

Фрэнк Ломакс отправился в «туше». Это одно из немногих слов на языке Мольера, которые я знаю. Познакомился я с ним, заработав оплеуху от одной француженки, которая, оказывается, улеглась со мной просто потому, что ее ноги болели от мозолей.

— Ну, — протянул Керн, слегка пожимая плечами, — меня в общем-то не интересуют ваши дела. Думаю, вы их сами можете решить. Поэтому, если не возражаете, я, наверное, лучше уйду?

— Не спешите, Джулиус, — откликнулся я, сопровождая мои слова выразительным движением пистолета. — Останьтесь еще на минуту. Вы не будете скучать. Зрелище стоит того, чтобы его посмотреть. Возможно, я даже заставлю этого бравого Фрэнка проглотить несколько собственных зубов.

— Попробуй только его тронуть, сволочь! — высказалась Лейла. — Если только пальцем коснешься…

— Без нужды такого не будет, милая. Просто я считаю, что он спрятал Марту Мюрад, и желаю узнать где. Все, чего я хочу от тебя, дорогуша, — обратился я к Ломаксу, — это чтобы ты отвел меня туда. Тогда операция пройдет безболезненно. Гарантирую.

После этого Ломакс высказал несколько интересных, но совершенно нереальных предположений относительно того, что он со мной сделает, если…

На этот раз я прекратил его излияния ударом по горлу. Лейла завопила так, будто с нее сдирали шкуру. Это случилось как раз вовремя, поскольку голосовые связки Фрэнка были парализованы.

Керн наблюдал за разыгравшейся сценой равнодушно, словно видел такое каждый день.

— Милая, — улыбнулся я блондинке, — я очень несговорчивый человек. Если он не сделает того, о чем его просят, то могу и разозлиться.

В ее глазах отразилось все, что она хотела бы сделать с моим прошлым, настоящим и будущим, если бы у нее была возможность перестроить их на свой лад:

— Нехорошо сердиться, — заметил я спокойно. — Почему бы тебе не посоветовать ему быть благоразумным? Ты слишком миленькая девушка, чтобы таскать за собой такого типа, который теперь к тому же вообще все потерял.

На мгновение она закрыла глаза. Потом проговорила слабым голосом:

— Фрэнк, ты же знаешь, что он не шутит… у тебя нет выбора.

Ломакс захрипел и энергично затряс головой.

— Ну так что? — сказал я, медленно поднимая пистолет.

— Подождите! — крикнула Лейла. — Вы ошибаетесь, Бойд. Я могу это доказать.

— Как?

— Я покажу вам то, что он действительно здесь прячет.

— Ты думаешь, это выход? — воскликнул Джулиус металлическим голосом.

— Не могу же я сидеть сложа руки, пока Фрэнка будут резать на куски, — гневно возразила она. — Может, вам бы и хотелось увидеть его избитым, а мне — нет. Ну как, Бойд, вы согласны?

Ломакс забулькал что-то невразумительное, но тем не менее я понял, что он явно ее не одобряет.

— Согласен, Лейла. Но если ты…

— Мне нужен халат, — заявила она, подошла к шкафу, открыла дверцу, вытащила оттуда блестящий черный халат и надела его.

— У тебя есть ключ от шкафа? — спросил я.

— Конечно. — Она, казалось, удивилась такому глупому вопросу.

— Тогда оставь пока шкаф открытым. Это то место, где Фрэнк будет выздоравливать.

Ломакс зло посмотрел на меня. Затем поднялся и залез в шкаф.

Я подождал, пока он туда втиснется, затем глянул на Керна.

— Попрошу вас о двух вещах, Джулиус, — произнес я уже более вежливо. — Достаньте вашу пушку и бросьте ее на пол. А потом присоединитесь к Фрэнку в шкафу.

— Постарайтесь не переусердствовать, Бойд, — пробормотал он.

— Не более, чем это нужно, Джулиус, — сказал я сердечно.

Какое-то мгновение он колебался, затем пожал плечами, и через несколько секунд его пистолет лежал на полу. Я не сводил с Джулиуса глаз до тех пор, пока он не присоединился к своему дружку.

Как только оба оказались в шкафу, я приказал Лейле запереть дверцу на два оборота, а ключ отдать мне.

Она сунула его в мою руку, сохраняя на лице непроницаемое выражение, потом спросила:

— Ну что, пошли?

— Да, конечно, милая. Я иду за тобой. Но ни слова по дороге. Договорились?

— Об этом можно не предупреждать.

Мы вышли из ее комнаты. Я заботливо запер за собой дверь на ключ и пошел за Лейлой по тесному коридору. Остановились мы перед дверью, которая выглядела как бронированная. В самой середине ее я заметил какую-то штучку и остолбенел. Даже внимательно осмотрев ее, я не поверил своим глазам.

— Вот это да! Замок с секретом, — сказал я недоверчиво.

— Да, это подвал для вин, — объяснила мне Лейла. — Фрэнк решил, что кто-нибудь все равно сможет сделать дубликат ключа, а теперь, когда только трое знают шифр, в случае кражи всегда можно найти виновного.

— С таким пойлом, которое Фрэнк подает в своем кабаке, — сказал я, — дверь можно оставлять открытой настежь. Этих бутылок никто не коснется, даже если их будут раздавать даром.

— Иногда этот подвал служит для хранения и других вещей, — поведала Лейла.

Она принялась набирать шифр. Внутри что-то щелкнуло, и дверь открылась.

— Иду за тобой, лапочка, — сказал я со свойственной мне галантностью.

Она спустилась вниз, я последовал за ней.

Подвал представлял собой помещение размером примерно шесть на шесть метров, слабо освещенное засиженными мухами лампочками, подвешенными к потолку. У стен стояли корзины с бутылками. Некоторые бутылки были покрыты толстым слоем пыли и паутины. Можно было подумать, что они хранятся здесь с тех самых добрых старых времен, когда были приготовлены. В центре возвышалось беспорядочное нагромождение ящиков.

Лейла остановилась в конце лестницы и крикнула:

— Эй! К вам пришли!

Никто не ответил и никак не заинтересовался нами. Она повторила обращение. Никакого результата.

— Милая, если это была шуточка, ты скоро об этом пожалеешь, — процедил я сквозь зубы.

— Это не шутка, — ответила она с испугом. — Он должен быть где-то здесь, в каком-нибудь углу. В конце концов, он может спать.

Она прошла дальше, обогнула груду ящиков и замерла. Мгновение постояла там как пригвожденная, затем вскрикнула слабо, но резко. Одним прыжком я оказался рядом с ней.

— Вот. Это ваша вина, — прошептала она. — Пока вы запирали Фрэнка в шкафу, какой-то тип из банды Корли пришел сюда, чтобы…

Глаза ее полезли из орбит, и она упала у моих ног.

Это стало уже вторым телом, лежащим на полу подвала.

Если Лейла была в обычном обмороке, то ее компаньон — определенно мертв. Я опустился на колени и очень внимательно его осмотрел. Это был толстый коротконогий мужчина. Он лежал на спине, а как раз из того места, где дипломаты носят свои награды, торчала рукоятка ножа.

Судя по его отекшей физиономии, выражающей жуткий страх, он принял смерть, не оказав ни малейшего сопротивления. Я быстро обыскал карманы, но ничего не нашел. Кто-то, наверное убийца, уже сделал то же самое, не оставив даже носового платка.

Когда я поднялся, Лейла слабо застонала и открыла глаза. Ее взгляд выражал одновременно испуг и ненависть. Я наклонился, чтобы помочь ей встать и замер на полдороге, услышав голос Ломакса. Он доносился от бронированного входа в подвал с верхней ступени лестницы.

— Ты думал, меня достаточно всего лишь запереть в шкафу, Бойд, — хрипло кричал он. — Я же не стану рисковать, закрывая тебя в шифоньер. А предпочту оставить на месте, в подвале.

Я немедленно ответил:

— Но у меня твой пистолет.

— Здесь же бронированная дверь, дурачок. Будь осторожен, опасайся рикошета, когда станешь стрелять.

— А я этого и не собираюсь делать, — сказал я весело. — К тому же не спешу отсюда выйти… Твоя курочка составит мне хорошую компанию.

Лейла вскочила, вытаращив глаза.

— Фрэнк! — завопила она отчаянно. — Не оставляй меня здесь!

— Не беспокойся, милая, — уверил ее Ломакс. — Со мной двое ребят, он сейчас спустятся.

— Лучше не рискуйте, если не хотите, чтобы вашей малышке стало плохо, — предупредил я угрожающе.

Стало тихо. Ломакс обдумывал положение. Я подождал еще секунд тридцать и снова заговорил:

— Даю две минуты, чтобы вы освободили мне дорогу. Потом я поднимусь. Лейла проводит меня до дверей клуба. Если на пути мне попадется хотя бы один из вас, твоей девке будет плохо.

— Фрэнк! — истерично закричала девушка. — Сделай, как он говорит. Это убийца.

Снова наступила тишина. Ломакс переваривал новость. Наконец он прокричал:

— Согласен. Но ты мне за это заплатишь, Бойд. Я с тебя сдеру шкуру, даже если мне придется посвятить этому остаток моих дней.

Я посмотрел на часы:

— Даю тебе две минуты, и не забудь увести своих горилл, Фрэнк.

Он ответил таким ругательством, что я даже покраснел. После этого наверху стало тихо. Лейла, не шевелясь, глядела на меня. Она дрожала как осиновый лист, в ее глазах застыл невероятный испуг.

Сейчас не время было объяснять, что я не имею ничего общего с убийцей этого типа, лежащего на полу. Если она принимает меня за убийцу или, по крайней мере, за его сообщника, значит, будет вести себя послушнее. В этом я был уверен, но сколько это будет тянуться? Мне обязательно нужно было знать.

— Как ты думаешь, — спросил я, — что сейчас делает Фрэнк?

— То, что вы ему сказали, — сразу же ответила она. — Или вы сомневаетесь?

— Значит, ты считаешь его порядочным человеком?

— Разумеется, Фрэнк порядочный. По правде говоря…

— Конечно, конечно, — согласился я, — именно так я и думал.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не надо беспокоиться. Раздевайся.

— Что?

— Тебе не ясно? Или ты предпочитаешь кончить как он? — Я показал револьвером на труп мужчины.

Некоторое время она, видимо, собиралась спорить, но, еще раз взглянув на труп, угомонилась.

Отвернувшись, она сняла халат, лифчик и ловко стянула розовые трусики. Все было сделано очень быстро и профессионально, как в соревновании на время.

Потом Лейла повернулась ко мне. Я отметил, что она превосходно сложена. Мне бы хотелось иметь чуть больше времени и менее волнительные обстоятельства, чтобы оценить ее настоящую прелесть.

— Хорошо, — кивнул я. — Пошли.

Мы поднялись по лестнице. Лейла шла впереди. Я подталкивал ее дулом пистолета.

В коридоре никого не было. Мы беспрепятственно дошли до комнаты Лейлы. Я помнил, что теперь попасть на кухню можно повернув направо, а потом налево. Но моя экзотическая танцовщица имела, наверное, плохую память, так как вначале повернула налево.

— Стой! — приказал я. — На кухню не сюда.

Она послушно остановилась.

— Я думала, вы хотите пройти через черный ход.

— Даже если ты изменила свое мнение об умственных способностях Фрэнка, я этого делать не буду.

— Не понимаю, о чем вы говорите?

— А вот о чем. У меня нет никакого желания встречаться с его парнями, которые наверняка поджидают меня там. Поэтому пойдем через кухню.

Лейла задрожала. Ее голос поднялся на целую октаву:

— Через кухню?! Совсем голой?!

— Тебе не из чего выбирать, — буркнул я.

Перед дверью кухни она на секунду замерла, но давление пистолета помогло ей быстро преодолеть преувеличенную стыдливость.

— Мне нужно только выйти из вашего кабака. А для этого всех надо как-то отвлечь, — объяснил я, лавируя между плитами и не обращая внимания на разинутые рты шеф-повара и нескольких служащих. — И ты мне в этом поможешь.

Перед дверью, ведущей в клуб, Лейла опять остановилась и, повернувшись ко мне, взмолилась.

— К тем, которые в зале… — простонала она. — Вы не можете требовать, чтобы я в таком виде вошла туда.

— Они будут очень довольны, — ответил я. — Уверяю тебя. Достаточно, чтобы ты поднялась на сцену и начала танцевать.

— Но второе отделение уже началось, — прошептала Лейла. — Сейчас выступает другая танцовщица. Я попаду в середину ее номера.

— Боишься конкуренции? — спросил я, не скрывая неприязни. — Слушай меня. Если ты не сделаешь в точности того, что я говорю, то всажу в тебя пулю. Понятно?

— Лучше умереть, — простонала она.

Я распахнул дверь, мы вошли в полутемный зал, и сразу же стало понятно, что мне очень повезло, так как на сцене в свете прожекторов снова была Ишна. Зрители были слишком поглощены невероятными движениями ее пупка, чтобы обращать на нас внимание.

Я прошептал в перламутровое ушко Лейлы:

— Давай, рысью! — И, подчеркивая это приказание, шлепнул ее по ягодицам.

Ровно через пять секунд Ишна внезапно остановилась. Она изумленно уставилась на обнаженную блондинку, возникшую в свете прожекторов. А моя маленькая Лейла уже начала свой экзотический танец живота.

Изумленная тишина продолжалась только мгновение. Затем последовал такой взрыв аплодисментов, от которого, казалось, обрушится потолок.

Зрители, опрокидывая стулья и столы, бросились к сцене, чтобы получше рассмотреть удивительное зрелище. У входной Двери появились двое вышибал, но через несколько секунд и они оказались поглощены происходящим на сцене.

Я совершенно свободно вышел из клуба.

На тротуаре портье, увидев меня, свистнул в свисток. В мгновение ока рядом остановилось такси. Швейцар открыл дверцу.

Даже здесь были слышны раздирающие вопли и шум, сотрясающие стены клуба.

— Кажется, одна из этих девушек сегодня здорово работает, — начал портье с заинтересованным видом.

— Это Лейла Зента вместе с Ломаксом исполняют дьявольский танец, — объяснил я, усаживаясь на заднее сиденье машины. — Оба совершенно голые.

— Вы шутите? — оторопел он.

— Может, передадите ему эту штучку? — спросил я, всовывая в его дрожащие руки пистолет. — Мне кажется, когда все будет позади, Ломакс захочет покончить жизнь самоубийством. — Затем хлопнул дверцей, и такси отъехало от тротуара.

Откинувшись на спинку сиденья, я принялся размышлять о том, сколько же раз Лейле придется исполнять свой номер, пока она не будет уверена, что я благополучно покинул этот храм танца живота.

До дома я добрался без всяких приключений.

Глава 4

На следующее утро, около одиннадцати, в мой кабинет вошла Фрэн Джордан. По ее самоуверенному виду было понятно, что она знает нечто такое, о чем я еще не подозреваю. Фрэн — моя секретарша. У нее рыжие волосы и голубые глаза. А что касается фигуры, то она настолько совершенна, что ее следовало бы выставить голой на вершине самой высокой горы. Тогда все остальные представительницы прекрасного пола имели бы перед глазами образец, к которому должны стремиться.

В конторе Фрэн, естественно, всегда ходила одетой из-за некоторых формальностей, которых я, признаться, никогда не мог понять.

Сегодня утром она казалась особенно свежей и опрятной.

— Вы помните о том невероятном задании, которое дали мне около часа назад? — Ее голос звучал триумфально. — Так вот, я его выполнила.

— Серьезно? Выполнили? — Я посмотрел на нее с восторгом. — По-моему, с этим не справилась бы и профессиональная сыщица.

Некоторое время она угрюмо и разочарованно, даже с упреком, смотрела на меня.

— Мой дядя Джо стеснялся того, что работал на мусорных свалках. Однажды вечером я сказала ему, что он не понимает своего счастья. И спросила: «А что, если бы тебе пришлось трудиться на помойке, которая могла бы с тобой разговаривать?» Он сразу же заткнулся.

— Мисс Джордан. Попрошу вас воздержаться во время работы от посторонних разговоров. В любой момент сюда может войти клиент, — проворчал я сухо.

— Посторонние разговоры? — выдохнула она. — Это вы…

— Мне можно разговаривать, но только в крайнем случае и в основном на эротические темы, — пояснил я с достоинством. — Это совсем не одно и то же…

Она судорожно сглотнула несколько раз, и я видел, как по ее физиономии пробежала целая гамма выражений: от гнева до беспомощности.

— Ох! — выдохнула она наконец.

— Все это из-за моего профиля, — напомнил я. — Перед ним невозможно устоять.

Фрэн опустилась в кресло и перевела дыхание.

— Всегда немного кружится голова, когда сталкиваешься с людьми, имеющими безмерное самомнение, — заявила она очень серьезно.

Если я начинаю проигрывать и понимаю это, то сразу же меняю тему разговора:

— Ну, так что же вам удалось провернуть сегодня утром?

— Дело касается Корли, который живет на Оль стер-стрит. В действительности их трое: вдова, пенсионер, который проработал сорок лет в городском муниципалитете, и, наконец, продавец предметов искусства, антиквариата и другого подобного барахла.

— Например, редких книг, — добавил я с надеждой.

— Думаю, что да, — согласилась она.

— Кажется, это именно тот человек, который меня интересует. И где его можно найти?

— У него галерея на Второй авеню в районе Сороковой улицы, — объяснила Фрэн. — Его полное имя Мэтью Корли.

— Браво! Прекрасная работа, милая, — похвалил я ее сердечно. — Вам не кажется, что сегодня я должен угостить вас обедом?

— Только попробуйте таким образом оплачивать мою работу, и я тут же уволюсь с конца недели, — ответила она.

— Но я могу хотя бы попытаться это сделать… Ну ладно. Думаю, мне нужно пойти взглянуть на Мэтью Корли и его галерею.

— Не спешите возвращаться, — предупредила Фрэн, насмешливо улыбаясь. — В бюро намного приятнее, когда вас нет, и вообще… Я хочу сказать, что девушка может спокойно поправить бретельки, не опасаясь внезапной атаки на свою добродетель и на все остальное.

— Однако я никогда не заставал вас в бюро поправлявшей бретельки, — мечтательно заметил я. — Может, мне следует носить на работу туфли с войлочной подметкой?

— Это очень на вас похоже, — бросила Фрэн, вскакивая. — Будут еще какие-нибудь поручения?

