Война закончилась, львёнок

Глава 24

Примечание к части

Предупреждение! В главе присутствует описание пыток и насилия. Текст может быть тяжелым для впечатлительных людей.

Гермиона чувствовала щекой холодный каменный пол. Девушка вздрогнула, стоило ей прийти в себя, но тут же собралась, стараясь не двигаться, пока не оценила ситуацию. Треск дров в камине и шаги — она определенно не одна.

Запястья скованы. Затекшее тело говорит о том, что она лежит в таком положении уже давно. По неприятной пульсации и небольшому онемению Гермиона поняла, что у нее травма на голове: скорее всего, ее грубо швырнули на этот самый пол.

Девушка начала ощущать нарастающую панику, и сердце услужливо зашлось галопом, заставляя ее чаще дышать. Она сжала зубы. Надо успокоиться. Паника в этой ситуации ничем не поможет.

Здесь вообще ничего не поможет.

А ситуация просто безвыходная. Ведьма понимала, что их привели в логово зверя. И на радушный прием она вряд ли могла рассчитывать. Гермиона помнила неприкрытое удовольствие и опасный блеск, сверкнувшие в глазах Пожирателя, когда он понял, кто стоит за спиной Северуса. Она долго дразнила это чудовище, и теперь будет сложно вырваться из его лап. Ведьма видела в его глазах обещание. То самое, что он дал ей еще у Лавгудов: «Как я жду момента, когда заставлю тебя визжать. Обещаю: будет очень больно». Его слова набатом бились в голове. Она ему верила.

Нервы Гермионы были как натянутая струна, и, когда громко скрипнуло кресло, в которое кто-то сел, она едва не вздрогнула. Легкое перешептывание, шарканье сапог. Девушка очень хотела бы открыть глаза и осмотреться, но начинать предстоящий марафон пыток раньше времени не хотелось. Она знала: даже если ситуация безвыходная, оттягивай время так долго, как только можешь.

Судя по звукам, помещение, в котором они находились, было огромным. Даже треск камина отдавался гулким эхом от стен, не говоря уже о других звуках. Возможно, это большая гостиная. Большая, пустая и очень холодная гостиная.

Но где же Северус? Слегка приоткрыв глаза, рядом с собой она никого не обнаружила, а крутить головой не решилась. Гермиона лишь надеялась, что с ним все в порядке. Если рассуждать логически, он должен быть пока в относительной безопасности, так как Селвин хотел с ним поговорить. А вот во что может вылиться разговор — это уже другое дело… Гермиона питала надежду, что опыт Снейпа позволит ему обыграть Селвина.

Девушка снова едва не вздрогнула, когда где-то неподалеку с грохотом раскрылись двери и послышались быстрые уверенные шаги.

— Мы не будем сегодня устраивать никаких собраний, Рабастан, — говорил Селвин, насколько она могла судить. Он был раздражен. — Передай остальным, что оно будет завтра. К пяти в самый раз.

Гермиона услышала, что кто-то стал удаляться, а кто-то прошел совсем рядом. Какая-то возня, звонкий стук бокалов, льющаяся жидкость. Вздох.

— Иногда все эти приказы сводят меня с ума, — сказал Селвин таким тоном, что Гермиона представила, как он закатил глаза. Рядом скрипнуло кресло. — Как Хозяин управлял столькими приспешниками… Весь этот контроль удручает. Вина, Северус?

Гермиона почувствовала, как невидимая рука, сжимающая сердце, немного ослабла. Жив. Она поборола желание поднять голову и взглянуть на него. Оно усилилось, когда он не ответил. Но скорее всего, успокаивала себя Гермиона, Северус просто кивнул. Она надеялась, что он не связан и у него нет кляпа во рту.

— Поразительно, сколько всего нам с тобой нужно обсудить. Мы жили много лет общим делом, общими целями, но почти не были знакомы. Знаю лишь, что Темный Лорд отзывался о тебе, как о невероятном слуге. Ты столько всего сделал, достойного восхищения, — он рассмеялся. Гермионе стало не по себе, потому что смех был холодный и какой-то отстраненный, хотя и звучал легко. Затем Селвин резко замолк, в его голосе послышались стальные нотки: — Но теперь, говорят, что ты всю жизнь служил старику…

— У меня был шанс выкрутиться, чтобы не отправляться в Азкабан, — услышала Гермиона спокойный и вкрадчивый голос Снейпа и выдохнула от облегчения. — Кто из вас не сделал бы так же?

— Я! — закричал какой-то мужчина с грубым и хриплым голосом. — Я никогда так не делал! Я всегда был готов отправиться в тюрьму за Темного Лорда.

— Так почему не отправился после финальной битвы? — с сарказмом спросил Снейп.

— Ах ты ублюдок…

— Родольфус… — примирительно произнес Селвин спокойным голосом, и Родольфус сразу же замолк. — Снейп прав. Каждый старался избегать Азкабана, как мог. Теперь, когда Темного Лорда нет, это не важно. Но как же это удалось тебе, Северус? Как ты избежал заключения?

— Благодаря моей роли двойного агента и старым показаниям Дамблдора…

— Ага, — снова заорал Лестрейндж, — а что же ты не говоришь про показания мальчишки?

— Потому что я до них еще не дошел, Родольфус, — голос Северуса был холоден, как лед. — Да, показания Поттера сыграли не последнюю роль…

— Да, Снейп, это все ладно звучит… Да только зачем ему это? — спросил кто-то третий подозрительно.

— Он узнал, что я был другом его матери, — презрительно выплюнул Северус, — и просто хотел получить от меня воспоминания о ней. Все банально, Эйвери.

— Ты действительно был другом матери Поттера? — удивленно спросил Селвин.

— Ага, таскался за ней до пятого курса, как хвост, — мерзко рассмеялся Эйвери.

— Что ж, — медленно произнес Селвин, — это многое объясняет…

— Это объясняет то, что ему нельзя верить… Змей изворотливый, — зло процедил Родольфус.

— Угомонись! — раздраженно бросил Селвин, потом снова обратился к зельевару: — Но закончил ты печально, Северус. Каково это было — так несправедливо и напрасно отправиться на смерть?

— Я был рад послужить Темному Лорду и готов был умереть, — голос Снейпа звучал спокойно.

— Только вот ты не сдох почему-то, — язвительно сказал Эйвери.

