Вкус cвета

ГЛАВА 45

Определим это

«Моё сердце в твоих руках / не теряй его, друг мой» — tattoo — speed by Ren

Флора Адамс

Мой разум бежал марафоны, лишая меня сна. Мысли о недоверии и доверии каждому слову Кая были такими громкими, сражаясь друг с другом в моей голове.

Часть меня была уверена, что он солгал, потому что Кай Оклер был жестоким человеком. Он любил пытки, он любил убивать, и заставлять кого-то поверить, что он любит его, а затем предать его и сказать о своей лжи, и это будет убийством чьих-то чувств. Это то, что он делает. Опять же, он не был тем, кто чувствовал в первую очередь, так почему же он поставил себя в такое, казалось бы, уязвимое положение?

Конечно, он никогда не говорил, что любит меня, но, думаю, его слова значили это. Для людей, похожих на него это казалось правдой.

Я повернулась на кровати, стряхнула одеяло и снова укрылась. Было либо слишком жарко, либо слишком холодно, слишком неудобно или даже слишком комфортно. Никакая поза, в которой я лежала, не могла отключить мой мозг ни на одну секунду.

Несколько дней я делила кровать с Каем, спала у него на руках, но не сегодня. Кай находился через коридор, вероятно, мирно спал, пока я была здесь, активные мысли не давали мне уснуть, я скучала по нему.

Когда прошел еще один бессонный час, я решила, что с меня хватит. Я встала и пробралась в спальню моего жениха, как будто была ребенком. Это грустно, правда.

Как и было предсказано, Кай лежал в своей кровати, не двигаясь ни единым мускулом, и спал так же спокойно, как и всегда.

Медленно я подняла одну сторону его одеяла, ожидая любой реакции Кая. Убедившись, что он крепко спит, я осторожно легла на свободное место рядом с ним. На этот раз это была его половина кровати, поскольку Кай спал на той стороне, которую, как мне казалось, мы объявили моей.

Я немного боялась, что он вышвырнет меня, если проснется и заметит, что я лежу рядом с ним, поэтому изо всех сил старалась не слишком сильно трясти кровать и вообще много двигаться. Я держала руки при себе, не прикасалась к нему, даже если хотела обхватить рукой его тело.

Кай отвернулся от меня, поэтому я некоторое время смотрела ему в спину в темноте. Я даже не осознала, что придвинулась к нему ближе, но теперь, когда уже почти касалась его, я решила, что мне плевать, проснулся он или нет, и просто закинула на него руку. Он все еще не двигался.

Кончики моих пальцев коснулись его пресса, и я, затаив дыхание, повела руку дальше вверх. Я прижалась губами к его плечу, и вдруг Кай пошевелился.

Его рука накрыла мою и прижала мою ладонь к центру его груди. Я чувствовала, как бьется его сердце у моей ладони. Очень быстро.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — сказал он в тихой комнате. — И как бы мне ни было больно, Флора, я даже не против, если Майло зайдет к нам. Ты могла бы пригласить к нам в дом целый цирк, и меня бы это как-то устроило.

— Это немного пугает, — призналась я.

Кай повернулся лицом ко мне.

— Немного? — Я кивнула, но не была уверена, что он видит. — Я не знаю, почему я так к тебе отношусь, Флора. Я не могу это объяснить. Месяцами я пытался найти причины, пытался бороться с каждой проклятой мыслью о тебе, но больше не могу. Ни разу в жизни я не сдавался, но ты победила меня. И все же я не чувствую, что проиграл.

Он толкнул меня на спину и навис надо мной.

— Ты моя величайшая победа, Флора.

Мои руки обхватили его челюсть и притянули его лицо ко мне, чтобы соединить наши губы. Так внезапно мое сердце сжалось, и я почувствовала непреодолимое желание заплакать.

В тот момент, когда мои губы коснулись его, что-то тяжелое, но легкое и освобождающее закрепило мою душу. Кай был верёвкой и узлом, которые удерживали меня на месте, но он никогда не удерживал меня. Я не могла вспомнить ни одного дня, когда он боролся со мной. Он был моим сообщником с самого первого дня.

Временами, когда другие отступали и боялись, Кай был впечатлен. У него был шанс выбросить меня, он мог мгновенно остановить меня, тем не менее, он работал со мной, а не против меня.

Затем внезапно я поняла то, что мне определенно следовало осознать гораздо раньше.

— Тебя никогда не волновало это видео, не так ли? — спросила я.

