Война закончилась, львёнок

Глава 18

Холодный воздух обжигал кожу; волосы растрепались, выбившись из косы; щеки горели от непривычной нагрузки, в боку уже нещадно кололо, но Гермиона упрямо бежала сквозь деревья. Пока легкие не обожгло так сильно, что дышать стало больно. Ведьма остановилась и привалилась к дереву, выравнивая дыхание. В этом лесу тишина казалась оглушающей. Она окутывала и оставляла наедине со своими мыслями.

Но она не на это рассчитывала, когда отправилась на пробежку. Как там говорил Гарри: помогало очистить мысли? Ни черта это не помогало. Она со злостью пнула землю, подняв всполох желтых листьев.

Снейп. Он вчера просто ушел. Не проронив ни слова. А его тяжелый взгляд, брошенный на нее напоследок, еще долго заставлял Гермиону сидеть замерев.

Ведьма уснула на его диване в смятении, провалившись в тревожный сон. Кошмары, которые начали мучить почти сразу, вдруг сменились совсем другими картинками. Ей снились его губы и руки, ласкающие ее, и, когда она проснулась с утра, тело горело от неудовлетворенного желания. Гермиона с удивлением обнаружила, что укрыта и камин все еще горит.

Сон не принес ни желанного отдыха, ни успокоения.

Когда она заметила его, выходящего из кухни, их глаза на мгновение встретились. Северус был абсолютно спокоен, спрятавшись за окклюментными щитами, и она просто ненавидела, когда он поступал так с ней. Бесстрастно окинув ее взглядом, он спросил:

— Кофе?

Ведьма кивнула и проследила, как он скрылся за старой дверью и вскоре вернулся с горячим ароматным напитком. Вручил ей в руки и сел рядом. Гермиона в очередной раз убедилась, что кофе Снейпа — лучшее, что она пробовала в своей жизни, особенно с утра. Отпивая небольшой глоток, она украдкой посмотрела на него. Под его глазами залегли глубокие тени: вероятно, он не спал этой ночью.

— На сегодня есть планы? — спросила Гермиона как можно более небрежно.

— Вы можете отдыхать, а я займусь зельями, пока появилось время, — ответил он, не глядя на нее.

Больше они ни о чем не говорили. И хоть Гермиона с удовольствием провела бы день, помогая ему с зельями, зная, что это бесценный опыт, она не решилась ему предложить что-то подобное. Только не сегодня. Через полчаса они вместе трансгрессировали в Штаб, и он скрылся в своей комнате. Гермиона, не находя себе места, ходила из угла в угол, а потом вспомнила слова Гарри и решила пробежаться. И вот прошел почти час, а все, что она получила, — это колющий бок, ощущение, что она не мылась неделю, и горящие легкие. Никакой обещанной легкой головы. Мысли роились в ней, мешая даже сосредоточиться. Окклюменция не помогала. Сознание Гермиона уже научилась брать под контроль, а вот тело — нет.

Глупая, какая же ты глупая, Грейнджер…

Сейчас Гермиона уже не знала, корить себя за то, что решила что-то доказать, или за то, что остановила Северуса. Потому что, судя по ее состоянию, не опрокинь она чертов бокал, сегодня было бы по крайней мере хорошо.

Они слишком взрослые, чтобы играть в подобные игры. Гермиона не ожидала такой реакции на достаточно невинные вещи ни от него, ни от себя. А они загорелись, стоило им притронуться друг к другу. Она точно видела, что он хотел ее. И это открытие потрясло ее сильнее, чем она могла предположить. Ведьма не знала про личную жизнь бывшего профессора вообще ничего, а вот про себя могла сказать точно: секса у нее не было слишком давно. С Роном они перестали спать еще в декабре. Сначала он был в длительной командировке, потом она была ранена. А еще позже — из-за ее кошмаров он вообще спал в другой комнате, ссылаясь на то, что из-за нее потом не может работать.

Гермиона снова побежала. Пора было возвращаться. Скорее всего, ребята уже проснулись. Так и не успокоившись, она снова начала набирать скорость, чтобы вымотать себя хотя бы физически. Вскоре показалось озеро, и Гермиона решительно побежала к причалу. Стрелой пронеслась по нему и в следующий миг прыгнула. Ледяная вода окутала ее, заглушая весь остальной мир, заставив едва ли не задохнуться от холода, сковавшего тело. Вынырнув сбоку от причала, она побрела из воды и наткнулась на Луну. Хоть лицо подруги было, как обычно, безмятежным, но всё же в её глазах Гермиона прочла любопытство.

— Сегодня какой-то день, когда нужно нырять в холодную воду? — серьезно спросила она.

Гермиона хмуро посмотрела на нее и вышла на берег, дрожа всем телом. Наложила на себя заклинание, чтобы высушить одежду и заодно согревающее.

— Твое настроение как-то связано с настроением Снейпа? Это заразно?

Гермиона посмотрела на нее еще мрачнее, но вовремя вспомнила, что Луна вообще-то ни в чем не виновата. После прыжка в воду ее пыл словно остудили. Она заметила, что подруга босиком, и воскликнула:

— Ты с ума сошла? Холодно же, — она указала на ее ноги. Луна удивленно посмотрела на нее, потом на свои ноги и улыбнулась.

— Ну, для плавания тоже.

— Мне надо было остыть.

— Помогло?

— Кажется, — неуверенно ответила Гермиона.

— Тогда, может, и Снейпу предложить нырнуть?

Гермиона моргнула и непонимающе уставилась на нее.

— Мы с Гарри попались ему под руку, когда он уходил; так вот, я давно не слышала такого тона… Брр, будто на урок попала к нему.

— Он ушел? — спросила Гермиона, немало этим удивленная. Неужели он будет работать в Коукворте?

Луна кивнула и больше ничего не стала спрашивать, только посмотрела долгим внимательным взглядом на подругу.

Тихо переговариваясь, они побрели к Штабу.

— Я уже начал переживать, куда ты запропастилась, — это был голос Гарри, и Гермиона улыбнулась ему. Друг шел им навстречу и беззаботно улыбался. Когда его зеленые глаза отметили голые ноги Луны, он закричал: — Ты с ума сошла?

— Я ей то же самое сказала, — поддержала его Гермиона.

— А она вообще в озере плавала, — указала на нее длинным пальцем Луна, и Гермиона с обидой посмотрела на подругу. Та показала ей язык.

— Что? — воскликнул Гарри, возмущенно уставившись на Гермиону. — У вас что, проблемы с головой? Или вы забыли, какой сейчас месяц?

Он перевел взгляд с одной девушки на другую и покачал головой.

— Сумасшедшие, — буркнул Гарри и, сделав пару шагов вперед, подхватил Луну на руки. Она чуть слышно вскрикнула от неожиданности, вцепилась в его плечи и удивленно на него посмотрела. Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться. Гарри невозмутимо пошагал вперед, а Луна сделала круглые глаза, выглядывая из-за его плеча, показывая, что она в шоке от такого поведения. Но ничего не сказала. Гермиона, посмеиваясь, бежала следом, зная, что будет подкалывать Гарри еще много месяцев.

За завтраком друзья рассказали, что они еще долго пили после того, как она ушла, и не сразу заметили, что именинница так и не вернулась. А когда это случилось, то долго гадали, что они могли делать со Снейпом столько часов. И надо сказать, некоторые предположения, которые озвучил Гарри, посмеиваясь, были близки к истине. Луна не смеялась, внимательно глядя на лицо подруги и отмечая слегка растерянное выражение и легкий румянец.

Зато, когда Гермиона коротко рассказала о Рите Скитер, Гарри и Луна были в шоке от таких новостей. Гарри зло сощурился и сказал, что при первой же оплошности репортерши упечет ее за решетку. Гермиона пыталась его успокоить, убеждая, что вряд ли она теперь посмеет хоть что-то сделать не так, и вскоре ей это удалось.

После выходных время полетело очень быстро. Все они много работали, патрулировали побережье и отчитывались Алдриджу. Друг друга коллеги почти не видели. Даже приемы пищи у них не совпадали. Пересекаться удавалось лишь на нечастых собраниях и на уроках окклюменции. Для Гермионы они сейчас проходили легко. Она всегда быстро училась, а теперь, когда поняла все нюансы применения щитов, а также благодаря наставлениям Снейпа, ей не составляло труда держать разум закрытым. Подсовывать менее важные воспоминания у нее пока получалось не очень хорошо, но она работала над этим. Также девушка нехотя отметила, что Снейп ее щадит. Скорее всего, из-за того, что боится снова задеть стертое воспоминание. Тот, кто наложил на нее Обливиэйт, был очень криворуким волшебником. Потому что она вообще ничего не должна была помнить, а она помнила крик, вой и отголоски собственных эмоций. Это было что-то мучительное. И это терзало ее сильнее всего.

