Волчий клык

Глава 16

Я не поняла, как долго мы шли и какое прошли расстояние. Чувство времени пропало, а часов ни у меня, ни у Райса не водилось.

Опустившаяся ночь была непроглядной, а темнота — матовой и сухой. С неба что-то светило, но здесь, севернее замка, не было такого сияющего лунного света, как над Морлескином. Там ночи были глянцевые, темные краски сочными и живыми. Здесь же не было ни объемных поверхностей, ни живых отражений. Привычный пейзаж Лиловых гор пропал из виду очень быстро, словно пелена опустилась. И буйные травы с деревьями сменились самой настоящей пустыней.

Мы очень долго шли по местности, как будто покрытой пеплом. А скорее всего, это и был пепел, просто в темноте не было возможности в этом убедиться.

Запах гари только усиливался. Опять же, это не был живой дым, а неприятная кисловатая вонь старого, не раз промокшего и снова сохнущего пожарища.

Вонючая пустыня, поглощающая свет. Легкий воздушный пепел под ногами, в который проваливаются сандалии. Редкие деревья-раскорячки без листвы и без коры. И полная тишина, словно в уши ваты напихали.

— Долго еще? — спросила я, и мне показалось, что голос мой только я и слышу, так странно он прозвучал, будто внутри меня.

— Смотря куда тебе надо, госпожа, — прошелестел Райс. Его голос тоже звучал не очень-то звонко. — Если ты собралась пересечь княжеские земли насквозь, то это очень долгий путь.

— Ты не чувствуешь ни одного прохода? — уточнила я у Райса чисто на всякий случай. — Или просто мне не говоришь?

— Мне совсем не в удовольствие эта прогулка, — угрюмо отозвался Райс. — Был бы проход на пути, я давно бы им воспользовался. И вообще, госпожа Алиша, не сочти за неподчинение и дерзость, но не повернуть ли нам назад?

— Ни за что не поверю, что князья Морлескина ходили в свои земли пешком. Должны быть проходы. Ты меня дуришь, наверное?

Райс повернулся ко мне. Я должна была увидеть его глаза, хотя бы их блеск. Но глаза не блестели. Безжизненное лицо Райса выглядело маской.

— Нет, госпожа, — проговорил он тоном оскорбленной невинности. — Я не стану тебя обманывать, привязанному метаморфу это слишком тяжело дается. А объяснение есть. Даже если проходы после смерти наведенной реальности сохранились, то мы их не найдем, потому что здесь на всем завеса. Мало того, что эта земля мертвая сама по себе, ее почти что стерли и погребли под прочной защитной завесой.

— Но, если это завеса, значит, кому-то есть, что скрывать здесь?!

— Несомненно, — буркнул Райс. — Но вполне возможно, что мы ничего не найдем и не увидим, кроме того, что уже видели. Поэтому я бы посоветовал повернуть назад.

Но я пошла дальше, и Райс, ни говоря больше ни слова, зашагал рядом.

Хорошо, что пепел мягкий. Глубокий, но мягкий. Ноги проваливаются в эту невесомую пыль, но легко передвигаются. Вот без воды — да, совсем плохо. Будет, конечно, еще хуже. Но хотя бы не жарко, значит, еще можно долго идти вперед. Потому что нужно на север. Так и не поняла, зачем и почему, но мне нужно на север.

Когда невдалеке показался невнятный силуэт еще одного одинокого мертвого дерева, я вдруг поняла, что ногам нужен отдых. Дойдя до корявого ствола, я с удовольствием опустилась и провалилась в пепел. Сидеть, опираясь спиной на ствол и закрыв глаза, было приятно. Рядом с коротким безнадежным стоном плюхнулся в пепел Райс, и теперь я слышала его дыхание.

Когда я, наконец, разлепила веки и взглянула на Райса, он больше был похож на мертвого, чем на живого. Сидел, безвольно бросив руки и свесив голову. И только короткие частые вздохи обнадеживали.