— Нет. Да, если позвонит мой новый клиент, передайте, что я ему сам позвоню.

— Как его зовут?

— Осман-бей.

В ее глазах появился насмешливый блеск.

— Ах вот оно что! — протянула она. — И чем он занимается, этот Осман-бей? Я не удивлюсь, если клиент с таким именем окажется импресарио труппы исполнительниц танца живота.

— Кто это вам наговорил про танец живота?

— Ладно, ладно! — отмахнулась Фрэн. — Если у вас есть личные тайны, то секретарше на это наплевать. — И с этими словами выскочила из кабинета.

Через некоторое время я захотел рассказать Фрэн всю эту историю, особенно эпизоды с Осман-беем, его прекрасной одалиской, наргиле, базаром, приключившимся в клубе «Оттоман», обнаруженным там трупом и про то, как я использовал танцовщицу, чтобы поднять шум, а самому уйти незамеченным и невредимым, но в конце концов решил промолчать. Кто поверит в такие чудеса? Сегодня утром я уже сам едва в них верил.

Я вышел из кабинета. Фрэн демонстративно отвернулась от меня, когда я пересекал ее комнату.

Вместо «адье» я услышал выразительный, холодный смешок. Полагаю, в старые времена все было по-другому. Когда парень верхом отправлялся на войну, его любимая женщина говорила ему «до свидания», покрывала страстными поцелуями и обещала вечную любовь.

Очевидно, была и оборотная сторона медали. Как только герой отбывал, все мысли его дамы обращались на первого встречного. Не перестаю удивляться, почему модельеры, неизменно возвращающиеся к стилям отдаленных эпох, до сих пор не додумались ввести в моду пояса невинности! Для меня это непостижимая тайна…

Было уже далеко за полдень, когда с раскаленного тротуара Второй авеню я ступил в свежий полумрак галереи.

Внутреннее убранство магазина было не более привлекательным, чем витрина, где кучей лежали грязные безделушки с Ближнего и Среднего Востока. В помещении было так темно, что я вынужден был передвигаться на ощупь.

В темноте женский голос задал традиционный вопрос:

— Что желает мистер?

Мои глаза постепенно привыкли к полумраку, и я начал различать предметы.

Передо мной стояла девушка со светлыми волосами, собранными на макушке в конический пучок, что выгодно подчеркивало ее красоту. На ней был белый хлопковый свитер, обтягивающий бюст, и тесная юбка.

— Я то, что принято называть женщиной, — объяснила она немного насмешливо в ответ на мой обалделый взгляд. — Похоже, вы с ними никогда не встречались?

— Увидев все это барахло на витрине, я решил, что хозяин лавочки нагло лжет, называя ее галереей, — сказал я. — Но, встретив здесь вас, отказываюсь от своих прежних убеждений.

— Уверена, мистер Корли будет очень обрадован, — отозвалась она.

— Меня зовут Бойд. Дэнни Бойд, — улыбнулся я. — Продиктовать по буквам, пока вы запишете?

— Не стоит, мистер Бойд. Нетрудно и запомнить.

— А как ваше имя?

— Китти Торренс. А теперь — чем могу быть полезна, мистер Бойд?

— Этим вопросом вы разбудили во мне целый мир, — ответил я.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула, потом веки ее слегка поднялись.

— Наверное, вы еще в том мире. Знаете, у меня бывают тяжелые клиенты, мистер Бойд, но таких, как вы, никогда не было. Полагаю, вы клиент?

— Не совсем. Я хотел бы видеть мистера Корли. Но теперь мне это кажется не таким уж важным. Не могли бы вы найти немного времени, мисс Торренс, чтобы провести его со мной? Как с клиентом.

— Подумать только! На прошлой неделе моя дорогая мама спрашивала, что за люди бывают в этой лавочке на Второй авеню, — вздохнула блондинка. — Ваше предложение соблазнительно, мистер Бойд, но, боюсь, я могу пожалеть, если его приму. Тем не менее мне бы очень хотелось что-нибудь продать перед закрытием.

Я поспешил сразу же предложить:

— Мы можем начать с завтрака, это, по-моему, не очень опасно… Но с вашей внешностью вы должны быть начеку даже в автобусе в часы пик!

— Договорились, мистер Бойд. Вы выиграли.

— Замечательно. Пошли.

— Но сейчас не время для завтрака, — возразила она. — У меня перерыв начинается с часу. Вы хотели повидать мистера Корли, не так ли?

— Обожаю умных девушек, — пришел я в восхищение. — Особенно если они блондинки и, кроме того, обворожительны.

— Кабинет мистера Корли в глубине галереи. Патрон сейчас на месте… По крайней мере, мне кажется, что он там. Удивительно, но я уже ни в чем не уверена.

— Это, наверное, из-за высокой влажности, — объяснил я ей. — Однако завтрак в помещении с кондиционером делает чудеса…

— Умоляю вас, ступайте к мистеру Корли немедленно! Я слишком разволновалась, мистер Бойд.

Я с сожалением покинул блондинку и углубился в галерею. Добравшись до двери из полированного стекла, постучал.

— Войдите, пожалуйста, — ответил любезный голос.

Комната оказалась как раз такой, чтобы вместить две металлические картотеки и старый письменный стол, за которым сидел человек.

Я спросил:

— Вы Корли?

— Да, я Мэтью Корли, — ответил он, поднимаясь как бы в доказательство.

Корли оказался маленьким худым человечком, ростом не выше ста пятидесяти сантиметров. Лысина еще больше увеличивала его огромный лоб. Это был почти гротесковый урод, и весь его облик, включая лицо, был весьма странным. Голубые глаза ни на секунду не останавливались, все время двигаясь в своих орбитах, как будто искали там укромный уголок.

Я внимательно осмотрел его, пытаясь сопоставить реального человека с тем, что Ломакс накануне назвал «куском сала». Очевидно, это была шутка. Хотя очень трудно поверить, что у злодея Фрэнка Ломакса есть чувство юмора.

— Чем могу быть полезен, мистер? — мягко спросил Корли.

Чем он мог быть мне полезен? Конечно, тем, что даст ряд сведений по некоторым пунктам, которых я не понимаю. Но я предпочел действовать постепенно.

— Меня послал патрон.

Он заморгал:

— Да… А какой патрон, мистер?

Первая попытка не удалась. Тогда я сурово произнес:

— Меня зовут Бойд. Дэнни Бойд. Вы, наверное, слышали обо мне после того, что произошло вчера ночью в клубе «Оттоман».

— Нет, к сожалению, мистер Бойд, — заверил он. — Вы говорите клуб «Оттоман»? Какое интересное название. Я бы просто сказал «кушетка».

— Не важно, — ответил я. — Вы, может быть, и о Джулиусе Керне никогда не слышали?

В его глазах появился интерес.

— Он тоже антиквар?

— Хорошо, — сказал я с угрозой. — Зачем вы играете со мной, мистер Корли? Еще скажите, что никогда не слышали о Фрэнке Ломаксе? Марте Мюрад? И даже понятия не имеете об Осман-бее?

Корли упал в кресло и принялся копаться в бумагах, разложенных перед ним на столе.

— Так, и какова же цель вашего визита, мистер Бойд? — спросил он наконец.

Я ему все объяснил:

— Пять дней назад была похищена девушка по имени Марта Мюрад. Некий Осман-бей нанял меня, чтобы ее найти. Разыскивая, я прошлой ночью попал в клуб «Оттоман». Но владелец клуба Фрэнк Ломакс не поверил, что я пришел от Осман-бея, он был убежден, будто меня послали вы. И я, дружок, хочу знать почему. Поэтому твердо решил остаться здесь до тех пор, пока вы не ответите на этот вопрос.

Корли снова принялся листать бумаги на письменном столе, потом поднял голову и посмотрел на меня.

— Это трудно объяснить, мистер Бойд, — пробормотал он. — Позвольте мне сказать вам вот что… Я понимаю вашу проблему, но вы с самого начала совершили очень серьезную ошибку.

— Что означает эта болтовня?

— Прошу вас, мистер Бойд, — он поднял руку, как бы защищаясь, — не будете ли вы так любезны выйти на минутку из кабинета. Я хочу… я хочу позвонить… И потом, возможно, смогу быть вам полезен.

— Хорошо, — согласился я неохотно, — только пошевеливайтесь!

— Это не займет много времени, обещаю вам.

Я вышел из комнаты, и стеклянная дверь так быстро захлопнулась за мной, что едва не прищемила мне пятку. Вдалеке я заметил Торренс, стоящую спиной. Зрелище было весьма интересным, и я наслаждался им в течение пяти минут. Затем стеклянная дверь снова приоткрылась, и оттуда появилась голова Корли.

— Войдите, пожалуйста, мистер Бойд.

Когда я вошел в комнату, Корли уже сидел в кресле. Некоторое время он с любопытством смотрел на меня, потом облокотился о письменный стол и сцепил пальцы рук.

— Позвольте объяснить вам… мою… э… позицию, мистер Бойд. — В его голосе чувствовались нотки страха. — Я покупаю и продаю предметы, украшающие жизнь. Здесь, в моей галерее, занимаются только такими делами. Однако… э… касательно вашего вопроса, мистер Бойд, уверен, он будет разрешен в ходе беседы у меня дома, на Лонг-Айленде. Вас это устроит?

— Очень может быть. Когда?

— Сегодня вечером, скажем, в шесть часов.

— И как можно туда добраться?

Он подробно объяснил, как найти его дом.

— Надеюсь, — сказал я ледяным тоном, — вы не попытаетесь провести меня, мистер Корли?

— Мистер Бойд, уверяю вас, это не входит в мои планы.

— Это в ваших же интересах, мистер Корли. Иначе вы крупно пожалеете.

— Тогда до вечера, мистер Бойд, до свидания!

— До вечера, Корли, — сказал я вежливо и, опершись о стол, наклонился к нему с угрожающим видом. — Искренне надеюсь, что вы не проведете меня, дружок, потому что… откровенно говоря, вы так мало весите. Похоже, если вас взять обеими руками и растянуть, то в каждой останется по половинке Корли.

Когда я выходил из кабинета, он энергично вертелся в кресле, видимо пытаясь устроиться поудобнее.

Китти Торренс оглядела зал одного из лучших ресторанов Манхэттена. Удовлетворившись осмотром, она глубоко вздохнула.

— Вот это, как я понимаю, настоящая жизнь, — доверчиво проговорила она. — Такой контраст с забегаловкой, в которой я завтракаю каждый день.

— Мне кажется, вы и ей должны радоваться, учитывая мизерную зарплату, которую вам платит Корли. Удалось хоть что-нибудь продать из его барахла?

— Честно говоря, мистер Бойд…

— Дэнни, — поправил я.

— Хорошо, Дэнни. За месяц работы в галерее я вообще еще ничего не продала. — Она поднесла к губам уже третью порцию мартини и отпила по крайней мере добрую половину бокала. Затем предложила: — Можете называть меня просто Китти. И знаете почему?

Я поспешил ответить:

— Расскажите, тогда узнаю.

— Потому что я отлично понимаю, что у вас в голове, и не собираюсь оказывать сопротивления. В конце концов, что такое жизнь? Просто длинная серия опытов. И то, что вы говорите мне «мисс Торренс», будет на меня плохо действовать, когда мы станем заниматься любовью. — Она подняла бокал к глазам, серьезно посмотрела на меня через него и добавила строго: — Смех — это яд для физической любви.

Я восхищенно посмотрел на нее:

— Как случилось, что в таком юном возрасте у вас есть ответы на все вопросы?

— Просто я начала задавать их еще с детства, — довольно ответила она. — Примерно в то время, когда вы, Дэнни, поняли, что короткая стрижка очень вас молодит.

Наметилось изменение темы разговора, поэтому я просил:

— А как же Корли содержит свою лавчонку, если он ничего не продает?

— Я этого не говорила, — запротестовала она. — Я просто призналась вам, что сама ничего еще не продала. Может, у мистера Корли миллион клиентов, которые посылают заказы по почте, а в магазин никогда не приходят. Видимо, у него множество заказчиков, потому что он постоянно покупает новые товары.

— А где же он их покупает?

— О, почти повсюду: вы, наверное, видели шкаф с картотекой и письменный стол. Они набиты бумагами. Это счета из самых разных уголков мира. И все в невероятном беспорядке. Странно, но он всегда находит то, что хочет.

— Значит, он повсюду покупает?

— Разумеется. И в Европе, и на Среднем Востоке, и в Азии… Когда смотришь на поступающие счета, получаешь настоящий урок географии.

Официант забрал стоящий перед ней пустой бокал и заменил его полным.

Она проводила его глазами.

Делая вид, что меня это не касается, я заметил:

— У меня есть друг по имени Осман-бей, который работает в той же области.

— Осман-бей? — Некоторое время на лице Китти сохранялось классическое выражение, которое можно было бы определить традиционным «как тесен мир». — Мистер Корли действительно покупает ему товары. Я видела его имя на счетах.

— Какое совпадение! — изумился я.

В ее глазах появилась подозрительность.

— Вы меня водите за нос, Дэнни?

— Почему вы так считаете?

— Не знаю. — Она прикусила губу. — Мне кажется…

— Думаю, нам лучше закусить, — сказал я. — Вы в курсе, что пьете уже четвертый мартини?

— Во что вы играете, Дэнни? В доброго папашу? — спросила холодно Китти. — Полагаете, я не осилю какой-то литр? — Она проглотила содержимое своего бокала и, хотя затуманенные алкоголем глаза повиновались ей с трудом, внимательно посмотрела на меня.

Я начал беспокоиться:

— В чем дело, Китти?

— Вам следовало предупредить меня, — заявила она. — Я чувствую себя неловко в таком шикарном ресторане и…

— О чем предупредить?

— Послушайте, Дэнни… — Она безуспешно пыталась держаться в рамках. — Мне плевать на то, что ваша голова работает в двух направлениях. Но умоляю вас, постарайтесь сделать так, чтобы она не болтала все время!

Глава 5

Я вернулся в бюро после трех часов. С Китти мы договорились встретиться завтра вечером. Я пообещал заехать за ней в восемь. Эта перспектива скрашивала мне жизнь.

Уже через минуту в кабинет вошла Фрэн с неприязненным выражением на лице.

— От импресарио танцовщиц живота никаких новостей, — сухо объявила она.

— Да, действительно, — сказал я быстро.

— Дэнни Бойд, — продолжала она, ехидно усмехаясь, — признайтесь сейчас же, что Осман-бей ваша выдумка и шутка.

— Уверяю вас, милая, он существует. Видите ли, украли дочь его компаньона Абдула Мюрада и Осман-бей боится сообщить ему об этом.

— Абдул — что?

— Мюрад.

— О-ля-ля! — воскликнула Фрэн. — И как зовут его дочь… может быть, Фатима? — После Этих слов она вышла из кабинета, насмешливо покачивая бедрами.

Я закурил сигарету и задумался. Похоже, все были уверены, что каждый раз, открывая рот, я собираюсь водить кого-то за нос. Истина обязывала меня признать с некоторой горечью, что скорее эти самые кто-то обманывают меня, причем делают это совершенно серьезно, а не в порядке развлечения. Если бы не перспектива завтрашней ночи и наслаждений, обещанных Китти Торренс, весь мир казался бы мне настоящим свинством.

Прошло пять минут. В кабинет снова вошла Фрэн. Она, кажется, перенесла серьезное потрясение.

— Дэнни, — воскликнула она взволнованно. — В приемной сидит человек, который хочет видеть вас немедленно.

— А как его зовут? — поинтересовался я.

Она улыбнулась жалкой улыбкой:

— Это мужчина.

— Очевидно, мистер Икс, шеф международного шпионского центра, — иронически предположил я.

Она отвела глаза в сторону и начала переминаться с ноги на ногу.

— Он утверждает, что его зовут Абдул Мюрад, — наконец проговорила она приглушенно. — Я… я признаю, что была не права… Значит, вы не дурачили меня?

— А вы уверены, — спросил я сурово, — что этот человек — не плод вашего воображения? Может быть, следует только щелкнуть пальцами и он исчезнет?

— Я уже извинилась, — промямлила Фрэн. — Вы хотите его видеть?

— Ну конечно. Впустите его немедленно.

Человек, который решительной поступью вошел в мой кабинет, был среднего роста и военной выправки. На вид — лет пятидесяти, с коротко подстриженными волосами и худым насмешливым лицом. Он явно относился к тому типу людей, которые бывают либо преданными друзьями, либо непримиримыми врагами.

По тому, как Абдул Мюрад посмотрел на меня, я понял, что не имею никаких шансов видеть его среди моих друзей.

— Мистер Бойд? — спросил он резко и без всякого акцента. — Я — Абдул Мюрад.

— Садитесь, пожалуйста, мистер Мюрад, — предложил я вежливо.

— У меня нет времени на бессмысленные церемонии, — пролаял он. — Мне нужны сведения, и немедленно.

— Сведения? По какому вопросу?

— Пять дней назад похитили мою дочь, — заявил он. — Только что я узнал об этом от собаки, которая некогда была моим компаньоном. Вы его знаете, это Осман-бей. Он сказал, что не осмелился обратиться к полиции, опасаясь подвергнуть опасности жизнь моей дочери, и нанял вас, частного детектива.

— Ну и что?

— Я хочу знать, как идет следствие, Бойд. Мне нужен полный отчет о том, что вы успели сделать, куда ходили, с кем разговаривали, какие у вас есть версии, я должен быть в курсе всего.

— Мистер Мюрад, — сказал я, тщательно подбирая слова. — Поверьте, мне понятны ваши отцовские чувства, но, к сожалению, не могу ответить на эти вопросы.

— Что? — Его глаза засверкали. — Почему не можете?

— Я не могу отчитаться перед вами о ходе расследования и вообще говорить о том, что относится к этому делу, по одной простой причине: мой клиент — Осман-бей, а не вы.

— Но дело касается моей дочери, — покраснел он. — Это мне дает значительно больше прав, чем Осман-бею!

— Но не для меня. Мне очень жаль, мистер Мюрад, но это так.

Он подошел к моему столу. Переполнявшие его разочарование и гнев стали почти осязаемыми.

— Вы расскажете мне все, Бойд, иначе я буду колотить вас до тех пор, пока вы не заговорите!

Я осторожно выдвинул ящик стола и достал мой «магнум-357».

— Успокойтесь, мистер Мюрад. Как только мой клиент разрешит вам все рассказать, я это сделаю, но не раньше.

Он посмотрел на оружие в моей руке. Казалось, и оно его не остановит, но в конце концов здравый смысл взял верх.