Когда они с Северусом патрулировали, он полностью ее игнорировал. Не глядя подавал ей руку для трансгрессии, после этого отпускал и больше не обращал на нее внимания, пока не приходилось снова перемещаться. Когда она случайно задевала его, он отдергивал руку или отшатывался. В комнату к ней он больше не заходил; беседы они не вели, даже когда пересекались на выходных в гостиной; окклюменция проходила быстро и без комментариев. И Гермиона понимала, что должна радоваться подобному неожиданному спокойствию, но ей не хватало Северуса. Именно его, а не этой оболочки с окклюментными щитами, которые она терпеть не могла.

Ведьма поймала себя на мысли, что ей нравилось обсуждать дела именно с ним, на равных, нравилось слушать его голос, когда он объяснял ей что-то, и подтрунивать над ним тоже нравилось. Сейчас всего этого не было. И хоть на работе это, к счастью, никак не сказывалось, все же Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что скучает по вредному, но настоящему профессору.

Очень часто он куда-то уходил один. Обычно в Министерство или для встреч со своим информатором. Тогда она оставалась с Луной, и ей даже нравились такие моменты. Она могла часами сидеть рядом с подругой, погруженная в чтение, или смотреть, как та рисует. Рисовала, кстати, Луна невероятно, и, листая ее альбом, Гермиона с восхищением замирала, узнавая себя, Гарри и других членов их отряда. Хотя Гарри на ее страницах встречался чаще других. Она тепло улыбалась и переворачивала страницу. Гермиона обожала слушать рассказы подруги про путешествия и странных магических животных, с которыми ей удалось столкнуться. Часто Луна рассказывала про внутренние дела редакции «Придиры», который она помогала вести отцу. А сейчас журнал вообще был на полном ее попечении.

Два раза в неделю им подключали камин, и Гермиона сопровождала Луну в больницу Святого Мунго, чтобы навестить Ксенофилиуса. Мистер Лавгуд в себя так и не приходил. Целители говорили, что будить его опасно: они все еще боролись с проклятием, которое его поразило. В такие дни Луна была печальной, и Гермиона вела ее в кафе, где они объедались мороженым.

Уже пару раз она встречала целителя Беккера, и он мягко, но настойчиво напоминал ей про обещание выделить день для обследования. Она смиренно кивала и обещала, что скоро.

С ночи в Коукворте прошел месяц. За это время Снейп прикасался к ней, только когда она вкладывала свою руку в его теплую ладонь. Он казался совершенно бесстрастным — видимо, ему было комфортно ходить с закрытыми эмоциями и чувствами. Гермиона же так не могла. Она быстро уставала от окклюменции и не представляла, как Снейп постоянно ее использует. Ведьма за этот месяц совсем приуныла от отсутствия общения с напарником и хоть какого-то взаимодействия, но его, похоже, все устраивало. Она по-прежнему получала от него зелье, он отвечал на ее вопросы о деле и иногда смотрел на нее. Задумчивым и тяжелым взглядом. Чувствуя его на себе, она поднимала голову, но он тут же отворачивался.

Сегодня была очень холодная ночь. Сильный ветер сбивал с ног, и порой в воздухе даже проносился снег. Гермиона шла по лесу, кутаясь в мантию. Пора было уже переодеваться в зимнюю, так как эту продувало насквозь. Уши у ведьмы замерзли, и она накинула на себя капюшон, желая согреться хоть немного. И хотя это мешало обзору, все-таки неоспоримый плюс в присутствии Северуса был в том, что он был начеку за них двоих. Она уже устала за сегодняшний день и, пока то и дело оступалась и спотыкалась, получила два испепеляющих взгляда. А когда Гермиона, не увидев, что Снейп остановился, налетела на него, он зашипел и резко обернулся.

— Да что с вами сегодня? — голос был раздраженный.

— Простите, сэр, — Гермиона выпрямилась, — просто устала.

— Этот лес надо проверить до конца, Гермиона, — нехотя сказал он, оглядывая ее лицо, — потерпите.

— Конечно, сэр, — она кивнула и пошла дальше.

В этом лесу почти сразу после ее дня рождения с интервалом в несколько дней были совершены преступления. Люди, найденные здесь, были замучены и клеймены древними рунами. Гермиона желала увидеть их своими глазами, но к телам ее не допустили. Она знала, что фотографии хранятся в полицейском участке, и она могла бы пробраться туда, но Снейп запретил ей даже думать об этом, пояснив, что те, кто проверял тела, займутся этим. Но Гермиона могла бы сделать это гораздо быстрее: она хорошо знала древние руны, и подобное бездействие казалось ей расточительством драгоценного времени. Напряжение в городах на побережье тем временем росло, и ситуацию начали освещать на телевиденье.

Их отряд неоднократно натыкался на Пожирателей смерти, которые словно дразнили их, появляясь и исчезая так стремительно, что никто ничего не успевал сделать. Поэтому в последнее время патрули стали более сосредоточенные и молчаливые. Действовать нужно было решительно и моментально.

Перед ней неожиданно что-то засветилось, и, прежде чем она успела достать палочку, Снейп уже выставил щит. Но это был всего лишь патронус. Его прислал Кингсли для Северуса. Просил как можно скорее прибыть в Министерство. Гермиона испуганно на него обернулась — он помрачнел еще сильнее. Оба знали, что ничего хорошего это за собой не повлечет.

Гермиона надеялась, что он возьмет ее с собой. Но вместо этого он доставил ведьму в Штаб и, выпустив ее руку, подтолкнул к двери, а сам снова трансгрессировал.

Она зашла в гостиную и увидела работающую там Луну, которая сидела, обложившись бумагами, перед камином. Девушка подняла голову и, взглянув на Гермиону, нахмурилась.

— Что произошло, Гермиона?

— Сама не знаю, — вздохнула ведьма и села рядом, придвигаясь ближе к пламени: руки совсем закоченели, и нос тоже, — но, кажется, случилось что-то неприятное. Скоро все узнаем.

Она поняла, что права, когда один за другим были отозваны патрули и все ребята вернулись домой.

— Снейп сказал, чтобы мы вернулись, — пояснил Невилл, тоже устраиваясь рядом с огнем, — и ждали его здесь. Будет собрание.

— Да уж, — цокнула языком Оливия, — в такое-то время.

Когда она была уставшей, ее все раздражало, и Оливия становилась просто невыносимой. Ждать им пришлось долго, они почти не говорили. Просто сидели, кто на диване, кто на полу, греясь и напряженно ожидая возвращения Снейпа.

Сэм, немного съехав с дивана, задремал. Том задумчиво курил трубку, Оливия время от времени терла глаза и приваливалась к дивану. Невилл напряженно смотрел в огонь. Драко и Гарри о чем-то тихо переговаривались. Луна писала статью для журнала, а Гермиона не отрывала взгляда от двери.

Когда стремительным шагом Снейп ворвался в их умиротворенную тишину, Гермиона подскочила. Он смерил ее ничего не выражающим взглядом и жестом пригласил всех в столовую, полагая, что там они, лишенные удобных поз, будут слушать внимательнее.

— Сегодня было совершено нападение на Азкабан, — проговорил Снейп, оборачиваясь к ним, — скорее всего, это была разведка.

Заметив их ошарашенные лица, он пояснил:

— С тюрьмой все в порядке. Они пытались взорвать южную стену. Тюрьма понесла незначительные разрушения. Возможно, они хотели отвлечь дементоров. Про волшебников, которые там работают, они либо забыли, либо не посчитали нужным учитывать, но, тем не менее, именно от них получили отпор. Если их заинтересовала тюрьма, вероятно, они попробуют придумать новый план.

— Но об этом писали в прессе, — нахмурилась Оливия. — Вряд ли они не знали, что там есть волшебники.

— Возможно, им было это известно, — посмотрел на нее Гарри, — но сколько их и как обстоит теперь работа в Азкабане, они не могли знать.

— Ну, зато эти сукины дети наконец начали действовать так, как мы ожидали, — пробасил Том, усмехаясь.

— Им нужны те, кто сидит там, — согласился Сэм. — Даже если они уже завербовали для своих целей небольшую армию, все же лучше старой гвардии никто не справится. Новички ненадежны.

— Смотря какие новички, — протянула Оливия, — хотя, несмотря на всю ситуацию, я рада, что они начали действовать хоть как-то предсказуемо…

— Эти трюки с магглами меня совсем с ума свели, — пробурчал Невилл.

Гермиона на собраниях вообще привыкла помалкивать, считая, что ей нечего сказать при всех. Тем более те дни, когда она сопровождала Луну, были для многих как бельмо в глазу. Она знала, что некоторые считают, что Снейп делает ей поблажки, позволяя, так сказать, прохлаждаться.

«Насколько же они отчаялись, что радуются подобному», — думала Гермиона. Но так же, как и остальные, испытала облегчение от того, что они начали действовать так, как от них ожидали с самого начала. Была небольшая надежда, что магглы были кратковременным развлечением и больше никто не умрет из-за преступников.