Кай еще раз поцеловал меня в губы.

— Да, но не так, как ты думаешь.

— Хорошо, тогда почему тебя это волнует?

— Моей единственной настоящей заботой всегда были Арес и Лола, — сказал он. — У них обоих впереди целая жизнь, и я не хотел ее разрушать. Я хочу дать им обоим возможность выбрать свой собственный путь. Боюсь, как только это видео выйдет, они смогут выбрать только тот, который выбрал за них я.

— Убивать людей, чтобы заработать на жизнь?

Кай усмехнулся.

— Я больше не зарабатываю на этом деньги, сейчас это скорее занятие в свободное время, но да. — Он сел между моих ног, затем схватил меня за запястья и потянул вверх. Мои ноги обвили его бедра, а руки сомкнулись вокруг его шеи, притягивая его ближе. — Если бы меня арестовали, я бы ушел оттуда максимум через час. Арло может творить чудеса, и я говорил тебе, дорогая, у меня есть люди в каждом крупном полицейском управлении. И те сотрудники CSIS, которые работают на меня, уничтожили бы это видео в момент его утечки. Шансы на то, что меня даже арестуют, уже были низкими. Тем не менее, существовала вероятность, какой бы незначительной она ни была, что это видео может разрушить жизни Ареса и Лолы, если они рискнут делать все, что захотят, когда подрастут.

Следующий вдох застрял в легких.

— Что ты собираешься делать, когда доберешься до кассет?

Я еще не сказала ему, сколько экземпляров было у моего отца, и не была уверена, что когда-нибудь скажу.

Одна из его рук нежно держала мою, большой палец коснулся моих костяшек.

— Я не знаю.

— Нет, ты знаешь.

— Да, я знаю, — он слабо кивнул. — Но я отказываюсь рассматривать эту идею даже на секунду.

— Моя смерть? — Меня очень удивило, что он хотел моей смерти; в конце концов, это мой отец шантажировал его, независимо от того, был ли он инициатором этого или нет. — Ты больше не хочешь об этом думать?

— Нет. В тот момент, когда тебя заберут из этого мира, я тоже умру. Возможно, не физически, но Кай, которого ты знаешь, исчезнет. Исчезнет, пока мы не воссоединимся.

Медленно, очень медленно, уголки моих губ потянулись вверх. Я не была уверена, что он увидел, тем более, что сейчас он без очков и в комнате довольно темно, но если он и увидел, Кай это не прокомментировал.

— Хорошо, допустим, ты меня не убьешь, а что произойдет, когда мы расстанемся, и я…

— Они умрут, — прервал он меня, как только понял, к чему я клоню. — Любой мужчина, который посмеет прикоснуться к тебе, будет ходячим мертвецом, пока я не доберусь до него. Видеть тебя с кем-то, кроме меня, разрушило бы каждую человечную частичку меня.

Когда я поерзала у него на коленях, Кай поднес руки к моей заднице, удерживая меня на месте. Он сглотнул, откашлялся, и вскоре после этого я почувствовала, как его твердеющий член прижался к моему бедру.

То, что я его привлекла, все еще было каким-то сюрреалистичным. И явно не просто обычное влечение. Иногда достаточно было одного взгляда в его сторону, и он угрожал меня трахнуть.

Я прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не улыбнуться, но это почти не сработало.

— Итак, я слышу, мистер Оклер, что вы безнадежно влюблены в меня.

— Дай мне определение, — сказал он.

Серьезно? Ему нужно определение?

— Э-э… я не знаю, — засмеялась я. — Это что-то вроде состояния сильной эмоциональной привязанности? И тебя как бы сексуально влечет к человеку, в которого ты влюблен.

— Определи эмоциональную привязанность.

Этот человек… если бы он не всадил мне пулю в голову, это сделала бы я.

— Ну, знаешь, ты чувствуешь близость ко мне, испытываешь ко мне некоторую привязанность.

Кай задумался об этом на целую минуту, а затем спросил:

— Включает ли эмоциональная привязанность к кому-то чувство сильного желания отправить каждого человека, который делает что-то из списка определения привязанности по отношению к тебе, в ад?

Я пожала плечами.

— Для тебя? Вероятно.

— Тогда да. Можно сказать, что я люблю тебя.

— Безнадежно, — добавила я. — Ты безнадежно влюблен в меня.