— Ладно, Бойд, — прохрипел он. — Сейчас я не могу ничего предпринять. Но придет время — а я сделаю все, чтобы оно пришло, — и ситуация изменится. Только тогда вы горько пожалеете, что мне отказали.

— А как вы оказались в Нью-Йорке и как обнаружили исчезновение дочери?

— Я позвонил ей из Парижа вчера утром. Думал сделать приятный сюрприз. В отеле мне сообщили, что она ушла через два часа после прибытия, не сообщив куда. Я был поражен этой новостью. Потом подумал, что, может быть, этому найдется какое-то разумное объяснение, и позвонил моему компаньону. — Несколько секунд его правую щеку дергал нервный тик. Затем он продолжил: — Осман-бей вел себя очень изворотливо и уклончиво. Вначале сказал, будто моя дочь просто переехала в другой отель, потому что первый ей не понравился. Когда же я спросил в какой, забормотал нечто бессвязное и заявил, что охотно отдаст за мою дочь собственную жизнь. Потом поклялся на Коране сделать все возможное, чтобы вернуть ее в целости и невредимости. Я вскочил в первый же самолет до Нью-Йорка и сегодня утром прилетел сюда. А после четырехчасовой беседы с моим компаньоном сразу же пришел к вам. Даже лучший друг Осман-бея не назовет его храбрым, но сейчас кто-то пугает его больше, чем я. Он клянется, что понятия не имеет, почему похитили мою дочь. По его словам, контакта с похитителями у него нет и требования о выкупе он не получал, тем не менее убежден, что, заявив в полицию, мы подвергнем жизнь моей дочери опасности. Вы что-нибудь понимаете, Бойд?

— Да, конечно. Похищение людей расценивается в США как одно из самых серьезных преступлений. Поэтому, если похитители считают, что смогут избежать полиции, убив свою жертву, они не станут церемониться: ведь за похищение им грозит электрический стул.

Мюрад несколько секунд молча смотрел на меня.

— Я еще раз прошу вас, расскажите мне о ходе следствия.

— Еще раз повторяю вам, — сказал я, не повышая голоса, — как только Осман-бей мне разрешит, я это сделаю.

— Хорошо, — бросил он сухо. — Не могу разговаривать с человеком, который держит в руке оружие. — Он резко повернулся и направился к двери. Потом остановился и, оглянувшись, сказал: — Вы пожалеете об этом. Я враг непримиримый.

Дверь за ним захлопнулась, и я не успел даже обдумать этот неожиданный визит, как в мой кабинет ворвалась Фрэн.

— Надеюсь, — произнес я, — вы не пришли сказать мне о том, что Мюрад ожидает меня в коридоре на второй раунд?

— О нет! — воскликнула она, горестно качая головой. — Вас просит к телефону женщина. Она утверждает, что звонит от имени Осман-бея.

Я снял трубку:

— Бойд.

— Это Селина, — проговорил женский голос.

Передо мной немедленно возник образ прекрасной одалиски в красном шелковом болеро и шароварах.

— Ну, какие проблемы, Селина? — спросил я. — Удалось заставить его двигаться?

— Не ваше дело, пошляк, — отрезала она холодно. — У меня есть сообщение от Осман-бея. Он просил передать, что вынужден неожиданно уехать и не знает, когда вернется. Также просил предупредить, что Абдул Мюрад в городе и что ему ни в коем случае нельзя ничего рассказывать. Понятно?

— Понятно, — сказал я. — Он уже приходил и ушел. Я ему ничего не сказал.

— Ах так? Ну, в любом случае это все. Да, еще одно. Осман-бей просит, чтобы вы позвонили ему в девять часов и отчитались о вашей работе.

Я ответил вполне откровенно?

— Передайте, что я не знаю, где буду сегодня в девять вечера, поэтому сам выберу время, когда ему позвонить.

— Он разозлится.

— Вы меня огорчаете, милая, — сказал я с упреком.

Раздался резкий щелчок. Одалиска бросила трубку.

Я отошел от телефона и наткнулся на любопытный взгляд Фрэн.

— А что она хочет заставить двигаться, Дэнни?

— Свой пупок. А вы думали что? А? Все искусство танца живота состоит именно в движении пупка. У нее плохое настроение, так как Осман-бей считает, что раз уж она обошлась ему в тысячу долларов, то за такие деньги он имеет право на движение высшего класса.

Фрэн посмотрела на меня с упреком:

— Ладно, я не верила ни в Осман-бея, ни в Абдула Мюрада, и вы видите, до чего это меня довело. Теперь я готова всему верить. Я даже не спрошу, за что была заплачена тысяча долларов. Вы наверняка ответите, что в наше время на исполнительниц танца живота громадный спрос, правильно?

— Конечно. Почти правильно. И…

— Их покупают на невольничьем рынке, да?

— Ну да, — сказал я небрежно. — Кроме того, могу вам сообщить, что в настоящее время там большой выбор евнухов. Можно купить по дешевке. Если вы ищете первоклассного слугу, который бы содержал вашу квартиру в безупречном порядке…

Она жалобно пискнула и выскочила из кабинета.

И тут я вспомнил о свидании с Корли, назначенном на шесть часов.

Я нашел кобуру и вложил в нее пистолет. Возможно, направляясь к Корли, я еду прямо в клетку ко львам, поэтому с пистолетом под мышкой мне будет значительно спокойнее.

С того места на вершине холма, где я остановил машину, открывалась изумительная панорама. Прохладный морской ветер приятно освежал. Вдали на фоне розовых облаков романтично вырисовывались белые паруса яхт.

Вооружившись биноклем, я еще раз осмотрел резиденцию Корли. Это была большая вилла, построенная на обрыве, который возвышался над пляжем футов на двести. Владение окружала высокая кирпичная стена, над которой тянулись электрические провода. Ясно, что проникнуть за такую ограду смог бы только прыгун с шестом.

Благодаря биноклю я сумел разглядеть собачью конуру недалеко от дома Интересно, подумал я, какую же собаку держит Корли? Наверняка не болонку, скорее — волкодава.

Ну, в общем, это была настоящая крепость.

Я посмотрел на часы. Было без пяти пять. Затем медленно съехал с холма и остановился перед массивными воротами, очень напоминающими тюремные.

Сняв трубку переговорного устройства, я несколько раз нажал на кнопку.

Секунд через десять послышался мужской голос:

— Резиденция Корли.

— Мое имя Бойд. У меня свидание с мистером Корли в шесть часов.

— Минуточку, — ответил голос.

Ровно через десять секунд мой невидимый собеседник снова заговорил:

— Все правильно. Вас ждут. Ворота автоматические. Когда створки откроются, заезжайте и следуйте по аллее прямо к дому. Понятно?

— Да, — сказал я, повесил трубку и едва успел сесть в машину, как ворота медленно раскрылись. Я въехал на аллею и через некоторое время подкатил к центральному входу.

Пока я поднимался по ступенькам крыльца, дверь резко распахнулась, на пороге появилась женщина и адресовала мне вежливую улыбку.

На ней было голубое платье с китайским воротничком, отлично гармонирующее с ее платиновыми волосами. Элегантная прическа женщины потребовала, наверное, нескольких часов работы высококвалифицированного парикмахера. Округлые щеки ее сохранили девичью упругость, рот был восхитителен. Единственным сомнительным элементом из всех прелестей этой дамы я бы назвал глаза. Их яркая голубизна напоминала эмаль: жесткую, прочную, с гарантией от обесцвечивания, растрескивания и других посягательств времени.

— Мистер Бойд! — воскликнула она радостно. — Я Беатрис Корли. Рада с вами познакомиться.

— Тоже рад, миссис Корли, — отозвался я вежливо.

— Входите, пожалуйста.

Через массивный холл я прошел вслед за ней до громадной гостиной, в глубине комнаты возвышался сверхсовременный бар.

Комфортно устроившись в кресле, Беатрис Корли пригласила меня сесть напротив и объяснила:

— Мэтью задержался в галерее. Я жду его с минуты на минуту, мистер Бойд.

Блестящие эмалевые глаза внимательно изучили меня — от прически до кончиков ботинок.

Во время этого осмотра я чувствовал себя куском мяса, лежащим на весах под безжалостным взглядом покупателя.

— Я ненавижу такую жару, а вы, мистер Бойд?

— Ну, вам, бедным коммерсантам, приходится хуже других. У вас ни малейшей возможности спрятаться от пекла, ведь вы постоянно вынуждены натягивать на себя эти ужасные костюмы, да и все остальное тоже.

Она кокетливо заморгала:

— Все-таки нам, женщинам, проще: легкое платье, и больше ничего.

— Ну разумеется, — согласился я.

— Но должна извиниться перед вами, мистер Бойд. Частенько я болтаю сверх меры. Вы работаете в той же области, что и мой муж? Хочу сказать: вы интересуетесь искусством, античностью?

— Сейчас я интересуюсь всем, чем занимается ваш муж, миссис Корли, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Меня занимает все, что он покупает или продает, правда за исключением античности.

В ее глазах зажегся гневный огонек, подтверждающий, что мой намек на античность попал в точку. Потом безупречная эмаль стала сугубо вежливой.

— Однако уверена, что вам хочется выпить.

— Блестящая идея!

— Нажмите, пожалуйста, на кнопку там, под стойкой бара. — Она проследила за моими движениями и поблагодарила кивком. — Да, да, именно так.

Неожиданно послышался мягкий гул автомобиля, едущего по аллее.

— Это, наверное, Мэтью. Как хорошо, что он не задержался! В Манхэттене теперь настоящий ад. Но сейчас мы немного освежимся.

В комнату вошел человек в белой куртке и черных брюках. На вид не старше двадцати трех лет.

— Вы звонили, миссис? — спросил он.

— Да, Майкл, — повернулась она к нему, бессознательно поправляя рукой безупречную прическу. — Мы хотели бы что-нибудь выпить. Мне — виски, а вам, мистер Бойд?

— Мартини.

— В таком случае приготовьте виски и два мартини, Майкл. Я слышу, приехал мистер Корли.

Юный слуга вышел, тяжело волоча ноги и с таким видом, будто, соглашаясь приготовить напитки, оказывал всему человечеству неоценимую услугу.

Через несколько секунд в комнату вошел Мэтью Корли.

Он очень странно передвигался: боком, как краб. Вначале Корли посмотрел на жену и сразу же отвел взгляд. Потом заметил меня, и его глаза опять начали вращаться.

— Очень рад снова вас видеть, мистер Бойд, — произнес он любезно. — Я… э… действительно, мистер Бойд… — Он нервно скривился. — Очень жарко, вы не находите?

Жена посмотрела на него убийственным взглядом:

— Садись, Мэтью, и успокойся на минутку. У тебя заболит сердце, если будешь так крутиться.

Корли опустился на диван и принялся царапать подошвами пол в знак немого протеста.

Вернулся Майкл с напитками.

— Я подумала, тебе сейчас самое время выпить мартини, — сообщила Беатрис мужу.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая.

Следующие четверть часа прошли крайне утомительно. Беатрис держала в своих руках нить разговора: сама задавала вопросы и сама же на них отвечала, не давая никому вставить ни одного слова. Но мне было все равно. Я слишком увлекся осмотром ее мужа. С ним все было ясно. Он сильно нервничал, а разрешение, полученное им от жены, выпить только один бокал мартини четко указывало на его положение в семье. У него не хватило мужества протестовать. Я не мог понять почему. Но в конце концов Беатрис иссякла и замолчала, по крайней мере на тридцать секунд.

Непривычная тишина заставила Мэтью завертеться еще сильнее.

— Вы знаете, мистер Бойд, — изрек он, — я наконец-то нашел прекрасное средство против жары.

— Да? И что же это такое? — поинтересовался я вежливо.

— Кондиционер, — пояснил он, закрывая глаза.

— Может, ты выйдешь, дорогой? Почему бы тебе не прогуляться? — предложила ему Беатрис. Это прозвучало как приказ. — Мне бы хотелось побеседовать с мистером Бойдом.

— Да, да, конечно. — Корли сразу же поднялся. — Рад был снова увидеться с вами, мистер Бойд. Я получил огромное удовольствие от нашей беседы.

Он хотел еще что-то добавить, но было слишком поздно: его уже выставили из комнаты.

— Ну вот, — весело заявила Беатрис, — думаю, теперь мы сможем выпить еще по стаканчику. Я не хотела ставить Мэтью в неловкое положение, ведь он должен ограничиваться одним коктейлем в день. Ему нужно следить за своим здоровьем. Да… нажмите снова на кнопочку, мистер Бойд, на этот раз дважды.

Я повиновался.

Пальцы Беатрис неожиданно начали барабанить по ручке кресла. Ее взгляд стал явно неприязненным.

— Скажите, Бойд, сегодня днем в галерее так уж было необходимо терроризировать бедного Мэтью? — спросила она резко. — Он едва не умер от страха. Для чего это понадобилось?

Я замер с открытым ртом, стараясь сформулировать ответ.

— Вам следовало догадаться, что Мэтью все равно позвонит мне. Почему вы сразу не пришли сюда?

Прошлой ночью Фрэнк решил, будто в клуб меня прислал Корли. Но мне и в голову не могло прийти, что Корли может быть женщиной. Ломакс говорил о «куске сала», а я-то еще вообразил, что он пошутил, когда увидел Мэтью. Зато эта характеристика прекрасно подходила его супруге.

В комнату вошел юноша в белой куртке. На этот раз без подноса: в руке он держал пистолет. За ним стоял второй человек, и тоже с пистолетом.

Глава 6

— Майкла вы уже знаете, — сказала миссис Корли. — Теперь позвольте представить вам Тино. — Она показала на человека, который стоял позади молодого человека. — Тино, это мистер Бойд.

Реденькие волосы Тино были аккуратно зачесаны наверх. Остроносые лакированные туфли прекрасно гармонировали с дорогим итальянским костюмом. Но если бы вы посмотрели ему прямо в глаза, то не нашли бы в них ничего, кроме собственного отражения. У него был мертвый взгляд, характерный для профессиональных убийц.

Тино пожал узкими плечами и обратился к Беатрис:

— Вы хотели поговорить?

— Ну конечно, — весело ответила она. — Нужно что-нибудь организовать. Майкл, приготовь-ка нам выпить, а Тино пусть пока освободит мистера Бойда от пистолета, который у него под мышкой.

Юноша начал готовить напиток, а Тино, приставив дуло пистолета к моему лбу, вытащил мой «магнум» из кобуры и небрежно швырнул его на стойку бара.

— Вот и прекрасно, — удовлетворенно произнесла Беатрис Корли. — Теперь мы можем поговорить откровенно, правда? Может, оставим все эти церемонии, мистер Бойд? Называйте меня просто Беатрис. — Она поморгала. — А как мне вас называть?

Я пробормотал:

— Дэнни.

— О, Дэниел, который представляется своим судьям. — Она закудахтала. — Но серьезно, Дэнни, почему вы такой скверный мальчишка? Зачем так напугали бедного Мэтью? Вы заслуживаете трепки!

Майкл подал ей бокал, другой передал мне с насмешливой улыбкой.

— А теперь, Дэнни, я попробую угадать. — Беатрис прижала к подбородку указательный палец. — Вы заявились к Мэтью и начали ему угрожать, не зная, что он немедленно позвонит мне. Надеялись, что я поверю, будто вы приняли его за патрона?

— Это только ваши домыслы, Беатрис, — ответил я осторожно.

— И все это было задумано, чтобы доказать мне, будто в деле появились новые люди? Вы полагаете, меня это настолько встревожит, что я приму первое же предложение, которое он сделает.

— А кто «он»?

— О, Дэнни! Пожалуйста. — Она рассмеялась, — Впрочем, вы можете считать, будто я не знаю, что вдохновитель всего — это Фрэнк Ломакс.

— Ломакс? — пробормотал я.

— Он хочет заставить меня принять его условия, — спокойно пояснила она. — Но ему это не удастся, так и передайте, пожалуйста.

— Ломаксу?

— Да, скажите ему, что ситуация очень простая. — Ее голос сделался жестким. — У него одна половина, у меня — другая. Ни он, ни я не смогут ничего получить, пока обе половины не будут объединены. Ясно?

— Как родниковая вода. Так какие условия вы ставите, Беатрис?

— Пятьдесят на пятьдесят, — четко проговорила она. — Это разумно.

Если бы я знал, о чем идет речь, то, вероятно, сумел бы что-нибудь ответить, но пока просто старался выиграть время.

Я мелкими глотками пил из моего бокала, и все трое внимательно смотрели на меня. Потом осторожно отставил его в сторону.

— Вам это кажется разумным, — начал я, тщательно подбирая слова, — а Фрэнк так не считает.

Тино налил себе еще. Внимательно глядя на свой бокал, он задумчиво произнес:

— Ох уж этот Фрэнк Ломакс! Иногда выкручивается, иногда нет, но упрям всегда.

Я резко предложил:

— Пойдите и скажите ему об этом.

— Не нужно ссориться, детки, — проворковала Беатрис. — Думаю, когда Дэнни расскажет о нашем предложении, Фрэнк заинтересуется.

— Вряд ли, — заметил Тино, — ему уже наверняка все сообщили, и сейчас он решил играть более осторожно. Вот подослал к нам Бойда, а если это не поможет, придумает что-нибудь еще.

— Что, например? — потребовала уточнить Беатрис.

— Например, забраться сюда и отнять нашу половину.

— Значит, нужно вбить ему в голову, что это у него не пройдет, — заметила Беатрис.

— Замечательно! — воскликнул Майкл. — А почему бы нам не вернуть этого Бойда упакованным в бочку?

— Не думаю, что это поможет, — решила она. — А как вы считаете, Тино?

Мертвые глаза некоторое время смотрели на юношу, потом Тино медленно покачал головой:

— В твоей башке, парень, нет ничего, совершенно ничего! Один только зуд. Тебе хочется отколотить кого-нибудь, изуродовать. Просто для того, чтобы почувствовать себя властелином, разве нет?

— Это все слова, — пробормотал Майкл.

— И тем не менее я прав, — продолжил Тино. — Постарайся избавиться от этого зуда, парнишка, если хочешь сделать карьеру в нашем ремесле. А развлечения здесь ни к чему. — Затем он обратился к Беатрис: — Ну, пошлете вы Ломаксу Бойда, набитого свинцом или разрезанным на мелкие кусочки… и что это докажет? А нам нужно заставить Фрэнка понять, что он должен прийти сюда, и прийти один.