— Нужно отправиться в Азкабан, — продолжил Снейп, осматривая всех, — допросить охрану и изъять воспоминания. Есть желающие?

Снейп давал выбор? Это что-то новенькое. Но интересно, почему бы ему самому не навестить ее. Другие дела?

Гермиона никогда не бывала в Азкабане и хотела увидеть тюрьму своими глазами. Она знала, что опыт будет не самым приятным, но ведьма хотела иметь достаточно полное представление о ней. Испугавшись, что кто-то другой вызовется вперед, Гермиона вскинула руку. Северус проигнорировал ее. Она потянулась выше, но он упрямо смотрел мимо. Ей-Мерлин, словно на уроках зельеварения. Гермиона потрясла рукой, и он опустил на нее раздраженный взгляд.

— Вы не пойдете, Грейнджер, — рявкнул он.

Рука Гермионы опустилась на стол со стуком. Она осмотрела остальных. Кажется, больше никто не вызывался.

— Я не вижу больше желающих, — в его тоне ответила она, и он вскинул бровь, прожигая ее взглядом.

— Поттер и Малфой, думаю, справятся, — ответил он, не глядя на них, и те со вздохом кивнули. — Том, вы будете сопровождать их. Вы там хорошо ориентируетесь.

— Не был там лет десять, и еще столько бы не видел эту тюрьму, — вздохнул Том и бросил взгляд на мальчишек, которых ему нужно было сопровождать. Они явно были не в восторге. Особенно Малфой, который даже побледнел. Он был в Азкабане раньше, когда ожидал суда. Гарри всегда старался избегать Азкабана: слишком сильно это напоминало ему о Сириусе, несправедливо осужденном и гниющем там много лет за чужие преступления. Но что-то сказать против никто не осмелился.

— Сэр, почему я не могу пойти? — с нажимом спросила Гермиона, которая устала от подобного игнора за последние недели. Ее глаза сверкали, и она хотела получить ответ прямо сейчас.

— Потому что я так сказал, — он упер руки в стол и слегка наклонился к ней, проговорив это тихо и вкрадчиво.

Гермиона вскинула бровь. Аргумент. Она медленно поднялась с места, оказавшись с Северусом нос к носу.

— И какое задание будет для меня на этот раз?

— Вы сопровождаете мисс Лавгуд в Лондон.

— Я… — Гермиона запнулась, оттого что Гарри больно пнул ее по ноге; она свирепо посмотрела на него и увидела, как он едва заметно покачал головой. Она уже всерьез хотела стукнуть его в ответ: за время всех этих собраний он оставил кучу синяков на ее ногах. Но тут ее взгляд поймал несколько пар глаз, жадно наблюдавших за этой сценой. Гермиона сжала зубы сильнее и кивнула, опускаясь.

Снейп продолжил, после того как Гермиона села и сложила руки на груди.

— Завтра утром вам приготовят портал, который перенесет вас в штаб на западном побережье; оттуда полетите на метлах до самого Азкабана. Будет нелегко, но сейчас туда другого способа попасть нет.

— Они тоже были на метлах? — удивленно спросил Сэм.

— Они умеют летать и без них. Но многие были на метлах, да. Остальные: Гермиона, вы сопровождаете мисс Лавгуд в Лондон. Оливия и Сэм, пусть Невилл будет с вами, на вас вся территория. Никто не должен оставаться один при патрулировании. Меня не будет пару дней: у меня дела в Лондоне, — он перевел взгляд на Гарри, — так что, Поттер, вы остаетесь за главного. Если возникнут вопросы, связывайтесь со мной в любое время.

Он обвел тяжелым взглядом каждого. Ни у кого не возникло вопросов, поэтому он кивнул и быстрым шагом направился в сторону двери. Гермиона колебалась несколько секунд, потом отодвинула стул и пошла вслед за ним, стараясь не побежать, пока ее провожают несколько пар глаз. В холле его уже не было, и Гермиона выскочила на улицу, чтобы перехватить его до того, как он трансгрессирует.

— Северус, — окликнула она его, с трудом различая его фигуру в свете луны. Было очень холодно, и она быстро начала дрожать.

— Мисс Грейнджер, — в его тоне так и сквозил яд, когда он рывком обернулся к ней, — вам что-то не понятно? Спросите у Поттера.

— Мне тоже нужно в Азкабан, сэр, — Гермиона остановилась в паре шагов от него.

— А мне нужно, чтобы вы выполняли приказы без тысячи дополнительных вопросов, — рявкнул Северус, глядя на нее сверху вниз.

— Просто скажите, почему нет? — Гермиона была в отчаянии, но старалась этого не показывать. Все это выбивало ее из колеи: его злость, напряжение последних дней и вот этот необоснованный отказ.

— Вы не замечали, что только у вас имеется эта невыносимо раздражающая манера постоянно требовать объяснений? Даже там, где они не нужны, — прищурился он и, не дав ей ответить, добавил: — Это не обсуждается. Вы туда не пойдете.

Он развернулся и прошел несколько шагов, когда Гермиона выпалила:

— Вы злитесь на меня, сэр?

Северус замер и медленно развернулся.

— Не переоценивайте себя, Грейнджер, — произнес он медленно и вкрадчиво, — вы мне глубоко безразличны.

Лжец.

Именно эта мысль возникла в голове у Гермионы, когда он это сказал. Северус мог испытывать к ней что угодно, но она не была ему безразлична. Не после всего, что он для нее сделал. Но услышать это было обидно. Девушка несколько раз растерянно моргнула, стараясь прогнать откуда-то взявшиеся слезы и желая провалиться сквозь землю от его жалящих слов и тона. Гермиона не нашлась, что ответить.

Снейп обежал взглядом ее лицо, и ведьме показалось, что он что-то хотел сказать, но, поджав губы, развернулся и растворился в темноте.

***

Черт возьми, да! Он очень злился. Но не на нее.

Северус видел, как Гермиона дрожала и часто моргала. Кажется, ей хотелось заплакать от его слов, и от этого ему стало еще хуже. Северус едва сдержался, чтобы не шагнуть к ней и не обнять ее, согревая своим телом. Хотелось шепнуть ей, чтобы она не переживала по поводу Азкабана, что он не пустил ее туда не потому, что считает, что она не справится, а из-за ее воспоминания. Слишком велика была вероятность того, что близость дементоров могла всколыхнуть его снова, нарушив тот порядок, что она навела в своей голове. Но он не мог ей всего этого рассказать. Не хотел вообще говорить с ней, не желая снова сближаться. А их разговоры всегда к этому и приводят. Поэтому он перестал с ней общаться вовсе, желая, чтобы это прекратилось.

Порой она испытывающе смотрела на него, словно ждала, когда он перестанет вести себя как скотина. Но он не мог допустить, чтобы то, что случилось девятнадцатого сентября в Коукворте, произошло снова. Он не вынес бы сожаления в ее глазах. А он обязательно его там увидит. Такая, как Гермиона, достойна гораздо большего. Не чертового Уизли, не Северуса, а кого-то гораздо более достойного.

В его голове не могло уложиться, как он позволил себе вляпаться в это. Когда это случилось? Какой момент стал переломным?

Когда же он понял, что она ему… небезразлична? Северус боялся этого слова. Ему слишком давно было плевать на всех, и снова вдруг испытать подобное было настолько непривычно, что он испугался. Опыт с Лили был слишком болезненным. И ему казалось, что он любил ее. Он пронес свою любовь через всю жизнь, умер за ее сына. Он бы сделал все для нее. Но никогда он не удостаивался такого теплого взгляда, какой подарила ему Гермиона лишь за то, что он проявил заботу. Снейп и мечтать не смел об объятиях Лили, она редко прикасалась к нему. Гермиона же каждый раз в ответ на доброту пыталась обнять его или просто прикоснуться, выражая признательность. И сначала ему это до чертиков не нравилось, но в какой-то момент он понял, что не против. И даже больше: ему самому захотелось прикасаться к ней. Обнаружить это было так же странно, как услышать гром среди ясного неба. К Лили он никогда не прикасался: она не позволяла. И он не знал, каково это — целовать женщину, которая настолько ему нравится, которая небезразлична. Что ж, он узнал это недавно. В тот вечер в Коукворте, который должен был заставить Гермиону ужаснуться и подумать о дистанции с ним. Северус должен был заставить ее вспомнить, кто он, просто рассказав что-то о том времени, когда служил Темному Лорду. Лили отказалась от него из-за меньшего. Он был уверен, что Гермиона сделает так же. А вместо этого они чуть не занялись сексом на том чертовом диване.

Причем он никогда не испытывал особой потребности в сексе, умело управляя своими желаниями и телом. Но с ней это не работало. Ему нравилось прикасаться к ней. Нравилось, как уверенно Гермиона отвечает на его прикосновения. Но он не смог бы вынести сожаления в ее глазах на следующее утро.

