Воин из снов

Глава 1

Новый Орлеан, 2009 г., 6000 лет спустя…

Приблизительно (плюс-минус несколько столетий…)

Дельфина остановилась, раздумывая, в правильном ли направлении она движется, и окинула взглядом окружавшие ее старые дома с узорчатыми железными балюстрадами и искусно подстриженными деревьями, с нависающими над многими окнами козырьками. Какой странный город… но, ведь и она обычно появлялась в царстве смертных только через людские сны. Там мир людей выглядел совершенно другим.

Это весьма шумное и красочное место несколько дезориентировало ее. Не говоря уже об ужасном запахе, исходившим, по ее мнению, от какого-то удобрения.

Она подскочила, испугавшись громкого, резкого звука, и мимо нее, набирая скорость, пронесся автомобиль.

Ухватив ее за руку, Фобос рывком втащил ее к себе на неровный тротуар.

— Будь осторожна. Если машина тебя заденет, будет больно.

— Извини, я не обратила внимания.

Тот кивнул и оглядел улицу, где у домов были припаркованы несколько автомобилей. Дома стояли так близко друг к другу, что Дельфина задалась вопросом, уж не общие ли стены их разделяют.

— Гараж, должно быть, вон там.

Она посмотрела туда, куда указал Фобос. «Гараж Лэндри, запчасти и ремонт».

— Ты уверен, что он там?

Он наградил ее издевательским взглядом:

— Сомнение вызывает не его присутствие там, а то, как он нас примет. Нам крупно повезет, если он не распотрошит нас быстрее Нуара. [2] — Он промокнул рукой пот на лбу, но вскоре лицо опять заблестело.

Никогда в своей жизни она не бывала в более жарком месте. Бедный Фобос, его черная одежда тоже не предназначалась для жары. Он выглядел таким же несчастным, какой чувствовала себя она. Дельфина всегда считала его одним из самых привлекательных богов, из-за его удивительно темных волос и резких черт лица.

Высокий и гибкий, он двигался плавно и быстро. Это устрашало врагов и делало его смертельно опасным в сражении. Его работой было вселять ужас. В прошлом он и его брат-близнец Дэймос сеяли хаос на древних полях сражений. В более современные века они стали воинами Фурий, карая тех, кто рассердил богинь. [3]

Так было до тех пор, пока два дня назад все не изменилось…

Вспомнив это, она вздрогнула. Даже при том, что она не должна ничего чувствовать, ее желудок до сих пор скручивало от того ужаса, свидетелем которого она стала. Они все еще пытались восстановить целостность мира после ужасного нападения Нуара.

— Почему именно нас выбрали для этого? — спросила она его.

— Мы не присутствовали там, когда Зевс изгнал его, и поэтому Кратус не должен ненавидеть нас так, как ненавидит других богов. — Он насмешливо фыркнул. — И что более важно, мы из той горстки оставшихся, кто не заключен в тюрьму и не убит.

Что ничуть не успокаивало.

И не означало, что Кратус выслушает их, не говоря уже о том, чтобы на самом деле помочь.

— Ты думаешь, у нас есть шанс на успех?

— Как у сосульки на экваторе. Но Кратус черпает свои силы из того же первоначального источника, что породил Нуара. Если он не встанет на нашу сторону, можно считать, что нас окончательно поимели.

Ей все еще не верилось в это. Зевс послал их сюда просить помощи у экс-бога, который скорее всего выпотрошит их, как только они появятся. Она никогда не встречала Кратуса, но его зловещая репутация стала легендой.

Он не щадил никого.

Его жестокость соперничала только с его всецелой преданностью своему делу. И несмотря на то, что Зевс лишил его божественных сил, другие боги продолжали его бояться.

Одного этого было достаточно, чтобы понять его непреклонный характер. Гефест лично предупредил ее, что с Кратусом невозможно договориться.

Это злой и опасный человек.

И так было еще до того, как наказание привело его к безумию.

— Ты уверен, что нет никакого другого пути?

Лицо Фобоса помрачнело.