— Конечно, — подтвердила Беатрис. — Да и жаль портить такой обворожительный профиль. — Она прикусила губу, глядя на меня, и засмеялась. — У меня есть более удачная идея. Мы должны показать Дэнни, где находится наша половина.

— Хорошо, — одобрил Тино, — согласен. Майкл их еще не выпустил?

— Вы прекрасно знаете, что он ничего не делает без моего приказа, — уверенно проговорила она. — Это не опасно.

— Мне пойти с тобой? — спросил Майкл Тино, переминаясь с ноги на ногу.

— Зачем?

— Не обижайте малыша, — промяукала Беатрис. — Майкл, я хочу, чтобы ты остался со мной. Составишь мне компанию?

— Хорошо.

— Приготовь для меня еще стаканчик, Мики, и принеси сюда. Твоя подружка была сегодня так занята, что даже не смогла поболтать спокойно.

Какое-то время Майкл напоминал загнанное животное. Потом принялся за работу.

— Пошли, Бойд! — позвал меня Тино, удаляясь от бара. — По дороге немного поболтаем.

Я поднялся.

Майкл поднес стаканчик Беатрис и послушно уселся на ручку ее кресла.

— Зверюшка, — промурлыкала она, взлохмачивая ему волосы. — Не нужно так близко принимать к сердцу слова Тино. Он ведь хотел помочь тебе, правда, Тино?

— Конечно, — ответил тот, энергично потирая кончик носа. — Пошли, Бойд! И не забывай, что я иду за тобой, — добавил он, подкрепляя свои слова выразительным движением пистолета.

— Ну вот видишь, — продолжала Беатрис. — Тино может тебя многому научить, мой милый Мики, так же как и я. Ведь я многому учу тебя, и тебе это не надоедает? — Она ущипнула его за руку и снова замурлыкала.

Прежде чем Тино вытолкнул меня в холл, я успел бросить взгляд на парнишку. Доли секунды было достаточно, чтобы заметить его ненавидящие глаза, которыми он смотрел на голову Беатрис, трущуюся об его грудь.

— У твоей подружки был тяжелый день, — ворковала она, — но Мики поможет ей прекрасно его закончить.

Тино вывел меня наружу через черный ход, затем по прекрасно ухоженной аллее мы дошли до псарни.

Оказавшись перед дверью, я остановился, но в бок мне сразу же уткнулся ствол пистолета.

— Открывай! — приказал Тино. — Здесь не заперто.

Едва я открыл дверь, как меня встретило ни на что не похожее рычание. Впервые в жизни я понял, что такое настоящий, элементарный ужас примитивного человеческого существа, который обычно прячется в глубинах цивилизованной души. Мгновение мне показалось вечностью, я чувствовал себя совершенно голым перед лицом ужасных, неведомых чудовищ.

— Вперед! — велел Тино. — Они тебя не достанут.

Разум медленно возвращался ко мне. Тино не будет врать. Ведь для него чудовища опасны так же, как и для меня.

Я прошел в глубину затемненной псарни, чувствуя себя удивительно крохотным рядом с громадными силуэтами. Пять мощных тел с рычанием бросились на металлическую решетку…

Едва я восстановил дыхание, как животные начали выть от бешенства.

— Правда, миленькие? — спросил Тино, улыбаясь.

Я увидел узкие длинные морды, белые зубы, мощные лапы и задрожал:

— Боже, что это за звери?

— Вполне уместный вопрос. К сожалению, на него сумеет ответить только Мэтью Корли. Он их вырастил и воспитал и только сам может к ним приблизиться.

Мэтью говорит, что это афганские гончие. Все остальное предпочитает хранить в секрете. А может, остального лучше и не знать, правда?

— Корли? — удивился я. — Ему удалось приручить этих кошмарных чудищ?

— Возможно, это и не так удивительно, как кажется, — задумчиво проговорил Тино. — Видел парнишку? Майкл из кожи вон лезет, лишь бы доказать, что он мужчина. А если у тебя такое телосложение, как у Корли, то настоящим мужчиной хочется выглядеть еще больше. В доме все смеются ему в лицо. А здесь, среди этих чудищ, Корли — властелин.

— Похоже, — согласился я. — А малышу приходится утверждаться, отрабатывая любовную барщину со своей хозяйкой?

— Этот дурак меня бесит, — вполне серьезно поделился Тино. — Мы ведь с тобой профессионалы?

Такое замечание показалось мне интересным.

— А кто вам сказал об этом?

— О! Любитель не носит с собой «магнум».

— Ну, если так, то вы угадали, — признался я скромно.

— Еще бы не угадал! Ломакс послал тебя сюда, чтобы прощупать Беатрис, имитируя большую игру и притворяясь, будто не имеет с тобой ничего общего. И ты это делаешь, потому что профессионал. А парнишка предлагает разрезать тебя на куски.

— А почему вы не избавитесь от него, Тино?

— Ты уже достаточно видел там, в доме, и догадываешься почему, — пробормотал он. — Нужно подождать. — Внезапно он показал пальцем на пол. — Что это, по-твоему, Бойд?

— Пол, — ответил я не очень уверенно.

— Из чего он?

— Из бетона.

— Посмотри получше, — настаивал он. — Под ним Беатрис прячет свои пятьдесят процентов. Ты стоишь над ними.

Насколько я мог судить по внешнему виду, пол действительно был сделан из очень толстого монолитного бетона.

— Чтобы его вскрыть, нужна целая бригада.

— Ты совершенно прав, — сказал Тино. — Это железобетон. Ну ладно. Теперь ты все увидел. Давай возвращаться.

На пороге дома мы столкнулись с Мэтью Корли. Он нервно отскочил в сторону и притворился, что не замечает меня.

— Тино только что показал мне ваших воспитанников, мистер Корли, — вежливо улыбнулся я ему.

— О! — воскликнул он с неожиданным интересом. — И что вы о них думаете, мистер Бойд?

— Они производят колоссальное впечатление.

— Да, они стоили мне много времени и терпения, — удовлетворенно сообщил Корли. — Но думаю, результаты оправдывают все лишения. Я в этом убежден. Они… уникальны в своем роде. Так же как и моя жена. — Он внезапно поднес руку к губам, и я посчитал это шуткой. — Кстати, что вы думаете о моей… э… жене, мистер Бойд?

— Гнусность, — ляпнул я, не подумав.

Пистолет, уткнувшийся мне в бок, напомнил о моем положении.

— Кончай, Бойд! — грубо прикрикнул Тино.

Некоторое время Корли смотрел на меня молча. Но в его влажных глазах я увидел не оскорбленное изумление, а безграничное восхищение.

— Мистер Бойд, — наконец произнес он серьезно, — я бы очень хотел, чтобы эти слова принадлежали… мне.

Тино втолкнул меня в холл.

Через полуоткрытую дверь доносилось чувственное воркование.

— Дурачок, — хрипло шептала Беатрис.

— Постой-ка, — приказал мне Тино.

Я послушно остановился.

Тино заговорил преувеличенно громко:

— Хорошо, Бойд, теперь пошли в гостиную.

Войдя в комнату, мы увидели, что парнишка сидит на ручке кресла с лицом, красным от гнева. Его глаза выражали забавную смесь стыда и стеснения.

Беатрис прерывисто дышала, приоткрыв рот.

— Вы уже вернулись? — недовольно протянула она, поправляя прическу. — Дэнни все увидел?

— Да, — ответил Тино. — Это было недолго.

Беатрис продолжала удерживать Майкла за руку.

— Ну что ж, возвращайтесь и объясните все Фрэнку Ломаксу, — обратилась она ко мне. — Если у него появится желание пробраться сюда, то лучше ему этого не делать.

— Разумеется, — кивнул я.

— Расскажите ему все подробно, — добавила она. — Прежде всего о том, что вокруг дома высокие стены, на них провода, через которые пропущен ток в несколько тысяч вольт, про то, что тут есть Тино, Мики и еще двое, которые сейчас отсутствуют. Не забудьте и о собаках.

— Их никто не сможет забыть, увидев один раз, — сказал я убежденно. — С сегодняшнего дня меня будут мучить кошмары.

— Прекрасно! — воскликнула Беатрис с улыбкой. — Значит, договорились, расскажите все это Фрэнку. Я согласна пятьдесят на пятьдесят, а иначе — ничего.

— Хорошо. Я могу уже уехать?

— А почему бы и нет? Будь добр, Мики, попрощайся с Дэнни.

— Пока, — пробормотал тот. — В следующий раз ты так легко не отделаешься!

— Если ты будешь заниматься приготовлением коктейлей, малыш, — повернулся я к нему, — и не станешь лезть в чужие дела, у тебя появится шанс прожить — кто знает? — может, даже до двадцати пяти лет.

— Хватит! — резко бросила Беатрис. — Тино, проводите Дэнни, пожалуйста.

— Ну, пошли! Слышал, что тебе сказали?

— Вы кое-что забыли, Тино, — заметил я.

— Что?

— Пистолет.

— Понятно.

Он взял мой «магнум» со стойки, вытащил из обоймы патроны и только потом протянул мне его. Он сделал это не от недоверия ко мне, а потому, что считал меня профессионалом.

Я засунул «магнум» в кобуру и направился к двери.

— Еще одно, Дэнни, — небрежно произнесла мне вслед Беатрис, — передайте Фрэнку, что я не спешу. Могу и потерпеть, а он… Он не может.

— Передам.

Тино проводил меня до машины и подождал, пока я усядусь за руль. Потом спрятал свой пистолет.

— Я открою ворота, как только ты к ним подъедешь, — объяснил он. И вдруг добавил: — А для человека, который везет плохие новости Фрэнку, ты довольно весел. — Потом нагнулся ко мне через опущенное стекло дверцы и почти улыбнулся. — Мне кажется, Бойд, ты и я… — он соединил пальцы обеих рук, — как эти пальцы, а?

— Вполне возможно, — кивнул я, — мы ведь профессионалы.

— Ты настоящий парень, Бойд. Только слишком долго связан с Фрэнком Ломаксом. Мне кажется, над этим стоит поразмыслить, а? И потом, — продолжал он задумчиво, — наверное, тебе не нужно возвращаться сюда.

— Почему?

— Не могу это объяснить. Но если вернешься, мне придется тебя убить.

Я снова посмотрел ему в глаза, но даже с такого близкого расстояния не заметил в них ничего, кроме собственного отражения.

— Если мне придется вернуться, Тино, — сказал я осторожно, — не беспокойся. Я сначала серьезно подумаю.

Глава 7

Около девяти часов я пересек мост Триборо и, оказавшись в Готтаме, с облегчением вздохнул. Как знает каждый житель Нью-Йорка, Манхэттен — это остров, окруженный примитивными джунглями, ловко закамуфлированными невинными цивильными названиями: Лонг-Айленд, Нью-Джерси, Коннектикут, Вестчестер-Каунти. Но перед гражданином Нью-Йорка суровая действительность раскрывается сразу, как только он углубляется в один из этих районов. Признаки тут безошибочные. Деревьям и траве позволяют расти как попало и переходить в дикое состояние. Люди, живущие вдоль дорог, вымогают выкупы, чтобы обеспечить местным тиранам вульгарный блеск. Их жены ведут ужасную жизнь. Вместо того чтобы занимать то положение, на которое они вправе рассчитывать, то есть быть цивилизованными аксессуарами мужского существования, они в большинстве своем сделались обычными животными, предназначенными для обработки мизерных участков земли вокруг их чудовищных жилищ. И даже хуже. Многие из них умирают страшной смертью, в окружении кучи инструментов и машин для домашнего хозяйства, отказывающихся работать. Они испускают последний дух, вопя и призывая на помощь мастеров, которые никогда не приходят.

Все это я знал и тем не менее глубоко залез на Лонг-Айленд. Впрочем, если я завел знакомство с Беатрис, не говоря уже о диких дьявольских зверях, то поделом мне — заслужил.

Ведь чего можно ожидать в самом центре примитивных джунглей, кроме встречи с кучей головорезов?

Я почувствовал себя в безопасности, только когда вернулся в дорогие моему сердцу бетонные каньоны, даже испытал настоящее искушение совершить ночную прогулку по Центральному парку. В конце концов, было же несколько мужественных исследователей, которые вернулись оттуда невредимыми.

После перенесенных волнений я чувствовал страшный голод, поэтому остановился у небольшого кабачка на Второй авеню. Бифштекс с кровью и кусок яблочного пирога немного меня насытили. Со второй чашкой кофе я позволил себе сигарету и начал перебирать в памяти события последних суток.

Вторая сигарета и третья чашка кофе придали моим воспоминаниям еще более неприглядную окраску.

Около четверти одиннадцатого я звонил в квартиру на Саттен-Плейс.

Через несколько минут после тщетных попыток я уже готов был расплющить кнопку звонка. Тогда просто засунул в него острие шариковой ручки и сделал так, чтобы звон не прекращался.

Дверь приоткрылась сантиметров на десять, и в щели показался громадный черный глаз.

— Прекратите! — яростно закричала Селина. — Иначе я позову привратника, и он вышвырнет вас На тротуар!

— Мне нужно видеть Осман-бея.

— Он уже спит. Приходите завтра. Утром.

Я едва успел подставить ногу, прежде чем она попыталась захлопнуть дверь перед моим носом.

— Это срочно, — сухо произнес я. — Поднимите его, и пошевеливайтесь.

— Но я никогда не осмелюсь, — заныла Селина. — Я сама уже собиралась спать, и он…

Тут я уперся в дверь плечом и толкнул ее. Дверь распахнулась настежь, и в то же мгновение Селина исчезла.

Входя в дом, я только подумал, что невозможно было вот так просто испариться, даже не оставив позади себя классического клуба дыма, как вдруг откуда-то из района моих ног раздался стон. Глянув вниз, я увидел, что моя бравая Селина лежит на полу.

— Ну давайте, бейте меня еще! — горько воскликнула она. — Тут никакого риска… Ведь я всего лишь слабая женщина.

— Вам следовало впустить меня сразу, — возразил я мягко. Потом протянул ей руку и помог подняться.

Теперь я понял, что она действительно собиралась ложиться спать. Следующим этапом ее одевания наверняка стала бы пижама: на ней был бюстгальтер из черного сатина, придававший ее громадной груди агрессивный вид, и маленькие трусики, украшенные кружевами. Сейчас Селина являла собой живое воплощение мужского желания.

— Милая, у вас есть все, что должна иметь идеальная женщина, — восхитился я.

— Вы будете выглядеть настоящим идиотом, когда вылетите отсюда, — ответила она.

— Выбирайте, — произнес я благородно. — Либо вы сами разбудите Осман-бея и доложите обо мне, либо это сделаю я.

Ее громадные глаза начали выстукивать сигнал SOS. Она отступила на шаг и посмотрела на меня со страхом.

— Он убьет меня, если вы зайдете в его комнату, — пробормотала она с ужасом. — Впрочем, он меня убьет в любом случае. Стойте здесь, Бойд.

Селина повернулась и бросилась в маленький коридорчик, который, видимо, вел в спальню. Через пару минут вернулась и, не глядя на меня, прошла мимо в гостиную. А еще через две минуты появилась снова.

— Он одевается, — сухо объявила она. — Пройдите сюда.

Я вошел в гостиную, которая совершенно не изменилась со времени моего первого визита. Шторы были так же герметично задернуты, и слабый отблеск маленькой лампы на столике придавал комнате еще более зловещий вид. Наргиле в тишине ожидало своего хозяина.

— Нужно немного подождать, — грустно заметила прекрасная рабыня, — он уже не так подвижен, чтобы быстро одеться, особенно когда его внезапно разбудят.

— У меня масса времени.

— Я так и думала, — неприязненно хихикнула она. — Хотите что-нибудь пропустить?

— Только не турецкий кофе.

Одного упоминания об этом напитке было достаточно, чтобы мой желудок сжался. Я отчетливо услышал, как он забурчал.

— Какой вопрос! Конечно, вам нужно спиртное! — воскликнула одалиска.

— У вас найдется бурбон со льдом?

— Поищу.

Я закурил сигарету и остался стоять. Так мне казалось удобнее, чем устраиваться на одном из этих проклятых пуфиков.

Через некоторое время послышалось шуршание кружев — вернулась Селина с бурбоном.

Пока я пил его маленькими глотками, она стояла, скрестив руки на груди, и не сводила с меня глаз.

— Сейчас он как раз закипает, — наконец очнулась Селина. — Вы никогда не слышали, как он хрюкает?

— Мне он всегда казался свиньей, в любом настроении, — поделился я откровенно.

— Короче, он ворчит, как боров. Остерегайтесь, вы можете заработать. — В ее глазах появилось что-то вроде ликования. — Он очень силен… Просто не представляете как.

— Я всегда смогу выпрыгнуть в окно.

— О, меня бы это позабавило, — отозвалась она. — Но не забывайте, что мы на двадцать пятом этаже.

Наконец в холле раздались шаги. Видимо, мозги мои работали замедленно, так как, прежде чем я понял, что это шлепают по паркету босые ноги Осман-бея, толстяк уже оказался в гостиной. Он бросил на меня короткий уничтожающий взгляд, остановился перед наргиле и внезапно рухнул на любимую подушку, скрестив ноги.

— Хочу кофе, — выплюнул Осман-бей в сторону Селины.

Она прореагировала мгновенно:

— Сейчас приготовлю. — И бросилась в направлении кухни.

— Мне всегда было жалко тех типов, которые считают, что нет в мире ничего прекраснее, чем деревья, — заметил я спокойно. — Им бы следовало побывать сегодня здесь.

Из угла, где стояло наргиле, донеслось что-то похожее на свист.

— Значит, вы меня вытянули из постели только для того, чтобы я наслаждался видом рабыни, которая и так мне принадлежит? — приглушенно спросил Осман-бей.

— Нет, есть кое-что еще, — повернулся я к нему.

Осман-бей со вчерашнего дня не изменился. Он выглядел точно так же. Те же длинные черные и сальные волосы были так же перепутаны, торчала та же смешная бородка, и та же самая голубая рубашка скрывала тот же громадный живот, и те же панталоны. Серебристый лак отбрасывал блики при каждом движении его ног.