Он мог совладать с собой и обойтись без секса. Он ценил совсем другое в ней. Хотя и не мог смотреть на ведьму без восхищения. Она была невероятно красивой. И он, пожалуй, мог бы себя убедить в том, что она интересует его только в этом ключе, если бы сегодня сердце не сжималось при виде нее, дрожащей и уставшей.

Октябрь для Северуса всегда был сложным месяцем. Но в этом году он грозил раздавить его своими проблемами. Ему всегда было тяжелее к концу месяца: вина накатывала слишком сильно. Боль потери разрывала душу на части даже спустя столько лет, и он в это время просто пил.

Гермиона все усугубляла своим присутствием, участием и сводила с ума этими большими задумчивыми янтарными глазами. Она терпеливо смотрела на него, выжидая… Чего? Он не хотел знать, не хотел видеть это тепло в ее глазах. Оно сбивало его с толку. Потому что на него никто никогда так не смотрел.

Из мыслей его вырвал вошедший в комнату Кингсли. Они встречались в лондонском штабе, который находился на последнем этаже многоэтажки. После официального визита в Министерство, где они в напряженной обстановке обсудили произошедшее, Министр шепнул ему, что им нужно встретиться. Было что-то, о чем он хотел поговорить без Алдриджа и других начальников отделов, которые присутствовали на собрании. Снейп терпеть не мог всех этих людей, которые даже спустя столько лет все еще с подозрением косились на него. Они не смели ничего говорить в его адрес только из-за прямой поддержки Кингсли.

— Спасибо, что пришел, — сказал Министр, сразу направляясь к шкафчику, откуда достал бутылку и два стакана. — Я понимаю, что сейчас дел невпроворот… Кого ты отправил в Азкабан?

— Поттера и Малфоя в сопровождении Эллингтона, — ответил Северус.

— Хорошо, хорошо, — задумчиво покивал Кингсли, а потом добавил: — Но Грейнджер тоже бы не мешало там побывать, — он бросил взгляд на Снейпа, и, заметив, как тот помрачнел, он быстро добавил: — Я понимаю: тебе виднее. Как Поттер, справляется с обязанностями, которые ты на него перекладываешь?

— Лучше ожидаемого. Принимает взвешенные решения.

Кингсли протянул ему бокал и сел в кресло напротив.

— Я рад, что ты позволяешь ему это, — сказал он. — В конце концов, Гарри всегда будет олицетворять надежду…

— Кингсли, хватит, — скривился Снейп, которого уже тошнило от этого. В речах Министра он постоянно слышал Дамблдора. — Чем я еще могу тебе помочь? Давай ближе к делу.

Он усмехнулся, но согласился.

— Я хочу узнать все не как Министр Магии, а как соратник по Ордену Феникса. Отбросим официальность — расскажи все начистоту.

Снейп усмехнулся. Когда они оба были в Ордене, его вряд ли тогда считали достойным членом этого собрания.

— Что ты хочешь узнать?

— Ты говорил с ними? — прищурился Кингсли, пытаясь уловить в лице Северуса хоть намек на ложь.

— Не говорил, — признался Снейп. — Если ты все еще опасаешься, что я перейду на их сторону, почему я до сих пор возглавляю отряд?

— Умом я все понимаю, Северус, — примирительно ответил Кингсли, — но недоверие к тебе взращивалось не один десяток лет…

— Все в порядке, — отмахнулся Снейп и сделал несколько глотков, отметив, что Министр пьет отменный маггловский виски, — тебе не стоит переживать. Я не собираюсь принимать участие в их задумках: все эти интриги и планы по захвату мира… Я от них изрядно устал за свою жизнь.

— Хорошо, — Кингсли старался не подавать виду, какое облегчение он испытал от этого, понимая, что если Снейп по каким-то причинам решит перейти на сторону своих бывших соратников, то у него изрядно прибавится хлопот. Тогда придется весь отдел бросать на борьбу с ними, среди волшебников начнется паника, придется снова собирать Орден Феникса, и у него будут большие проблемы. Сейчас ему удавалось все держать под контролем: газеты писали о Пожирателях смерти, но нечасто, просто вспоминая, что они вернулись на родину. В волшебном мире было спокойно, никто не пропадал, преступления не стали совершаться чаще. Какую бы цель ни преследовали приспешники Волдеморта, пока его устраивало их бездействие в отношении волшебного мира.

— Скандал уже улегся? — Северус вырвал Министра из мыслей, и тот закивал.

— Да, слава Мерлину. После того, как пришлось расформировать отдел контроля и изменить политику доступа к информации, многие засуетились, — хмыкнул Кингсли, — но твердая позиция имеет удивительное свойство гасить все эти скандалы.

— Где сейчас их шпион?

— Сидит во временных камерах в Министерстве. Вся его память сейчас представляет из себя что-то невообразимое. Кажется, что они беспорядочно стирали воспоминания, — вздохнул Кингсли. — Не знаю, что с ним делать. Отправить в Азкабан или Мунго… Как только Стиратели закончат свою работу с ним, придется решать.

— Семья?

— У него ее нет. Поэтому он был очень удобным в этом смысле: никто не заметил странного поведения. — Кингсли осушил бокал и посмотрел на Северуса: — Расскажи, какие у тебя дальнейшие планы? Как будем действовать?

Снейп усмехнулся и налил себе еще виски. Разговор обещал быть долгим.

***

Гермиона в нерешительности замерла перед дверью и, глубоко вздохнув, постучала в дверь.

— Да, — услышала она и вошла внутрь.

Гарри натягивал на себя теплый свитер и с удивлением посмотрел на нее.

— И чего тебе не спится?

— Гарри, — Гермиона старалась не заламывать пальцы от волнения; она почему-то нервничала, и, заметив это, друг нахмурился, — возьми меня с собой.

Его брови удивленно взлетели вверх, а потом он внимательно посмотрел на нее.

— Ты же знаешь, что я не могу, — Гарри подошел к Гермионе и положил руки ей на плечи. — Снейп выделил людей, я не могу ослушаться…

— Но когда его нет, главный — ты, — возразила Гермиона. — Ты можешь посчитать нужным, что тебе необходимы еще люди…

— Но именно тебе он сказал, что ты не поедешь…

— Гарри…

— Гермиона… — голос Гарри звучал предупреждающе: он как бы говорил ей о том, что она не смеет использовать против него это.

Гермиона прекрасно понимала, что заставляет друга принять на себя злость Снейпа, — а он будет злиться, когда узнает, что тот ослушался его.

— Ты же знаешь, я всегда хотела побывать там, — продолжала она. — Ну что случится, если я поеду? Он просто злится на меня, поэтому наказывает таким образом.

— Почему ты так думаешь? — Гарри с любопытством посмотрел на нее.

— Мы не ладим в последнее время, — устало ответила Гермиона, не желая вдаваться в подробности.

— Он тебя не обижает? — в его голосе она услышала тревогу и улыбнулась ему.

— Нет, Гарри, с этим все в порядке. Ну так что?

— Гермиона, — простонал друг, словно сдаваясь, — я не знаю, что он со мной сделает…

— Ну не убьет же он Избранного? — несмело улыбнулась она.

— Ты же должна была сегодня охранять Луну, — напомнил Гарри.

— Я с ней договорилась, и мы можем перенести визит в Лондон на день или два…

С мученическим выражением на лице Гарри покачал головой и бросил ей:

— Иди собирайся, и оденься потеплее: Том сказал, что мы в это время года там просто окоченеем.

Гермиона подскочила к другу и чмокнула его в щеку, заставив того слегка покраснеть; кинув ему быстрое «спасибо», она бросилась в свою комнату одеваться.

***

«"Просто окоченеем" — это еще мягко сказано», — думала Гермиона, стуча зубами. Казалось, все ее тело промерзло насквозь. А они не пролетели еще и половины пути. Все вокруг было серым. Свинцовые тучи низко нависали над ними, и, как бы они ни старались лететь ниже, все же иногда попадали в них. Ощущения были крайне неприятные. Сильный порывистый ветер то и дело бросал в лицо капли дождя. Когда их небольшой отряд начинал свой путь, море было еще более-менее спокойно, но сейчас разбушевался шторм, и за этот час, что они летели, все они продрогли до самых костей.

Когда они через портал попали в северный Штаб, ребята, что дежурили там, искренне им посочувствовали: не столько тому, что им предстояло посетить Азкабан, а больше из-за разразившейся непогоды. Лететь через Северное море в шторм и врагу не пожелаешь.

На пару мгновений Гермиона уже пожалела, что решила отправиться в Азкабан. Она не боялась шторма, но боялась простудиться и снова подвести Северуса.

Когда Гермиона спустилась к порталу, Драко, ухмыльнувшись, подмигнул ей, а Том попытался напомнить Гарри о том, что Гермионе не разрешили посетить тюрьму. На что Гарри ответил, что у него все хорошо с памятью, но он на правах командира принял другое решение. Посчитав, что мальчишка много на себя берет, Том поджал губы, но решил не спорить дальше — лишь бросил мрачный взгляд на Гермиону. Снейп разберется с этими детьми сам.

