Волчий клык

Глава 6

— Сбежал — счастливого пути! Жалко мне, что ли?.. — бормотала я, поскальзываясь на обледенелой плитке мостовой.

Сто раз бы уже могла навернуться, держалась на ногах чисто на автопилоте. На злющем и несчастном автопилоте. Хорошо, что до работы и в самом деле было пять минут. За большее время пути я могла еще всякого напридумывать, а тут только и успела, что испугаться, а вдруг Дайра все-таки из-за нашего разговора ушел. Выслушал мое нытье про стих, да и решил окончательно отступиться, ну и дернул в свою Норвегию…

Впрочем, нет, конечно. Ночной звонок, он ведь был, он мне не приснился. Да, может быть, Дайра все-таки ушел бы, и скоро. Но не сегодня и не так. Раз Коста не может обнаружить Дайру своим волшебным чутьем, значит никаких Норвегий быть не может. Значит, не во мне дело. В чем-то другом. И об этом другом Дайра не посчитал нужным мне сообщить.

А и правда, зачем сообщать-то? Зачем что-то объяснять, когда можно просто оставить в комоде пачки с деньгами? Молодцы, братики-княжичи… Стоят друг друга. Семейная привычка деньгами откупаться!

— Ну и подумаешь!.. Да пожалуйста!.. — прошипела я, дергая тяжелую дверь служебного входа в отель.

На ресепшн я рассчитывала увидеть Катю, но там в одиночестве куковал Стас.

— Привет! — буркнул он, увидев меня. — Ты что такую рань притащилась? Ночь не задалась?

— Вроде того.

— И у меня тоже… Катерина положила заявление на стол и домой отправилась. Придется мне тут вместо нее до конца смены торчать, — раздраженно сказал он. — А у тебя что?

— Что «что»? — рявкнула я.

— Злая что такая? Покусал кто?

— Черный волк.

Стас снова кисло скривился.

— Да не вру я: гость ночью заявился, с огромным черным волком, — пояснила я. — А наша кошка чуть его не сожрала…

— Как же ты любишь пургу гнать, — перебил Стас мой чистосердечно-правдивый рассказ. — Через полчаса китайцев из аэропорта подвезут. Поможешь?

— Сам справишься. У меня своей работы хватает.

Стас только угрюмо безнадежно вздохнул.

— Да не паникуй. Китайцы — люди дисциплинированные. Скажешь им ждать — будут ждать, сколько нужно… Что там с телефоном-то?

— С каким? — нахмурился Стас. — А-а-а… — он сунул руку на полку под столешницей. — Да вот…

Телефон был самый что ни есть простецкий, без излишеств.

— И никто его не искал?

— Неа. А тебе-то это все к чему?

— Звонили мне с него. На личный номер.

— Тетка… ну, то есть дама… из триста второго, — кивнул Стас. — Спустилась вниз, позвонила, постояла, подумала, что-то спросила у Катьки и ушла в ночь глухую. А трубку на стойке оставила.

— Понятно. Ну, ладно, пошла я к себе, — пробормотала я.

Я поспешила на свое рабочее место, пока Стас не начал снова просить о помощи. В другой раз я бы и согласилась, но сейчас мне было точно не до этого.

В кабинете я заперла дверь изнутри и переоделась в униформу. Бордовый цвет брюк и жилета не очень мне нравился, но сидели они отлично, да и бежевая блуза смотрелась очень мило. Завершение дресс-кода: никаких распущенных волос. Я туго стянула волосы на затылке, а хвост заплела в мягкую косу.

Все готово, можно было приступать.

Нет, не к работе. Я собиралась проверить, что же это за дама из триста второго номера, и узнать, что ей понадобилось от Дайры.

До начала моего рабочего дня по графику еще целый час.