— У меня был невыносимо тяжелый день! — воскликнул Осман-бей. — День, похожий на пытку. Четыре с лишним часа язвительного допроса и унизительных физических пыток со стороны моего компаньона Абдула Мюрада, которого раньше я так уважал! Пусть верблюды осквернят могилу его предков. Как только он направился от меня в вашу контору, я сбежал в город. Долгие часы, до самой ночи, я бродил под безжалостным солнцем по душным улицам. Потом вернулся совершенно изможденным, надеясь забыться в сладком сне, но, увы… — Его толстые щеки затряслись от гнева. — Вы берете приступом мое жилище, врываясь, как идиотский разносчик товаров, вытаскиваете меня из постели и возвращаете в мир живых. Зачем? Скажите мне, ради чего?

— Я подумал, что теперь, когда Абдул Мюрад в Нью-Йорке, вы особенно заинтересованы узнать результаты моего расследования.

— Пусть Аллах вечно плюет вам на голову, — проворчал он. — Почему нельзя было подождать до утра?

— Потому что события развиваются очень быстро, — ответил я. — Мне уже порядком досталось.

В гостиную проскользнула Селина с кофе.

Осман-бей с ненавистью вырвал чашку из ее рук.

— Тварь, — проскрипел он. — Тварь! Зачем ты его впустила? — Он поднял глаза к потолку. — Да посадит тебя Аллах на кол на веки веков, чтобы вертелась ты на его острие в центре толпы изголодавшихся евнухов, потрясающих саблями и жаждущих увидеть, как ты свалишься, чтобы изрубить тебя на куски.

От этого проклятия рабыня взвизгнула и отскочила назад так быстро, что потеряла равновесие и растянулась на полу. Но тут же перевернулась на живот и на четвереньках с невероятной скоростью помчалась к двери.

— Стой, Селина! — воскликнул я.

Круп, обтянутый черным сатином, задрожал. Потом затормозил и остановился.

— Она принадлежит мне, — запротестовал Осман-бей. — Только я могу приказывать ей уходить или оставаться. А сейчас приказываю уйти.

— Пусть останется. Я хочу, чтобы она услышала мой отчет, — произнес я властным тоном.

— Вы… — забормотал он, — вы обсуждаете мои приказы?

— Заткнитесь! — потребовал я. — И пейте свой кофе. Если не перестанете болтать и не выслушаете меня, мы будем развлекаться всю ночь.

Некоторое время мне казалось, что глаза его вот-вот выскочат из орбит. В его горле раздавалось какое-то бульканье.

— Я вас выслушаю, — наконец согласился он, — но потом вы можете об этом пожалеть.

— К этому мы еще вернемся. Селина, будьте любезны, встаньте, пожалуйста. В таком положении ваши округлости напоминают верблюжьи горбы.

Она сразу же поднялась, скрестила руки на груди и наклонила голову.

Я рассказал им о событиях предыдущей ночи, начиная с моего посещения уборной Лейлы Зенты в клубе «Оттоман».

Потом доложил, как Фрэнк Ломакс, который находился там, не поверил, что я работаю на Осман-бея, и как утверждал, будто меня подослал Корли.

— Корли? — переспросил Осман-бей, задумчиво ощупывая свою бороденку. — А кто такой Корли?

— До этого я еще дойду, — пообещал я строгим тоном. — Мне хочется рассказать все по порядку.

— Пожалуйста. Я вас прервал только потому, что не люблю, когда чего-то не понимаю.

— Могу себе это представить, — сказал я. — Но все же выслушайте меня.

Я продолжил рассказ. Поведал о том, как появился Джулиус Керн, об угрозах патрона Ломаксу, если тот не передаст товар или не вернет его стоимость в ближайшие сорок восемь часов. Описал, как мне удалось отнять револьвер у Фрэнка и как Лейла добровольно повела меня в подвал доказать, что банда не похищала Марту Мюрад и не держит ее там.

Потом сообщил о трупе коротконогого толстяка, который был убит как раз перед нашим спуском в подвал. В полной тишине расписал, какую штуку мне пришлось выкинуть, чтобы уйти из клуба, доложил и о моем свидании с Корли на Лонг-Айленде.

Для того чтобы осветить все подробности этого визита, перечислить людей, которых я там увидел, объяснить, что бандой руководит, как оказалось, вовсе не мистер, а миссис Корли, так же потребовалось некоторое время.

Затем я перешел к изложению гипотезы Беатрис Корли, принявшей меня за одного из соратников Ломакса, и о сделке пятьдесят на пятьдесят, которую она предложила. И наконец, кратко, но точно описал те средства защиты, которые используются в доме на случай вторжения, включая чудовищ и все прочее.

Осман-бей изумленно ласкал свою бороденку, глядя на меня. Селина оставалась все в том же положении: стояла скрестив руки на груди и наклонив голову.

— Это… это удивительно, мистер Бойд, — глухо пробормотал Осман-бей. — Такая невероятная история… но, очевидно, правдивая. Придумать ее было бы невозможно. Да, вам пришлось через многое пройти, выполняя мое поручение, и я благодарю вас. Откровенно говоря, у меня мозги набекрень от всех этих сопоставлений. Теперь, будьте так добры, изложите ваши выводы.

— Их несколько. Ведь с моей подозрительностью трудно поверить в совпадения.

— Совпадения, — повторил он, нахмурившись. — Какие совпадения, мистер Бойд?

— Последовательность событий… Между моим вторжением в уборную Лейлы и появлением Джулиуса Керна прошло как раз столько времени, чтобы Ломакс успел начать со мной суровый разговор.

— Все это очень запутано, — пробормотал Осман-бей. — Объясните, пожалуйста, подробнее.

— Понимаете, Керн прибыл в самый подходящий психологический момент. Я стеснял Ломакса совершенно явно. А Джулиус откровенно прижал его к стенке, открыто демонстрируя свою неприязнь. Когда он закончил высказываться, было похоже, что Ломакс даже забыл о моем присутствии. И отнять оружие у него ничего не стоило. Помешать мне мог только Джулиус, но он воздержался. Совпадение? Частично, — продолжал я терпеливо. — Затем Керн позволил запереть его в шкафу вместе с Ломаксом, что тоже никак не вяжется с его личностью. Совпадения, как я уже говорил, заключаются в синхронизации событий. Я не верю, что Джулиус Керн случайно появился в раздевалке в самый подходящий момент.

— Теперь я начинаю кое-что понимать, — заметил Осман-бей, медленно покачивая головой.

— Кому было известно, что я собирался вчера вечером в «Оттоман» разговаривать с Лейлой Зентой?

Он задумался на некоторое время, и вдруг его щеки задрожали от негодования.

— Вы обвиняете меня в…

— Ни вас, ни тем более себя. В комнате тогда был еще один человек. Вспоминаете?

— Вы хотите сказать?.. — Он выпучился на прекрасную рабыню, по-прежнему стоящую с опущенной головой.

— Да, это Селина. Кто же, кроме нее?

— Неужели?

Осман-бей чуть не задохнулся:

— Я пригрел змею на груди.

Едва сдержав улыбку, я подумал, что мало кто захочет пригреться на его груди, если дело этого коснется.

— Могу набросать вам картину в целом, — предложил я. — Вы говорили мне, что были излишне болтливы с Лейлой Зентой. Сообщили ей, что осуществляете связь между Европой и Нью-Йорком, помогая переправить сюда некоторые товары, которые нельзя провозить через таможню. Лейла передала это своему приятелю Фрэнку Ломаксу. Затем к Ломаксу обратился Джулиус Керн, которому нужна была надежная связь для пересылки одной очень важной вещи из Европы от его патрона. Ломакс, заглотив наживку, договорился с вами и представил вам клиента, Джулиуса Керна. Точно?

— Точно, — смущенно подтвердил Осман-бей.

— Отсюда и начались все мои неприятности. Джулиус знал, что в посылке на двести тысяч долларов драгоценных камней. Ломакс для него — лицо второстепенное, которое никогда не осмелится влезть в дело и исполняет роль обычного посредника. Операцией руководили вы, но о вас он ничего не знал, потому решил подсунуть вам какого-нибудь человека, который стал бы сообщать ему о каждом вашем шаге. Точно? Тогда он навел необходимые справки и узнал от Лейлы, что вы питаете слабость к женщинам, особенно к исполнительницам танца живота. Потом ему совсем нетрудно было втянуть вас в карточную игру, продуть тысячу долларов, разыграть комедию на тему отсутствия денег и предложить взамен эту девку, которая, как он утверждал, является настоящим виртуозом.

— Змеей, которую я пригрел на своей груди, — уточнил Осман-бей с горечью.

Селина неожиданно подняла голову. Лицо ее было взволнованно.

— Умоляю вас, выслушайте меня, — попросила она дрожащим голосом. — Не делайте поспешных выводов!

— Тебе, дорогая, придется немедленно ответить на ряд вопросов, — сообщил я мягко. — Например, рассказать, кто такой патрон, о котором говорил Джулиус.

— Не знаю, — тут же ответила она.

Я схватил Селину за руку и так вывернул за ее спину, что девушка упала передо мной на колени.

— Селина, милая, — пригрозил я, — пойми, мне лично совсем не будет больно, даже если я буду вынужден сломать тебе руку.

— Нет! — застонала она. — Нет, умоляю вас!

— Тогда отвечай на вопросы. Начнем сначала. Кто такой патрон?

— Большой Макс, — раздался с порога металлический голос. — Большой Макс Морел, Бойд.

— Спасибо, Джулиус, — ответил я несколько принужденно.

— А теперь отпусти девчонку, иначе я рассержусь.

В комнату вошел Джулиус Керн. Пистолет в его руке смотрелся так же безупречно, как и костюм на нем.

Я отпустил Селину. Она поднялась.

— Все в порядке? — спросил ее Керн.

— Он сделал мне больно, Джулиус. Он действительно сделал мне больно, ужасно больно, — захныкала она, как маленькая девочка, с которой плохо обошлись. — Я… у меня что-то сломано там… внутри.

Белесый шрам Керна задергался.

— Ничего, дорогая. Он за это заплатит.

— Только действуй решительно, Джулиус, это же касается меня, — посоветовала Селина.

— Ладно.

Керн с угрозой посмотрел на Осман-бея:

— Слушай, жирная свинья, Селина останется здесь. Сейчас я выйду и ровно через минут вернусь. Если ты осмелишься даже взглянуть на нее, я тебе…

— Нет, умоляю вас! — завопил Осман-бей. — Клянусь на Коране, что не сделаю ей ничего плохого. Даю вам слово…

— Я вернусь, — повторил Керн. — А теперь, Бойд, давай-ка сюда твою пушку.

— Пожалуйста. Но она не заряжена.

— Проверю, — буркнул он. — Брось ее на ковер и подтолкни ногой к девушке.

Я послушался, и мой «магнум» оказался рядом с Селиной, которая поспешно наклонилась и схватила его.

— Осторожно, милая, — предупредил я преувеличенно взволнованно. — Не забывай о больной руке. Ведь, может быть… там что-нибудь сломано… внутри.

Она покраснела от ярости:

— Подонок… Я хотела бы…

— Не сейчас, дорогая, — прервал ее Керн. — Пошли!

Пока мы стояли, ожидая лифта, я подумал, что события, которые раскрутились с приходом Керна, напоминают мне нечто уже виденное. Впрочем, ничего удивительного: в который раз повторилась одна и та же сцена — моя прогулка под прицелом пистолета.

Глава 8

Машина Джулиуса Керна стояла за углом дома. Внутри сидел человек. Джулиус наклонился к нему и что-то тихо сказал.

Несмотря на тонкий слух, мне ничего не удалось разобрать.

Джулиус впихнул меня на заднее сиденье и уселся рядом. Машина сорвалась с места. Я приятно расслабился на подушках.

— Джулиус, — попытался я произнести как можно дружелюбнее. — У тебя есть на меня какие-то виды?

— Конечно, Бойд.

— А позволь спросить — какие?

— Полагаю, мы можем обсудить это, Бойд, — ответил он медовым голосом. — Почему бы не начать с самой главной проблемы? Ты исполнил свою роль и больше мне не нужен. По правде говоря, даже одно твое существование уже обременительно. Сначала я намеревался послать тебя к хозяевам, но у них тоже есть какое-никакое самолюбие. Тогда я переменил мое решение.

— Готов поспорить, оно мне не понравится, — отозвался я мрачно, — но все-таки хочу выслушать.

— Посмотрим фактам в лицо, Бойд, — предложил он любезным голосом. — Кому нужен какой-то частный детектив?

— У меня дома есть записная книжка с телефонами, — проговорил я с проблеском надежды, — почему бы не воспользоваться ею и не позвонить всем моим знакомым девушкам в алфавитном порядке? Уверен, кто-нибудь из них охотно мною займется. Ну, во всяком случае, хотя бы на один вечер.

— Да брось ты! — Он небрежно фыркнул. — Эту проблему я уже решил, вспомнив о двух людях, которые весьма обрадуются, получив тебя в подарок. Ты меня понимаешь, Бойд?

— Мне становится грустно даже от одной мысли о них. Впрочем, рассказывай сам.

— Это Фрэнк Ломакс и Лейла Зента. После той небольшой корриды вчера вечером и всего, что ты сделал с ними, они тебя просто обожают… Ты бы видел, как они реагируют только на одно твое имя.

Я осторожно вытащил из кармана пачку сигарет и достал одну, чтобы закурить. Джулиус щелкнул зажигалкой. Мне показалось, что он улыбается.

— Ну, Бойд, что ты об этом скажешь? — поинтересовался он, толкая меня локтем в бок. — Мы едем в «Оттоман».

— Джулиус, — спросил я, — а чей труп был в подвале?

— Труп? Какой труп?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Готов спорить — тебе известно о бронированной двери подвала и секретном запоре.

— Ну и что?

— Когда мы спускались туда, Лейла объяснила, почему Фрэнк считает этот секрет лучшим средством защиты содержимого подвала. Шифр ведь знают только три или четыре человека. Поэтому, если что-нибудь оттуда пропадет, очень легко будет найти виновного.

— Ты болтаешь без остановки, но ничего не говоришь конкретно.

— Уверен, ты все прекрасно понял, Джулиус, — сказал я. — Тот, кто прошлой ночью убил этого человека, знает шифр, иначе бы не проник в подвал. Лейла утверждает, что таких людей трое или четверо. Все они должны работать на Ломакса. Другими словами, человек был убит по приказу Фрэнка, не так ли?

— Ну и что? — пробурчал он. — Тебе-то что за дело?

— Я видел труп. И даже если от него избавились сразу после этого, я — свидетель, который может подтвердить, что видел его в подвале. Ты думаешь, Ломакс оставит меня в живых, если поймает?

— Конечно, Ломакс убьет, уничтожит частного детектива! — воскликнул он со смешком. — А я буду проливать слезы.

— Вряд ли, — усомнился я. — Моя секретарша и два-три парня, которые работают в той же области, может, сначала и всплакнут. Но в конце концов зададут себе вопрос: что же такое раскопал наш Дэнни, если посчитали нужным его ликвидировать? И придут к одному и тому же ответу: он работал на некоего Осман-бея, который утверждал, будто пять-шесть дней назад украли дочь его компаньона. Они обязательно зацепятся за эту ниточку. Ты этого хочешь, Джулиус?

— Заткнись! — крикнул он.

— Может, ты думаешь, Большому Максу Морелу это нужно? — спросил я, почти извиняясь.

Он наклонился к шоферу:

— Оставь пока «Оттоман», поезжай к парку.

— Большой Макс Морел, — сказал я задумчиво. — Один из великих?

— Самый великий, — заверил меня Джулиус.

— Его выдворили из Штатов около трех лет назад?

— Да, примерно. Теперь он руководит организацией европейского бюро через посредников. Когда Большого Макса выслали, организация была разделена на сектора, разумеется с общего согласия. Ему оставили два-три крупных дела: в Италии и на юге Франции. Он сохранил долю кое в чем, и здесь, на Западе, всем этим я руковожу от его имени. Больше мне нечего добавить.

— Значит, ты здешний руководитель? Следовательно, Большой Макс должен доверять тебе, Джулиус?

— Ну разумеется. До его отъезда мы десять лет работали вместе.

— Вероятно, потеря двухсот тысяч долларов при таких связях не имеет для тебя большого значения?

Я почувствовал, как он подскочил.

— Лучше замолчи, Бойд, — прохрипел он.

— Ты не понял, Джулиус. Просто я сам пытаюсь в этом немного разобраться.

— Достаточно.

— Послушай, — промолвил я как можно любезнее, — ведь ты все-таки хочешь получить драгоценности, правда же? Мой клиент Осман-бей, эта мерзкая старая свинья, хочет заиметь и камни, и девушку. Ломакс хочет только камни. Думаю, отец девушки будет рад получить свою дочь. По существу, все хотят одного и того же. Если Ломакс заполучит камни, он передаст их тебе. Если я — то передам моему клиенту, а он, в свою очередь, опять же тебе. Так зачем же нам ссориться?

Некоторое время Керн не шевелился. Машина продолжала медленно двигаться в глубь Шестьдесят шестой улицы, потом выехала на Бродвей.

Тут Керн резко выпрямился и сунул руку в карман пиджака.

Мне показалось, что я потерял три года жизни, пока ждал, когда он ее наконец вытащит.

Однако в его руке оказалась только пачка сигарет. Я с признательностью взял одну, и мы закурили.

— Забавные мысли у тебя, Дэнни.

Впервые я уловил в его голосе некоторую симпатию.

— Да, неплохие, — согласился я. — Только над ними еще нужно поработать. И самое важное здесь, на мой взгляд, — это быстрота действий. Ты согласен?

— Да. — Несколько секунд он смотрел на толпу, вытекающую из кинотеатра и разливающуюся по обеим сторонам улицы. — Ты поработай немного над этим, Дэнни. А завтра поговорим. Я позвоню тебе в контору около полудня.

— Хорошо.

— Где тебя высадить?

— Если не трудно, перед домом. Это к востоку от Центрального парка. — Я назвал ему номер.

Он наклонился, чтобы отдать приказ шоферу, затем снова откинулся на спинку сиденья.

— Проклятая Селина, — пробормотал Джулиус. — Ты видел эту комедию с рукой? Готов держать пари, она надеялась получить твою голову на подносе.

— Верю на слово.

— Если хочешь, через полчаса я пришлю ее тебе. — Шрам в уголке его рта задрожал. — У нее чудесная кожа.

— Нет, спасибо. У меня сегодня был тяжелый день. Правда, хотелось бы, чтобы мне вернули пистолет.

— Хорошо, я скажу Джо, — он жестом указал на шофера, — чтобы он привез.

Машина остановилась перед моим домом.

Я постоял на тротуаре, глядя, как они удаляются, и не веря, что нахожусь дома.