У Гермионы перехватило дыхание, когда на горизонте выросла громадная черная крепость. Даже отсюда она не вызывала никаких положительных эмоций. Место было страшное, сама тюрьма ужасала даже своим внешним видом.

Гермиона знала историю Азкабана: тюрьма стояла на костях. В пятнадцатом веке на этом острове и в этой самой крепости обитал наитемнейший маг Экриздис. Живя на острове, он имел только одно развлечение — заманивать магглов-моряков и пытать их. Ни один маггл не покинул этот остров живым. Экриздис ставил свои темномагические эксперименты на несчастных, отдавая их в конце концов дементорам, которые сосуществовали с ним в некотором симбиозе. После того, как он умер и чары, наложенные на его остров, развеялись, это место было найдено Министерством Магии, и они были в ужасе от того, что там обнаружили. До сих пор те отчеты находятся в Отделе Тайн. Было много споров, что делать с данным местом, пока в итоге после вступления в силу Статута о секретности не было принято решение перенести тюрьмы, до тех пор разбросанные по стране, в это место. После того как эта реформа была принята, спустя несколько лет Министр Магии посещал остров и остался в таком ужасе от того, что дементоры творили с заключенными, что был поднят вопрос о расформировании тюрьмы. Но тот Министр умер, а его преемник про это забыл, и тюрьма так и осталась существовать по сей день.

Гермиона всегда хотела побывать здесь и увидеть ее своими глазами. На фотографиях она уже не раз видела тюрьму, но то, что представало перед глазами, было в разы ужасней.

Черные стены неумолимо приближались, и Гермиона почти физически ощущала магию, идущую от них. Они начали снижаться, увидев, как у подножия отвесной стены им машет один из охранников. Волны, бившиеся о скалы, чуть не обливали его с головой; ветер нещадно трепал мантию. Стоило им спуститься, он повернулся и быстрым шагом пошел к небольшой узкой двери. Коллеги молча двинулись следом.

Они оказались в длинном пустом коридоре, который едва освещался. Но все выдохнули с облегчением, едва дверь за ними закрылась, оставив бурю позади. Волшебник уже накладывал на себя заклинания, позволяющие ему высохнуть и согреться. Гермиона сделала то же самое. Она стала суше, но от продрогших костей это не спасло.

— Итак, короткая инструкция, — без приветствия и даже толики доброжелательности начал угрюмый волшебник; как поняла Гермиона, это был начальник охраны. — Чтобы поговорить спокойно, нам надо подняться в кабинет в западном блоке: туда дементоры не заходят. Но сейчас мы будем идти мимо сотен этих существ, и они на своей территории. Не смотрите на них, не смотрите на узников и тем более не приближайтесь к решеткам. Малейшее подозрение с их стороны, и у вас будут проблемы.

Гермиона осмотрела своих коллег. Они были мрачнее тучи. Никому не нравилась перспектива идти мимо этих существ. Да и находиться здесь было крайне неприятно. Она кивнула, когда охранник посмотрел на нее.

Тяжело вздохнув с недовольным видом, он развернулся и двинулся вперед по темному коридору. Вскоре они вышли к лестнице и неторопливо начали подниматься. Гермиона не знала, сколько лестничных пролетов им предстояло пройти, да и эти мысли быстро вылетели у нее из головы, когда она почувствовала холод, забирающийся в самую душу. Девушка едва не отшатнулась, увидев длинную худую темную фигуру, зависшую в полумраке угла. Из-под капюшона дементора доносились втягивающие звуки, он чувствовал их приближение.

Гермиона старалась не замечать чувства тоски и печали, которые окружили ее, понимая, что они ненастоящие. Они прошли еще несколько пролетов, и ноги начали не на шутку уставать, да и дышать стало тяжелее. К ее облегчению, вскоре охранник свернул с лестницы, и они оказались в очень широком коридоре, по обеим сторонам которого тянулись камеры с заключенными. Здесь было так же темно, как и на лестнице, но в разы холоднее. Изредка встречались зажженные факелы, освещавшие небольшие участки пространства вокруг. Девушка поежилась, когда увидела, что дементоры повсюду. Коридор был длинный и широкий, но куда бы она ни глянула — везде глаз цеплялся за страшные плащи и покрытые струпьями пальцы, вырисовывающиеся в темноте. Здесь, помимо дементоров, дежурили охранники. Рядом с ними ходили их патронусы, видимо таким образом отгораживая их от расползающегося отчаяния и холода.

— Твою мать, — донесся до Гермионы хриплый голос Тома, — их стало еще больше.

— Разве они должны быть внутри? — спросила Гермиона у Драко, который шел слева от нее.

— Нет, — негромко ответил он, — они всегда были снаружи и иногда на лестнице. Еще в отсеке с особо опасными преступниками всегда дежурила парочка.

— Тогда почему они везде?

— Хороший вопрос, Грейнджер…

Гермиона поежилась. Ей совсем не нравилось такое положение вещей. Не к добру это. Девушка посмотрела на узников, что сидели по правую сторону; она шла ближе к этим камерам, и хоть и помнила наставления встретившего их охранника, но все же любопытство взяло вверх. И Гермиона тут же об этом пожалела. Вид заключенных заставил ее снизить скорость и с ужасом осмотреться внимательнее. Единственная мысль, которая забилась в ее голове: люди не должны так выглядеть. Девушка понимала, что здесь сидят преступники волшебного мира и Пожиратели смерти, но вряд ли те люди, которых она видела сейчас перед собой, понимали, кто они и что они здесь делают. У них был измученный вид. Кто сидел на жестких железных кроватях, кто забился в угол, кто стучал головой о стену. Она видела вокруг только безумие.

Вдруг ее взгляд наткнулся на молодую и, возможно, когда-то красивую девушку. Ее светлые волосы длинными грязными прядями свисали до самого пояса, лицо было осунувшимся и очень худым. Едва Гермиона поравнялась с ее камерой, как та бросилась к ней, словно не видя перед собой решеток, и ударилась с такой силой, что из ее носа пошла кровь. Но она ее словно не замечала, протягивая руки к Гермионе и что-то хрипло шепча.

Гермиона не успела подумать. Она резко остановилась и, достав из внутреннего кармана мантии платок, сделала несколько шагов к ней, протягивая его. Девушка приняла его, приложив к носу. Она безумным взглядом смотрела на нее, но что-то глубоко внутри проскальзывало в ее глазах. Что-то разумное. Она снова протянула руку к Гермионе, пытаясь схватить ее и что-то невнятно бормоча. У Гермионы разрывалось сердце от этого зрелища; она сделала еще шаг навстречу, пытаясь разобрать ее слова, но узница вдруг отпрянула с расширившимися от ужаса глазами, и в этот же момент Гермиона почувствовала, как ей в плечо впились отвратительные сильные пальцы, которые рывком развернули ее и бросили на решетку. Ведьма больно ударилась о стальные прутья, тут же потянувшись за палочкой и краем глаза отмечая, как оборачиваются ее коллеги. Гарри что-то кричит и бежит к ней, а Драко направляет на них палочку. Ее пальцы замерли на древке, когда дементор приблизил к ней свое «лицо», сразу же переходя в атаку, высасывая из нее жизнь и душу.

Прежде чем провалиться в безнадежную темноту, Гермиона услышала в своей голове свой собственный крик.

***

Гермиона пришла в себя, но была так слаба, что не могла пошевелиться. Глаза она открывать не хотела: боялась, что головокружение, которое она испытывала, усилится. Поэтому она пыталась взять себя в руки. А в это время:

— Какого хрена она вообще полезла к ней? — орал кто-то рядом.

— Вы не можете держать свою стражу под контролем? — Гермиона едва узнала в этом холодном властном голосе своего друга. — Или они не различают, что перед ними мракоборец?

— Знаешь что, мальчик…

— Перед вами, мистер Салливан, стоит заместитель главы Отдела обеспечения магического правопорядка, — это говорил Малфой; его аристократичный голос звучал спокойно, но с такой долей презрения, что становилось не по себе. — Вы все еще хотите называть его мальчиком?

— Я… — мистер Салливан стушевался и, видимо, не нашелся, что ответить; повисло неловкое молчание, прежде чем он снова заговорил. — Простите, мистер Поттер. Я же четко озвучил правила…

— Не припоминаю, чтобы раньше они кидались на мракоборцев, — пробурчал Том хрипловатым голосом.

Послышался тяжелый вздох.

— Знаете, при всем уважении, мистер Поттер, но идея Министра вернуть дементоров сюда — это худшее, что могло произойти с тюрьмой за последние пять лет. Эти твари не просто охраняют… Такое ощущение, что они решили отыграться на всех нас за годы, проведенные ими в пещерах.

— Вы их не контролируете? — голос Гарри чуть смягчился, но все еще звучал грубо и настороженно.