— Что с тобой такое?

— Скатти много и часто пьют. Это от природы. А в человечьей шкуре пить хочется даже больше и чаще. Ты не обращай на меня внимания, госпожа. Я потерплю ровно столько, сколько нужно.

— А если мы зашли так далеко, что ты не сможешь вернуться? Почему ты сразу не сказал, что не можешь долго без воды?

— Потому что это совершенно неважно, что со мной происходит. Другое дело, если эта прогулка станет опасной для тебя, госпожа. А я уж как-нибудь.

Его смирение разозлило меня еще сильнее.

— Так и сказал бы еще в Лиловых горах, что без воды сюда не стоит соваться! Ты же лениво отпирался для вида, не сказав ничего конкретно, и послушно потащился за мной…

И только тут я вдруг поняла, что на самом деле произошло. Мне внезапно втемяшилось на север. Не поняв причины, не представляя, что может ждать в пути, я рванула вперед. Не сообразила даже, что на прогулку в парке и то неплохо брать с собой хотя бы конфеты и бутылку минералки, а уж тем более, когда идешь туда, не знаю куда. Нет же, я бодрым шагом отправилась месить пепел в северном направлении. С пустыми руками и с угрюмо молчащим метаморфом, который попытался отговорить меня настолько вяло, что как будто бы и не пытался.

Кто из нас повел себя более странно — я или Райс — еще большой вопрос.

Но даже сейчас, когда я уже осознала, что веду себя нелогично и нелепо — это по меньшей мере — мне все равно совершенно точно нужно было продолжать это путешествие. На север.

Это противное состояние было, как ни удивительно, знакомым.

— Райс, мне Ноэль за обедом ничего в еду не подмешал?

Метаморф с трудом выпрямился и повернулся ко мне. Глаз его я по-прежнему не видела, но удивленный голос стал тверже.

— Подмешал?! Зачем?.. Впрочем, не знаю, — буркнул Райс. — А с чего ты взяла, госпожа?

— Чувствую себя, как под действием морлескинского цветного вина. Радостно и целеустремленно делаю тупые, бессмысленные и нелогичные вещи. И считаю, что должна продолжать.

— Морлескинские вина на тебя не действуют, ты так сказала Ноэлю.

— Не действуют, верно. Но здесь наверняка водятся еще какие-нибудь коварные зелья.

Райс только развел руками.

— А что будет, если мы с тобой не сможем отсюда выбраться?

— Тогда вмешается Ноэль и заберет нас в Амазор, — совершенно спокойно ответил Райс.

— Он что, следит за нами?

— Нет, не в обычном смысле. Просто, если тебе будет угрожать опасность, он поймет. Он это умеет.

— Значит, пока все еще не совсем плохо? Ну, допустим, я-то в порядке. А ты еле жив! Что же, Ноэль этого не видит?

— Не видит, — подтвердил скатти. — Если настроился на тебя, госпожа.

— Я тебя тоже не очень-то чувствую. Эта самая связь, которая должна быть между нами — она не работает!

Райс так резко повернул голову в мою сторону, что даже в этом странном сухом и матовом мире его глаза блеснули.

— Если бы!.. — прошипел он с ненавистью. — Если бы так! Впрочем, ты не в состоянии понять, что происходит. Я служу Ноэлю не под заклятьем, я люблю его и почитаю, как отца, как наставника и как величайшего мага! И я готов ради него вынести любую повинность, даже эту! Он привязал меня к тебе, потому что понял, что иначе я… Иначе я снова не сдержусь, — Райс резко подался ко мне. — Только заклятье способно заставить меня починяться и охранять тебя вместо того, чтобы перегрызть тебе глотку! И оно, к сожалению, работает!

Я бы отпрянула, если было бы куда, а так только вжалась спиной в драную кору на стволе.