Закрыв дверь, я сразу же принялся готовить специальный бурбон. И едва успел допить его, как раздался звонок. На лестничной площадке стоял Джо.

— Мистер Керн приказал вам передать, — объяснил он, протягивая пакет, завернутый в коричневую бумагу.

— Спасибо.

— И еще он сказал, что, если ваши намерения относительно другого пакета изменились, для него не составит никакого труда прислать его завернутым в черный сатин.

— Очень мило с его стороны, но не нужно, спасибо.

— Как вам угодно, мистер Бойд.

Я закрыл дверь, вернулся в гостиную и распаковал сверток. Это был мой «магнум». Тут я вспомнил, что уже два раза за этот день вынужден был вежливо просить вернуть его, и срочно зарядил пистолет патронами.

И здесь меня чуть не хватил удар от неожиданности, потому что вдруг увидел, что на моей кровати лежит «спящая красавица», забывшись сладким сном. Ее волосы немного растрепались, светлые пряди упали на лицо. Мое сердце тревожно забилось.

Я подошел к кровати и бесцеремонно потряс спящую за плечо. Она улыбнулась, не открывая глаз. Я потряс ее сильнее.

— Ну разумеется, — пробормотала Китти сонным голосом. — Держу пари, что это самый великий кавалер на этом берегу Гудзона. Такой изумительный профиль.

Ее смех зазвенел у меня в ушах музыкой. Что ж, я все-таки разбужу ее. Может быть, она еще что-нибудь скажет о моем профиле?

— Проснитесь! — заорал я, дергая ее изо всех сил.

На этот раз она зевнула, этим дело и ограничилось.

— А что вы скажете про его подбородок?

— Все зависит от того, о каком именно из них вы хотите услышать… Ну, по поводу его рта я не хотела бы высказываться. Могу квалифицировать одним словом: мясистый!

Я тряс ее за плечо, продолжая внимательно разглядывать.

Наконец правое веко дернулось, один глаз приоткрылся.

— Раз мне не удается ее разбудить, — сказал я вполголоса, — ничего не поделаешь, придется перейти к решительным действиям. Начнем ее раздевать. Потом я сделаю фотографию обнаженной женщины и хорошо заработаю, продавая снимки на улице. Затем…

Оба глаза широко открылись и посмотрели на меня возмущенно.

— Достаточно, Дэнни Бойд.

— Вот как? Все в порядке. Вы отдаете себе отчет, что говорили, притворяясь спящей?

— А, задело! — Китти потянулась и зевнула. — Уже много недель так хорошо не спала.

— Надеюсь, то, что вы говорили о моем лице, — шутка?

— Нет, — возразила она. — Это голая истина. Просто я немножко опередила события, скажем лет на пять…

Должен признаться, мой смех прозвучал несколько принужденно даже в собственных ушах.

— Представляете, как я буду мотаться по улицам, предлагая эти снимки? — спросил я иронически.

— За кого вы меня принимаете? Вы, наверное, сошли с ума, дружище, и забыли о существенной разнице, — воскликнула Китти Торренс, — ведь я-то ваше лицо действительно видела!

— Да, — сказал я грустно. — Никогда не думал о таком аспекте. Ну, хорошо. Будем играть честно, давайте? Теперь, после того как я показал вам мое лицо со всех сторон, пришла ваша очередь показать мне…

Она с притворным возмущением тряхнула шевелюрой.

— Этот парень состоит из одних плюсов, — заявила она, обращаясь к воображаемой аудитории. — Он удивительно настойчив.

— Как вы сюда проникли?

— Сказала привратнику, что прихожусь вам младшей сестрой, которой некуда идти.

— И он так просто вас впустил?

— Не сразу, — уточнила она. — Привратник оказался грубияном и объяснил, что девушки моего типа портят репутацию таких респектабельных домов, как ваш.

— Ну и что?

— Я извинилась, сославшись на свое недоразвитое чувство юмора, И в конце концов рассказала, что сегодня днем состоялась большая лотерея, а у вас есть выигрышный билет. Потом спросила, понятно ли, что может такое означать в смысле квартирной платы? После этого он меня впустил.

Только через несколько секунд я вдруг понял, что у меня широко разинут рот, и захлопнул его, энергично щелкнув зубами.

— Мне бы очень хотелось считать себя неотразимым, но вы такая циничная… — осторожно заметил я. — Все-таки, что же вас сюда привело?

— О, — воскликнула она. И сразу же прикрыла рот рукой. — Знаете, Дэнни, я чуть не забыла… Ведь это идея мистера Корли.

— Корли?

— Да. Он позвонил мне сегодня вечером, около половины девятого, и таким таинственным голосом, будто решался вопрос жизни или смерти, попросил меня немедленно связаться с вами. «Очевидно, вы прекрасно знаете человека, с которым сегодня завтракали, после чего так поздно вернулись с перерыва, — сказал он. — Поэтому прошу вас срочно с ним встретиться и передать ему важное сообщение».

— Что? Сообщения?

Китти закрыла глаза.

— Мне нужно собраться, чтобы в точности повторить слова, которые, по-моему, не имеют ни начала, ни конца. Вот как он сказал: «Передайте вашему мистеру Бойду, что вполне возможно пройти со стороны пляжа, если обращать внимание на электрические провода, натянутые вверху». Вам это о чем-нибудь говорит?

— Не очень, — признался я, покачивая головой. — Это все?

— Нет, не все. — Она опять закрыла глаза, чтобы вспомнить остальное. — Еще сказал что-то вроде: «Возможно, я смогу заняться собаками, пока он будет искать, где повесить свое пальто». Теперь проясняется, Дэнни?

Я пробормотал:

— Да. Первая часть относительно собак. Но «…пока он будет искать, где повесить свое пальто»… Что, черт возьми, он имел в виду?

— Еще мистер Корли сказал: «На меня не рассчитывайте», и, мне показалось, даже ухмыльнулся в свою бородку, а потом добавил, что если вы настолько ловки, как он это представляет, или хотя бы вполовину ловки от того, как об этом сами думаете, то вам удастся выкрутиться.

— Премного благодарен мистеру Корли, — произнес я вполголоса.

Китти одним движением спустила с кровати длинные ноги, затем не спеша поднялась и подошла к туалетному столику, чтобы посмотреться в зеркало. И вдруг отчаянно вскрикнула, отчего я даже подскочил.

— Дэнни Бойд! Пойдите отсюда, — попросила она. — Посмотрите, я сейчас похожа на дочь дракона, выпущенную на волю после сорокалетнего пребывания в подвале.

Я немедленно отреагировал:

— Если хотите, могу предложить вам что-нибудь выпить.

— Делайте что угодно. Главное, чтобы вас не было в комнате, — умоляюще попросила она.

Я направился в спальню, решив, что чем быстрее исчезну, тем больше обрадую Китти.

Неожиданно моя нога ударилась о какой-то тяжелый предмет, хотя я точно знал, что в этом месте ничего не стоит.

— Какой неловкий, — горько прокомментировала Китти.

Убедившись, что кости у меня не сломаны, я рискнул подняться.

— Я очень изменился?

— К сожалению, нет, — ответила она. — Интересно, как друзья освобождаются от вас после встречи? Они что, обращаются к пожарным?

— Я не видел…

Мои глаза уставились на неизвестный предмет, и… слова застряли в горле.

— Что это? — Голосовые связки отказывались мне повиноваться. — Что это такое?

— А, это?.. — В голосе Китти чувствовалась нервозность. — Моя сумка.

— Ваша сумка? Она скорее напоминает контейнер.

— Я люблю большие сумки, — пояснила она вполголоса. — В наши дни женщинам приходится так много всего с собой носить, поэтому сумка нужна вместительная.

— Ну да, разумеется. Ведь девушка никогда заранее не знает, где ей придется оказаться. А вдруг проведет полгода на пустынном острове на Таймс-сквер? Какая катастрофа, если придется дважды надеть одно и то же платье.

— В наши дни все большое, — упрямо гнула свою линию Китти. — У меня всегда большие носовые платки, и сигареты я курю длинные. Ну скажите, Дэнни Бойд, уйдете вы, наконец, отсюда?

Добравшись до спальни, я тщательно привел себя в порядок, плотно задернул занавески и погасил верхний свет, чтобы придать комнате интимность.

Потом приготовил себе специальный напиток и налил эту замечательную смесь в стакан, который поставил на низкий столик перед диваном. После этого развалился на мягких подушках и… принялся с надеждой ждать.

Минут через двадцать послышался щелчок замка. В щели приоткрытой двери появилась высокая светлая прическа.

— Дэнни Бойд, — тихо спросила Китти, — вы знаете, который час?

— Почему вы спрашиваете? — горько откликнулся я.

— Уже около двух, — сообщила она.

Я пробормотал:

— Это не должно вас волновать. Вы уже достаточно поспали.

— Может, мне уйти?

Раздался страшный грохот. Я с удивлением обнаружил, что этот звук произвели мои собственные зубы.

— Какой замечательный вечер, мисс Торренс, — скривился я. — Мы так хорошо развлеклись.

— Вы почему-то рассердились на меня? — встревожилась она.

— Нет, просто думал, что мы сможем провести какое-то время вместе, если окажемся вдвоем в одной комнате. Даже приготовил коньяк для оживления разговора.

— О! — обрадовалась Китти. — Значит, вы не хотите, чтобы я шла домой?

— Вы с ума сошли, да?

— А вы помните, как разозлились из-за моей сумки?

Я тут же поспешил оправдаться:

— У меня вдребезги разбита нога, поврежден позвоночник и сломано по пять ребер с каждой стороны.

— Но вы больше не сердитесь?

— Нет.

— И не хотите, чтобы я ушла?

— Об этом нечего и говорить!

— Я так счастлива! — воскликнула она радостно. — Мне было бы неловко ждать такси в таком виде.

Она проскользнула в дверь и двинулась по направлению к дивану. Я мог бы, конечно, издать какой-нибудь возглас, но язык мой прилип к нёбу. То немногое, что было на ней надето, напоминало легкий летний утренний туман.

Пока я сидел затаив дыхание, она подошла к дивану и остановилась передо мной.

На таком расстоянии я уже мог понять, что на ней всего две вещи: прозрачный лифчик и такие же трусики.

— Вам нравится? — спросила она осторожно.

— Это изумительно, только жаль, что ткань скрывает вашу великолепную кожу.

— Вы считаете, она не нужна, Дэнни?

— Никакая ткань не может сравниться с вашей красотой, Китти, — заметил я грустно.

— Тогда налейте мне выпить, а я пока освобожусь от нее.

Стакан дрожал у меня в руках, и я вынужден был приложить большие усилия, чтобы успокоиться. Когда я повернулся к Китти с бокалом, то едва не вылил его содержимое на собственные колени. Ее одежда исчезла.

— Почему бы нам не остановить часы, Дэнни? Я не желаю, чтобы наступало утро.

— Хотите, я расскажу вам забавную историю? Только что один человек предложил прислать мне одалиску, виртуозную исполнительницу танца живота. И я решительно отказался от такого подарка. Пожалуй, это самое разумное решение за всю мою жизнь.

— Дэнни Бойд, у тебя бредовое воображение, но, надеюсь, оно проявится и в практической области. Я так и не выпила коньяка.

— Как жаль, милая. Я не знал, что ты хочешь его выпить.

— Забавно. Сейчас мне действительно совсем не хочется пить.

Глава 9

Китти сидела напротив меня за маленьким столиком. Ее светлые волосы рассыпались по лбу и щекам.

— Я, наверное, похожа на ведьму, — предположила она обеспокоенно.

— Мне ты кажешься невероятно прекрасной и желанной, — откровенно признался я. — Ты выглядишь именно так, как должна выглядеть девушка, которая завтракает за маленьким столиком в плавках с леопардами и соответствующем бюстгальтере.

— Дэнни, ты удивительно мил, — произнесла она нежно. — Интересно, который теперь час? — И, посмотрев на свои крохотные часики, простонала: — Половина одиннадцатого. А я до сих пор здесь и спокойно завтракаю совершенно голая. Мистер Корли сегодня же выставит меня за дверь.

— Если ты объяснишь, какую тяжелую работу проделала, чтобы выполнить его задание, он не посмеет так поступить. А кстати, Китти, эта служба очень важна для тебя?

— Понимаешь… — начала она, презрительно пожимая плечами, — другой у меня нет.

Она готовила кофе гораздо лучше меня. Я выпил третью чашку, воспользовавшись тем, что она смотрела в другую сторону, и напомнил:

— Не забудь о нашем свидании в восемь часов вечера сегодня.

— Знаешь, Дэнни, — сказала она, нахмурясь, — я встретила тебя только вчера, когда ты столь явно терроризировал бедного маленького Корли, что тот совсем потерял голову. Потом он позвонил мне вечером и попросил передать это дурацкое послание, утверждая, что в нем заключается вопрос жизни или смерти. И еще, когда ты вошел к нам в контору в первый раз, у тебя был пистолет. А теперь я вдруг поняла, что совершенно не знаю, как ты зарабатываешь себе на хлеб. Но подозреваю — явно не службой в министерстве здравоохранения.

— Я — Дэнни Бойд, из «Сыскного бюро Бойда», — сообщил я, улыбаясь. — Частный детектив.

— И сейчас ведешь дело, в котором замешан мистер Корли?

— Да, оказался замешан. И твой друг, который продает Корли всякие древности, тоже.

— Какой друг?

— Ты прекрасно знаешь какой. Тот, у которого сказочное имя — Осман-бей. — Несколько секунд я смотрел на нее, изумленно открыв рот, потом пробормотал: — Я совершенно о нем забыл! Хорошо, что ты напомнила.

— Всегда к вашим услугам. Это наш девиз. — Китти вскочила и бросилась в комнату. — Если я не появлюсь в магазине прежде, чем Корли пойдет завтракать, то наверняка окажусь без работы.

Она как будто нажала на какую-то кнопку внутри моего черепа, отчего магнитофонная пленка вдруг начала раскручиваться. Я услышал, как рассказываю о событиях последних суток Осман-бею и его рабыне, которая изо всех сил старалась уменьшиться, чтобы успеть юркнуть в мышиную норку. «С моей подозрительностью трудно поверить в совпадения», — повторял мой собственный голос. И потом: «Синхронизация… я не верю, что Джулиус Керн случайно появился в раздевалке…»

Мимо меня промчалась к двери полностью одетая Китти.

— Пока, Дэнни! — бросила она, запыхавшись. — Я обожаю тебя. До вечера. До восьми часов.

— Встретимся здесь?

— Я… У меня не было времени привести в порядок мою сумку. Ну, ты понимаешь!

— Конечно.

— В этих трусиках я чувствую себя настоящей женщиной-пантерой. — Ее голос затихал по мере приближения к лифту.

После ухода Китти я оделся, взял мой «магнум» и засунул в кобуру под пиджак. Потом позвонил в контору, и Фрэн бесстрастным голосом сообщила мне, что пока ничего не произошло. Однако, добавила она откровенно, все еще может произойти.

Я попросил ее, если позвонит Джулиус Керн, записать номер, по которому можно его найти. И в конце разговора сообщил, что сегодня в контору не приду. Затем набрал номер квартиры на Саттен-Плейс.

Через некоторое время мне ответил осторожный голос.

Я представился:

— У телефона Дэнни Бойд.

— Счастлив вас слышать, Дэнни, после ужасных ночных событий, — сказал Осман-бей. — С тех пор как вы ушли, я очень беспокоился. Джулиус Керн рассказал мне о вашем соглашении. Он отогрел мое сердце так ловко и так логично, мистер Бойд.

— Прекрасно. А теперь я хотел бы обсудить с вами некоторые детали, мистер Осман-бей, это очень срочно. Могу я прийти прямо сейчас?

— Сейчас? — В его голосе не слышалось особого энтузиазма.

— Буду через четверть часа, — отрезал я и быстро повесил трубку.

Спустя пять минут я уже ехал в такси. На улице было очень жарко, около тридцати пяти градусов, в воздухе столбом стояла влажная пыль, характерная только для Манхэттена. В парке лишь одни дети проявляли еще какую-то активность.

Теперь дверь в квартиру на Саттен-Плейс открылась уже через несколько секунд после моего звонка.

Это была первая из целой серии радикальных перемен. Второй стала одежда рабыни, открывшей мне дверь.

— О, — воскликнула Селина, — это вы?

Ее яркое хлопковое платье совершенно не гармонировало с синими пятнами под глазами и со всем остальным внешним видом, который я не замедлил отметить, как только вошел.

— Селина, кажется, вы провели ужасную ночь. Что произошло?

Она повернула ко мне голову. В ее глазах полыхал гнев.

— Это вы во всем виноваты. Вчера вечером я думала, что Джулиус твердо решил вас уничтожить. А он вернулся, считая вас своим другом. И сказал, будто предложил вам отомстить мне за все, что я сделала, а вы отказались. «Этот Бойд, — заявил Джулиус, — не любит избивать девок, ну а я могу этим заняться».

— Мне очень жаль.

— Вам жаль? Это на словах, а у меня некоторые места — предпочитаю не называть их — сплошь покрыты синяками.

В центре гостиной я остановился и осмотрелся. Здесь ничего не изменилось. Шторы были так же герметично задернуты, а комната погружена в полумрак. В ней витал тяжелый аромат благовоний, в углу стоял наргиле и сидел сам Осман-бей. У него был по-прежнему отвратительный вид.

— Приветствую вас, Бойд, — объявил он, улыбаясь одними губами. — Чем могу быть полезен?

— Селина, помогите Осман-бею подняться, — попросил я.

— Если это необходимо, я могу подняться и сам, — откликнулся он с достоинством. И вслед за этим встал.

Мне в глаза бросилась его бородка: она производила странное впечатление приклеенной, а в целом он, как и раньше, был похож на одного из тех больных, о которых обычно не говорят вслух.

— А сейчас, мистер Бойд, — воскликнул Осман-бей раздраженно, — может быть, вы скажете, почему я должен стоять перед вами, как слуга?

— Вчера вечером, отчитываясь перед вами, я сообщил вам, что Фрэнк Ломакс убежден, будто в его клуб меня прислал некто Корли. Вы тогда еще спросили: «Корли, кто этот Корли?» Помните?

— А почему я не должен помнить? Это вполне логично. Я прежде никогда о нем не слышал.

— Это владелец галереи на Второй авеню, — пояснил я печально. — Уже много лет он покупает вам товары. Я даже видел ваши счета в его бюро.