— Все мы рады были ему служить, — с придыханием сказал Селвин, проигнорировав выпад Пожирателя. — Я был разбит, когда узнал о том, что он умер. Был уверен, что Темный Лорд вернется, как прежде. Каково же было узнать, что он не вернется! Никогда. И всему виной Гарри Поттер и его друзья. Какие-то никчемные дети… — он замолк, и Гермиона почувствовала воздействие магии: кто-то пытался привести ее в чувство. — Просыпайся, маленькая грязнокровка…

Гермиона распахнула глаза как раз в тот момент, когда услышала тяжелые шаги по направлению к ней, и кто-то резко дернул ее вверх, ставя на колени. Девушка быстро обежала взглядом комнату, пытаясь сориентироваться.

Это действительно была огромная зала, когда-то великолепная, с огромными окнами и витражным стеклом в арочных окнах огромных размеров, высокими потолками с чудесной лепниной, которая спускалась по стенам причудливыми формами и узорами. Селвин сидел немного справа, в паре метрах от нее. Прислонившись к камину, с бокалом вина в руках стоял Северус, бесстрастно глядя на Гермиону. Внешне он был в порядке. Тот, что поднял ее, был Эйвери: она знала его по сводкам. Так же она узнала Родольфуса Лестрейнджа, Треверса и Мунганда. Последний стоял в тени чуть поодаль от камина, почти за спиной Селвина, и его желтые глаза сверкали в темноте недобрым огнем, неотрывно следя за ней.

Гермиона вскинула голову, не собираясь показывать ни ужас, ни отчаяние.

— Ну что, Гермиона Грейнджер, — протянул Селвин и, встав со стула, прошел к ней. Грубо дернув девушку за подбородок, он запрокинул ее голову, чтобы посмотреть в лицо. — Теперь ты готова говорить?

— Не хватает дементоров по твою душу, — скривилась Гермиона, глядя в холодные карие глаза. — Кажется, мы договаривались на такой расклад, когда я пообещала тебе разговор.

Селвин, откинув голову, хрипло рассмеялся; его поддержали остальные.

— Она безумная, — снисходительно произнес он, оглядывая лицо девушки. — Кажется, я понимаю теперь, почему ты трахаешь ее, — он обернулся через плечо, чтобы взглянуть на Снейпа. — Надеюсь, без привязанностей?

Северус пожал плечами, отпивая вино из бокала. Гермиона пыталась поймать его взгляд, но он не смотрел на нее. Селвин снова посмотрел на ведьму сверху вниз, сильнее сжимая ее щеки. Гермиона была уверена: от его пальцев останутся следы. Ей не нравилось стоять перед ним на коленях, но Эйвери все еще держал ее за капюшон мантии, не давая сдвинуться. Она бесстрашно встретила взгляд Селвина. Блестящий предвкушением, торжеством и удовольствием. Гермиона крепче сжала зубы.

— Интересно, твой друг знает, что ты у нас? — Селвин присел перед ней на корточки, оказываясь на одном уровне. — Как думаешь, Гарри Поттер придет за тобой, если я позову его?

— Ты сдохнешь, если он придет за мной, — выплюнула Гермиона и увидела, как весело засверкали его глаза. Приблизив к нему свое лицо, она медленно произнесла: — Прямо как твой Хозяин…

Кто-то зашипел, как змея, после ее слов, но Селвин на провокацию не поддался, а просто смотрел с легкой заинтересованностью, изучая.

— Признаюсь, мне будет любопытно взглянуть на его лицо, когда он увидит тебя после всего, что я приготовил, — его пальцы грубо прошлись по ее щеке со шрамами. — Мунганд, очень красиво, — сказал он, обращаясь к оборотню через плечо, а потом снова посмотрел на нее, протянув руку и медленно стягивая с девушки шапку и шарф Северуса. — Ты неплохо выглядишь для отброса.

— Предыдущая его грязнокровка тоже неплохо выглядела, — заржал Эйвери, глядя на Снейпа, — а вот закончила наоборот…

— Северус! — удивленно воскликнул Селвин. — Никогда бы не подумал, что у тебя такой специфичный вкус! И раньше грязнокровка? Серьезно?

Снейп усмехнулся.

— Никогда не мог устоять перед их талантами, — поведя бровью, ответил он.

— Предыдущая была не просто грязнокровка, — продолжал глумиться Эйвери. — Это та самая Поттер.

— Очень интересно… Так значит, не просто дружба, — холодно посмеивался Селвин, расстегивая застежку мантии. Гермиона задрожала от страха и отвращения. Пожиратели вели себя непринужденно, будто ничего особенного не происходит. Селвин встал, возвышаясь над ней. — Подними ее на ноги, Эйвери.

Пожиратель рывком поставил девушку. Занемевшее тело отдало неприятным покалыванием. Гермиона выпрямилась и встретилась с карими глазами Селвина. Он стоял так близко, что она могла рассмотреть его радужки до мельчайших деталей. Девушка отметила, что черты его лица очень аристократичны: тонкие и четкие линии, длинный прямой нос, аккуратная бородка и яркие глаза — он мог бы быть красивым, не будь таким отвратительно-отталкивающим из-за выражения на этом самом лице, светящимся безумным удовольствием. Гермиона посмотрела поверх его плеча, пытаясь поймать взгляд Снейпа, и, хоть он и смотрел прямо на нее, у Гермионы создавалось ощущение, что он ее не видит, словно смотрит сквозь. От этого ей становилось еще страшнее. Девушка смотрела на него и видела незнакомца. Страшного и холодного. Такого Снейпа она боялась больше, чем сумасшедшего перед ней.

Селвин обошел ее сзади, оттолкнув Эйвери, и притянул к себе, схватив за шею. Его вторая рука грубо ощупала ее тело.

— Она похожа на ту, предыдущую? — спросил он, глядя на Северуса.

Гермиона хотела закричать от отвращения. Ее тошнило от всей этой ситуации. Ведьма настойчиво сверлила Снейпа взглядом. Ей нужно было встретиться с темнотой его глаз, чтобы понять, что не одна. Гермиона очень хотела попросить его взглянуть на нее. Уголок его губы дернулся в презрительной усмешке.

— Нет, та была…

— Заткнись, Эйвери, я говорю не с тобой, — грубо оборвал его Селвин холодным и беспрекословным тоном.

— Как и хотел сказать Эйвери, та была рыжей.