В ящике стола валялся универсальный ключ от номеров. Самостоятельно пользоваться им мне еще не доводилось, повода не было. В случае какой-то непредвиденной ситуации всегда есть, кому решать проблему в номерах и без менеджера по организации досуга. Но сейчас ключ был очень кстати. Ничего страшного не произойдет, если девушка в униформе случайно по ошибке зайдет не в тот номер. А если она там кого-то встретит, всегда же можно извиниться.

А я была уверена, что я там кого-то встречу. Я даже знала, кого. Нет, ну, правда же, не бывает таких случайностей, чтобы та морлескинская парочка оказалась ни при чем. И если тетка, она же дама, ушла и до сих пор не вернулась, ее молодой спутник, возможно, мирно дрыхнет в номере.

Перед тем, как отправиться наверх, я заглянула в базу постояльцев.

Триста второй номер. Гости въехали три дня назад. Миссис и мистер… совершенно непроизносимые фамилии, почти что из одних согласных. Гражданство Южной Африки. Это ни о чем не говорило и даже не намекало ни на что. Паспорта у морлескинцев здесь могли быть самыми причудливыми. Похоже, не все в Морлескине представляли, вяжутся их здешние паспорта и фамилии с их физиономиями или нет.

Наверху в коридорах было тихо и спокойно. Слишком рано, слишком темно на улице, даже пьянчуги и романтики уже угомонились перед рассветом.

Я подошла к двери триста второго и осторожно постучала.

Ответа не было.

Когда даже на энергичный и громкий стук никто не отреагировал, я открыла дверь и вошла.

Этот номер, как и большинство на третьем этаже, подходил для пар, которые еще не успели устать друг от друга. Он двухкомнатный: просторная гостиная и тесноватая спальня с одной французской кроватью. Мебели не очень много, да и вообще обстановка лаконичная, без излишеств.

Поэтому я очень удивилась, когда прямо на пороге запнулась о что-то небольшое, но тяжелое. Оно, к счастью, было жесткое, а значит не живое и не бывшее живое, а то я бы со страху умерла.

Было темно, подсветка из окна оказалась слишком слабой.

Я осторожно обошла то, что попалось мне под ноги, и вышла на середину гостиной.

Ничего особенного я не заметила, разве только кресла стояли неровно и журнальный столик сдвинут.

— Извините? Здесь есть кто-нибудь? — вежливо и не очень громко спросила я по-английски.

Никто не ответил.

Я двинулась к чуть приоткрытой двери спальни. Там было еще темнее: шторы задернуты. Поэтому, стоя на пороге, я протянула руку и нащупала выключатель бра.

Тусклый теплый свет позволил разглядеть кровать со скомканным одеялом и измятыми подушками, два узких платяных шкафа и распахнутую дверь в темный санузел. И если в гостиной ничем не пахло, кроме обычной отдушки из средств для влажной уборки номеров, то тут, в спальне, запашок был не очень приятный.

Я вышла обратно в гостиную и зажгла там еще один настенный светильник. Да, в помещении был заметен легкий беспорядок, а то, о что я запнулась при входе, оказалось брошенным поперек дороги небольшим чемоданом.

Если бы не чемодан, номер выглядел бы нежилым, будто не очень аккуратные постояльцы только что выехали, а горничная еще не приходила прибираться.

А может, они и не вернутся сюда больше, эти странные миссис и мистер. И чемодан им не нужен. И как же мне теперь понять, зачем Дайра отправился куда-то с этой неведомой дамой…

Ох, да, надо же заглянуть в ванную. Кажется, в Морлескине тоже принято чистить зубы. А уж в Южной Африке тем более. Если постояльцы пока не выехали насовсем, должны же в ванной быть какие-то признаки человеческого присутствия.

Я прошла через спальню, включила свет в ванной, шагнула… и замерла, зажав рот ладонью. Вместо визга у меня получилось сдавленное мычание.

Посреди просторного санузла между ванной и унитазом неподвижно лежал человек. Он был одет в хорошие костюмные брюки и сверкающую белизной сорочку. Обуви и носков на нем не было, и он валялся, раскинув ноги, словно широко шагал куда-то. Руки он судорожно сжал у груди, что вполне могло быть признаком сердечного приступа. Казалось, он не дышит.