— Иллюзия контроля есть, безусловно, — сказал мужчина, — но я как начальник тюрьмы неоднократно просил их уйти из блоков с камерами. Как видите, они все еще здесь. Они подчиняются, только если хотят.

— И давно дела обстоят именно так? — спросил Гарри.

— Честно? С самого их возвращения. Мы каждую минуту здесь рискуем своей жизнью. Если они вдруг взбунтуются, мы ничего не сможем сделать.

Гермиона похолодела. На совещаниях они неоднократно зачитывали отчеты из тюрьмы, в которых говорилось, что все под контролем. Гермиона открыла глаза, и тут же потолок закружился с бешенной скоростью. Она схватилась за стоящий рядом столик, пытаясь подняться.

— Гермиона, — Гарри тут же оказался с ней, — Мерлин, ты напугала нас.

— Простите, — сказала она, держась за голову, — я увидела ее и просто забыла все, что вы мне говорили.

— Ты ни в чем не виновата, он не должен был на тебя нападать, — сказал Малфой, присаживаясь рядом.

— Не зря Снейп сказал тебе не соваться сюда, — скривившись, сказал Том, раздраженно глядя на Гермиону. — Похоже, он прекрасно знает, куда тебе стоит лезть, а куда нет, и пора бы уже слушать его.

— Том, — Гарри одернул коллегу, увидев, как сверкнула обида в глазах подруги.

— Вот, съешьте шоколадку, мисс, — охранник, который их провожал, — он же, по-видимому, и мистер Салливан — протянул ей плитку шоколада, и она с благодарностью ее приняла. Он уже не был таким угрюмым, видимо испугавшись, какие проблемы могут его ждать за этот инцидент.

Гермиона подняла глаза на друга.

— Тебя повысили? — хрипло спросила она, пытаясь открыть упаковку от шоколадки.

— Совсем недавно, — улыбнулся Гарри, — не знал, как тебе рассказать.

Ослабевшие пальцы все никак не могли открыть упаковку, и Малфой, закатив глаза, выхватил у нее из рук и распечатал ее. После чего протянул ей, и девушка с благодарностью ему улыбнулась. Гермиона откусила кусочек и обвела взглядом комнату. Она была большая и полупустая. Судя по всему, использовалась как кабинет.

Ведьма сидела на диванчике рядом с камином; напротив стоял еще один диван, и между ними расположился небольшой стол. Поодаль находились несколько столов, и вдоль стен стояли полки, заполненные карточками заключенных. Гермиона подняла глаза на мистера Салливана.

— Я услышала, что вы говорили про дементоров… Что вы имеете в виду, когда говорили про бунт?

— Ох, мисс Грейнджер, — охранник выглядел измученным, и некоторая обреченность отразилась на его лице, — вы видели, в каком состоянии находятся заключенные. За последние пять лет все более-менее начали приходить в себя. Мыслить здраво. Но с приходом дементоров все это пошло коту под хвост, потому что они с остервенением пытают заключенных. Видимо, понимают, что они тут ненадолго. Я каждый день говорю с ними и приказываю уйти из здания, но, как видите, они остаются на месте, игнорируя приказ.

Гермиона не знала, что сказать на это. Девушка никогда не задумывалась об Азкабане. О заключенных, вынужденных провести остаток жизни в бессознательном состоянии. Когда в мае они решили вернуть дементоров, никто не подумал об узниках.

— Я думаю, что Министр должен узнать об этом, — сказала Гермиона, и Том фыркнул. Она вопросительно на него посмотрела, пытаясь скрыть раздражение: — Что-то не так?

— Ну и что, что он узнает? Не будь тут дементоров, никому никогда не чувствовать себя на этой земле хорошо.

— Ты считаешь, дело в самой крепости?

— Конечно, — криво усмехнулся Том и, подсев ближе к камину, принялся набивать свою трубку. — Ты потрогай эти стены: они живые.

Гермионе стало жутко после его слов. Она знала, что здания, построенные магическим путем, всегда ведут себя словно живой организм. Но раньше она встречалась с чем-то подобным только в Хогвартсе. Узнать подобное об Азкабане было ново. Да и магия, питающая обе крепости, была очень разная.

— Нам и без дементоров здесь не очень спокойно, — кивнул Салливан словно в подтверждение, — поэтому мы работаем вахтовым методом. От этого места надо отдыхать минимум пару недель. Иначе будешь не лучше тех, кого охраняешь. Но все же, — он выразительно посмотрел на Тома, — заключенные были не в такой агонии, как сейчас. Они могли общаться и мыслить. А те, кто хорошо владеет окклюменцией, оставались в своем уме и прекрасно себя чувствовали. К сожалению, такие известны только среди приспешников Сами-Знаете-Кого.

— Ладно, мистер Салливан, как бы мне ни хотелось остаться в этой комнате, все же мы тут по делу, — сказал Гарри и встал, поправляя мантию. — Покажите место нападения, и по дороге расскажете подробности.

Тот усиленно закивал и прошел к двери.

— Пройдемте, я вам все расскажу. Наверху как раз те ребята, что дежурили в ту ночь.

Гарри посмотрел на Гермиону и указал в нее пальцем, приподняв бровь в манере Северуса.

— А ты лежишь тут и никуда не высовываешься, — он строго посмотрел на нее, — поняла?

Она улыбнулась ему и кивнула. Все-таки Гарри шло быть властным и решительным.

***

Как стало известно, южную сторону они обсыпали заклинаниями, разрушая стены, но большого успеха им добиться не удалось. Все-таки тюрьма была защищена магически, и обычными заклинаниями ее было трудно повредить. Но несколько камер было разрушено. К счастью, там никого не было. Тот этаж пустовал. Камеры уже давно были перенесены на более низкие уровни.

Гарри допросил всех, кто дежурил в тот вечер, и собрал воспоминания для Снейпа. Но уже из рассказов стало ясно, что Пожиратели смерти прилетали сюда довольно большой компанией. Если судить приблизительно, их было около пятнадцати человек, и это уже внушало тревогу. Потому что, по их данным, на момент проникновения в страну их было меньше. После частичного разрушения стены они на большом расстоянии покружили еще недолго и вскоре скрылись.

Гермиону вывел из раздумий голос начальника охраны:

— Чаю, мисс Грейнджер?

— Да, спасибо, мистер Салливан, — Гермиона улыбнулась ему и проследила, как он достает из шкафчика стаканы и заваривает чай.

Ей пришлось остаться в тюрьме, потому что головокружение и слабость не проходили, и она опасалась, что просто свалится с метлы. Гарри даже предложил ей лететь с ним, но она боялась рисковать. Убедить его, что с ней все будет хорошо и завтра она спокойно прилетит в Северный Штаб к тому времени, как будет настроен портал, было нелегко. Наверное, если бы охрана хором не начала убеждать Гарри в том, что в эту комнату дементоры войти не могут, он бы не оставил ее здесь одну. Но с трудом, взяв с нее тысячу обещаний никуда не выходить, ни к кому не подходить и вообще не шевелиться, и лежать, объедаясь шоколадом, он все же покинул Азкабан вместе с Драко и Томом. Но приказал с утра не лететь одной, а дождаться его.

— Я ни за что не позволю тебе пересекать море в одиночку, — сказал он, поглаживая ее руку, а потом добавил: — Может, мне все же лучше остаться с тобой?

— Гарри, — ведьма хотела взъерошить его волосы, но вспомнила, что они не одни, — лети, пожалуйста, в Штаб; все будет хорошо.

Еще несколько минут уговоров, обсуждений, и, обняв ее напоследок, Гарри вышел вслед за коллегами.

— На вас нападал когда-нибудь дементор? — спросила она у мистера Салливана, и он покачал головой.

— Прямо как сегодня на вас — нет, но после возвращения в тюрьму они пытаются незаметно, как они думают, воздействовать и на нас. Если бы не патронус, я бы сбросился с вершины этой крепости уже через месяц. Раньше они себе такого не позволяли.

Гермиона встала, преодолевая слабость, и прошла к стене, чтобы дотронуться рукой до черной стены. Камень был ледяным, хотя в комнате было довольно тепло. Ведьма сосредоточилась, и пальцы закололо исходящей от камня магией. Она текла внутри стен так же, как и в Хогвартсе, но была пугающей, опасной и безнадежной.

Девушка пошатнулась, и к ней шагнул мистер Салливан.

— Вам лучше сесть, — сказал он, поддерживая ее под локоть. — Сейчас выпьете чаю, съедите еще шоколада и ляжете спать. Никто вас не потревожит. В этот кабинет захожу только я и еще пара моих заместителей. Но до утра никто вас не потревожит.

Гермиона кивнула. Она уже чувствовала, как закрываются глаза. Они выпили чай и поговорили о работе. Потом охранник встал и принес ей теплый плед, извинившись, что нет дополнительной кровати и постельного набора. Гермиона убедила его, что это абсолютно не важно, и он успокоился. Попрощавшись с ней, он вышел, оставляя ее одну.