Девушка с трудом верила, что перед ней Северус Снейп. По его усмешке, безразличному взгляду, по тому, как лениво его глаза обводили фигуру Гермионы, и по тому, как пренебрежительно он говорил о Лили Поттер, нельзя было сказать, что это Северус, которого она знала.

— А какая лучше, Снейп? — хрипло засмеялся Родольфус, высовывая язык при этом, как его покойная жена. — Хоть этой-то ты должен поделиться с нами.

— Мы всегда делимся, правда же? — тихо сказал Селвин ей на ухо, и его рука скользнула к вырезу рубашки. Гермиона перехватила ее, останавливая, отчего мужчина перекрыл ей кислород, сильно сдавив шею. Она продолжала бороться, распаляя его сильнее. Ей удалось откинуть руки от груди и пару раз ударить Пожирателя, прежде чем вдруг почувствовала, что тело перестало ее слушаться. Она просто замерла. Хотя мозг кричал: «Дерись!» - она тяжело дышала, готовая бороться до конца, но не чувствовала тело. Паника отразилась в ее глазах, Гермиона захотела закричать, но и этого не смогла сделать.

— Ну что, так нравится? — Селвин обошел ее и встал лицом к лицу. В его руках была палочка. Вероятно, он что-то с ней сделал. Что-то страшное. Это был определенно не Империус, потому что Гермиона все осознавала. Какая-то неизвестная ей темная магия. И судя по тому, как веселились остальные, они понимали, что именно происходит. В отличие от нее. Руки Селвина скользнули по ее груди, и он рванул рубашку, распахивая ее в разные стороны, оставляя девушку в одном белье. Больше он к ней не прикасался, только торжествующе смотрел в глаза. Потом наклонился ближе и так, чтобы слышала только она, прошептал: — Ты будешь молить, чтобы тебя убили сегодня. И я не уверен, что буду милосерден, чтобы сделать это…

— Сними эту мерзкую магию, — вдруг потребовал Северус, скривившись.

Глаза Селвина сверкнули, и он обернулся к нему.

— Тебе жалко ее, Северус? — подозрение в голосе было таким очевидным, словно он специально разыграл эту сцену, чтобы подтвердить свои догадки.

— Нет, — бросил Снейп, — просто я не люблю, когда они настолько послушные. А подобная магия оставляет след. Пока девчонка мне не надоела, не применяй ее.

Селвин рассмеялся и перевел задумчивый взгляд на Гермиону.

— Знаешь, возможно, в твоих словах есть смысл, но она будет сопротивляться…

— Разве не в этом прелесть? — глаза Северуса сверкнули, а на губах заиграла страшная улыбка. Гермиона сглотнула, убеждая себя, что это игра. Он играет. — Если ты боишься, что она тебя поранит… — Снейп не договорил, медленно приблизившись к Гермионе. Одним пальцем поднял ее подбородок, бесстрастно глядя в глаза, и вкрадчиво произнес: — Будь хорошей девочкой и стой смирно.

Гермиона ощутила свободу в движениях, но слова Северуса заставили ее замереть, как лань в свете фар. В груди у ведьмы начинала биться истерика. Она смотрела на него, жадно ища в его взгляде какой-то намек, подсказку. Он мог бы сказать ей об этом, как легилимент. Но он презрительно усмехнулся, осмотрев ее лицо, и отвернулся. Нижняя губа девушки задрожала, и она с силой ее прикусила, запрещая себе плакать. Гермиона наткнулась на изучающий взгляд Селвина.

— Какая послушная, — усмехнулся он, пробегая глазами по ее лицу. Потом резко подался вперед, обхватив ее голову руками, и Гермиона почувствовала, как он ворвался в ее голову. Она была к этому готова, выставив щиты, как только очнулась. Гермиона ощущала его иначе, чем Северуса. Она помнила, как тот был груб в первое время, и Селвин тоже сейчас не церемонился, но Гермиона могла выдержать его проникновение. Голова раскалывалась, ведьма ощущала его злость, и почему-то ей захотелось злорадно рассмеяться, но она решила, что дразнить этого зверя дальше не стоит.

Он резко отпустил её, и девушка едва устояла на ногах. Гермиона опустила голову, собираясь с новыми силами. Селвин еще некоторое время стоял, рассматривая ее лицо, потом отвернулся, прошел к своему креслу и сел. Северус сел напротив и позволил налить себе еще вина.

В голове у девушки кровь шумела с такой силой, отдавая пульсацией в висках, что некоторое время она слышала только звон. Голова кружилась, но Гермиона упрямо смотрела прямо перед собой, стараясь не покачнуться. Она больше не пыталась перехватить взгляд Северуса. В этой пустоте для нее ничего нет.

— …поэтому мне было странно осознавать, что ты до сих пор не с нами, — говорил Селвин, буравя Северуса взглядом.

— Ты мог прийти ко мне и нормально рассказать обо всем, — скривился Северус и посмотрел на огонь. — Ты же устроил представление с грязнокровкой в главной роли… Я не люблю игр.

— Про тебя ходили неоднозначные слухи, — медленно произнес Селвин, потирая аккуратную бородку, — я не мог рисковать и приходить сам.

— Я был удивлен выбором образа, — в этой фразе слышался вопрос, и Селвин рассмеялся.

— Самая знаменитая и влиятельная грязнокровка волшебного мира — что здесь удивительного? Всеми любимая подружка великого Гарри Поттера, — он скривился в отвращении, когда снова посмотрел на девушку. — Непозволительно подобным отбросам занимать в волшебном мире такие позиции. Та репортерша, — Селвин обернулся к стоящему поодаль Пожирателю, — Треверс, как ее…

— Рита Скитер, — подсказал Треверс, слегка склонив голову.

— Да, Скитер, помогла нам немного сбить спесь с этой мрази, но само ее существование… А потом птичка напела нам, что ты носишь эту грязнокровку на руках. И вот…

— Откуда у тебя было мое ДНК? — спокойно спросила Гермиона, стараясь не выдать дрожание голоса. Она всегда хотела узнать, кто ее предал. И может быть, она не переживет эту ночь, но хоть узнает, как они это провернули.

— Твое что? — непонимающе посмотрел на нее Селвин, не поняв ее вопрос и даже ничего не сказав по поводу вмешательства в разговор.

— Маггловские словечки, — сплюнул рядом с ней Эйвери. — Что еще можно ожидать от грязнокровки?