Я подошла поближе. Да, это был тот самый бледный молодой морлескинец с рыже-ржавыми нестриженными вихрами. Вот вам и мистер «почти одни согласные» из Южной Африки. Если бы интуиция моя всегда была такой образцово безошибочной…

Я наклонилась к парню. Чтобы вглядеться и понять, что с ним, нужно было хорошенько сосредоточиться.

— ы-ы-ы-ы-ы — он дернулся, перевернулся на спину и застонал.

Я выдохнула. Живой, и славненько. И хлопот меньше, и, возможно, скажет что-то важное.

Лицо бедняги на глазах покрывалось потом. А потом по телу его прошла сильная, но короткая судорога, и от него ощутимо завоняло какой-то гадостью. Будто у него за пазухой кто-то давно умер и разлагается.

— Что с тобой случилось? — спросила я на языке Морлескина.

Он напрягся, поморщился и пробормотал еле слышно:

— Не получается… Больно…

И опять потерял сознание.

Я положила руку ему на локоть и посмотрела вглубь.

На первый взгляд его организм был почти в порядке. Ну, как в порядке… Загибался его организм. Сердце билось в рваном ритме, и полные легкие воздуха парню было не набрать. Но я не видела причины. Никаких поверхностных ран, только зоны ушибов, возможно, от падения на кафельный пол. Никаких внутренних разрывов тканей и сосудов. Никаких вредоносных химических реакций в желудке и кишках. Даже заметных очагов воспалений не видно… Практически здоровый человек собирался умереть.

И тут снова случились судорога и вонь. И я увидела, как едва не взрываются нервные волокна бедняги. Боль, оказывается, тоже можно увидеть.

Новая судорога… И тут мне показалось, что этих алых от боли нервных волокон как-то подозрительно много. Куда больше, чему у всех остальных, в кого мне прежде случалось вглядываться. Вот много-много таких совсем тоненьких ниточек, которых сначала не видно совсем, а во время приступа они загораются спутанной сеткой. И они везде. Чем дольше я смотрела, тем все больше их находила.

Я так долго наблюдала за этими нитками, что голова закружилась. Наконец, я выдернула себя из этого состояния и посмотрела на парня уже обычным образом.

Его время от времени слегка потрясывало, и он немного рассеянно, но не отрываясь, следил за мной из-под полуприкрытых век.

— Кто ты? — проговорил он по-русски, запинаясь. — Ты чья?

— Ничья, — буркнула я по-морлескински и ткнула пальцем в бейдж на моем жилете. — Я здесь работаю, в отеле.

— Работаешь? — удивился парень и сморщился от накатившей боли. — Кто прислал тебя?

— Да никто меня не присылал. Я местная, живу здесь.

Его взгляд стал совсем настороженным. Даже злым.

— Ты не из Морлескина, — бросил он с подозрением. — Выговор странный.

— Я здесь родилась. У меня предки из Морлескина.

— А, — с некоторым облегчением выдохнул парень. — Такое бывает. Полукровка…

Его вдруг снова скрючило в припадке, он побледнел еще сильнее, хотя сильнее было уже некуда, и стиснул руки у груди.

И эти руки вдруг из бледно-розовых стали превращаться в землисто-серые. Пальцы удлинились, суставы увеличились в размерах, делая кисть руки похожей не то на пучок бамбуковых стеблей, не то на лапу огромной птицы… Впрочем, нет. Пальцы остались пальцами, но не человеческими. Темные изогнутые дугой когти превратили обычные мужские ладони в какие-то крысиные лапы. Ладони из кожи, а на тыльной стороне серые шерстинки, которые росли на глазах.

Парень страшно, мучительно застонал и снова потерял сознание.