— А! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу. — Вы именно об этом Корли говорили?

— Да, об этом Корли, но не об этом Осман-бее.

Возможно, в мой первый визит его бородка и была приклеена плохим клеем. Но на этот раз она держалась на редкость крепко, потому что, когда я начал ее отдирать, он завопил от боли. Другой рукой я вцепился в длинные патлы и вдруг обнаружил, что оскальпировал его. Под черным париком оказались седые волосы, остриженные под ежик.

— Надеюсь, вы сможете мне объяснить этот костюмированный бал, мистер Мюрад, — потребовал я. — И лучше, если ваша история будет правдивой.

— Хорошо, — согласился он.

Его руки нырнули под голубую шелковую рубашку, некоторое время там покопошились, и тут же его живот исчез. К моим ногам шлепнулась резиновая надувная подушка. Потом он засунул пальцы в рот, и щеки его опали без пластмассовых тампонов. Спина выпрямилась, и метаморфоза свершилась: Осман-бей исчез, появился Абдул Мюрад.

— Мне очень жаль, что пришлось вас обманывать, мистер Бойд, — произнес он. — Надеюсь, вы примете мои извинения.

— Если вам удастся меня убедить, что у вас были для этого достаточно весомые мотивы, я приму ваши извинения с удовольствием, мистер Мюрад, — отозвался я сухо. — Если нет, с не меньшим удовольствием набью вам морду.

— У меня не было выбора, — объяснил он, не показывая своей обиды. — Вы уже знаете большую часть истории, Бойд. В течение ряда лет Осман-бей использовал наши дела для прикрытия своей контрабандной деятельности. Я обнаружил это при довольно интересных обстоятельствах. Он написал мне письмо, в котором просил прислать одну старинную книгу и предлагал, чтобы ее привезла моя дочь Марта, когда поедет в Нью-Йорк. Даже указал имя букиниста, продававшего эту книгу, и цену, которую нужно заплатить. Я так и сделал. Букинист сам тщательно завернул вещь. Марта, уезжая из Парижа, взяла пакет с собой. В тот же день я застал одного из своих служащих за любопытной работой: он занимался упаковкой древних курдских глиняных ваз большой ценности, которые представляют законный предмет экспорта, но служащий набивал их банковскими билетами. — Абдул Мюрад на мгновение замолчал, и его глаза заблестели. Затем продолжил: — Я допросил этого человека сам, прежде чем передать его полиции. Он во всем признался, и тогда я впервые понял, что Осман-бей вот уже много лет делал из меня дурачка. Я позвонил ему и предупредил, что даю ровно двадцать четыре часа, прежде чем представлю американской полиции доказательства его вины. Он умолял меня не делать этого до тех пор, пока я не бросил трубку. — Стиснув зубы и немного помолчав, мой собеседник добавил: — Через шесть часов Осман-бей позвонил мне и сообщил, что в Нью-Йорк Марта прилетела благополучно, но тут ее похитили. А потом сказал, что с ней не сделают ничего плохого, если я не стану обращаться в полицию. Как только мы оформим письменное соглашение по этому вопросу, моя дочь будет освобождена.

— И даже не намекнул на книгу?

— Нет, как же! — воскликнул Мюрад со зловещей ухмылкой. — Конечно же ему хотелось знать, где она находится. Я ответил, что, должно быть, в багаже Марты. На основании всего этого и показаний моего бывшего служащего нетрудно было выйти и на человека, который нелегально переправляет бриллианты в Нью-Йорк. Им оказался Большой Макс Морел, вы уже знаете. Я направился к нему. Он был в курсе дела. Я выложил свои козыри: мне нужна дочь, вам — бриллианты. Почему бы нам не договориться? Он посоветовал мне в Нью-Йорке сразу же связаться с Джулиусом Керном, его доверенным лицом, и пообещал от него любую посильную помощь. Я прибыл в Нью-Йорк на следующий день после исчезновения Марты. Керн рассказал мне о Ломаксе, который запер Осман-бея в своем клубе, так как убедился, что тот обманщик. Я не знаю точно, как Ломакс его допрашивал, но в любом случае Осман-бей поклялся ему всеми святыми, что ничего не знает о бриллиантах. Тогда-то мне и пришло в голову выдать себя за Осман-бея и нанять частного сыщика, чтобы он нашел мою дочь. И им оказались вы, мистер Бойд.

— Так зачем же позавчера кто-то проник в подвал Ломакса и убил Осман-бея?

Мюрад пожал плечами:

— Боюсь, я не совсем понимаю логику американских гангстеров, мистер Бойд. Не могу придумать никаких мотивов его убийства.

— А я думаю, это, скорее всего, сделал тот, кто никогда не видел ни бриллиантов, ни книги.

— Конечно. — Он едва заметно улыбнулся. — Если бы моя дочь не подвергалась сейчас такому громадному риску, Бойд, я бы гораздо серьезнее занялся этой чрезвычайно редкой и ценной книгой.

— Ну ладно, — сказал я. — Возможно, мы еще найдем вашу дочь и эту знаменитую книгу. Вы можете немедленно связаться с Джулиусом Керном?

— Да.

— Думаю, нам нужно условиться о встрече… скажем, в два часа Джулиусу, вам, мне и Ломаксу. Ваша дочь может находиться только в одном месте: в доме Корли, на Лонг-Айленде. Но прежде чем туда проникнуть, мы должны договориться обо всем.

— Я сейчас же позвоню! — воскликнул Мюрад и быстро вышел из комнаты.

Я наткнулся на насмешливый взгляд Селины.

— Наконец-то уразумели! Вчера, после вашего с Джулиусом ухода, мы с Абдулом отлично поразвлекались, вспоминая, как вы сюда ворвались.

— Вот как? А я понял, что Джулиус приставил вас к Осман-бею.

— Конечно, — призналась она, — вы правы. Только ошиблись, принимая Абдула Мюрада за Осман-бея.

— Скажите… Будучи рядом с настоящим Осман-беем, вы не слышали о его связи с Беатрис Корли?

— Нет. — Она посмотрела на меня подозрительно. — А почему вы спрашиваете?

— Это только доказывает, что Осман-бей был хитрее, чем о нем думали. Он знал, что вас подослал Джулиус, но, очевидно, посчитал лучшим находиться под присмотром такой женщины, как вы. Ведь ему не часто выпадала возможность бесплатно пользоваться танцовщицей, не так ли, Селина?

— Мерзавец! — завопила она, краснея от гнева.

— Послушайте, у меня есть предложение. Прекратите придираться ко мне, и я тоже от вас отстану.

Мы сидели за столом в столовой. Джулиус — напротив меня, Абдул Мюрад и Ломакс — по бокам.

— Ну, Дэнни, — начал Джулиус почти любезным тоном, — раз это твоя идея, то тебе и слово.

— Не возражаешь, если я объясню все с самого начала, чтобы всем было понятно?

— Почему бы и нет?

— Довольно долго, — заговорил я, — Осман-бей поставлял разные товары Беатрис Корли, а поскольку галерея мужа служила ей прикрытием, то она поручала покупать их без особого риска. Это была неплохая комбинация. Потом в дело влез мистер Мюрад. Он пригрозил Осман-бею американскими властями, если в течение суток не получит сатисфакции. В панике Осман-бей попросил помощи у своей сообщницы, Беатрис Корли. Держу пари, идея украсть Марту Мюрад, дабы утихомирить ее отца, исходит от этой красотки. А вы как думаете?

Ломакс молча кивнул, а я продолжал:

— А теперь спросим Фрэнка: Осман-бей наверняка признался тебе в этом в подвале. Так?

— Да, — ответил тот вполголоса, — так.

— Значит, это Беатрис послала двух типов, чтобы украсть девчонку из отеля?

— Точно, — подтвердил он, — но Осман-бей клялся всеми святыми, что, когда позвонил девушке по телефону сразу после ее прибытия в отель, она сказала, будто ничего не знает о книжке, которую якобы привезла.

— Как он отвратителен, — пробормотал Мюрад, — хотя и мертв. — И в подтверждение ударил кулаком по столу, отчего тот задрожал.

Я продолжил:

— Итак, есть два варианта: либо Осман-бей украл бриллианты и спрятал неизвестно где, либо сообщники Беатрис похитили их вместе с девушкой.

— Нет. — Фрэнк энергично тряхнул головой. — Осман-бей знал, что люди Беатрис ничего не брали. Он же говорил с ней перед тем, как попал ко мне. Беатрис заявила, что о камнях ничего не знает. Значит, или Осман-бей, или девчонка врали — бриллианты спрятал кто-то из них.

— Не смейте так говорить о моей дочери! — воскликнул Мюрад. — Я не позволю, чтобы…

— Прекратите, — оборвал его Джулиус. — Дэнни объясняет интересные вещи.

— Единственная возможность установить истину — это свести Марту и Осман-бея, — предложил я. — Один из них наверняка говорит правду, другой — рассказывает сказки. Только так можно все выяснить.

— Я это сразу же хотел сделать, — горько заметил Ломакс. — Но проклятая толстуха Корли требует половину. Она совсем сошла с ума.

— Я хочу задать тебе один вопрос, Фрэнк, — вмешался Джулиус. — Ведь ты прекрасно знал, что Марта находится у Корли. Почему же не сказал мне об этом?

— Потому что боялся, Джулиус, — признался Ломакс. — Ведь это я связал тебя с Осман-беем, от меня ты требовал бриллианты или деньги. И я подумал, если мне удастся вернуть их самому, то мы снова станем друзьями, как прежде. А расскажи я о Корли, ты мог бы все сделать сам…

Я остановил их обоих и сообщил:

— Вчера вечером на Лонг-Айленде Беатрис вообразила, будто я из банды Ломакса. Точно так же как ты, Фрэнк, думал, что я из банды Корли. Она внесла предложение: свести девчонку с Осман-беем и, если удастся в результате этого получить камни, разделить их пополам. Знаешь, Фрэнк, мне кажется, следует немедленно позвонить ей и назначить на сегодняшний вечер встречу.

Ломакс посмотрел на меня недоуменно:

— Ты совсем спятил, Бойд? Осман-бей мертв уже тридцать шесть часов. Ты прекрасно знаешь, что кто-то прикончил его в моем подвале. Ведь вы с Лейлой нашли его уже холодным.

— Разумеется, я это знаю, но Беатрис-то — нет.

— Дэнни, — проговорил Джулиус вполголоса, — а ведь у тебя неплохо варит котелок!

— Но мы же не сможем представить Беатрис Осман-бея, — стоял на своем Ломакс.

— А это и не обязательно, — ответил я. — Тебе нужно только позвонить Беатрис и сказать, что хочешь прийти к ней для обсуждения этого вопроса. Если вы договоритесь, пообещаешь завтра вечером привести к ней Осман-бея.

— А что, если Фрэнк пойдет к ней сегодня? — спросил Джулиус.

— Я хочу, чтобы и ты пошел с ним. Беатрис не будет против. Возможно, она даже ждет этого. И еще, если не возражаешь, Фрэнк, возьми с собой и Лейлу.

— Зачем, черт возьми? — воскликнул он смущенно.

Тогда я рассказал им обо всем, что видел вчера вечером в имении Беатрис: кирпичные стены, поверх которых натянуты электрические провода, непреодолимую решетку, пятерых чудовищ и четверых бандитов, если, конечно, Беатрис сказала правду, поскольку я общался только с двумя.

— Один из них — молодой парнишка, бабник, — объяснил я Ломаксу. — Лейла могла бы занять его на всю ночь. Еще одно: они не пропустят вас — тебя и Джулиуса, если вы не сдадите оружия. А Лейла могла бы спрятать его под юбкой или еще где-нибудь.

Ломакс пожал плечами.

— Все это бесполезные трюки, — заявил он с откровенной неприязнью. — Зачем идти куда-то и обсуждать то, чего мы не сможем реализовать в любом случае? К чему все это?

— Объясню. Пока бы будете отвлекать их внутри дома, мы с Мюрадом попытаемся проникнуть в имение другим путем, со стороны пляжа.

— А пять собак? — напомнил он.

— Мне пообещали ими заняться, — заверил я и рассказал о послании Мэтью Корли.

— Ты совершенно спятил, Бойд! — завопил Фрэнк так сильно, что на его лбу проступили и запульсировали вены. — Рисковать, полагаясь на слово этого ничтожества?

— Вполне возможно, что ты и прав, — пожал я плечами, — но, на мой взгляд, у нас нет выбора.

— Я тоже так думаю, — пробормотал Джулиус.

— И я, — хрипло добавил Мюрад.

— Хорошо, — сказал Фрэнк, — делайте что хотите, а я не желаю в это вмешиваться.

— У тебя есть чудесная возможность возвратить себе свободу, — проговорил Джулиус, и белый шрам в уголке его рта задрожал. — Ты всего лишь должен отдать мне стоимость этих камней — двести тысяч долларов — и потом можешь поступать как пожелаешь.

— Джулиус, — воскликнул Ломакс, бледнея, — ты прекрасно знаешь, что я не могу! У меня нет такой суммы.

— Тогда пойдешь с нами, — жестко заключил Керн.

Через пять минут совещание закончилось. Ломакс покинул нас сразу после того, как позвонил Беатрис Корли и договорился с ней о свидании в половине девятого вечера.

Мюрад заявил, что устал и должен немного отдохнуть, после чего исчез в другой комнате. Джулиус Керн остался сидеть, нервно постукивая по столу пальцами.

— Ну, Дэнни, — начал он, — а теперь…

— В чем дело?

— Сегодня вечером может возникнуть еще одна проблема. О ней не было сказано ни слова.

— Какая?

— Когда Фрэнк держал Осман-бея в своем подвале, я приходил к ним туда три или четыре раза, — признался он наконец. — Этот Осман-бей — слабак. Из тех, кто выкладывает все, как только к ним прикоснутся. Я уверен, он никогда не видел бриллиантов. Как думаешь, я прав?

— Значит, это девушка?

— Сейчас Мюрад хочет одного — вернуть дочь. Но может, прежде нам стоит сказать ей пару слов? Ты понимаешь, о чем я?..

Глава 10

В четыре часа я позвонил Китти. Мне жизнерадостно ответили:

— Галерея Мэтью Корли. Торренс у телефона.

— Простите, — сказал я, старательно изменяя голос, — не могли бы вы помочь мне найти одну редкую репродукцию?

— Мы сделаем все возможное, мистер, — заверила она. — .0 какой репродукции идет речь?

— Под названием «Шкура леопарда». Мисс Торренс, посмотрите, пожалуйста, себе под юбку, она еще там?

На долю секунды она замерла, потом в трубке раздался смех:

— Дэнни Бойд, конечно, она там, сможешь посмотреть.

— Значит, тебя не выставили за дверь?

— Нет. Мистер Корли сам явился только в одиннадцать. Посидел здесь около часа и уехал домой. Дэнни, я беспокоюсь за него. Это расследование, которое ты ведешь… Оно может принести ему серьезные неприятности?

— Думаю, да, — ответил я любезно.

— Так и знала! Кстати, у меня есть еще одно послание для тебя.

— И что в нем говорится?

— Буквально следующее: «Передайте вашему Бойду, что я не ставлю никаких условий. Но возможно, придет время, когда я попрошу его о небольшой услуге. Надеюсь, он мне не откажет». Это звучит очень торжественно, Дэнни, не находишь?

— Да, ты права. Я тоже должен тебе сообщить новость, милая, только она грустная.

— Какая же?

— Сегодня вечером я буду занят.

— Что, всю ночь?

— Мне самому хотелось бы это знать. Если будет малейшая возможность, то…

— Догадываюсь, — проговорила она нежно. — По тому, как ведет себя Корли, я поняла, что сегодня вечером это дело должно завершиться. Я буду грустить и поплачу немного. Дэнни…

— Что?

— Ты не будешь возражать, если я пойду сегодня вечером к тебе? Вдруг тебе удастся освободиться пораньше…

— Замечательная идея! Договорились.

— Только не делай глупостей. Постарайся избежать пули, и вообще…

— Ты что, издеваешься? Или считаешь, я позволю испортить мой профиль?

Я вернулся к себе и пару часов поспал. Потом принял душ, надел поношенную рубашку, старые штаны и черные туфли. Кобура прекрасно уместилась под спортивной курткой. В карман я засунул дополнительную горсть патронов. В семь часов, уже собираясь уходить из дому, я вдруг вспомнил, что мне может понадобиться фонарь. Потом быстро перекусил и отправился к Абдулу Мюраду.

Джулиус, Фрэнк Ломакс и Лейла Зента должны прибыть на лонг-айлендскую виллу в половине девятого и, что бы ни случилось, оставаться там до десяти. В девять часов мы с Мюрадом попытаемся проникнуть туда со стороны пляжа.

Мы приехали на пляж в восемь. Черные сплошные тучи, нависавшие над нами, закрыли солнце, и стало почти темно.

— Может пойти дождь, — предположил я. — Думаю, нам следует двигаться сейчас же.

— Хорошо, — согласился Мюрад. — А вы занимались альпинизмом, мистер Бойд?

— Никогда не занимался, — сознался я.

— А я совершил несколько восхождений в Швейцарии, — сообщил он. — Может, в таком случае мне попробовать подняться на гору первым?

— Великолепно! — откровенно обрадовался я. — Но будьте осторожны: наверху электрические провода.

Первые сто футов не составили для нас никакого труда. Но потом все осложнилось. Я подолгу светил фонариком Мюраду, пока тот руками и ногами методично ощупывал камни, прежде чем на них наступал.

А в заключительной части нашего подъема я совершил ошибку — глянул вниз, чтобы полюбоваться пройденным путем. И на мгновение был совершенно парализован: в нескольких дюймах за моими ступнями начиналась бездна. Я изо всех сил вцепился в камни и с трудом успокоился. Примерно в двадцати футах от вершины гора пошла вертикально вверх, а мы уже начали слабеть. Однако мое упорство оставалось безграничным.

Внезапно стало совсем темно. Весь мир ограничивался теперь крохотными участками, на которые моя рука или нога могли опереться вслед за Мюрадом. Я уже почти начал привыкать к этому ограниченному мирку, когда Мюрад вдруг исчез. Мгновением раньше он был прямо надо мной, по крайней мере в шести футах, а сейчас испарился. Что могло с ним случиться, черт возьми? Я пытался понять это изо всех сил. Он никак не мог упасть. Я услышал бы и даже увидел бы, как он летел в бездну. Голова моя ничего не соображала: что же могло случиться с Мюрадом?