— Частица меня, которая добавляется в зелье… — спокойно пояснила Гермиона, проигнорировав Эйвери. — Откуда?

Селвин облизал губы и злорадно усмехнулся.

— С такими друзьями, как у тебя, и врагов не надо, — туманно ответил он, и Гермиона едва не закричала, что он лжет. Это не мог быть кто-то из ее друзей. Никто бы не стал помогать Пожирателям смерти. Она стояла, прокручивая эту информацию и растерянно моргая, пока Селвин продолжил что-то спрашивать у Северуса.

— …я решил, что это безопасней для меня. Откажись я тогда, то гнил бы в Азкабане. Никто не позволил бы мне расхаживать на свободе, когда есть риск, что я примкну к своим бывшим соратникам, — зельевар сделал паузу, отпивая вино, и сверкнул глазами. — И вот я в отряде по поимке Пожирателей смерти. Министерство думает, что я под контролем, окруженный мракоборцами, и они мне верят.

— А я вот не очень, — рявкнул Родольфус, сверля взглядом Снейпа. — Говорю тебе: надо убить его прямо сейчас и шлюху его тоже. Нельзя верить этому…

Селвин поднял руку, и Лестрейндж, сцепив зубы, замолк. Гермиона отметила это. Несмотря на то, что Селвин вел себя со своими приспешниками вполне нормально, они или боялись, или уважали его, слушаясь беспрекословно. Гермиона вздрогнула, когда двери в зал с гулким эхом открылись и вошел мужчина, очень похожий на Родольфуса. Девушка поняла, что это Рабастан. Он прошел к Селвину и, наклонившись к его уху, что-то сказал. Тот кивнул и махнул рукой, показывая, что он может сесть, если хочет.

Повисло молчание. Селвин сидел, задумчиво глядя на Северуса и потягивая вино. Он о чем-то размышлял, поглаживая свою бородку; остальные не смели ничего спрашивать. Осушив бокал, он отставил его.

— Где Алекто? — огляделся Селвин, но не увидел ее и бросил Треверсу: — Пусть принесет еще вина.

Треверс кивнул и вышел через боковую дверь. Селвин рассматривал ее, остальные тоже кидали заинтересованные взгляды. Гермиона начала подрагивать от холода. Огромное помещение плохо отапливалось, и девушка чувствовала холодные сквозняки, касающиеся голой кожи. Мунганд, который все это время не отрывал от нее хищного взгляда, медленно подошел к Селвину и преклонил колено.

— Ты обещал, — сказал он, подняв волчьи глаза на главного.

Селвин положил руку ему на голову, словно собаке, и, вздохнув, кивнул.

— Только никакой физической силы, — небрежно бросил он, — пока что.

Леденящий душу страх охватил Гермиону, когда оборотень повернулся к ней и достал палочку. Ей было стыдно признаться, но сейчас она из последних сил заставляла себя стоять ровно. Все внутри вопило бежать и прятаться.

— Северус, надеюсь, ты…

Это последнее, что слышала Гермиона, прежде чем адская боль сбила ее с ног. Ведьма не почувствовала боли от падения на холодный пол, потому что совсем другая пронзила все ее тело. Она выгнулась, сжимая зубы, ломая ногти о каменный пол, по которому шкрябали ее пальцы в надежде зацепиться за что-то, что уменьшило бы эту пытку. Это была сумасшедшая агония, пронзающая каждую клеточку тела. Гермиона не могла даже вздохнуть нормально.

Сквозь туман боли она слышала, как Пожиратели смеются. Отвратительный смех, полный торжества и извращенного удовлетворения.

Вдруг все прекратилось, и тело, которое было напряжено до предела, расслабилось.

— Мунганд, не сильно ты, видимо, хочешь отомстить, раз она даже не визжит, — язвительно выдал Родольфус. — Тебя научить, как надо?

— Отвали, Лестрейндж, — зарычал Мунганд, подходя к Гермионе и пихая ее носком сапога, — я только начал.

Гермиона чувствовала, что по виску стекает кровь. Она неслабо приложилась об пол, раз разбила голову. Девушка повернула голову к окнам, чтобы не встречаться взглядом с Мунгандом. Метель усилилась, отстраненно заметила она, наблюдая, как снег бьется об окна.

— Круцио.

Это ненастоящее. Ненастоящее. Агония снова пронзила все ее тело будто в насмешку ее мыслям, и боли не было конца. Гермиона сжала зубы так сильно, что, казалось, они скоро раскрошатся. Боль заставляла извиваться, биться, царапаться.

Снова передышка. Гермиона лежала, тяжело дыша. Она была в таком тумане, что даже не могла разобраться сути их разговора. Пожиратели о чем-то спорили. Лестрейндж опять подначивал оборотня. Девушка лежала замерев, не в силах пошевелиться. Молясь, чтобы это был конец. Но она знала, что до конца еще далеко.

— Давай я покажу тебе, — с чувством собственного превосходства сказал Лестрейндж. Послышалась какая-то возня, потом он раздраженно вскинулся. — Не хочешь услышать ее голосок? Серьезно?

— Мунганд, — раздался голос Селвина, без привычного холода он был обычным — человеческим, — отойди, дай Родольфусу поработать. Я отдам ее тебе в конце, обещаю. Давай, Лестрейндж, заставь ее умолять…

Лестрейндж был одним из тех, кто пытал родителей Невилла, — прокручивала в своей голове Гермиона отрешенно. Пусть оборотень убьет ее. Пусть Мунганд прямо сейчас схватит и разорвет ей горло. Лучше смерть, чем безумие. Она не хотела, чтобы ее видели такой, как Алису Долгопупс.

Но его никто не остановил, и после «Круцио», брошенного с таким удовольствием, Гермиона выгнулась в агонии. То, что она чувствовала предыдущие разы, когда ее пытал Мунганд, не шло ни в какое сравнение.

Я не буду умолять…

Слова вокруг отдавались какими-то непонятными бессмысленными звуками. Голова раскалывалась, обещая взорваться. Во рту появился металлический привкус крови, от которого затошнило. Гермиона прокусила язык или щеку, но была не в силах понять, что именно, потому что боль смешалась в единое месиво и было невозможно определить, где болит сильнее. Болело все.