Хоть я и устала смертельно от изучения его изнутри, я снова вгляделась. Тонкая сеть нитей переливалась то алым, то пурпурным, то фиолетовым. Но в целом картина поменялась. В кистях рук нити стали спокойнее, тлели рыжеватым цветом. А выше уже оранжевыми, а чем дальше, тем еще темнее. А в ногах беспокойно алыми, переливающимися.

Я вынырнула и взглянула, что там с его ногами. Ноги как ноги, с ними ничего не происходило.

Очевидное объяснение пришло, наконец, в мою голову само.

Парень был метаморфом. Он никак не мог превратиться в какого-то гигантского грызуна. Что-то ему мешало и приносило нестерпимые мучения.

Я очень устала, так, что хотелось привалиться к стене прямо в этой ужасной ванной и немного подремать. Но парнишку было жалко, да и когда мне еще выпадет случай кое-что понять про метаморфов.

Последний рывок. Глубже, еще глубже. Настолько глубоко, чтобы тонкие нити стали хорошо различимы, чтобы проявились их сплетения, и стала видимой вся их сеть целиком… Вот он, разрыв. Нити оборваны, концы смяты и полыхают багровым. И, похоже, из-за этого разрыва у основания черепа, все и беды.

Я выпуталась из пелены видений и посидела немного, прикрыв глаза.

Когда я снова посмотрела на парня, он пристально изучал меня. Его руки все еще были лапами.

— Больно? — спросила я.

Он только губы поджал.

— Попробуй расслабиться. Может и это… — я кивнула на его руки. — … пройдет, если напрягаться не будешь.

— Да не выходит, — вздохнул он. — И не выйдет. Порвала она меня…

— Кто?

Он не ответил. Стал приподниматься, опираясь на локти.

— Тебя как зовут?

— Райс, — ответил он недовольно. — Ты вот что… Ты вообще кто?..

— Я — Алиша.

Он непонимающе фыркнул.

— Ты помоги мне исчезнуть отсюда так, чтобы никто ничего не понял, — проговорил он, наконец, и сел. — В таком виде у меня могут быть проблемы.

— Если ты вообще сможешь идти, надо просто одеться и спрятать руки в карманы пальто…

Я не договорила. Райс выгнулся, его лицо перекосила ужасная гримаса, снова завоняло какой-то гадостью. Его руки стали стремительно меняться, и вот они уже без шерсти и даже розовеют, а темные когти втягиваются… Но лицо! Лоб и глаза остались человеческими, а нос и челюсти вытянулись вперед и покрылись темно-серой шерстью. Крылья носа стали темными, тугими иголками выстрелили и выросли редкие усы, а верхняя губа раздвоилась, выставляя напоказ два передних верхних зуба, длинных, широких и противно-желтых…

Не до конца изменившийся метаморф, качаясь, поднялся на ноги и бросился на меня.

На самом деле он не бросался, а просто падал без сил. Но это я сообразила уже потом. А в тот момент сработал инстинкт самосохранения, и я с силой оттолкнула метаморфа назад. Он отлетел к стене, звучно приложился к ней затылком и без чувств свалился на пол.

Несчастный крыс выглядел ужасно и был еле жив. Будь я помассивнее, могла и убить его с перепугу. Но, к счастью, он хоть и был на вид тщедушным, оказался на редкость живучим.

Я присела рядом с ним, ощупала его затылок, почти уверенная, что обнаружу кровь. Но нет, обошлось.

И я снова вгляделась в его цветную сеть. Нашла разрыв. Подсунула под его затылок обе ладони… Соединить оборванные концы нитей. Не просто соединить, срастить, так аккуратно и тщательно, чтобы они ожили и снова начали пропускать ту странную силу, которая делает живое существо метаморфом… Как и обычно, когда я бралась устранять неполадки в чужом организме, я совершенно не понимала, что именно делаю. Просто знала, что надо вот так, а не иначе.

А потом я просто села рядом на пол и стала ждать.