— Не бойся, госпожа, не трону, — уже спокойнее проговорил Райс. — Ноэль знал, что делал, когда так наказывал меня.

Откровения Райса немного отвлекли меня от главного: а зачем же мне на север понадобилось, и какая сила заставляет меня так тупеть, что даже сосредоточиться на чем-то невозможно. Но Райс успокоился, а меня наоборот снова начало трясти от нетерпения.

— Нам надо идти, Райс.

— Как скажешь, госпожа, — отозвался он и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Разреши только, я на четырех поскачу, так будет полегче.

— Скачи, как хочешь, мне все равно.

Райс снял штаны, попробовал завязать себе на шею, но едва вместо худого парня появилась здоровая вонючая крыса, его штаны тут же развязались и свалились, подняв тучку пепла. Крыса этого не заметила. В другой раз я точно подняла бы шмотки Райса и взяла бы их с собой. Но сейчас я перешагнула через утонувшую в пепле тряпку и пошла за скачущим вперед скатти.

На четырех лапах Райс оказался и в самом деле куда проворнее. По крайней мере поначалу. Но чем дольше мы шли, тем все медленнее двигался Райс. Вот я уже догнала его, а потом и легко обогнала. Когда же через некоторое время я решила оглянуться, то не увидела своего спутника ни в человеческом, ни в крысином обличье.

— Райс! — закричала я в темноту.

Никто не ответил.

Больше чувствуя, чем видя свои собственные следы, я побежала назад и вскоре чуть не наткнулась на темную бесформенную кучу.

Несчастный скатти лежал будто бездыханный, очень похожий на карикатурные изображения валяющихся в изнеможении крыс: торчит вверх широкая задница, передние лапы бессильно лежат вдоль туловища, а острая морда беспомощно зарылась в пепел.

Я опустилась рядом с ним на колени, прикоснулась к жесткой шерсти на затылке. Живой. Погладила, ощупала, вгляделась — да, еле живой. Очень сильное обезвоживание. Я и сама бы сейчас выпила море, но Райс мог просто больше не подняться, если его не напоить.

Нужна была вода. Вода, которой в этом месте волшебного мира не было. Я попробовала, а вдруг получится как-нибудь так помочь ему, без воды, одной лишь силой мысли, но нет. Видимо, есть неполадки, которые можно поправить одной лишь лекарской магией, а есть такие, для починки которых нужны расходные материалы.

— Райс! Ты меня слышишь?

Скатти шевельнул ушами и с трудом приоткрыл глаз.

— А может быть все-таки как-то можно позвать Ноэля? Чтобы он разглядел, что с тобой? Тебя надо срочно отсюда забирать.

Даже если Райс меня услышал и понял, сил у него не осталось. Крысиный глаз снова закрылся, а сердце скатти замедлило биение.

Я вздохнула и посмотрела в том направлении, в котором мы с Райсом столько времени упорно шагали. Давать Райсу умереть не входило в мои планы. Оставлять его тут одного в таком состоянии было страшно. Но мне по-прежнему нужно было идти вперед, еще совсем немного вперед. Я знала, что почти пришла.

И тут я увидела ее, цель моего упорного и необъяснимого похода.

Там, где буквально несколько минут тому назад не было ничего, кроме вязкой пустой тьмы, теперь блестела чуть трепещущая поверхность. Я даже зажмурилась для верности и опять уставилась туда. Точно, небольшой водоем. Лужица какая-то. Совсем недалеко.

— Райс, я, кажется, вижу воду. Сейчас пойду проверю, только не вздумай сдохнуть!

Я поднялась на ноги и медленно пошла к блестящей поверхности.

Права ли я? В пепельной пустыне наверняка есть свои миражи. Может так случиться, что я никогда не дойду до этой недосягаемой лужи. А Ноэля позвать я не смогу, не сумею. И выйдет так, что я и себя, и своего несчастного злобного метаморфа загнала на верную смерть. Причем ладно бы ради чего-то важного, а так — сама не поняла зачем.

