Волшебный час

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Выбегая из ванной, Адель едва сдержала крик. Закрыла глаза, пару раз глубоко втянула воздух в легкие и мысленно приказала себе не дрожать. И только когда сердце перестало выбивать барабанную дробь, она снова открыла глаза.

Однако картина оставалась прежней: восемь черных махровых ножек и пушистое тельце неподвижно застыли на эмалированной поверхности ванны. Она отступила назад, не спуская глаз с ножек, которые в любой момент могли зашевелиться. Высокие края ванной скрывали пришельца от ее взгляда, поэтому Адель подалась чуть вперед, зацепившись рукой за полку над раковиной. С полки тут же полетели зубная паста и щетка. Так, а теперь надо найти что-нибудь плоское и твердое. Глаза стрельнули вправо-влево в поисках чего-нибудь похожего. Увы, ничего. Она осмотрела комнату второй раз, более тщательно.

На крышке корзины для белья притаился журнал, который она читала тут в прошлый раз. Схватив журнал, девушка храбро двинулась к ванне, пытаясь унять дрожь в ногах. Давненько миновала та пора в ее жизни, когда ей мог помочь справиться с этим плевым делом мужчина. Придется справляться самой.

Она взяла стеклянный стакан, очень надеясь, что он не выскользнет из ее дрожащих рук. Еще два шага, еще два шага — и цель близка!

Вот стакан уже в паре сантиметров от мерзкой твари. Кажется, сбегать он не собирается. Не тут-то было! Как раз когда она уже было собралась накрыть паука стаканом, он рванул с места. И — о, ужас! — прямо к ней!

Не раздумывая особенно долго, Адель бросила стакан и журнал в сторону атакующего насекомого, стрелой вылетела из ванной и захлопнула за собой дверь. На всякий случай. Мало ли на что решится этот мохнатый монстр!

Господи, до чего она дожила! Навязчивые фобии когда-нибудь убьют ее, точно. Девушка прислонилась к двери.

Если бы только…

Нет, этого она точно делать не будет! Не будет сожалеть о его отсутствии здесь в этот момент. Уж с чем, с чем, а с пауком она точно справится сама, без помощи мужчины. И особенно этого мужчины.

Я справлюсь, справлюсь, справлюсь, твердила она себе. Должна. Потому что никто, кроме меня, этого не сделает.

Дрожащими руками она потуже затянула пояс банного халата. Надо как-то успокоиться и сохранять хладнокровие. Снова стать Адель, которая ничего не боится и всегда знает, как поступать.

Она представила себя в своем деловом костюме, с элегантной прической, и решительно повернулась к двери. Ведь тут главное — правильно настроить себя. Все в твоей голове.

Помнится, она ходила на какой-то глупый семинар. Адель тогда работала в фирме «Фентон и Барретт». Так вот — она лишь притворялась, что слушает, на самом же деле лихорадочно обдумывала способ организовать свою консалтинговую фирму. С тех пор Адель продвинулась достаточно далеко в осуществлении своей цели. Такую же тактику можно использовать и в этой ситуации с пауком.

Как там это называется? Визуализация! Девушка закрыла глаза и представила, как паук в ванной превращается в легкую и разноцветную бабочку. Ведь бабочки никого не пугают. Их никто не боится, да?

Она распахнула дверь и твердым шагом направилась к ванне. Паучище сидел себе спокойно на самом краю ванны и, казалось, смотрел прямо на женщину. Казалось.

— Бабочка, — прошептала она, медленно протянула руку к паучку и накрыла его ладонью. Расстояние от ванны до окна неожиданно показалось ей размером с футбольное поле. Пытаясь идти размеренно и достойно, Адель все равно закончила дистанцию торопливым бегом.

— Бабочка, — выкрикнула она, ощутив мягкое шевеление лапок в кулаке и отчаянно борясь с желанием разжать пальцы.

— Ой, паук, паук, паук! — заорала она, раскрывая ладонь и бросая тварь за окно.

Ну, теперь-то ей точно надо принять ванну! Однако сначала придется поработать: вымести осколки стеклянного стакана, который, конечно, разбился о плитку.

Адель как раз искала веник и совок, когда затрезвонили в дверь. Солнце к этому моменту окончательно село за горизонт, было сумеречно, но еще недостаточно для того, чтобы включить лампу.

Господи, ну куда же они запропастились-то?

Опять звонок. Адель дернулась и ударилась головой о полку. Бывают иногда такие звонки, которые просто не удается игнорировать, как ни старайся. В дверь трезвонили так, что, казалось, и мертвого разбудят.

А она-то хотела всего лишь спокойно провести свой субботний вечер, погрузившись телом в душистую воду, а мыслями — в недочитанную книжку: Ведь это не слишком большая прихоть?

Адель потерла ушибленное место и двинулась к выходу. Распахнула входную дверь, совершенно не думая о том, что встречает гостей в банном халате. И чуть было не спросила: «Чем могу помочь?»