Я не буду умолять…

А Лестрейндж все кидал Круциатус, с каждым разом проговаривая заклятие все раздраженнее и яростнее. Гермиона потерялась в этой боли, перестав понимать что-либо, и в один момент, не выдержав, закричала. Сквозь туман боли ей казалось, что она услышала восторженное ликование, но, возможно, это были галлюцинации.

Ведьма не знала, сколько длилась пытка, повторяясь снова и снова, но, когда все закончилось, Гермиона уже не понимала, кто она и что с ней. Она не чувствовала горло: от криков оно саднило, и, казалось, она больше не сможет разговаривать. Перед глазами проплывали какие-то образы и лица, но она ничего не понимала. Ведьма слышала смех и улюлюканье, но не могла разобрать ни слова, как будто вдруг все начали говорить на непонятном языке. Ее тело не слушалось, не позволяя даже пошевелить пальцем. Руки судорожно вздрагивали через определенный интервал времени. Боль была повсюду, и голова обещала взорваться от болезненной пульсации. Спустя некоторое время боль, казалось, пошла на спад, но все же не прекратилась. И хоть заклятие больше никто не произносил, тело продолжало гореть.

Кто-то склонился над ней, схватив двумя пальцами за подбородок и повернув лицо к себе. Гермиона не могла видеть сквозь пелену, застилающую глаза.

— На сегодня достаточно, — глубокий бархатный голос, такой чужой в этот момент, раздался рядом.

— Но мы так и не услышали, как она просит…

— Я хочу еще…

Послышались другие возмущенные крики. Потом театральный вздох, и заговорил Селвин:

— Друзья, друзья, я все понимаю, но основная программа припасена на завтра, не забывайте, — Селвин рассмеялся, потом направил палочку на Гермиону, и она почувствовала воздействие темной магии: ее тело снова перестало принадлежать ей. И она почувствовала облегчение от этого, потому что каждая ее клеточка словно успокоилась, боль уменьшилась, и Гермиона смогла уже более осознанно взглянуть на Селвина, перед которым вновь стояла на коленях. Он сидел в своем кресле, широко расставив ноги, и мерзко ей улыбался. — Вот теперь ты на своем месте, грязнокровка. Ты стоишь на коленях перед чистокровным волшебником, Гермиона Грейнджер, и не значишь абсолютно ничего. Вот где твое место, а не в Министерстве. И скоро так будет со всеми вами…

Селвин ударил ее наотмашь по лицу, и Гермиона увидела, как кровь брызнула из ее рта, но боли почти не почувствовала. Она осталась стоять смирно, все еще глядя на него. Селвин наклонился, провел пальцами по ее губам и скользнул в рот, заставляя запрокинуть голову. Потом вытащил пальцы и осмотрел их.

— Смотрите, а кровь такая же, — глаза Селвина потемнели, когда он вытер пальцы о ее грудь, а потом схватил за волосы, склонившись над ней, и тихо прошептал на ухо: — Не думай, что это конец. Завтра я займусь тобой лично…

Он отшвырнул ее от себя, снова откинувшись в кресло, и громко сказал:

— Алекто, приведи грязнокровку в порядок. Эйвери, потом запри ее в подземельях, пока мы не закончим. А то сильно уж она отвлекает всех…

Как только чары Селвина спали, каждую клеточку тела Гермионы снова пронзила боль, и девушка рухнула на пол, едва сдерживаясь, чтобы не застонать. Кто-то склонился над ней, заставляя открыть рот, и несколько капель зелья упали на язык. Гермиона проглотила, почувствовав, как сладкое онемение охватило ее тело. Ее рубашка снова оказалась застегнута; еще парочка дополнительных зелий, и девушка смогла встать. Голова прояснилась, и она обвела взглядом Селвина и Снейпа. Они о чем-то беседовали, не замечая возни рядом с собой.

Эйвери шагнул к ней, хватая за руку повыше локтя, и повел к огромным дверям.

— Эйвери, — окликнул Селвин, и они остановились, — без рук.

Тело слушалось плохо от перенапряжения, поэтому несколько раз она споткнулась, слыша проклятия Пожирателя в спину.

Гермиона бросила последний взгляд на Северуса, прежде чем ее вывели через огромные парадные двери в какой-то темный коридор. Снейп что-то говорил Селвину с легкой улыбкой на лице. Он даже не взглянул в ее сторону. Гермиона сглотнула ком в горле.

Вскоре они спустились вниз, и ее повели по очередному темному коридору. Впереди можно было увидеть дверь, неярко освещенную факелом. Гермиона споткнулась и едва не упала, тут же услышав за спиной:

— Иди ровно, — Эйвери сильнее толкнул ее в спину.

Когда они были почти возле двери, он схватил Гермиону за шею и приставил палочку к ее пояснице, прорычав:

— Двинешься — убью.

После этого Пожиратель впечатал девушку в стену, и она почувствовала щекой влажную поверхность. Но она едва не задохнулась от отвращения, когда Эйвери прижал ее своим телом, жадно начав шарить по ней руками и шумно дыша в ухо. Его руки больно сжали ее грудь, пока он бедрами вжимал ее в стену, и она могла почувствовать, как его уже вполне возбужденный член вжимается ей в поясницу.

Нет, нет, только не это.

Гермиона всхлипнула и зажмурилась, пытаясь дышать через нос и не поддаваться панике. Эйвери развернул ее и локтем прижал горло, заставив стоять смирно, а у ведьмы совершенно не было сил, чтобы сделать хоть что-то.

— Вот так и стой…

Он содрал с нее рубашку и потянулся к штанам, когда Гермиона перехватила его руки и вяло попыталась оттолкнуть его. Это его позабавило; он схватил ее руки в свою ладонь, подняв их вверх, прижимая ее хрупкое тело своим. Пожиратель был гораздо сильнее. Он смеялся, глядя на ее слабые попытки освободиться.

— А знаешь, Снейп был прав: в этом вся прелесть…

Эйвери тяжело дышал ей в ухо. Гермиона вскрикнула, когда его вторая рука залезла ей в штаны, и почувствовала, что его пальцы входят в нее. Девушка выгнулась, стараясь избежать этого прикосновения, но он, похоже, воспринял это жест иначе, рассмеявшись. Распаляясь все сильнее, мужчина вытащил руку и начал справляться со своей ширинкой. Гермиона в отчаянии хотела закричать, но воспаленное горло не позволяло это сделать. Она открывала рот, но ничего, кроме хрипов, всхлипов и каких-то нечленораздельных звуков, произнести не могла.