Лужа, однако, вела себя не как мираж. Она приближалась и становилась все шире. У нее появился зеленоватый оттенок и что-то вроде подсветки в глубине.

Чем ближе я подходила, тем отчетливее становились какие-то клубы и тени по обеим сторонам от водоема. Я прошла еще немного, и тени обрели четкие силуэты деревьев с раскидистыми кронами. И это были совсем не мертвые коряги, что попадались нам на пути до сих пор. Плакучие ветви, покрытые густой листвой, свисали над водой со всех сторон, и пока я подходила ближе и ближе, блестящая поверхность почти скрылась под их завесой. Я дошла до ближайшего дерева и потрогала свисающую ветку. Настоящая, живая. Не мираж.

Чтобы пройти к воде, мне понадобилось пробраться через заросли, которых только что и в помине не было. Я раздвигала гибкие ветки с мягкими листьями, они небольно шлепали меня по щекам. Зеленоватое озеро было уже совсем близко. Я пробралась через низкий, но неожиданно густой кустарник и вышла к самой воде.

А подсветка… Это была не подсветка. В воде отражались широкие и высокие окна причудливого строения. На берегу озера стоял трехэтажный особняк. Только что его не было, и вдруг я его увидела в каких-то полусотне метров перед собой. Он тоже был со всех сторон окружен лесом. Свисающие ветви высоких деревьев словно обнимали его, скрывая от любопытных глаз.

Я часто видела такие дома в кино. Что-то похожее очень богатые люди в Европе строили для себя лет сто назад. Ранний модернизм: лаконичные линии, плоские крыши, много стекла и просторные террасы.

Здесь терраса находилась на уровне второго этажа: огромный пустой балкон, нависший над озером. Выйти на балкон можно было из помещения с окнами от потолка до пола. Из этого зала и лился свет.

Перила опоясывали балкон только с боков и немного на углах. Спереди же в средней части открывался выход то ли на короткий причал, то ли на вышку для ныряния. Для причала было, прямо скажем, высоковато, а для вышки… Ну, кто его знает, может быть и вышка. И балкон, и вынесенную далеко над водой «вышку» из воды поддерживали мощные опоры.

На балконе я увидела двоих, мужчину и рыжеволосую женщину.

Она была полураздета: брюки были уже на ней, но стояла женщина босиком, а рубаха с пуговицами спереди была надета, но не застегнута.

Мужчину ее голая грудь не смущала. Он что-то говорил, глядя собеседнице в лицо и сдержанно жестикулируя. Несмотря на то, что он был одет по морлескинскому обычаю и выбрит, Дайру я узнала сразу даже с такого расстояния.

Он договорил, выслушал короткий ответ и, отвернувшись от женщины, скрылся внутри здания. Она осталась стоять, медленно застегиваясь.

Ну, что ж. По крайней мере теперь я знаю, почему мне так нужно было именно на север. Женская интуиция, первый признак ведьмарских способностей… Теперь, если не найду подходящей работы, попробую стать местным следопытом. Райс сказал, им неплохо платят.

Райс… Как он там? Я не дотащу на себе огромную крысу, и не донесу ему воду в ладошках. Разве что Дайра выдаст мне какую-нибудь посуду после того, как я взгляну в его честные глаза и кое о чем спрошу.

Оставалось найти парадный вход в это странное тайное пристанище.

Я пошла вдоль берега, зацепляясь за ветки низких кустиков, что росли у воды. Шума я вроде бы не производила никакого, сучки не ломала, по воде не шлепала. До боковой стены оставалось уже несколько метров…

— Стоять! — раздался рядом со мной незнакомый голос. Голос был женским, но ледяным и суровым.

Я остановилась. В лицо мне ударил свет. Я не видела того, кто держит фонарь, да и фонаря в обычном смысле, скорее всего не было, очень уж странным был этот свет: я чувствовала, как он холодит мне лицо.