— Половина твоих собратьев мертва, а мои, каждый раз направляясь куда-нибудь, обнаруживают себя отброшенными в каменный век. Поверь, ползти на брюхе к этому говнюку последнее, что мне хочется делать.

Но то было неизбежное зло.

— Зевсу самому бы следовало сделать это, — проворчала она, вытирая испарину со лба.

Фобос фыркнул:

— Хочешь об этом сказать ему?

Едва ли. Отец богов не терпит, когда ему возражают. Она прищурилась.

— Это была твоя блестящая идея, Фобос. Ты предложил это.

— Что, испугалась?

Она продемонстрировала ему свой раздраженный взгляд. С кровью наполовину человеческой она имела больше эмоций, чем большинство ее собратьев — Ловцов Снов, но, по сравнению с человеческими, они были приглушенными.

— Если бы я была способна на ненависть, то, наверное, возненавидела бы тебя.

Он резко втянул воздух сквозь зубы.

— Знаешь, лучший секс выходит с женщиной, которая рассержена и ненавидит.

— Поскольку я никогда не занималась сексом с женщиной, откуда мне знать? — Она мягко подтолкнула его в плечо, заставляя идти. — Мы здесь с миссией, Долофонос. Помни, если мы провалимся, твой близнец умрет.

— Поверь, я не забыл, — он стремительно перешел улицу.

Дельфина шла следом, и ее донимало плохое предчувствие, от которого она никак не могла избавиться. Добром это не закончится. Она знала это.

Они вошли в офис автомастерской и увидели там маленькую девочку, что-то рисовавшую на листе бумаги, и женщину лет тридцати, сидевшую за помятым металлическим столом. Женщина с маленькими карими глазами и темными волосами выглядела довольно мило. Увидев их, она приветливо улыбнулась.

— Чем могу помочь?

Фобос обошел Дельфину и приблизился к столу:

— Мы ищем парня по имени Кратус.

Она нахмурилась.

— Я не знаю никого с таким именем. Сожалею. Может быть, он работает в гараже дальше по улице.

Фобос почесал затылок, явно столь же озадаченный, как и Дельфина:

— Я точно знаю, что он работает здесь, в этом гараже. Поверьте, у меня проверенные источники.

Маленькая девочка утерла нос и поправила очки на носу:

— Мама, они потеряли своего друга?

— Делай домашнее задание, Молли, — внимание женщины снова вернулось к Фобосу. — Послушайте, мне действительно очень жаль, но я никогда до этого не слышала имени Крамс. Я работаю здесь пять лет и уверяю вас, что у нас нет парней с таким именем. Знаете ли, его было бы нелегко забыть. — Зазвонил телефон, и она положила на него руку. — Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

— Нет. — Фобос подошел к большому окну, из которого открывался вид на внутреннюю площадку, и где над разными машинами работали мужчины в серых и синих комбинезонах.

Дельфина последовала за ним и застыла, когда увидела человека, которого они искали.

Святейшие боги…

Его невозможно было не заметить.

И неудивительно, ведь он был богом силы и сыном Варкрафта… От каждой клеточки его тела, которое было ростом более шести футов и с перекатывающимися, четко вылепленными мускулами, исходили могущество и угроза. Она наблюдала, как он вытер испачканные в машинном масле руки синей тряпкой. Верх его серого комбинезона был расстегнут, рукава обернуты вокруг талии, открывая торс, обтянутый черной майкой, хорошо подчеркивающей его мускулы. Обе руки от запястий до плеч украшали черные родовые татуировки.

Но открыть рот ее заставило именно его лицо. Она никогда не видела более красивого мужчины, если бы не шрам на правой половине лица, спускавшийся от линии волос к мочке уха. Его правый глаз был прикрыт черной повязкой, и из-за глубины рубца

она задалась вопросом, потерян ли глаз полностью, и что послужило причиной увечья.

И все же это никоим образом не умаляло его привлекательности. Даже наоборот, добавляло ее и делало его лицо еще более притягательным. Черные как смоль волосы были влажными от пота и слегка вились вокруг лица, словно высеченного из стали и украшенного темной щетиной.