Сделай же что-нибудь.

Гермиона воспользовалась его возней и, собрав в кулак последние силы, вырвала руки, схватила его за плечи и резко ударила головой в лицо. Услышала, как хрустнул его нос. Удар в горло, разворот, локтем в солнечное сплетение, и бежать. Эйвери вопил. Проклинал ее и стонал от боли, но начал двигаться за ней, и она уже слышала его грузные шаги сзади.

— Стоять, тварь, — он тяжело ступал за ней, и она почти добежала до двери, когда он заорал: — Инкарцеро.

Моментально ее опоясали толстые веревки по всему телу, и ведьма на бегу упала. Она снова почувствовала яркий привкус крови во рту, когда ударилась лицом о каменный пол. Пока она лежала, оглушенная от боли, над ней уже навис Пожиратель и со злостью пнул ее несколько раз в бок. Гермиона могла поклясться, что слышала, как треснули ребра. Она закашлялась и простонала, сворачиваясь в клубочек. Она не могла его ни просить, ни умолять: связки не слушались. Даже просто закричать не могла.

— Я сказал тебе, чтобы ты не рыпалась? Сказал? — орал он, и Гермиона почувствовала, как он грубо схватил ее за волосы, но потом резко замер.

Они оба услышали приближающиеся шаги и как кто-то остановился в паре метров.

— Что ты творишь? Он сказал не трогать ее, или ты, идиот, плохо слышишь? — это был женский голос.

— Я и не хотел ее трогать, — Эйвери сплюнул рядом с ней, тяжело дыша. — От того, что я бы присунул ей разок, ничего бы не изменилось…

— Тебе жить надоело, кретин? — спросила женщина, снизив тон. — Ее уже отдали на сегодня… Как бы ты объяснял ему, что не смог удержать свой член в штанах? Тебе что, не хватает магглов? — она вздохнула. — Я тебя прикрывать не стану, Эйвери.

Схватив Гермиону, женщина резко поставила ее на ноги. Это была Алекто. Пожирательница избавила ее от веревок и прислонила девушку к стене.

— Он и так тебе не доверяет. Послал меня проверить… Понимаешь, что это значит?

— Пошла ты, сука, — рявкнул Эйвери и, держась за сломанный нос, тяжело пошагал на выход, откуда они пришли.

— Двигайся, — грубо бросила женщина; Гермиона оттолкнулась и, пошатываясь, пошла вперед под прицелом палочки. Когда они дошли до дверей, Алекто приложила левую руку к печати и та открылась. Гермиона догадалась, что проход открывается только при наличии метки. Это плохо. Ее ввели в огромное сырое и темное помещение с толстыми колоннами, поддерживающими дом, в которые были вварены решетки. В одну из них Алекто толкнула Гермиону; заперев ее и наложив заклинание на решетку, Пожирательница развернулась и ушла, оставив ее в этой темноте одну. Привалившись к сырой стене, Гермиона закрыла глаза и отключилась. А зачарованный галлеон так и продолжал жечь ей запястье, впрочем, как и весь вечер до этого.

***

Гарри сидел в столовой Штаба, подперев руками голову, и гипнотизировал зачарованную монету, что лежала перед ним на столе. Снова и снова он проводил по ней пальцем, отправляя сообщение, но в ответ не получал ничего. Он знал, что пора остановиться, но не мог этого сделать.

Три часа ночи. С тех пор, как пропали Снейп и Гермиона, прошло часов девять. Он обнаружил следы борьбы в месте их дежурства. Облегчение прошлось волной по телу, когда он понял, что их взяли живыми. Обоих.

Это хорошо. Значит, у них есть время. Хотя смотря, как часы отмеряют минуты, Гарри чувствовал, что невидимая рука все сжимает и сжимает его сердце, заставляя паниковать. Если бы не окклюменция, он давно был уже напился, чтобы не сойти с ума от страха за нее.

Гарри отлично понимал, что Гермиона им не нужна. Пожиратели могут использовать ее как способ воздействия на Снейпа или просто убьют, когда закончат развлекаться. Внутренности скручивало, когда он вспоминал все те отчеты, что прочел о пытках магглорожденных и способах развлечений с ними. Этим заключенные Пожиратели всегда делились в красках.

Они расстались, так глупо поругавшись. После того, как Гарри посмотрел воспоминания Гермионы, пробравшись в Отдел тайн, где был Омут памяти, он захотел извиниться. Но решил, что потратил и так много рабочего времени на личные дела, и оставил это до вечера. А потом все произошло в одно мгновение.

Оливия и Сэм пострадали сильнее всех на данный момент. Они находились в Мунго, живые, но состояние пока оценивалось как нестабильное. Том прикрыл Невилла, и Гарри тоже отправил его в Мунго, не желая слушать возражения и заверения, что все в порядке. Невилла он тоже заставил остаться в больнице под присмотром целителей до завтрашнего утра.

Гарри сорвался на Луну, приказав той сидеть в комнате и не высовываться; послал к черту Рона, который сказал, чтобы Гарри не переживал, и утверждал, что Снейп выкрутится, потому что он змей. И только Малфой, на удивление, его не бесил, не предлагая глупых утешений или заверений, что Снейп таки вытащит их обоих.

Поставив в известность Алдриджа, Гарри потребовал подготовить для него десять мракоборцев, потому что он найдет то место, куда увезли пленников, а ребята из его отряда почти все оказались не в форме. Малфой уже работал над поиском логова Пожирателей. Обсудив с напарником все варианты, они пришли к выводу, что прибегнут к магии крови, чтобы найти их. У Гарри даже мысли не возникло воспротивиться. Сейчас Малфой должен добывать у своего отца кровь Снейпа. Почему-то Драко был уверен, что она имеется у Люциуса. А Гарри не задавал лишних вопросов. Не сегодня.

— Мне сказали, что ты был ранен, но не позволил оказать себе первую помощь, — раздался голос Джинни, пока та шла из гостиной к нему в столовую. Гарри удивленно моргнул, не понимая, как она тут оказалась, и та, усмехнувшись, пояснила: — Луна прислала мне Патронус и встретила недалеко отсюда. Я не знала, что она живет с вами…

— Мне не нужна помощь, уходи, — Гарри перевел взгляд на монету, затем провел по ней большим пальцем, снова отправляя сообщение. С Луной он разберется позже.