— Опреде…

Я прижалась губами к Каю, чтобы он заткнулся. Это сработало, по крайней мере, на минуту. В эту единственную минуту — ровно шестьдесят секунд, я насчитала — Кай засунул язык мне в рот и страстно, яростно поцеловал. Мое дыхание вырвалось из легких, как будто кислород не был важен для выживания.

Это был поцелуй, от которого мы оба задыхались и хотели большего. Но когда я начала шевелиться бедрами, терлась о него, и мы дошли до шестидесятой секунды, Кай отстранился.

— Скажи это в ответ, — потребовал он.

— Такой нетерпеливый, — усмехнулся я.

Моя улыбка к этому моменту была уже довольно заметна, но он все равно не прокомментировал это. Итак, я сделала следующий лучший поступок — помахала рукой перед его глазами.

— Ты вообще меня видишь?

Кай закатил глаза, одновременно от досады, что я не ответила, и от того, что я как бы издевалась над ним.

— Знаешь, я ждал, что ты прокомментируешь моё зрение с того дня, как мы встретились, и ты выбрала именно сейчас?

Как бы мне ни хотелось сказать это в ответ, я не была уверена ни в том, что чувствую, ни в том, насколько искренен он был в этот момент. Если бы я хотела сделать себя настолько уязвимым перед ним, я хотела бы быть на сто процентов уверенной, что он имел в виду каждое сказанное им слово, и хотя сейчас я доверяла Каю, этого все равно было недостаточно, когда дело касалось чего-то такого большого, как любовь.

— Зачем мне вообще комментировать твоё плохое зрение? Это не твоя вина, что тебе приходится платить, чтобы видеть. — Я поцеловала один уголок его губ. — О, но, чтобы ты знал, в HD я выгляжу довольно сексуально.

Из него вырвался низкий гортанный звук.

— Ты выглядишь довольно сексуально, когда ты вся в тенях и размыта.

— Очевидно. Я хорошо выгляжу в любом виде, в котором меня видят, включая несколько позиций.

Кай толкнул меня, и через секунду моя спина ударилась о матрас. Затем он снова навис надо мной, вытянул руку, потянулся за очками на тумбочке, включил свет с помощью дополнительного выключателя рядом с кроватью и снова сел.

Как только он надел очки, я помахала ему рукой с улыбкой на лице, но Кай еще раз закатил глаза.

— Как вид? Я имею в виду, теперь, когда ты видишь меня.

— Я так бесконечно сильно тебя ненавижу. — Его руки скользнули вверх по моим бедрам, пальцы зацепились за пояс моих трусиков, потянули их и потянули вниз по ногам, а затем раздвинули. По одной ноге с каждой стороны от него.

— Я помню, что всего минуту назад ты говорил что-то совершенно другое. — По крайней мере, мне казалось, что я это запомнила, поскольку мой мозг сейчас был слишком занят, концентрируясь на каждом движении Кая. Как он провел пальцами по моим ногам, к бедрам и так близко к моей киске, что это заставило меня резко вздохнуть. Он никогда не прикасался ко мне.

— Знаешь, что я помню? — сказал он, но это был не вопрос, требующий ответа. — Угрозы в твою сторону.

Его большой палец коснулся моего клитора, нарисовал пару маленьких кругов.

— Ты все еще должен мне, — выговорила я. — С того момента, когда ты первым нарушил правила. Ты сказал, что победитель может выбрать наказание для проигравшего. — Я все еще верила, что проиграла первой, но неважно.

— Ты уже достаточно наказала меня.

— Чем?

Кай убрал руку с моего тела, и в мгновение ока его очки исчезли, а его лицо оказалось прямо над моим. Прежде чем он заговорил, его губы коснулись моих губ.

— В мире, где у таких людей, как я, нет чувств, ты заставила меня влюбиться в тебя. Только благодаря тебе, Флора Адамс, я почувствовал вкус света. Каждую секунду, когда ты в моей жизни, каждый раз, когда мне выпадает честь мельком увидеть тебя, каждый темный уголок моей жизни освещается миллионом фейерверков. И это, моя дорогая, самое горько-сладкое наказание, которое когда-либо существовало.

Я ахнула от его признания, смущенная и тронутая одновременно. Мне хотелось ему верить, правда, но это все еще был Кай, и мне понадобилось больше секунды, чтобы понять, насколько он искренен.

— Не моя вина, когда ты не можешь контр… — мои слова оборвались, когда я почувствовала, как Кай подтолкнул кончик своего члена к моему входу, покрываясь моей влагой, а затем сразу вошел в меня.