От него исходила неистовая сила, мощная и смертоносная, возвещавшая о том, что ему бы надлежало находиться на поле битвы с мечом в руках, круша и убивая врагов, а не торчать в гараже, возясь с автомобилями.

Он воплощал в себе все, о чем она слышала, и даже больше.

Боги, помогите им…

Если он не прикончит их обоих, она очень удивится.

Фобос бросил на Дельфину взгляд поверх плеча.

— Определенно, он здесь.

Секретарша повесила телефонную трубку и нахмурилась, глядя на Кратуса сквозь стекло:

— Вы ищите Джерико?

Фобос повернулся к ней.

— Вы имеете в виду Кратуса.

Она указала на мужчину, которого Дельфина пожирала глазами:

— Это Джерико Дэвис. Он здесь всего несколько недель. У него что, проблемы с законом? Если вы здесь для того, чтобы вручить судебное постановление…

— Нет. Ничего подобного. — Фобос наградил ее почти очаровательной улыбкой. — Мы старые друзья.

Она подозрительно прищурилась.

— Хорошо, но если его зовут не Джерико Дэвис, мы должны знать. Ландри придерживается строгих правил в отношении своих людей. Мы не берем сюда заключенных или какую-то шушеру. Это приличный бизнес, и мы намереваемся придерживаться этой линии.

Фобос поднял руки вверх:

— Не волнуйтесь, я уверен, что он не уголовник. Просто мне нужно поболтать с ним минутку.

Секретарша фыркнула:

— Я думала, вы сказали, что знаете его.

— Так и есть.

— Тогда как же вы собираетесь говорить с немым?

Фобос резко перевел взгляд на Дельфину, которая находилась в таком же шоке от открытия.

Зевс, конечно, не мог быть столь безжалостен…

Она что, сошла с ума? Конечно, мог.

Испытывая тошноту от этой мысли, Дельфина вновь посмотрела на «Джерико», сунувшего голову под капот другой машины. Что же с ним сделали? Зевс забрал его божественность, его прежнюю жизнь, и, вероятнее всего, голос и глаз.

Получить помощь от него казалось все менее и менее вероятным.

— Оставайся здесь, — сказал Фобос, открывая дверь в гараж.

Нет проблем. Лучше столкнуться с бешеным львом, чем пытаться добиться помощи от человека, с которым боги обошлись так скверно. С какой стати, скажите на милость, этот парень будет помогать им?

Надеясь на лучшее, она подошла к окну, чтобы наблюдать за Фобосом и, закрыв глаза, открыла свое сознание эфиру, чтобы слышать их разговор.

В мастерской было шумно от механических устройств и радио, игравшего «Живи своей жизнью» в исполнении Ти Ай. Несколько мужчин непринужденно разговаривали и шутили во время работы. Один из них подпевал фальшивя, пока закачивал воздух в колеса красного джипа.

Фобос остановился у белого «Интрепида» [4], рядом с которым стоял Кратус. Кратус поднял взгляд и его лицо мгновенно застыло, прежде чем он снова опустил глаза и продолжил работу. Фобос подошел ближе:

— Нам нужно поговорить. — Кратус не обращал на него внимания. — Кратус…

— Я не знаю, что вам здесь нужно, — произнес мужчина постарше в таком же, как у Кратуса, комбинезоне, останавливаясь рядом с Фобосом. — Но вы понапрасну теряете свое время, пытаясь поговорить со стариной Джерико. Парень немой. — Мужчина покачал головой. — Ему, в общем-то, это и не нужно. Он творит настоящее волшебство с машинами. — Мужчина поглядел на остальных и засмеялся. — Пытаются поговорить с Джерико… — К его смеху присоединились другие смешки, и он отошел, чтобы заняться джипом, у которого подпевал мужчина.

— Джерико, — сделал еще одну попытку Фобос. — Пожалуйста, выдели мне одну минуту своего времени.

Если бы взгляды могли убивать, Фобос уже стал бы далеким воспоминанием. Джерико подбросил в воздухе гаечный ключ и пошел к другому автомобилю.

Фобос кинул взгляд на Дельфину, которая в ответ лишь пожала плечами. Она не имела понятия, как убедить его.