— Как всегда, упрямый, словно баран, — фыркнула Джинни, бросая сумку на стол и открывая ее, чтобы достать зелья.

— Не могу понять, что тебя так веселит, — процедил Гарри сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть свою бывшую отсюда за ее комментарии и раздражающе бодрый тон.

— Гермиона жива, — вкрадчиво сказала Джинни; она бросила взгляд на плечо Гарри, которое он наспех обмотал какой-то тканью. — Если бы это было не так, нас бы уже оповестили. Они не дадут ей умереть тихо.

От слов Джинни легче совсем не становилось. Гарри махнул на нее рукой.

— Что ты принял? — спросила она, подходя к нему и пока только визуально осматривая место ранения.

— Кровоостанавливающее и обезболивающее, — буркнул Гарри, снова отправляя сообщение. Он откинул руки Джинни, когда она потянулась к нему, и встал, пройдя к столику, на котором Снейп держал огневиски. Налив себе в стакан, Гарри мгновенно его осушил и, не смотря на Джинни, бросил: — Я в порядке.

— Алкоголь тебе сейчас точно не нужен, Гарри, — голос Джинни зазвучал более властно, как и всегда, когда она переставала пытаться быть милой. — Сядь, и я осмотрю тебя.

Он ненавидел этот приказной тон, но, признаться, редко мог ослушаться. Вздохнув, он снова сел на стул и взял монету в руки, перебирая ее, пока Джинни занялась плечом. Она пыталась задавать ему вопросы, но Гарри просто молчал. У него не было сил говорить о чем-то. Все мысли были только о Гермионе. Он должен ей сказать…

— Поттер, я не знаю, насколько у нас все это получится, — Драко ворвался в гостиную быстрым шагом, но, когда увидел Джинни, замолк. Подойдя ближе, он кивнул: — Уизли.

— Говори при ней, — попросил Гарри, когда Малфой многозначительно на него посмотрел.

— У отца не оказалось крови, — начал тот, и Гарри выругался. — Эй, подожди, я еще не закончил… Но есть вот эта мантия, в которой крестный был в субботу. Она вся в крови, но засохшей. Знаю: нужна жидкая, но мы можем хотя бы попытаться… — Драко смотрел, как Уизли обрабатывает рану его напарнику, как Гарри кивает и отрешенно смотрит на галлеон, и все это отдавало чудовищной безысходностью. — Так и нет новостей?

Гарри покачал головой.

— Что вы пытаетесь сделать с кровью? — спросила Джинни, накладывая повязку, но при этом смотря на Малфоя.

— Найти их, — неоднозначно ответил Драко, прищурившись.

— А это возможно? — девушка даже остановилась от удивления.

— Вот скоро и узнаем, — пожал плечами Малфой.

— Я пойду с вами, — сказала Джинни, закончив с Гарри и осмотрев парней строгим взглядом.

— Это не обсуждается, — отрезал Гарри.

— Джинни права, — раздался мелодичный голос Луны, которая стояла в дверях, — мы все должны пойти.

— Со мной пойдут подготовленные люди, — рявкнул Гарри, переводя взгляд с одной ведьмы на другую, — не вы!

— У тебя мало людей, — сверкнула глазами Луна и сделала несколько шагов вперед. — Невилл, Том и Драко из своих. Остальные будут чужими.

— Теперь они все мои люди, — отрезал Гарри, надевая рубашку и застегивая пуговицы.

— Гермиона и наша подруга, — вздернув подбородок, сказала Джинни. — Мы хотим помочь.

— Вы серьезно ничего не понимаете, — встрял Малфой, пренебрежительно осматривая девушек. — Мы пойдем в никуда. У нас нет данных, сколько их, кто они… У вас же нет подготовки…

— Да ты что, Малфой? — Джинни резко повернулась к нему, мотнув волосами. — Отряд Дамблдора был отличной подготовкой, впрочем, как и война.

— Мы идем, — сказала Луна, сложив руки на груди, — с вами или без вас.

Гарри чертыхнулся, не желая больше спорить и понимая, что этих двоих не удержать, если они что-то решили. Даже если он не скажет им место, они найдут способ его выследить. Еще раз проведя пальцем по галлеону, Гарри вздохнул и встал. Малфой разложил карту и сверху разместил мантию Снейпа, скомканную и уменьшенную. Драко положил перед собой книгу с заклинанием и достал палочку.

— Стой, — остановил его Гарри и полез в задний карман джинсов за своей палочкой. — Я сам.

— Ты же в курсе, Поттер, что это темная магия? — ехидно спросил Малфой, оглядывая его. — А то у тебя проблемы с этим, как я понял…

— Заткнись и передай мне книгу, — решительно отрезал Гарри и поднял палочку.

***

Гермиона открыла глаза, резко вздохнув, возвращаясь в боль и холод. Она простонала, пытаясь сесть поудобней. Девушка захныкала от боли, которая пронзила грудную клетку. Стараясь не шевелиться слишком сильно, Гермиона ощупала холодные сырые стены, решетку. Была абсолютная темнота. И тишина, нарушаемая монотонно капающей водой.

Девушка схватилась руками за прутья, подтягивая себя ближе к ним, чтобы выглянуть и по возможности что-то рассмотреть. Очертания колонн в темноте неясные, больше ничего не было видно. Но тут Гермиона услышала шорох неподалеку. Сначала ведьма подумала, что ей показалось, но шорох повторился.

— Здесь есть кто-нибудь? — девушке еле удалось прохрипеть эти слова.

Гермиона услышала всхлип и насторожилась. Она припала к решетке, изо всех сил пытаясь разглядеть, что там, слева, откуда, как ей казалось, доносился звук. Ведьма видела, что там еще одна клетка, но больше ничего не могла разобрать.

— С вами все в порядке? — хрипло спросила Гермиона.

— Мне страшно… Ее забрали только что, — она услышала тонкий голосок. Боже, неужели это ребенок? Гермиона сглотнула, пытаясь облегчить боль в горящем горле.

— Не бойся, — тихо попросила Гермиона, стараясь не напрягать связки, чтобы ее голос не звучал так грубо из-за хрипоты, — все будет хорошо. Как тебя зовут?

— Лиз.

— Лучше помолчи, девочка, ты не знаешь, с кем говоришь, — раздался мужской голос; он звучал слабо, но в нем слышались нотки беспокойства.