Не прошло и пары минут. Так и не очнувшись толком, метаморф принялся меняться. Он менялся уже не отдельными частями тела, а полностью, резко и мощно. Вместо худенького паренька на кафельном полу возник серый зверь-крыс размером с молодую телку. Толстые бока и задние лапы натянули брюки так сильно, что те треснули по всем швам, а от рубашки просто отлетели все пуговицы.

Огромная крыса, на которой везде болтались обрывки одежды, вскочила на четыре лапы, припадая к полу, и уставилась на меня блестящими черными глазами размером с мячики для пинг-понга. Взгляд черных мячиков был вполне осмысленным.

Еще несколько секунд, и Райс, снова вернувшийся в человеческий облик, со вздохом облегчения сел на пол в метре от меня и тряхнул головой:

— Ух… Думал — все уже, не выберусь… — он взглянул на меня и спросил испытующе: — Испугалась?

— Я мышей не боюсь, — ответила я. — Даже таких больших.

Парень расхохотался, запрокинув голову, но оборвал смех и схватился за затылок.

— Голова трещит, — пояснил он.

— Ты ударился о стену, когда тебя тут…

Я замолчала, подозревая, что слово «колбасило» он вряд ли поймет, а подходящей замены в морлескинском языке я пока не знала.

— А что это было с тобой? — спросила я вместо того, чтобы что-то ему объяснять.

— Да так, — буркнул он. — Мне показалось, что… что меня убили.

— Как это?

— Сильный удар… Не такой, не обычный, энергетический… — Райс нетерпеливо помотал рукой. — Атака боевого мага… Ну, ты, похоже, представляешь, о чем я. В общем, мне показалось даже, что это конец. Но… — он широко и заразительно улыбнулся. — Кажется, ты с этим справилась.

— Я? — пришлось изображать недоумение. — Почему я?

— Ты что-то делала, я чувствовал твои руки.

— Я голову тебе придерживала, чтобы ты совсем не зашибся.

Он недоверчиво покосился на меня.

Я вдруг очень четко поняла, что все предостережения Дайры были не напрасны. Совсем незачем каждому встречному знать о моих способностях. И если обычный человек мало что понял бы, то этот морлескинец наверняка знал, с чем столкнулся. И все-таки я решила стоять на своем:

— Знала бы я, что ты такой недотрога, и не прикоснулась бы. Бейся о кафель, если приятно.

— Ладно, не обижайся. Я благодарен за помощь, — Райс церемонно наклонил голову. — Если чем-то могу отплатить, я готов.

— Что за маг тебя атаковал? Женщина, которая живет здесь с тобой? Блондинка с короткой стрижкой?

Райс снова взглянул на меня пытливо и подозрительно:

— Откуда ты ее знаешь?

— Я и не знаю. Но я вас видела вместе, вчера. Вы куда-то шагали в страшных китайских пальто. Это она тебя чуть не убила?

Райс не ответил. Окинув себя взглядом, он брезгливо отряхнул рваные клочки и задумчиво проговорил:

— Страшное пальто у меня есть, это точно. Но ничего кроме, похоже, не уцелело… Мне придется еще долго находиться на людях. Не хочу угодить в полицию. Мне нужна одежда.

— А чемодан, что валяется у входа?

— Это не мой, там какой-то женский хлам, — он посмотрел на меня в упор. — Принеси что-нибудь. Брюки и что-то наверх. И лучше, если все это будет по размеру…

— Это ты что, просишь меня?

Райс пару секунд молча смотрел, недоуменно приоткрыв рот.

— Мне нужна одежда, — раздраженно повторил он. — Мне показалось, ты вполне прилично знаешь язык, чтобы понять меня.

— Я поняла про одежду. Но я не поняла, ты просишь или приказываешь? В языке Морлескина есть слово «пожалуйста», я точно помню. Ты его забыл?

Райс поднялся на ноги. Лохмотья свисали на нем, и вид у него был потешный, ну чисто костлявое пугало.

— Я вообще-то в Морлескине лишь родился, — усмехнулся он. — Воспитывали меня в другом месте, и там… да, там не очень принято просить.