Вздохнув, Фобос поплелся за ним.

— Ну хватит, в самом деле, я…

Джерико развернулся так стремительно, что Дельфина даже не поняла, что он двигался, пока не увидела, как он прижал Фобоса к капоту автомобиля, вцепившись ему в горло.

— Отвали или сдохни, ты, вонючий ублюдок, — зарычал он на древнем греческом языке богов, в ярости ударяя Фобоса головой о капот.

Механики, которые услышали этот низкий рык, замерли, уставившись на него.

— Будь я проклят, — сказал высокий, стройный афро-американец. — Он все же умеет говорить. Кто-нибудь знает, что это за язык?

— Русский?

— Нее, я думаю, это немецкий.

— Приятель, — молодой парень потянул Кратуса за руку. — Если ты собираешься сделать на капоте вмятину, то за нее вычтут из твоей зарплаты.

С выражением угрозы на лице Кратус отшвырнул Фобоса от себя, словно тряпичную куклу. Бог прокатился через половину помещения прежде, чем смог остановиться.

Фобос поднялся на ноги. На его лице читалась неуверенность. Он заговорил, используя их язык, чтобы люди не смогли понять, о чем речь.

— Нам нужна твоя помощь, Кратус.

Проходя мимо него, Кратус толкнул его плечом, заставив Фобоса сморщиться от боли и потереть руку. Он снова подошел к «Интрепиду»:

— Кратус мертв.

— Ты единственный, кто…

Кратус зарычал на него:

— Вы для меня умерли. Все вы. А теперь проваливай.

Дельфина мысленно обратилась к Фобосу:

— Может, мне войти?

— Нет. Не думаю, что это поможет. — Фобос повернулся к Кратусу. — В твоих руках судьба всего мира. Разве тебя это не волнует?

Дикий взгляд Кратуса, которым тот ответил ему, сказал, что нет. Ну, и что он может проваливать в Тартар и гнить там.

Дельфина вздохнула. Что же теперь делать? Им нужен этот бог. Тот, кто мог бы почерпнуть силы из первоначального Источника и сразиться с самым злобным из существ. Без Кратуса у них нет шансов на победу над Нуаром и его армией скотосов.

К Кратусу приблизился пожилой мужчина:

— Послушай, ты откуда родом?

Кратус проигнорировал его и в тишине вернулся к работе.

Фобос подошел и встал рядом.

— Зевс готов простить тебе то, что ты сделал. Он предлагает тебе вернуть твою божественность. Мы отчаянно нуждаемся в тебе.

Фобос разочарованно вздохнул, поскольку Кратус продолжал молчать.

— Слушай, я понимаю, почему ты так рассвирепел. Но на кону жизнь моего брата. Если ты мне не поможешь, Нуар уничтожит его.

Кратус даже не вздрогнул, продолжая работать.

На лице Фобоса задергался мускул.

— Прекрасно. Когда миру настанет конец, и каждый здесь будет мертв, вспомни, что ты был единственным, кто мог остановить это.

Кратус продолжал игнорировать его. Фобос развернулся и пошел назад к ней.

Дельфина ждала, что Кратус передумает и остановит Фобоса. Но тот, казалось, подразумевал именно то, что сказал ранее. Его это не волновало.

Даже она, чьи эмоции были весьма сдержанны, имела больше чувств, чем выказывал этот мужчина.

— В общем, нам конец, — зловеще предрек Фобос, присоединяясь к ней. — Возможно, нам следует примкнуть к другой команде, прежде чем из нас сделают солянку.

Дельфина снова бросила безнадежный взгляд на мужчину в гараже.

— Может быть, мне стоит попытаться.

Фобос покачал головой.

— До него не достучаться. Он не поможет.

— Я могу попробовать войти с ним в контакт в его сне сегодня ночью. Там он не сможет убежать от меня.

Он не сказал ей «нет», но его взгляд повторил, что, по его мнению, она впустую потратит свое время.

— Хочешь, чтобы тебя кто-нибудь подстраховал?

— Думаю, в одиночку я достигну большего результата.

Фобос фыркнул.