Слова застыли на губах. Прислонившись к стене, перед ней стоял тот единственный мужчина, которого она меньше всего хотела бы сейчас видеть.

— Привет, Адель!

— Н-ник?

Солнце, которое едва-едва теперь выглядывало из-за крыш соседних домов, освещало его фигуру.

Мужчина был совершенно не похож на того Ника, с которым она постоянно ругалась девять последних месяцев. В ее памяти он был чуть ниже, чуть легкомысленнее и чуть менее привлекательный. Но теперь, увидев его прямо перед собой, она снова испытала знакомое чувство. Кровь забурлила в ней, затуманивая трезвые мысли.

Она покрутила головой, чтобы прийти в себя, не зная, с чего начать. Спросить, почему он снова здесь? Когда приехал?

— Войти-то можно?

Больше всего ей бы хотелось захлопнуть дверь прямо перед его носом, сказать, что он может связаться с ней через ее адвоката. Но вместо этого Адель почему-то медленно кивнула. Ему как-то всегда удавалось сбить ее с толку, одним словом и взглядом.

Нет, было ошибкой допускать в свою жизнь Ника Хьюиса. А еще хуже — выходить за него замуж.

Адель прошла в дом, Ник за ней. Она обернулась, только когда оба оказались на кухне.

— Что ты хочешь, Ник?

Момент, которого он ждал вечность. Тот самый момент, речь для которого репетировал сотню раз. Но, несмотря на всю подготовку, Ник чувствовал себя неловко.

Адель повернулась к нему, и он попытался не дрогнуть под ее взглядом. Этого-то он и боялся. Остается надеяться, что она будет в настроении разговаривать. Так. Очевидно, его надежды не сбылись.

Вдаваться в подробности о том, зачем он приехал, не имело смысла. Надо начать издалека. Ник нервно сглотнул. Жалость отложим, оставим свою самую привлекательную улыбку.

— Отлично ты приветствуешь своего мужа.

Адель прищурилась.

Он набрал воздуху в легкие. Надо заставить ее выслушать. А для начала — отвлечь.

— Может, угостишь чаем?

Адель продолжала гневно смотреть на него. Глаза ее превратились в щелочки.

Ладно, не самая лучшая из попыток. Но после перелета, который показался ему вечностью, лучше чашки чая и быть не могло. Ему еще понадобятся силы.

— У меня была долгая поездка… — он попытался ее разжалобить.

Однако она не дрогнула и в этот раз. Стояла каменной стеной, угрожающе сложив руки на груди. Но вот мотнула головой и пошла к чайнику. Он следил за ее движениями, не отрывая взгляда. В таком настроении она могла и запулить в него этим чайником. Тут не угадаешь.

Наполняя чайник водой, стоя спиной к Нику, она задала тот же вопрос:

— Что ты хочешь, Ник?

Ник подождал, пока она обернется.

— Нам надо поговорить.

Она покачала головой.

— Нет. Надо было разговаривать год назад. Уже слишком поздно.

— Нам надо обсудить кое-что важное.

— Ха!

— И что ты этим хочешь сказать? — моргнул он.

— Разговоры! Ха! Лучше бы ты сделал что-нибудь важное, Ник! Или ответственное, или важное, или что угодно, лишь бы это было хоть немного серьезным делом.

Итак, Адель снова завелась. Все его благие намерения превратились в дорогу, ведущую прямиком в ад. А уж ад-то она устроит! Останется опять только защищаться и оправдываться. Ничего, на этот случай у него была своя тактика. И он отчаянно улыбнулся.

— А как же мое обаяние?

— Вот почему и распался наш брак.

Ни признака хоть какого-то подобия улыбки на ее лице. Не так, как он планировал. Как же он устал!.. Но в отчаянные времена надо использовать не менее отчаянные меры. Пусть снова посозерцает его неотразимую улыбку. Когда-то она не могла ей сопротивляться.

— Прекрати, Ник!

Он невинно пожал плечами, словно ничего не случилось. За этот жест он вполне мог бы получить и «Оскара».

— Я все вижу. Но у тебя ничего не получится. На этот раз.

Кто знает. Может, теперь Адель научилась защищаться и не среагирует на его обаяние. В конце концов, они давно не виделись, многое могло измениться за это время. Но именно этой непредсказуемостью поведения она всегда и привлекала его: огонь и лед. Вот какой она была, его Адель…

Он подошел к ней, а она отпрянула.

— Это тебе надо поговорить. А я немного занята.

— Вижу, вижу, — он окинул ее взглядом с головы до ног и ощутил знакомый прилив желания при виде полуголых ножек бывшей — еще недавно его! — жены.

Адель посильнее запахнула халатик.

— Можешь позвонить мне в офис на следующей неделе. Я начала вести большой проект, но на тебя найдется пара минут во вторник. Где ты остановишься?

Ник поднял бровь и задумчиво обвел взглядом кухню.

— Никогда! Даже не думай об этом! — выпалила Адель.