— Мюрад, — произнес я, — где вы?

Его лицо неожиданно появилось над моим.

— Что вы делаете? — спросил я дрожащим от страха голосом. — Спускаетесь, что ли?

Это показалось ему таким забавным, что он рассмеялся.

— Мне бы не хотелось вас прерывать. — добавил я не без горечи, — но мои пальцы уже начали неметь.

— Мистер Бойд, я думал, вы поняли.

— Что именно?

— То, что вы в шести футах от вершины. Вам достаточно протянуть руку…

Последнее усилие, и, оказавшись на траве рядом с Мюрадом, я немедленно дал себе клятву такими упражнениями больше не заниматься никогда в жизни.

Мы отдохнули минут пять. Прежде чем подняться, я взглянул на часы. Было половина десятого.

— Если позволите, мистер Бойд, — прошептал Мюрад, — до псарни я пойду первым, а потом вы будете показывать дорогу. Сейчас нам придется продвигаться ползком, чтобы пройти под электрическими проводами.

Мы преодолели три линии проводов, которые тянулись один над другим, наконец добрались до псарни и остановились.

— А теперь я пойду за вами, — вежливо сказал Мюрад.

Полностью освещенная вилла находилась в пятнадцати футах от нас. Я подумал о том, как выкручиваются остальные и почувствовала ли Беатрис конкуренцию, которую ей могла составить Лейла по отношению к парнишке.

Приблизившись к псарне, мы услышали внутри рычание. Что ж, по крайней мере, Корли удалось запереть их и не выпустить во двор.

Но едва мы дошли до двери, как все пять чудовищ принялись лаять что есть мочи. Это заставило меня задуматься: заперты ли они в клетках или свободно бегают по псарне? Я с трудом подавил мою врожденную вежливость и не пригласил Мюрада войти первым.

Дверь оказалась не заперта. Я достал «магнум» и толкнул ее створку. А поскольку псы на меня не бросились, логично заключил, что они сидят в клетках. Окружающий мир сразу показался мне немного приятнее. Следом зашел Мюрад и тщательно запер дверь за собой. Я включил фонарик и осветил пол.

— Тино, ближайший помощник Беатрис, заверил меня, что их часть находится здесь, — сказал я. — По его словам, это шесть дюймов железобетона. Как вы думаете, он не шутил?

Ничего не говоря, Мюрад опустился на четвереньки и внимательно проверил каждый дюйм пола. Через несколько минут объявил:

— Здесь. — Его пальцы нарисовали на полу прямоугольник размером приблизительно шесть на три фута. — Тут люк, мистер Бойд. Он наверняка приводится в действие специальной системой.

Я с надеждой провел лучом фонарика по стенам, но, увы, результат был абсолютно отрицательным — не обнаружил ничего, за исключением какой-то металлической вешалки в углу.

— Ну ладно, — прорычал Мюрад. — Если он только солгал… если она уже…

— Подождите, — остановил я его. — Мне только что вспомнилась часть послания Мэтью Корли.

Он посмотрел на меня разинув рот:

— О чем это вы?

— В нем говорилось: «…пока он будет искать, где повесить свое пальто…»

Я бросился к стене, ухватился за вешалку и потянул изо всех сил. Она медленно отделилась от стены. Послышался легкий скрип хорошо смазанного механизма. И в несколько секунд громадная бетонная плита повернулась.

Мы с Мюрадом бросились к яме. И как только я осветил фонариком открывшийся люк, Мюрад спрыгнул туда первым.

— Здесь проход, и дальше — свет, — сообщил он голосом, дрожащим от нетерпения. — Я посмотрю, что там.

— Хорошо, а я посторожу.

Мюрад исчез. Мне оставалось только ждать. На другом конце псарни в клетках метались чудовища. Они с такой силой и с таким ревом бросались на металлическую решетку, что при каждом броске я вздрагивал. А потом вдруг раздался страшный крик, в котором прозвучали отчаяние, ужас и боль.

Мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы не повиноваться рефлексу, который толкал меня бежать. Обеими руками я закрыл уши, чтобы приглушить этот ужасный вой. И далее действовал уже вопреки инстинкту.

Спрыгнув в яму, я побежал туда, где виднелся свет. Тесный проход заканчивался небольшой прямоугольной комнатой, похожей на камеру. В глубине ее находилась дверь, у стены — кровать.

Перед кроватью стоял Мюрад и, откинув голову назад, выл. На кровати на животе лежала совершенно голая юная девушка с каштановыми волосами. Она была неподвижна. Я подошел, наклонился и посмотрел. Страшные кровоподтеки покрывали ее с головы до ног. Пальцы мои замерли, едва я дотронулся до ледяного тела. В конце концов мне удалось повернуть ее на бок.

Правой рукой она все еще сжимала странную металлическую полоску, которая была отточена каким-то примитивным способом до такой степени, что превратилась в некое подобие кинжала. Видимо, девушка бросилась на это импровизированное оружие и пронзила им сердце.

Я догадался, что она это сделала не на кровати, где был постелен только один брезент. Кто-то приходил сюда уже потом и переложил ее. Я заметил еще не высохшие лужи крови в противоположном углу комнаты..

В жизни Марта была хорошенькой, грустно отметил я, ей было не больше двадцати лет. Что за чудовище нанесло ей такие жуткие раны? Какой садист мог довести девушку до того, что она проводила долгие часы делая кинжал? Какое животное довело ее до такого состояния, что новым страданиям она предпочла смерть?

Со стороны входа донесся шум. Мюрад стоял на том же месте, все в той же позе, с откинутой назад головой. Теперь он больше не издавал ни звука. Удивительно, но этот немой вопль производил более сильное впечатление, чем прежний раздирающий душу крик.

Я позвал его, но он ничего не слышал. Потряс за руку, но Мюрад, казалось, ни на что не реагировал.

Тогда я понял, что сейчас его лучше не трогать.

Когда я вернулся к открытому люку, на потолке горела яркая электрическая лампа, заливающая все помещение желтоватым светом. Я поднял глаза и увидел несколько лиц, мрачно уставившихся на меня. Но никто не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь мне выбраться.

Я самостоятельно вылез из ямы. Они продолжали молча смотреть.

Джулиус Керн сохранял обычное свое выражение непроницаемого флегматика. Фрэнк Ломакс, казалось, весь сжался. Лейла Зента дрожала как лист, а Беатрис Корли была бледнее обыкновенного. Тино насторожился. У Майкла непрерывно дергался рот от нервного тика. И только Мэтью Корли впервые за время нашего знакомства прямо и спокойно смотрел мне в глаза.

— Мистер Бойд, — спросил он, не повышая голоса, — что произошло в подвале?

— Девушка мертва, — объяснил я и сообщил, как она покончила с собой и какие причины, на мой взгляд, толкнули ее на это.

Едва я закончил, в подземелье раздались медленные, очень тяжелые шаги. Потом появился Абдул Мюрад. Как только он подошел к люку, я протянул ему руку, чтобы помочь, но он ее не заметил. Упершись ладонями в цементный пол, который находился на уровне его подбородка, Мюрад выбрался из ямы самостоятельно. Выпрямившись, осмотрел всех мертвым взглядом, потом хриплым шепотом, который, казалось, вот-вот перейдет снова в вой, произнес:

— Моя дочь… Кто из вас виноват в том, что произошло?

— Беатрис, — спокойно сказал Джулиус после некоторого молчания, — кто находился в доме все время, пока девушка была в подвале?

Глаза миссис Корли блеснули ненавистью.

— Не понимаю, как это случилось, — ответила она. — Видимо, кто-то посторонний обнаружил секретную систему, открывающую вход.

— С самого первого дня, — внезапно вмешался Тино, — я приходил к девчонке утром и вечером, на ночь отключал механизм от сети, чтобы он не мог сработать. Ключ прятал. Но днем… — Он сурово посмотрел на Беатрис и медленно договорил: — Днем он всегда был у вас.

— Да, — призналась Беатрис, словно марионетка. — Все эти дни он действительно был у меня.

— Дорогая, — сказал Мэтью Корли почти ласково, — мне кажется, я вспоминаю кое-какие твои делишки: «Будь ласков, Мики, со своей маленькой хозяйкой, и получишь костюм, который тебе так нравится».

— Да, — призналась она, — возможно… Мы иногда играли… как дети. Но Мики сам никогда…

— Правильно, — подтвердил Мэтью Корли. — Предложение сделала ты, моя дорогая. А он ставил условия.

— Да, да, — качнула она головой. — Это немного развлекало нас.

— Вам должно быть стыдно, Майкл, — продолжал Мэтью почти насмешливо. — Женщина старше вас на тридцать лет, и, более того, женщина с извращенным умом.

— В общем-то правильно, — согласился парнишка. — Иной раз я заснуть не мог ночью. Все ворочался до утра и думал, как ее убить. Но она была хозяйкой, и я не имел других возможностей зарабатывать на жизнь…

— Что ж, это понятно. Ну а потом наступали моменты, когда нужно было расслабиться, иначе череп мог расколоться, — задумчиво договорил за него Корли.

— Вот-вот, — подтвердил юноша. Лицо у него вдруг оживилось. — Приходилось торговаться, все время торговаться. «Послушай, — говорил я ей, — у меня есть шикарное предложение: завтра днем — всё, что захочешь. Абсолютно всё. А сегодня дай мне один только часок с этой маленькой гадиной, которая много о себе воображает, и я… я…»

— Я подозревал, что это были именно вы, — просто констатировал Корли.

Майкл отступил в угол. В ту же минуту Мюрад вытащил пистолет и медленно его поднял. Раздалось три выстрела. Майкл в агонии забился на земле.

Лейла упала в обморок к ногам Ломакса, но тот на нее даже не глянул.

Мюрад на мгновение опустил пистолет и вдруг резко повернулся к Беатрис. Та пронзительно вскрикнула и бросилась к мужу:

— Мэтью! Мэтью! Спаси меня!

— Спасти тебя, моя дорогая? — Он засмеялся, и в смехе его сквозила настоящая радость. — Этого еще не хватало!

Беатрис оттолкнула его и ринулась к выходу.

Мюрад терпеливо подождал, пока она добежит до дверей, и дважды выстрелил.

Массивная спина Беатрис изогнулась, ее руки тщетно пытались ухватиться за что-нибудь до тех пор, пока тело с глухим стуком не упало на землю.

Мюрад посмотрел на оба трупа, улыбнулся, засунул ствол пистолета себе в рот и нажал на спусковой крючок.

— Бедный парень! — воскликнул Тино, охваченный внезапной жалостью к человеку, распростертому у его ног.

— Если хочешь пожалеть кого-нибудь, Тино, пожалей лучше его дочь, — возразил я.

— Что ты хочешь этим сказать, Бойд? — резко спросил Ломакс.

— Физические страдания не единственная причина ее самоубийства, Фрэнк. Мюрад сам был виноват.

— Как — виноват?

— Нанимая меня, он выдал себя за Осман-бея. Требовал, чтобы я нашел похищенную дочь компаньона и пропавшие бриллианты. Единственной ниточкой, которую он мне дал, было имя его бывшей любовницы Лейлы Зенты. Скажи, Фрэнк, тебя кто-нибудь предупредил о том, что я приду в тот вечер в клуб?

— Понимаешь, — медленно проговорил Ломакс, — примерно за четверть часа до твоего прихода позвонил какой-то парень и сказал, чтобы я не отходил от Лейлы ни на шаг, поскольку ее собирается навестить один мошенник.

— Он обманул тебя, — сообщил я. — Он обманул меня и Джулиуса.

— Минуточку! — воскликнул Джулиус. — Как это он обманул меня, Дэнни?

— Что он рассказал тебе, Джулиус? — поинтересовался я.

— Сказал, будто он единственный человек в мире, который может водить за нос Осман-бея, и будто для него это так же нетрудно, как играть в детскую игру.

— Но он должен был также сказать, что совсем не хотел встречаться с Фрэнком, который знал, у кого находится его дочь. Ведь если бы стало известно, что он в Нью-Йорке, она бы подверглась еще большему риску.

— Верно, старина, — признал Джулиус. — Давай рассказывай дальше.

— Ты часто спускался в подвал вместе с Фрэнком и запомнил шифр, а потом передал эту комбинацию Мюраду. Вы вдвоем проследили меня до клуба и, как только начались мои переговоры с официантом, сообщили обо мне Фрэнку. Позднее Джулиус вошел в раздевалку Лейлы, убедился, что мы там, и позволил, таким образом, Мюраду допросить Осман-бея. Мюрад немедленно спустился в подвал, убил своего компаньона и тут же вышел.

— А мне он сказал, что это был несчастный случай, — пробормотал Ломакс. Будто бы, когда он допрашивал его с пристрастием, нож соскользнул…

— Джулиус, — предложил я мягко, — посмотри на Фрэнка, иногда он бывает наивен, как ребенок.

— Что ты хочешь этим сказать, Бойд?

— Попытайся подумать о мотивах, которые были у Мюрада для убийства Осман-бея.

— Я все понимаю, — холодно ответил Ломакс.

— Ты помнишь, что тебе говорил Мюрад? По его словам, он случайно обнаружил незаконные махинации своего компаньона.

— Конечно, помню.

— А эта редкая книга, в переплете которой были спрятаны бриллианты? Представь-ка на минуту, что все произошло действительно так, как рассказывал Мюрад, но двумя днями раньше.

— Ты что, с ума сошел? — спросил Ломакс.

— Предположим, он застал своего служащего, который запихивал банкноты в вазы, в понедельник. И таким образом, именно тогда понял, что Осман-бей не один год занимался махинациями. В среду взял у букиниста книгу, о которой просил компаньон. Эту книгу его дочь должна была отвезти в четверг. Он внимательно просмотрел ее. И вдруг обнаружил, что в переплете спрятаны камни на сумму в двести тысяч долларов. — Я вдохнул воздух, прежде чем продолжить. — Что ему было терять? Он дал своему компаньону двадцать четыре часа, понимая, что, когда банда, которая доверила тому бриллианты для тайного ввоза, начнет действовать, Осман-бей станет первым козлом отпущения.

— Ты хочешь сказать, что все для него повернулось в худшую сторону, только когда украли дочь? — задумчиво заметил Джулиус.

— Разумеется. Потому что Мюрад был единственным человеком, который точно знал, что бриллианты никогда не покидали Парижа. Если бы Фрэнк условился с Беатрис об очной ставке, чтобы узнать, кто говорит правду, было бы больше шансов на то, что скорее поверили бы Осман-бею, чем девушке. Но Мюрад не мог себе позволить пустить это дело на самотек. Единственным выходом для него было — убить Осман-бея.

— Значит, никаких бриллиантов сюда не привозили? — тусклым голосом уточнил Джулиус.

— Вот именно.

Он посмотрел на тело Мюрада у своих ног. Шрам возле его рта начал дергаться быстрее обычного.

— Мерзавец, — горько произнес Джулиус. — Как подумаю, что отдал ему Селину…

В следующие четверть часа все потихоньку исчезли, и я остался один на один с Мэтью Корли.

— Это дело может вам принести серьезные неприятности, мистер Бойд, — произнес он вполголоса. — Я имею в виду вашу лицензию.

— Несомненно, — печально признал я. — Я не сообщил о трупе, не сказал ничего о похищении, вошел в контакт с мошенниками — все это, конечно, так просто не пройдет.

— А почему вы так поступили?

— Полагал, что, если есть хоть малейший шанс найти девчонку живой, все остальное не имеет никакого значения, — ответил я откровенно.

Он кивнул:

— Мы знаем, что Осман-бея убил Мюрад, а теперь и он мертв… Думаю, вам сейчас как раз самое время уйти, мистер Бойд.

— Нет, я останусь и подожду полицию.

— Просто смешно, — возразил Корли. — Я обо всем прекрасно знаю и смогу это сделать так же. — Его губы сжались. — И потом, я в некоторой степени сам виноват.

В его рассуждениях была логика.

— Не знаю, как вас и благодарить, мистер Корли.

— Черт возьми! Да почему… Вы уберетесь, наконец, отсюда?! — крикнул он.

Чуть за полночь я, не зажигая света, проскользнул в квартиру. На цыпочках пересек гостиную и приблизился к спальне. Потом осторожно приоткрыл дверь, чтобы просунуть туда голову, и жизнь показалась мне совсем тоскливой. Сумка стояла на месте, но хозяйки ее не было. Кровать выглядела пустой и холодной. Отвратительно.

— Вы уверены, что попали в свою квартиру? — прозвучал неожиданный вопрос. — По тому, как вы вошли, можно подумать, что у привратника скопилась куча неоплаченных счетов.

Послышался легкий щелчок, и меня ослепил свет.

Высокая прическа без единой торчащей пряди была безукоризненна. А голубые глаза внимательно смотрели на меня.

— Все закончилось?

— Да, теперь все.

— А бедняга Корли?

— Он оказался самым шикарным типом в мире.

— Счастлива это слышать.

Китти откинулась на спинку дивана.

— Я боялся, что ты потеряешь работу, — сказал я вполголоса.

— А разве я не рассказала, что сегодня утром договорилась с мистером Корли и купила у него галерею? — удивилась она.

— Ты… что?

— У меня как-то не было возможности сказать тебе раньше, что мой отец богат. Отвратительно богат, — бросила она небрежно. — Заставляет людей работать, а сам получает большие деньги.

— Он дантист?

— Нет, у него фабрика по производству жевательной резинки.

— Ты смеешься надо мной, — произнес я угрожающе.

— Я говорю правду. Ответь откровенно, ты испугался?

— Глупенькая.

— Тогда почему не подойдешь поближе? Мне сейчас кажется, что я разговариваю с человеком, который находится в соседней квартире.

— Ну конечно, — радостно откликнулся я. — Иду, бегу, лечу!

Ее глаза серьезно смотрели на меня, пока я уменьшал расстояние до дивана.

— Я приготовила коктейль, — объявила она небрежно.

— Замечательно, какой?

— Я еще не дала ему названия, — начала она и после некоторого колебания добавила: — И купила себе новую ночную рубашку.

Я обошел вокруг дивана.

— Тебе нравится? — спросила Китти, улыбаясь.

Я пробормотал:

— Ну… я… я… я ее не вижу.

— А… Я боялась помять эту прелесть, пока тебя ждала, поэтому решила ее снять. — Но могу снова надеть, если хочешь.

— Ну нет. Зачем же?

— Забавная вещь — предчувствие, — сказала она. — Я знала, что именно так и будет.