— Удачи. Если понадоблюсь, я — наготове.

Дельфина оглянулась на Кратуса. Он работал, но в его единственном глазу она увидела муку. Та мука была такой глубокой и пронзительной, что заставила ее сердце сжаться…

Как странно иметь подобные чувства. Но они ничего не значили. Она должна выполнить свою миссию.

Увидимся сегодня ночью. И она определенно не собиралась потерпеть неудачу.

Джерико прервал работу, увидев, что смазочное масло покрыло татуировку на его руке. Этот рисунок он сделал, чтобы спрятать слова осуждения, которые выжгла на коже по приказу Зевса его собственная мать. Его снова пронзили старые воспоминания, когда он припомнил то, как Олимпийцы набросились на него. И все потому, что он отказался убить младенца. Закрыв глаза, он ясно вспомнил тот момент. Маленькая хижина… крики богини, молившей его о милосердии:

— Убей меня, не моего ребенка, пожалуйста! Во имя Зевса, младенец невинен! Я сделаю все, что угодно.

Он крепче сжал ребенка, полный решимости выполнить свои обязанности. Отец малыша навалился на него сзади, но бог боли Долор поймал его и бросил на пол перед богиней, которая так отчаянно пыталась спасти свою семью.

Единственный грех того ребенка состоял в его рождении.

И пока он вглядывался в маленькое, доверчивое личико, дитя улыбнулось ему, не сознавая, что происходит, и он почувствовал неуверенность.

— Убей его, — рявкнул Долор.

Кратус вытащил кинжал, чтобы перерезать ребенку горло. Смеясь, младенец потянулся к нему, глазенки светились радостью и воодушевлением, а крошечные пальчики обернулись вокруг его большой руки.

Так что он сделал ту единственную вещь, которую оказался в состоянии сделать. При помощи своих сил он усыпил ребенка, а потом сбежал с ним и отдал на воспитание крестьянам.

Единственный момент сострадания.

Вечность бесчестья, оскорблений и деградации.

Теперь они имели наглость просить его о помощи, после всего того, что сделали ему. Они все просто выжили из ума.

И он больше не имеет с ними ничего общего.

— Эй, приятель, — окликнул его Дарис, подходя ближе. — Почему ты не сказал нам, что умеешь говорить?

Потому что общение с Дарисом могло бы привести к дружбе. И если бы он совершил эту ошибку, то Дариса убили бы прямо у него на глазах. Жестоко и беспощадно.

Зевс отнял у него все.

Так что он проигнорировал Дариса и продолжил отвинчивать нуждающийся в замене генератор.

Дарис издал звук неудовольствия.

— Не важно. Думаю, ты слишком хорош, чтобы общаться с нами.

Не нужно мешать им так думать. Это намного легче, чем пытаться объяснить им правду, в которую они никогда не поверят. В этом мире он одинок. Как всегда.

Дарис побрел работать над «Тойотой», поступившей к ним ранее. Он и Пол добродушно шутили, наполняя радиатор и ставя новые свечи.

Когда Джерико доставал генератор, на него упала тень. Поглядев вверх, он обнаружил владельца мастерской, Джекоба Ландри. У коротенького и толстого Ландри были редкие волосы с проседью и жадные голубые глазки.

— Я слышал, здесь недавно с тобой были какие-то трудности.

Джерико отрицательно покачал головой.

— Умм-хммм, Шарлотта также сказала мне, что ты умеешь говорить. Это правда?

Он кивнул.

— Парень, зачем тебе понадобилось обманывать меня? Я ведь говорил тебе при найме, что мне не нравится, когда мне пудрят мозги. Если ты хочешь работать здесь, то приходи вовремя, оставляй свою личную жизнь дома, не наглей и не ври. Comprende? [5]

— Да, сэр, — ответил он, пытаясь сдержать враждебность в своем голосе. Он ненавидел, что ему приходилось ползать перед таким кретином, как этот, ради того, чтобы поесть. — Этого больше не случиться, мистер Ландри. Обещаю.

Ландри резко ткнул его в плечо.

— Будет лучше, если нет.