— Ты кто такая?.. Кто послал тебя?.. Что тебе здесь надо?.. — невидимая мне женщина жестко бросала вопрос за вопросом.

— Мне нужен Дайра, — ответила я только на последний вопрос.

Женщина коротко хмыкнула. И снова засыпала меня вопросами.

— Кто показал тебе эту дорогу?

— Никто.

— Как ты узнала, что Дайра здесь?

— Никак… Не знаю.

— Кто еще здесь с тобой?

— Я… Я одна.

— Кто послал тебя?

— Да никто меня не…

— Представься!

— Я Алиша.

— Полностью!

— Алиша Маевская.

Женщина подавила раздраженный смешок.

— Не придуривайся! Как полагается, представься: откуда, имя хозяина, уровень по общему списку! Ну, живо!

— Нет у меня хозяина. Я из-за грани. Мне Дайра нужен. Он меня знает. Мы с ним за гранью… жили вместе.

Бьющий в лицо морозный свет погас. Я увидела перед собой женский силуэт. Брюки, распущенные волосы… Быстро же она нашла меня, разглядев с балкона.

Женщина шагнула ко мне и цепко ухватила за плечо.

— А ну, вперед! Давай-давай, быстро! — по-прежнему неласково приказала она и дернула меня за собой.

Дверь оказалась недалеко. Суровая женщина втащила меня на первый этаж в просторный холл, погруженный в полутьму. Кроме широкой лестницы, ведущей вверх, здесь ничего больше не было.

Я взглянула, наконец, на свою… на своего конвоира. И поняла, что знаю ее. Хотя в отеле она была в светлом парике, но это безбровое скуластое лицо я запомнила. Нынешняя неопрятная рыжая грива мало его изменила.

— Лависа, в чем дело?! — раздался где-то наверху раздраженный голос Дайры. — Что происходит?

— А ну, — она отпустила мое плечо и кивнула на лестницу. — Поднимайся, живо!

Я пошагала вверх, Лависа за мной. Ее взгляд я почти что физически чувствовала. Она была не прочь меня испепелить на всякий случай.

Мы поднялись в просторный и такой же пустой холл второго этажа, в котором боковые стены были обычными, а передняя — стеклянной. Эта передняя стена, кажется, выходила на ту самую террасу над озером. Дверь в боковой стене была открыта, и оттуда снова раздался голос Дайры:

— Лависа, что у тебя случилось?!

— У нас проникновение, — отозвалась Лависа.

— В каком смысле? Шутишь?!

— Прости, но нет. Не шучу.

Дайра вышел из смежного помещения в холл:

— Кто ж смог…

Он увидел меня и замолчал на полуслове.

— Дайра, я выясню и приму меры, — виновато заговорила Лависа. — Я все проверю. Надо понять, можно ли здесь оставаться…

Дайра вскинул руку, и она замолкла.

Я ожидала… Не знаю, чего ожидала. По крайней мере обычной в подобных случаях широкой улыбки. Я жадно рассматривала его: все ли в порядке. В свободных брюках и простой темной рубашке он совсем не было похож на привычного мне Дайру, и выглядел усталым и слегка раздраженным.

Он потер лоб, вздохнул и мрачно произнес:

— Как ты здесь оказалась?

— Искала тебя.

— Зачем? — спросил он с легкой досадой.

Вот что можно ответить на тупой вопрос?

— Да чтобы найти!

— Но зачем?! — настойчиво и строго повторил Дайра.

Не понимая, чего именно он ждет, я выпалила со злостью ответ, который он вполне заслужил:

— Деньги на жизнь закончились!

Дайра зажмурился и даже ладонью закрылся. Потом ладонь соскользнула вниз, и на меня глянули внимательные золотые глаза.