Он моргнул.

— Но это еще и мой дом.

— Внесу поправку. Возможно, это твой дом в плане собственности. Но уже не твой в плане семьи. Особенно с тех самых пор, как ты сбежал за Атлантический океан и не давал о себе знать целых девять месяцев! — Адель сложила руки на груди и выжидательно посмотрела на него.

Не время напоминать ей о том, почему он был вынужден вернуться. После того скандала ему пришлось спешным, делом собирать вещи, но, когда он вернулся домой, Адели и след простыл — она переехала к подруге.

Нет. Не стоит об этом напоминать. Вряд ли кому-либо приятно вспоминать собственные ошибки. Честно говоря, и ему бы вспоминать не хотелось. Лежат себе эти воспоминания где-то в дальнем ящике памяти, и пусть себе лежат.

Он сбросил куртку и опустился на мягкий диван, притулившийся в уголке.

— Ну, и как насчет чая?

Адель прикрыла глаза рукой и пожала плечами. Ладно, первый раунд выиграл он.

— Приготовь сам. Я иду наверх. Но если ты думаешь, что можешь внести ту старую дорожную сумку, с которой ты явился сюда, в мою спальню, то сильно заблуждаешься. Остановишься в соседней комнате.

Вот как!

Ник поморщился, когда Адель развернулась и побежала наверх. Пусть все случилось немного не так, как он планировал, зато она не выгнала его. И хотя сейчас ему не удалось ее рассмешить, он это сделает в следующий раз. Вот уж что у него получалось просто отлично!

Видеть Адель оживленной, смеющейся доставляло Нику невероятную радость. Правда, сначала она всегда начинала дуться и раздувалась до размеров рыбы-иглобрюха, но ему все равно удавалось стереть с ее лица это надменно-строгое выражение. А лукавые смешинки, которые тогда появлялись в ее глазах, как они радовали его! Одно его слово — и она начинала хохотать! Вот тогда Адель и превращалась в ту страстную женщину, которую он любил…

Ник откинулся на подушки и закрыл глаза.

Как хорошо все же оказаться на мягком после долгого полета в неудобном кресле. А если еще закрыть глаза да представить, что Адель сидит рядом… вообще блаженство!

Засыпая, он улыбался сам себе…

Адель тихонько приоткрыла кухонную дверь. Все тихо. Слишком тихо. Как всегда с Ником, это было подозрительно. Раскрыв дверь шире, Адель увидела Ника на диване. Он спал как невинное дитя.

Она едва не закричала на него. Да как это у него получается?! Как ему удавалось так невинно выглядеть, когда он спал?

Эти знакомые волнистые волосы, чуть длиннее обычного… Она невольно вспомнила, какими они были на ощупь. Как часто она гладила его по волосам, когда он спал. Адель еле остановила себя, чтобы не подойти и не погладить его снова.

Так, непорядок. Надо убираться отсюда подобру-поздорову. Она ведь еще не забыла причины, по которой Ник Хьюис не должен появляться рядом с ней ближе, чем на расстояние в пять миль.

Схватив свою сумочку со столика, Адель закрыла кухонную дверь. Несколько минут спустя на ней уже были пальто, шарф и перчатки, а сама она выбегала на улицу. Середина февраля в Лондоне — сырость и холод, и все в таком духе.

Адель побежала к подруге. Мона всегда помогала, когда спокойная жизнь Адели начинала сбоить.

Мона встретила подругу у дверей, с ребенком на руках.

— Боже, Адель! Что случилось?

— Ник!

Мона открыла рот и приложила руку к губам.

— Несчастный случай?

— Хуже.

— Хуже, чем свалиться в пропасть с вершины горы?

— Не представляю, был ли он в горах в последнее время, но зато знаю, где он находится последние полчаса. Мой любящий экс-муж сейчас преспокойно спит на диване у меня дома.

Брови Моны грозно сошлись на переносице.

— Давай заходи и рассказывай.

Адель зашла, и все понеслось, словно по замкнутому кругу: волна воспоминаний нахлынула на нее…

Работа у Ника была что надо: дизайнер по спецэффектам в фильмах и рекламах. А это предполагает командировки по всему миру, с разными компаниями, а также постоянное сидение перед компьютером. И каким бы обаянием ни обладал Ник, оно меркло по сравнению с тем, что он постоянно отсутствовал в жизни Адель. Нет, сначала все было хорошо. Но потом… Потом ей все это надоело. Они стали ругаться. Главный пункт, по которому они не сходились, была работа Адель. Ник хотел, чтобы жена сидела дома. У Адель же была своя фирма, свое дело, которое она открыла не без труда. И что же? Все просто так бросить? Начались скандалы, скандалы, скандалы…

Мона всегда была хорошей подругой. Вот и сейчас, уложив спать малышку, она выслушала Адель за рюмочкой красного вина. За разговором решили, что Адель временно переедет к Моне. А там — будет день, будет и пища.