Джерико стиснул в руке гаечный ключ, желая дать Ландри почувствовать, на что способен. Было время, когда он мог выпустить кишки любому, кто вот так позволял себе разговаривать с ним. Не говоря уж о том, что кто-то осмелился прикоснуться к нему без позволения. До того, как началась его человеческая жизнь, каждый, кто входил с ним в контакт, дрожал в ужасе от его силы и свирепости.

Но Ландри был бесцеремонным человеком. Он наслаждался своей крохотной властью над людьми, работавшими на него. И чувствовал себя просто великолепно, когда те ползали перед ним ради своего заработка.

И как бы Джерико не было противно, он нуждался в этой работе. Чем более современным становился мир, тем труднее и труднее стало находить людей, которые по разумной цене могли сделать поддельные документы и которые бескорыстно старались помочь ему не оказаться за решеткой.

Другим бессмертным разрешалось копить богатство, но не ему. Каждый раз, когда он пытался сохранить хотя бы доллар, Зевс его обчищал. Одно несчастье следовало за другим.

Его существование было таким в течении столь многих столетий, что он больше не трудился считать их.

Он был ничем и у него никогда ничего не будет.

Даже достоинства.

Вздохнув, он вернулся к работе, ненавидя себя и свою жизнь.

Ты мог бы изменить этого…

Должно быть, дела Зевса совсем плохи, раз он послал кого-то просить его о помощи.

Ты мог бы снова стать богом…

Мысли об этом мучили его. Предложение было заманчивым, за исключением одного. Он должен будет снова взирать на тех, кто повернулся к нему спиной и оставил в этом жалком состоянии. Каждый из тех ублюдков пренебрег им.

Каждый из них.

Более того, они его пытали.

Каждую ночь. В течении тысячелетий Долофоносы — дети Фурий — и боги снов приходили и убивали его. И каждое утро он возрождался к жизни, к тому несчастному существованию, которое он покинул накануне ночью.

Снова и снова. Окровавленный и ожесточенный. И как бы он ни пытался бороться с ними, у него не было сил противостоять им. Веселясь, они или били его, или резали, чтобы увеличить страдания от наказания.

Каждый орган столько раз вырывали из его тела, что эта боль, казалось, была выжжена в его ДНК. Каждый вечер он страшился прихода ночи и того ужаса, что она непременно принесет с собой.

Только прошлой ночью двое из них вырезали его сердце… Снова.

Он никогда не забудет того, что они сделали с ним. Ну и что, если миру что-то угрожает? Если бы миру пришел конец, у него, по крайней мере, было бы немного спокойствия.

Возможно, в этот раз он на самом деле останется мертвым.

Дельфина вернулась на Олимп, чтобы за оставшееся дневное время изучить свою последнюю цель. В течение нескольких часов она наблюдала, как он в одиночестве работает. И пока другие мужчины смеялись и шутили друг с другом, он держался в стороне. Ужасно одинокий. Время от времени она видела, как он посматривает на других работников и их товарищеские отношения с тоской настолько сильной, что внутри у нее все сжималось от сострадания.

Они не обращали на него никакого внимания, как будто он был невидим.

В шесть тридцать, после того, как остальные закончили и ушли, он умылся. Снял свой рабочий комбинезон, свернул и засунул его в черный потрепанный рюкзак, который потом забросил на плечо, и направился к своему старому допотопному мотоциклу.

По дороге домой он ненадолго остановился у маленького гастронома на углу, схватил буханку хлеба, куриный салат, роман в мягкой обложке и упаковку пива из шести банок. Ни с кем не разговаривая, он расплатился за все, убрал продукты в рюкзак и отправился в свою крошечную, однокомнатную квартирку. Это место выглядело таким обшарпанным, что даже потертый, в трещинах линолеум был продавлен в середине. Она изумилась тому, что стены вокруг него до сих пор не обрушились.

Эта картина оказалась самой гнетущей из всех виденных ею.