— А как там принято?

— Там принято просто брать то, что тебе нужно, а если к тому есть препятствия, то убирать эти препятствия или договариваться, — Райс сделал шаг ко мне, и я тоже встала. — Давай договоримся. Ты поможешь мне уйти отсюда в приличном виде, не привлекая внимания и не вызывая ненужного интереса. Это стоит больше, чем придержать мне голову в припадке.

— Ладно, давай договариваться. Я помогу тебе, а ты расскажешь мне о своей напарнице. Кто такая, куда и с кем ушла.

Райс сощурился:

— Много хочешь.

— Ну, тогда у тебя широкий выбор: заканчивать свои здешние дела в таком виде или просить о помощи кого-нибудь другого. Только учти, русский у тебя отвратительный, английский наверняка тоже. Поищи еще кого-нибудь, кто знает морлескинский. А вдруг найдешь… Удачи!

Я пошла прочь из ванной, вышла через спальню в гостиную, и тут Райс догнал меня и загородил дорогу.

— Ну, ладно, ладно… — торопливо сказал он, выставив вперед руки. — Да, ты угадала, я слишком плохо подготовлен для самостоятельных действий здесь… Что ты хочешь знать? И зачем?

— Затем, что ночью эта женщина куда-то увела моего друга. И мне надо знать, куда и почему.

Несколько секунд Райс стоял неподвижно, и ни одна черточка его лица не дрогнула.

— Она свободная наемница, — заговорил он, наконец. — Бывший боевой маг знатного морлескинского вельможи. Нас с ней послали найти человека и вывести его через грань. Мы его нашли, легко, он и не прятался вовсе. Но похоже, что Лавису кто-то… перекупил. Она увела наш объект совсем в другое место, и боюсь, я не могу сказать, куда. Пока сам не знаю.

— Бывший боевой маг? Такие бывают? Да еще свободные? Они же все под заклятьем предназначения, а оно не снимается.

— Еще как снимается, но не всем это под силу, — небрежно отмахнулся Райс. — Ну так что, я могу теперь надеяться, что получу приличные штаны и какой-нибудь свитер?

— Можешь. Надейся. Сиди здесь. Халат надень, чтобы горничных не пугать. Магазины одежды откроются часа через полтора. Постараюсь что-нибудь купить. Давай деньги.

Райс озадаченно дернул щекой и поджал губы.

— Здешними деньгами распоряжалась Лависа. Все карты у нее.

— Ну тогда извини, приличная одежда тебе не светит. Куплю на свои, что смогу.

Он усмехнулся, оглядел себя еще раз и отмахнулся, дескать, наплевать.

— А ты сам кто? Тоже наемник?

— Нет, — Райс мотнул головой. — Я не под заклятьем, но служу своему хозяину. Он посылает — я иду, куда велено, и делаю, что приказано. Лависа попыталась меня убить, потому что я не позволил бы ей нарушить условия, а перекупить меня невозможно.

— А ты умеешь?.. — мне очень пригодились бы подробности о способностях моего нового знакомого, но, если я вывалю на него кучу вопросов, он, пожалуй, ни на один не ответит. Надо было выбрать самый важный вопрос. — Ты умеешь открывать проходы через грань?

Он запросто кивнул.

— Возьмешь меня с собой в Морлескин? Мне очень надо.

Райс глубоко вздохнул:

— Я не в Морлескин буду возвращаться.

— А куда?

— В другое место. Мне надо доложить все хозяину.

— А потом, когда доложишь, сможешь переправить меня в Морлескин?

— Если жив останусь, — буркнул Райс. — Хозяин мне как отец, но, когда я допускаю такие провалы, он мне не прощает.

— А, то есть провалы ты уже допускал, но жив до сих пор. Значит, и на этот раз ничего с тобой не случится, — бодро заключила я. — Так ты возьмешь меня с собой?

Райс пожал плечами:

— Мы же договорились. Ты помогаешь мне, я — тебе.