— Как же?.. Как они могли так быстро закончиться? — серьезно спросил он. — Я же посчитал…

— Ах, ты посчитал?! Надо же! — фыркнула я. — Сче-то-вод!.. А что мне будет плохо, если ты исчезнешь, не сказав ни слова, это ты в свой расчет заложил?

Дайра нахмурился и слегка покраснел. Было видно, что ему неловко.

— Сволочь ты, Дайра Морлескин! Правильно Ольгер тебя мерзавцем зовет!

Дайра усмехнулся и опустил голову.

Я подошла к нему.

— Как так можно было?! Дайра, как?! Ты что думал, мне все равно?!

Он посмотрел мне в глаза. Взгляд его был печальным и напряженным.

— Что молчишь? Ну, говори же, наконец! Ты что, правда считал, что мне плевать? Что можно вот так со мной поступить?!..

Дайра опять вздохнул, на этот раз глубоко и шумно. Покачал головой, отрешенно глядя себе под ноги. А когда снова посмотрел на меня, это был такой обреченный взгляд, что я едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

— Ты не попросишь свою… подругу… выйти ненадолго? — пробормотала я.

— Лависа, — произнес Дайра твердо. — Будь добра, оставь нас.

— Это может быть… — начала Лависа, но Дайра немедленно оборвал ее:

— Оставь нас. Ты хотела все проверить, так проверяй!

Она развернулась и вышла обратно на лестницу, я слышала, как открылись и снова закрылись раздвижные двери внизу.

— Тебя здесь быть не должно, — строго сказал Дайра, как только мы остались одни.

Я только руками развела.

— Ну, извини! Я каждого встречного о тебе расспрашивала, никто ничего мне не сказал. Одни намеки страшные…

— Какие еще намеки?! — рассердился Дайра.

— Что ты попал в беду.

Он снова осторожно вздохнул и шумно выдохнул.

— Как видишь, никакой беды. Я цел, невредим, и у меня все в порядке, — спокойно сказал Дайра. — Нечего волноваться.

— И как, по-твоему, я должна была догадаться, что у тебя все в порядке?! Был только один способ все выяснить — найти и увидеть тебя. И вот, я здесь.

Дайра опять покачал головой, потом буркнул:

— Маська где?

— Маська?.. — растерялась я. Вот же черт, посреди такого важного разговора он в первую очередь вспоминает про свою кошку! — Маська у моей сестры. Можешь не переживать, ее там не обижают.

— А Ольгер?

— Что Ольгер?

Дайра возвел глаза к потолку, потом угрюмо уставился на меня:

— Ольгер приходил к нам домой?

— Ну, приходили они оба, с Костой. И что?

— Я надеялся, что хоть на этот раз Ольгеру будет под силу выполнить мою просьбу и присмотреть за тобой, чтобы ты спокойно жила дома и никуда не рвалась… — Дайра подозрительно прищурился. — Ты что, так легко сбежала от них?

Я только плечами пожала:

— И снова извини! Как смогла, так и сбежала. А кто бы не сбежал? Если мне никто ничего не хочет говорить, я иду и все выясняю сама… Впрочем, это я уже говорила.

Дайра сделал пару шагов и взял меня за плечи.

— Вижу, я сильно тебя обидел, — сказал он с горечью. — Но правда, тебе не надо было сюда приходить. Ни в коем случае.

— А ты? — я вскинула голову, чтобы заглянуть в золотые глаза. — Ты бы не пришел? Вот так и остался бы в неведении, а куда я делась, да и фиг со мной, да?!

— Так ведь то я…

— А это я! — выкрикнула я со слезами.

Дайра обнял меня одновременно крепко и нежно, словно в теплый кокон забрал. Я ткнулась лицом в жестковатую ткань его темной рубашки и застыла, как связанная по рукам и ногам. И стояла бы так, вечно… пока кожей к нему не прирасту.

— Никогда больше не смей так делать! — пропыхтела я возмущенно.