Мебели не было вообще. Ни единого предмета, даже телевизора или компьютера. К окнам вместо занавесок крепились потертые одеяла, а его кроватью служил лишь изношенный шерстяной плед на полу да подушка, такая старая и плоская, что ее с тем же успехом могло и не быть. Вдобавок к этому у него имелась дополнительная пара ботинок, маленькая стопка одежды и одна старая шерстяная куртка.

У нее оборвалось сердце при виде того, как он открыл пиво, потом выстирал в раковине комбинезон и повесил его сушиться в убогой ванной комнате. Расчесав свои темные волосы руками, он вернулся в кухню — там не было плиты, только старый, грязный холодильник — чтобы сделать себе один бутерброд из хлеба, сплющившегося в его рюкзаке. Он съел его в тишине, сидя на одеяле и читая книгу.

Время от времени, при любом внезапном звуке он поднимал взгляд, наполненный ожиданием. Уверившись, что звук ничего не значит, он возвращался к своему чтению.

Только после полуночи он, вздохнув, уставился на потолок.

— Где вы, к черту, говнюки? Испугались что ли?

Он выжидал, как будто на самом деле наделся на ответ. С блеском ярости в глазах он положил книгу на пол и стянул с себя майку, открывая грудь с многочисленными ужасными шрамами. Она могла бы принять их за боевые ранения, но они выглядели такими неровными и рваными, и находились там, где его жизненно важные органы, казалось, были жестоко вырваны из его тела.

— Прекрасно, — произнес он тоном, полным отвращения. — Только не оставляйте слишком большого беспорядка. Я устал от того, что первым делом с утра отмываю кровь. И не загадьте мою книгу. На этот раз я хотел бы ее дочитать. — Он выключил свет и лег спать.

Один и в полной изоляции.

С кем он говорил?

От наказания он впал в безумие… Гефест предупреждал ее о его деликатном умственном состоянии. Очевидно, бог был прав.

Дельфина сидела в темноте, ожидая, когда Кратус достигнет царства сна, что отняло много времени. Казалось, он боролся со сном, будто ждал, что кто-то нападет на него, и хотел быть наготове, если это случится.

Пока она ждала, все чего ей хотелось сделать — так это утешить его, и она даже не понимала, почему. Прежде она никогда не чувствовала столь сильных позывов к этому.

Вероятно потому, что знала, что значит чувствовать себя изолированной от всего мира, хотя и не в такой степени, как он. Она все еще помнила чувство одиночества своей прошлой жизни, когда будучи юной девушкой, жила среди людей и считала себя одной из них. Даже тогда она понимала, что с ней что-то не так. Она никогда не испытывала эмоции также, как другие люди.

В полную силу ее способности проявились только в юности. Она настолько боялась неприятия или враждебности со стороны своей семьи и друзей, что скрывала все и никому не говорила о своих ярких снах и пугающих силах.

До тех пор, пока в ее снах не появился Ловец Снов Арик и не объяснил ей, кем и чем она на самом деле являлась. Арик поведал ей, что ее мать соблазнил бог сновидений, и результатом стало ее рождение.

По сей день она была обязана за свой здоровый рассудок Арику. Он единственный из всех объяснил ей как Онерои — боги сновидений — оказывали помощь человечеству в их снах. Ночь за ночью он приходил и обучал ее до тех пор, пока она не начала контролировать свои силы. И как только она смогла наладить с ним связь, он забрал ее на Исчезающий Остров, где жил ее народ, и представил другим богам.

Там в течение многих столетий они были друзьями.

И даже хотя Арик в конце концов стал Скотосом, превратился в одного из злых богов сновидений, охотившихся за людьми, когда те спали, она по-прежнему была благодарна ему за его наставничество. Так что она никогда не преследовала его в царстве сна, чтобы сразиться, как делала это с другими Скотосами.

Но у Кратуса не было никого, кто бы защитил его …

Этот факт обернулся жестокой правдой всего мгновение спустя, когда воздух вокруг сгустился. Дельфина рванулась было, чтобы перенестись туда, но внутреннее чувство подсказало ей не делать этого.

Сейчас должно было случиться что-то плохое.

Она чувствовала зло вокруг. На ее спину обрушилась неистовая сила, заставляя застыть на месте.