Устроившись на диване, она набросила плед на ноги. Хоть комната была и большая, камин хорошо отапливал ее. Но холод, вызванный прикосновением дементора, не так-то просто было прогнать. Она уже съела две плитки шоколада, и ее даже подташнивало от сладкого, но разливающийся внутри холод нисколько не отступал, а даже разрастался.

Задумчиво глядя на огонь, ведьма размышляла о девушке, к которой она хотела подойти. Кто она? За что она здесь? Безумие, что поглотило ее, казалось Гермионе худшим из того, что могло случиться с человеком. Люди такого не заслуживают, ведь они даже перестают понимать, за что они здесь сидят.

Когда ведьма начала мелко подрагивать, она решила укрыться посильнее. Медленно начала расплетать волосы, позволив им рассыпаться по плечам. Подтянула ноги поближе к груди, свернувшись клубочком, и, глядя на огонь, начала проваливаться в сон.

Она не знала, долго ли ей удалось подремать, но ее разбудили голоса, и с громким стуком дверь открылась, ударившись о стену. Гермиона испуганно подскочила на месте, сонно моргая, и удивленно воскликнула:

— Северус?

Снейп стоял перед ней собственной персоной. Ей даже показалось, что он ей приснился. Он был бледнее, чем обычно, и, судя по его глазам, злее, чем обычно.

Северус не просто злился — он был в ярости. От него исходила темная энергия — та самая, что мешает дышать свободно и холодными щупальцами пробирается в самую душу. Об окклюменции он, видимо, позабыл, потому что таких эмоций она от него давно не видела.

— Что… что вы здесь делаете? — запинаясь, спросила она, когда он, хлопнув дверью перед носом других охранников, запечатал ее магией.

— Что я здесь делаю? — прошипел Северус опасно тихим голосом. — Я дал вам четкие указания, разве не так?

— Так, — согласилась Гермиона, — но Гарри…

— С Поттером я разберусь позже, Грейнджер, — угрожающе перебил он ее. — Вы помните условия своей работы?

Гермиона похолодела. Ведьма так много и плотно работала в последнее время, что просто забыла о том, что Снейп позволяет ей это делать, пока она не нарушает их договоренностей.

— Я… Северус, простите, я не подумала, — Гермиона хотела оправдаться, но потом передумала. Какой в этом был смысл?

— Удивительно удобно, Гермиона, не думать, — он подошел к ней и приложил пальцы к ее лбу. Она нахмурилась, откинув его руку. После его вчерашних слов он не имеет права снова так делать. Когда первый шок от его появления прошел, в ней снова поднялась злость и обида на его вчерашние слова, но она пыталась взять себя в руки, чтобы он не заметил этого. Опустила окклюментные щиты.

Ведьма откинула плед и встала перед ним, чтобы говорить на равных. Голова начала кружиться, но она проигнорировала это.

— Вы имеете право злиться из-за этого, но что мешало высказать мне все это завтра? — она старалась скрыть язвительные нотки, но они просочились, и он вскинул бровь.

— Вы идиотка? — рявкнул он, и она едва не задохнулась от возмущения.

Ну это уже чересчур, Снейп.

Глаза ведьмы опасно сверкнули.

— Вы что, совсем спятили… — прошипела она.

Северус странно на нее посмотрел, затем едва заметным движением руки вычертил руну, и верхняя одежда Гермионы исчезла. Она испуганно вскрикнула, но, опустив голову, облегченно выдохнула: майка была все еще на ней. Кипя от злости и возмущения, она потянулась к палочке, но он перехватил ее руку, дернул на себя, заставив вытянуть ее.

— Смотрите, — сквозь зубы прорычал он.

От застилавшей сознание ярости девушка не сразу поняла, что он от нее хочет. Она осмотрела руку, и глаза ее расширились. Метки чернокнижника не было.

— Что…

Она не нашла слов. Медленно подняла глаза на Северуса. Вот почему ей не становилось лучше от шоколадки? Дело было не в воздействии дементора, а в том, что магия Северуса, подпитывающая ее все это время, перестала действовать. Почему Аркан исчез?

Северус наблюдал, как она осматривает свою руку, не понимая, что произошло. А он от облегчения хотел выть. Не передать словами, что он испытал несколько часов назад, когда почувствовал, как метка чернокнижника исчезла. Он всегда считал, что только по одной причине она могла испариться… Ему казалось, что сердце его тоже остановилось. Его мысли бежали впереди него. Он знал, что она должна была сопровождать девчонку Лавгуд. Первая мысль — что на них напали в Лондоне. Он трансгресировал в больницу Святого Мунго и узнал, что их сегодня вообще не было. Спустя несколько минут он был в Штабе и у самой Луны узнал, что Гермиона отправилась с Поттером в Азкабан. С Гарри они пересеклись уже над Северным морем. Тогда, казалось, его сердце снова забилось. Северус узнал, что она жива, но из-за недомогания переночует в Азкабане. Облегчение быстро сменилось яростью. Северус думал, что придушит ее собственными руками. До чего же она была невыносимой.

— Неужели вы ничего не почувствовали? — мрачно осмотрев Гермиону, спросил он и неохотно разжал пальцы, отпуская ее руку. — Вам не становилось хуже?

Гермиона хлопнула себя по лбу и от досады на собственную глупость покачала головой.

— Черт. Конечно, я бы такое заметила, — с невеселой усмешкой сказала ведьма, — но на меня напал дементор, и я подумала, что мне нехорошо из-за этого…

— Что вы сказали? — прищурился Снейп, его глаза блеснули.

Он чуть не застонал от бессильной ярости. Напал дементор? Кажется, ее вообще никуда нельзя отпускать одну. О Мерлин, как она вообще до сих пор жива, после трех лет работы мракоборцем с таким-то везением.

— Я подошла к камере, — начала оправдываться Гермиона; голова кружилась, и она осторожно села на диван, — меня предупреждали, что нельзя… Но там сидела девушка… Мне было так жаль ее… Я не смогла пройти мимо, когда она потянулась ко мне…

— Остановитесь, — сказал он, подняв руку, и она замолкла, растеряно глядя на него, — это неважно. Дементоры не имеют права нападать на работников Министерства…

— На текущий момент тут все сложно, — отмахнулась Гермиона, — я расскажу вам позже. А сейчас мне нужно немедленно отсюда убраться.

Девушка торопливо начала натягивать на себя ботинки. Она надеялась, что, когда она покинет Азкабан, метка вернется. Гермиона не была уверена, что Снейп снова согласится на ритуал. Руки у ведьмы начали дрожать от осознания, что она наделала. Северус присел перед ней на корточки и положил свою руку поверх ее.

— Вы сможете лететь?

— Мне все равно: лететь, плыть, ползти — лишь бы подальше отсюда, — она торопливо зашнуровала ботинки, встала и набросила на себя свитер и мантию, которые любезно снял с нее Снейп, и хотела было заплести привычную косу, но потом бросила эту затею, не желая тратить на это время.

Девушка встала, чувствуя навалившуюся с новой силой слабость. Сразу отметив, что она усилилась, стоило ей начать переживать. Она покачнулась, схватившись за его руку, и несколько раз глубоко вздохнула.

— Мне просто надо скорее уйти, — сказала она и, собрав все силы, зашагала вперед. Дверь поддалась, и когда она вышла в длинный коридор с камерами, наткнулась на небольшую толпу охранников. Они встревоженно переговаривались, и, стоило ей выйти, все взгляды обратились к ней.

— Вам нужна помощь, мисс Грейнджер? — спросил мистер Салливан, приближаясь к ним.

— Нет, благодарю вас, сэр. Мне просто нужно уйти…

— Вы уверены? Уже слишком поздно…

— Ей нужно уйти, — отчеканил Северус, возникая за ее спиной, и на лицах охранников Гермиона прочитала ненависть, смешанную с непониманием. Но дальше проявленных эмоций никто не зашел.

Северус взял Гермиону под руку, и они стремительным шагом двинулись по длинному, ставшему еще темнее, коридору. Отвратительные существа, прячущиеся в темноте, судорожно втягивали воздух и проплывали за ними, но они шли быстро и решительно с палочками наготове. Стоило дойти до лестницы, напряжение немного спало, а когда они спустились на первый этаж, Гермиона почти облегченно выдохнула. Ее метла стояла рядом с метлой Снейпа.

— Я не понимаю, как Поттер решился оставить вас в этом проклятом месте, — сказал Северус, захватывая древко.

— Гарри здесь ни при чем, — поджала губы Гермиона.

— Ну конечно.

Гермиона бросила на него сердитый взгляд, хватая метлу. Толкнула дверь и вышла на каменистый выступ. Ночь была тихая. Светила луна, отражаясь от воды. Шторм, видимо, давно закончился.

