Вкус cвета

ГЛАВА 14

Силовая игра

«Я зажигаю спичку, чтобы почувствовать жар» — Play with Fire by Sam Tinnez, Yacht Money

Кай Оклер

Когда я проснулся, во всём доме было тихо, что необычно.

Спать мне было некогда. В обычный рабочий день я просыпался раньше восьми, так как мне нужно было собрать ребёнка в школу и брата-подростка, которого нужно было заставить встать, поскольку ему тоже нужно было готовиться к выходу.

По выходным, когда я работал дома до пяти утра, я всё равно просыпался раньше восьми, потому что не позволял Лоле разбудить Ареса. Он заслужил возможность поспать в свои единственные выходные. Я спал только тогда, когда Лола была с бабушкой и дедушкой.

На улице было ещё темно, и это вызывало у меня легкое недомогание. Для меня не было ничего необычного в том, чтобы просыпаться посреди ночи, но всякий раз, когда я это делал, внутри меня никогда не было этой тяжести.

Спускаясь на кухню, я услышал несколько цокающих звуков, как будто кто-то просматривал шкафы. Хотя я знал, что Арес все ещё живет здесь и имеет обыкновение обыскивать дом, как маньяк, в поисках полуночной закуски, эти звуки были более торопливыми, чем обычно.

Когда я схватил один из пистолетов из шкафа для курток у входной двери (пару пистолетов я спрятал по всему дому), я услышал, как разбилось стекло, и последовал вздох. Я бросился на кухню, но тут произошло невообразимое.

В одну секунду я сделал один шаг, чтобы войти в открытую дверь, а в следующую меня прижали к стене с ножом, приставленным к моему горлу.

Несмотря на смятение, пробежавшее по моему телу, мне казалось, будто огонь обжег мою кожу, и мне удалось только моргнуть. Что, чёрт возьми, происходит?

Еще никому не удавалось меня так удивить. Меня не прижимали к стенам: я был тем, кто прижимал к ним. Никто не подносил ножи к моему горлу — я перерезал их.

Это стало так явно: мир сместился со своей оси, когда в мою жизнь вошла Флора Адамс, и я был полон решимости исправить ситуацию, потому что это неприемлемо.

— Какого чёрта, Флора!

Её горячее дыхание скользнуло по моей обнаженной груди с глубоким выдохом.

— Я думала, ты грабитель.

— Конечно, я всегда обношу собственный дом.

Холод клинка, касающегося моей кожи, немного нервировал, и я задавался вопросом, было ли легкое беспокойство, которое сохранялось внутри меня, тем же, с которым мои жертвы сталкивались прежде чем умереть от моей руки. Наверное, нет, они обычно мочились в штаны, и я был почти уверен, что мои…

…моих сейчас не было на моем теле.

— Откуда мне было знать, что это не так? — её свободная рука легла на мою руку, пальцы погрузились в мою кожу. — Я нахожусь в совершенно новой среде, Кей. Дай мне секунду привыкнуть, ладно?

Она здесь уже пару дней.

— Здесь тот же воздух, что и на твоем старом месте.

— Нет, это не так, — возразила она. — У себя дома, я знала, где найти закуски. Я знала дорогу в ванную…

— У тебя прекрасная ванная комната.

Она усилила давление ножом, но не порезала мою кожу — но я был уверен, что до того, как она сделает это, осталось немного — и я был на удивление спокоен.

— У себя дома, мне не приходилось делить свое пространство с парнем, которого я ненавижу, подростком, который, как мне кажется, следит за каждым моим шагом, и ребёнком, который украл мою любимую пару туфель на каблуках.

— Уверяю тебя, Лола не крала твои туфли.

Хотя я собираюсь перепроверить это утром. Лола ни разу в жизни не встречала моих женщин, потому что их не было, и у нее было мало времени на исследование гардероба своей матери. Именно поэтому для меня не было сюрпризом, что она заинтересовалась Флорой. Кроме того, у неё был настоящий дар.

— Надейся, что она этого не сделала. Ты сумасшедший, если думаешь, что я не заставлю тебя заплатить, если она их испортит.

Я уже платил разнорабочим, которые сносили мой кабинет, чтобы превратить его в дурацкий чулан. И, как дурак, я купил Флоре тот ужасный браслет Диор, который она хотела. Я даже не был уверен, почему я это сделал.

— Господи, поверь пятилетнему ребенку, ладно? Даже если Лола их забрала, она их не сломала.

Я посмотрел в тёмно-карие глаза Флоры. Было очень трудно что-то видеть, когда единственный источник света — луна, а мои глаза не очень хорошо видят без контактных линз и очков. Мои глаза не представляли особой проблемы, за исключением того, что через некоторое время я стал видеть размыто, особенно когда предметы или люди, находились прямо перед моим лицом.

Кроме того, кого, чёрт возьми, она назвала сумасшедшим?

— Я сумасшедший? — я указал на свое горло. — Это ты сумасшедшая сука, которая держит нож у моего горла.

А потом я ощутил лёгкий ожог, который сообщил мне, что она наконец-то порезала мою кожу. Порез был не такой глубокий — будь иначе, то было бы больно, я знал это не понаслышке.

Флора поднялась на цыпочки, или я так предположил, потому что она внезапно выросла на целых пять сантиметров. Когда я думал, что она крошечная на каблуках, я определенно не был готов к разнице в росте между нами, когда она была в носках. Макушка ее головы доставала чуть выше моего плеча, и я не мог не задаться вопросом, как, черт возьми, эта крошечная женщина убила очень большого, мускулистого парня. Ну, она использовала пистолет, но я всё равно уважал её из-за этого.

— Теперь я сумасшедшая сука, которая перерезала тебе глотку.

Да, и это было горячо, к моему большому удивлению.

Я позволил своим глазам блуждать по ее лицу, щурясь, поскольку это помогало мне хоть немного лучше видеть. Одна сторона её шеи была обнажена, а с другой стороны спускались вьющиеся волосы. В мою голову вторглись очень тревожные мысли о том, как мои зубы оставляют следы на её шее, и мне хотелось отравить свой мозг за это.

Я сказал себе, что эти мысли задержались только потому, что меня возбудил нож, приставленный к горлу. То, что меня одолела женщина такого роста, как Флора, немного сбило меня с толку, что вызвало сбой. Вот и все. Она меня не привлекала; она не в моём вкусе.

Но что именно определило мой тип? Мне нравились сильные женщины. Мне нравилось, когда они знали, что они горячие, и когда они не отступали от опасности. Цвет волос меня никогда не интересовал, но внезапно чёрный цвет занял первое место в моих предпочтениях.

Фу. Нет. Черный был отличным цветом, вот почему. Да. Это не имело никакого отношения к цвету волос Флоры. Это было бы смешно, правда?

Правда??

Стряхнув с себя тошнотворное чувство внутри живота, я схватил запястье Флоры своей рукой, другую положил ей на бедро, и развернул нас. Ее спина теперь была прижата к черной каменной стене, нож был прижат к ее горлу. Флора даже не вздрогнула.

Я наклонился ближе, понизил голос и сказал:

— Играй с огнем, дорогая, и ты обожжешься.

Её голова коснулась стены, она смотрела на меня сквозь ресницы и улыбалась.

— Tu peux sucer ma bit, Auclaire.^[5]

В одном я был уверен: её пребывание здесь будет совсем не скучным.