В мгновение ока над его спящим телом материализовалось самое беспощадное существо из всех. На первый взгляд Азура казалась маленькой и хрупкой. Но внешний вид чересчур обманчив. Она была опаснее любого другого создания, за исключением своего брата и сестры — настоящее сосредоточие зла. Ее кожа была голубой, отражая ледяной холод ее сердца, волосы, глаза, ресницы и губы — белые как снег. Одетая в черную кожаную блузку на бретельках с открытой спиной и кожаные брюки, она опустилась на колени рядом с Кратусом.

Дельфина попыталась оказаться там, но не смогла.

Азура посмотрела назад через плечо, будто знала, что Дельфина видит ее.

— Вы все умрете, — тихо произнесла она и потянулась, чтобы прикоснуться к руке Кратуса.

Тот очнулся от сна, готовый к борьбе.

Азура увернулась от его рук.

— Успокойся, Титан. Я здесь не для того, чтобы вредить тебе.

Кратус застыл, обнаружив себя в компании одного из самых первых богов вселенной. Единственной проблемой было то, что она являлась воплощением зла. Предполагалось, что она не была столь жестокой, как ее брат Нуар или сестра Брайт, но и она могла заставить поплясать как следует.

— Что ты здесь делаешь?

Она улыбнулась.

— Ты знаешь, зачем я здесь, малыш. Я пришла сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Он усмехнулся:

— Меня не интересуют битвы за богов.

Она мягко похлопала его по лицу.

— Дорогой, ты сильно недооцениваешь нас. — Азура опустила ладонь на его руку.

Кратус зашипел от боли, когда слова, которые мать выжгла на его коже, обожгли огнем. Мучение было таким свирепым, что он не мог пошевелиться. Не мог дышать. Он хотел оттолкнуть ее прочь от себя, но даже это было невозможно сделать.

Она зашептала на первейшем языке вселенной, и он почувствовал, как ускользает его воля. В глазах помутилось.

Потом боль ушла, оставив его сердце таким же пустым, как и хлев, который он называл домом.

— Следуй за нами, Кратус, и станешь правой рукой победителей. Никто и никогда не сможет навредить тебе снова.

Он хотел сказать ей «нет», но та часть сердца, которая противилась, была закрыта и запечатана. Вместо этого перед ним предстали столетия его страданий. Он ощутил всю ту деградацию, которой закончил, с тех пор, как Зевс распял его на полу стрелами молний.

Будучи сыном Варкрафта и Хейт, [6] он желал мести.

Нет, он жаждал ее.

— Пойдем со мной, Кратус, и мы заставим Зевса умолять тебя о пощаде.

— Я живу в мире, где, если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, значит, есть подвох.

Она одарила его сладкой, умиротворяющей улыбкой:

— Не в этот раз. У тебя будет столько власти, сколько ты захочешь. Столько денег, сколько ты сможешь сосчитать. Больше никакого пресмыкательства перед боссом, которого ты ненавидишь. Больше не будет мучений на человеческом уровне. Больше не нужно будет бороться с богами, которые обрекли тебя на это.

Она наклонилась вперед и прошептала ему в ухо:

— Месть…

Месть.

Она потерлась щекой о его щеку.

— Возьми мою руку, Кратус, и я заберу тебя из этого ужасного места туда, где ты больше ни в чем не будешь нуждаться.

Не делай этого. Существовало что-то большее, чем она ему рассказала. Так было всегда. Глубоко внутри он понимал это, но, тем не менее, лежа там, он видел только прошлое. Нескончаемый круг страданий, которым наградил его Зевс.

В любом случае, Азура, по крайней мере, убьет его и избавит от этих мук.

У него не было ничего, ради чего стоило жить. Ничего.

Умирать было легко. Он умирал в течение многих тысяч лет. Но освободиться хотя бы на одну минуту от того, чем была его жизнь… Он примет предложение.

Впившись взглядом в ее глаза, он кивнул.

— Я — твой.

Смеясь, Азура взяла его за руку.

— Тогда пойдем, мой драгоценный воин. Обрушим на Олимпийцев и людей огненный дождь и разруху. Решающая битва началась.