— Не сметь что? — осторожно уточнил он. — Обнимать?

— Деньги мне давать не смей! — завопила я, прижимаясь к нему. — Только попробуй еще раз!.. И бросать меня не смей вот так!

— Тише, тише, ну что ты?.. — прошептал он и прижался губами к моему виску. — Все, Алиш, успокойся. Все хорошо. Я в порядке. Ты пришла, увидела, и теперь все нормально, правда?

— Это ты меня спрашиваешь? — я осторожно, но решительно отстранилась. — А давай я спрошу?

— А давай, — нехотя отозвался Дайра нашим любимым присловьем.

— Что произошло, Дайра? Почему ты ушел, и почему ты тут прячешься?

— Я не прячусь.

— Нет? А что же эта Лависа так разволновалась, меня увидев? Я думала, она меня к стенке поставит после допроса… Кто она такая, кстати? В смысле я знаю, кто она, но хочу знать, почему вы с ней…

— А, — кивнул Дайра. — Лависа — мой друг и телохранитель.

— То есть, твой метаморф?

— Она метаморф, конечно, но не мой! — засмеялся Дайра. — Как известно, у меня не может быть своих метаморфов. А Лависа — любимая воспитанница моей матери. Она выросла в замке и когда-то давно даже присматривала за мной маленьким. С нее сейчас сняты привязывающие заклятья, она свободна, и она мне помогает время от времени, по старой памяти. Лависа очень сильный боевой маг. Гораздо сильнее, чем она обычно показывает… А ты очень огорчила ее, пробравшись через ее охранительное заклятье, которое считается абсолютно надежным.

— Вот оно что, — я усмехнулась. — Всех я огорчила. И Лавису, и тебя, кажется, тоже.

Дайра наконец-то широко улыбнулся:

— Да, я обычно расстраиваюсь, когда мои планы не срабатывают. Это прекрасно, что ты пришла на меня посмотреть, но… Пожалуйста, отправляйся назад.

Я машинально оглянулась.

— Назад — это куда?

— Домой. В наш дом. В твой дом… — Дайра снова улыбнулся, теперь уже грустно. — Это, собственно, то, чего я хочу.

— А ты собираешься остаться здесь?

— У меня здесь дела.

— Вот что, Дайра… Заканчивай-ка ты мне лапшу на уши вешать! — разозлилась я.

Он молча смотрел на меня самым что ни на есть партизанским взглядом. Ни слова врагу.

— Ну, хорошо, молчи. Этак поневоле поверишь тому, что Ольгер о тебе говорит.

Дайра помрачнел, но по-прежнему хранил молчание.

— Ладно, Дайра. Зато я знаю теперь цену всему этому: и твоим словам, и древним стихам, и творожным булочкам. Все это пустое… Я не просто тебе мешаю. Я совсем ничего для тебя не значу, раз в трудную минуту ты молчишь и хочешь, чтобы я просто ушла. Хочешь, чтобы я ушла, да? Так я пойду. Пока!

— Пока! — жестко отозвался он. — Если у тебя был расчет на то, что я кинусь тебя в чем-то разубеждать, то ты ошиблась. Разубеждать не стану. И останавливать не стану. Так что пока!

Он не хотел так со мной поступать, я это чувствовала. Это было видно, как на ладони. Но что-то мешало ему быть самим собой.

Чем еще можно было его пронять, я не представляла.

— А если у тебя, Дайра, был расчет, что я обижусь и пошлю тебя подальше… то он оправдался! Полностью! Пропади ты пропадом!

Я только и успела, что развернуться и сделать пару шагов к двери.

— Постой! — проговорил Дайра за моей спиной. — Ладно, я все объясню. Я не могу тебя отпустить вот так.

Я повернулась к нему:

— Как «так»?

Он подошел, привлек меня к себе и, приобняв за плечи, повел в ту дверь в стене, откуда недавно появился.