Голова кружилась. Гермиона перекинула ногу через метлу; покрепче перехватив древко руками, оттолкнулась посильнее и взмыла в воздух. Они летели молча. Разговаривать и не хотелось. Было очень холодно. Морозный ветер обдувал ее лицо, и руки совсем застыли. Она не чувствовала пальцев.

Пару раз ведьма чуть не упала и едва не шипела от досады на саму себя, когда метлу от головокружения начинало кренить. Снейп летел рядом, иногда подлетая совсем близко, чтобы помочь ей выровняться. Тело было в таком напряжении, что, когда она увидела берег, едва не разрыдалась от облегчения.

Приземлилась Гермиона жестче, чем хотела; ноги подкосились, и она упала. Северус протянул ей руку, но она проигнорировала этот жест и специально встала сама. Снейп вел себя так, как раньше, — заботливо. Но она помнила обидные слова, брошенные им вчера, и это злило до скрежета в зубах.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он бесстрастным голосом.

— В состоянии дойти до Штаба, — ответила Гермиона и, развернувшись, пошла вдоль пляжа, таща за собой метлу. Долететь было быстрее, но ее уже тошнило от полетов, и она решила, что эти несколько сотен метров безопаснее будет пройтись. — Вам не обязательно меня сопровождать. Можете лететь и ждать там.

Он схватил ее за руку, разворачивая к себе. От столь резкого действия голова у девушки закружилась.

— Что за тон, Грейнджер? — прорычал он, глядя на нее сверху вниз.

— Что за игры, Снейп? — крикнула она в ответ ему в лицо и оттолкнула его с силой, отчего не выдержала и сама упала на песок. Волосы закрыли лицо, она тяжело дышала. — Вы ясно дали понять все еще вчера. Так что вы тут делаете? В конце концов, вы могли сообщить все это другими способами.

Северус замер, глядя на нее; его глаза в лунном свете были чернее самой тьмы. Гермиона задала вопрос, на который он не хотел отвечать. Но, похоже, они зашли в тупик. Он наклонился и рывком поставил ее на ноги.

— Вы представляете, какие мысли пришли мне в голову, когда метка исчезла? — спросил он, наклонившись к ней и осматривая ее лицо, не убирая от нее рук. — Я подумал… — он запнулся, и лицо его на миг исказилось; голос не был пустым. — Я боялся представить, что вас больше нет…

Гермиона замерла, глядя в его глаза. Сердце бешено застучало от его слов. Они глубоко тронули ее, и злость немного поугасла, но обида на него все еще была сильна. Ведьма негромко спросила:

— Тогда почему вы солгали вчера?

Северус сжал зубы. Ему явно не нравилось все, что сейчас происходит. Оба молчали, глядя друг на друга. Ветер нещадно трепал ее кудрявые волосы, безжалостно их путая. «Это все бессмысленно», — подумала Гермиона. Она опустила голову и произнесла:

— Можете не отвечать… Я все понимаю…

Гермиона вздрогнула, когда он шагнул к ней. Его взгляд пригвоздил ее к месту, не давая шевельнуться. Когда он остановился, между ними не было расстояния. Грудью она чувствовала легкое касание его сюртука. Дыхание участилось. Она опустила голову, не в силах выдерживать тьму его глаз. Но его пальцы уже таким привычным жестом приподняли ее лицо, заставляя смотреть себе в глаза.

— Что вы понимаете, мисс Грейнджер? — тихо спросил Снейп, но она услышала его даже сквозь шум моря и ветра. Северус завораживал своим взглядом и голосом, и ведьма понимала, что не может ему ответить. Его пальцы легли на ее щеку, поглаживая нежную кожу. — Может, то, что мы не должны говорить об этом? — он задумчиво опустил взгляд на ее губы. — Или, может, вы понимаете, что все же не безразличны мне? — он скользнул рукой в ее волосы, захватив их в кулак, и приблизил к ней лицо, остановившись в дюйме от ее губ. Гермиона забыла, как дышать, губы непроизвольно приоткрылись: она была уверена, что сейчас он ее поцелует. Северус поднял взгляд, и их глаза встретились. — А может, вы поняли, чего хотите на самом деле?

Сердце стучало так сильно, мешая думать. Девушка не могла вымолвить ни слова, она скользнула взглядом по лицу, остановившись на его губах. Он все понял без слов. По огню в ее глазах, по ожиданию, написанному на ее лице. Он подался вперед, и их губы почти соприкоснулись, но вдруг он остановился. Гермиона чувствовала его дыхание и непонимающе подняла на него глаза, успев увидеть борьбу, что шла в нем: она отражалась в его глазах. Через мгновение лицо его исказилось мучительной гримасой, и он прислонился к ее лбу своим, закрыв глаза.

И в этот момент Гермионе захотелось разрыдаться от осознания, что он все-таки не поцелует ее. Она прикрыла глаза.

— Северус, — прошептала она дрожащим голосом.

— Нет, — жестко сказал он, и Гермиона не сразу поняла, говорит он это себе или отвечает на ее непроизнесенную просьбу. Снейп отстранился, совладав с собой, и наконец посмотрел на нее долгим и бесстрастным взглядом. — Вы едва стоите. Нам нужно вернуться в Штаб и провести ритуал заново.

Гермиона кивнула и опустила голову. Скрывать свои чувства, как он, она не могла. Было глупо думать, что Северус не прочел только что все по ее лицу. И поэтому ведьма не хотела встречаться с ним взглядом. Гермиона подобрала метлу и, развернувшись, пошла дальше. Он неторопливо шел рядом, не обгоняя ее и не задавая темп, позволяя идти, как ей удобно.

Они не будут об этом говорить. Никто из них. Сделать вид, что не произошло ничего необычного, легче, чем пытаться объяснить это. Это странное притяжение. И теперь никто из них не мог отрицать, что оно возникало, стоило страстям накалиться, а окклюментным щитам — чуть ослабнуть.

Штаб уже показался вдали светом в окнах, но ноги становились все тяжелее, и, когда Гермиона снизила скорость настолько, что они едва двигались, она услышала его раздраженное шипение, и через мгновение он подхватил ее на руки.

— Я могу дойти сама, — серьезно сказала она, глядя в его лицо, которое снова было так близко. Похоже, это напрягало обоих.

— Не сомневаюсь, — холодно процедил он, — но у нас нет столько времени. Мне еще нужно вернуться в Лондон, где я и должен был находиться, если бы не ваша глупая выходка…

— Мне жаль, ясно? — воскликнула Гермиона, и он посмотрел на нее. — Откуда мне было знать, что метка исчезнет там? Я даже подумать об этом не могла. Так как это моя жизнь снова висит на волоске, я сожалею вполне искренне, поверьте…

Сказала и отвернулась от него, глядя на пляж, оставшийся за его спиной. Где-то там сегодня они снова едва не перешли черту. Было обидно, что он не поцеловал ее. Слезы набежали на глаза, и она спрятала лицо у него на плече, очищая разум, пытаясь использовать окклюменцию. Штаб уже близко, и внимательному Гарри и проницательному Драко не нужно знать ни о чем, что произошло несколько минут назад.

Окклюменция в его руках давалась особенно тяжело. Нос щекотал запах ветра и моря, исходящий от него, и едва различимый аромат трав. Внимание слишком сильно привлекали руки, обхватывающие ее, и тепло мужского тела, к которому она была прижата. Гермиона несколько раз глубоко вздохнула.

На пороге штаба они остановились, и Снейп поставил ее на землю, отступив на шаг и критично осматривая ее лицо.

— Освободите разум, — приказал он, глядя в ее глаза и замечая смятение, плескавшееся в них. Северус недовольно поджал губы и обхватил ее лицо руками. — Эмоции, Гермиона, они не должны на вас так влиять. Соберитесь.

Она яростно посмотрела на него, злясь на то, что он может так легко отгораживаться от того, что только что случилось между ними. Сама же ведьма придавала этому несколько большее значение. А еще хотелось высказать ему, что не стоило хватать ее сейчас руками, которые словно обжигали своими прикосновениями, если он хочет, чтобы она могла справляться с эмоциями. Но ведьма промолчала. Гермиона глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она почувствовала, как его пальцы соскользнули и исчезли; мысли обо всем, что произошло, она прятала все дальше, запечатывая их. Постепенно отделяя каждое воспоминание, она разбила их на мелкие фрагменты и мысленно оттолкнула в темноту. Дыхание ее выровнялось, и спустя несколько минут Гермиона открыла глаза.

Бесстрастно осмотрев Северуса, Гермиона вопросительно подняла бровь и, отвернувшись, толкнула дверь, скрываясь в теплом помещении.

Примечание к части

атмосфера - https://ibb.co/4PXrWMW

Я только сейчас, несколько минут назад, узнала о смерти Хелен Маккрори. Она была моим вдохновителем, невероятной красоты женщина, наша неповторимая Нарцисса. Автор ушла грустить. Палочки вверх. Люмос.