— Меня зовут Гермиона, — сердце девушки зашлось галопом от понимания, что рядом с ней пленные. Может быть, здесь все пропавшие магглы. — Я рада познакомиться, Лиз. Кого у тебя забрали?

Девочка, которая сдерживала рыдания, вдруг расплакалась, достаточно громко для этой гулкой тишины. Кто-то начал ее успокаивать, что-то шепча. Гермиона прикрыла глаза.

— Сестру у нее забрали, — вздохнув, произнес мужской голос. — Девочки вместе здесь появились.

— Сколько вас здесь? — спросила Гермиона, но не была уверена, что ее кто-либо услышал из-за всхлипов Лиз.

— Уже не знаю: кого-то приводят, кого-то уводят…

— Ты только что сказал, что лучше не раскрывать рта, а сам… — женский голос зашипел где-то справа.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — начала Гермиона, но горло обожгло, и она закашлялась. — Я мракоборец, представитель Министерства Магии, волшебница.

— Так, значит, ты такая же, как они…

Послышался гомон перешептываний, каких-то реплик и удивленных вздохов.

— Я из отряда по их поимке, — когда наступила тишина, сказала Гермиона.

— Ну, ты облажалась, Гермиона Грейнджер, раз сидишь тут с нами, — вздохнув, произнес мужчина.

— Мой напарник там, с ними, он что-нибудь придумает, — сказала Гермиона, задумавшись, так ли это.

— Ты, похоже, и сама в это не веришь…

Гермиона прислонилась горячим лбом к решетке и закрыла глаза. Нет, она верит. Хочет верить.

— Давно вы тут? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

— По-разному, — сказала женщина. — Я несколько недель; кто-то больше, кто-то меньше… Кто вы такие, волшебники?

Гермиона немного растерялась от вопроса, не понимая, как ей на него ответить, но, вздохнув, произнесла:

— Люди, обладающие определенными способностями. К вам когда-нибудь подсаживали еще волшебников?

— Вроде бы нет, — прохрипел мужчина.

Повисла тишина, нарушаемая противным капаньем. У Гермионы на языке крутился вопрос, который она не решалась задать из-за Лиз, но ей нужно было знать.

— Они возвращаются? Те, кого забирают?

Снова оглушающая тишина, и раздался короткий ответ:

— Нет.

Это звучало, как приговор, и таковым и было. Больше никто не говорил. Тишина нарушалась лишь всхлипываниями девочки. Гермиона старалась не думать, сколько ей лет. По голосу она бы дала двенадцать. Но могла и ошибаться. Желудок скручивало, стоило подумать о ее дальнейшей судьбе.

Ведьма прижималась горячей головой к стенам, понимая, что у нее высокая температура и озноб, мешающие нормально думать. То и дело она проваливалась в сон, потом, вздрагивая, просыпалась, и так снова и снова. А темнота все не рассеивалась. Гермиона даже предположительно не знала, сколько прошло времени, и ночь эта казалась бесконечной.

Гермиона отодвинула манжет рубашки, доставая зачарованный галлеон, который, казалось, оставил ей ожог на коже, но в тоже время был ориентиром, когда ее пытали. Она думала об обжигающей кожу монете. О том, что вот это настоящее. Гарри думает о ней каждую минуту. Что он близко. Северус тоже это чувствовал, скорее всего. Они оба прикрепили монеты с утра к манжетам рубашек, чтобы всегда чувствовать запястьем.

Северус.

Гермиона старалась не думать о нем больше. Слишком больно было видеть его пустые глаза, оценивающий холодный взгляд, равнодушие.

Ведьма понимала его бездействие, ведь того требовала легенда. Но ей было бы легче все это выносить, просто скажи он, что так надо. Хоть слово.

Вытерев скатившуюся слезу, Гермиона провела по галлеону пальцем.

«Жива».

Он тут же разогрелся с новой силой, но она не могла прочесть сообщение в темноте, поэтому просто спрятала его под манжет. Голова раскалывалась. Девушка прикрыла глаза.

В этот раз Гермиону из дремы вырвал громкий звук открывающейся двери и светящаяся палочка, чуть ли не тыкающая ей в лицо.

— Продолжим, грязнокровка, — голос Селвина у нее уже под коркой въелся — вот такой, вечно торжествующий, но при этом холодный. — Мерлин, выглядишь ты отвратительно.

Гермиона видела, что Селвин присел перед ней на корточки, разглядывая ее.

— М-да, — протянул он, взяв ее за подбородок и приподнимая лицо, — вот ты уже и не такая красивая. А это всего один вечер пыток, представляешь? Что же будет завтра… Уже жду не дождусь.

— Иди к черту со своими разглагольствованиями… Что тебе нужно? — прохрипела Гермиона, откидывая его руку. Селвин рассмеялся. От его смеха побежали мурашки. Это было жутко.

— Хочу, чтобы ты умоляла, но, видимо, придется подождать, — Селвин больно обхватил ее руки и резко поднял. — Пошли, последний раз развлечешь своего Снейпа…

Что бы это ни значило, Гермиона похолодела. Но, подталкиваемая руками мужчины, шла по бесконечным темным коридорам, которым не было конца и края. Девушка отмечала упадок поместья, в котором они находились. То, что это было старинное сооружение некогда живших здесь аристократов, сомневаться не приходилось. Все здесь кричало о былой роскоши. Но при этом сейчас выглядело обветшалым и заброшенным. Не тот ли это мэнор Лестренджей, про который говорил Драко?

Гермиона дернулась, когда вдруг услышала донесшиеся истошные крики. Она повернулась, испуганно глядя на Селвина, и тот расплылся в самодовольной улыбке.

— Интересно? — спросил он, сверкнув глазами.

— Отпустите девушку, — попросила ведьма, — она же ни в чем не виновата…

— Заменишь ее? — Селвин приподнял бровь, когда Гермиона нахмурилась, а потом расхохотался. — Ты что, всерьез раздумываешь над моим предложением? — он покачал головой и толкнул Гермиону, заставляя идти вперед. — Сумасшедшая.

Стоило им дойти до одной из старинных дверей, Селвин втолкнул ее внутрь.

— Наслаждайся, — бросил он, хитро оскалившись, и закрыл дверь.

Гермиона медленно подняла голову и осмотрела едва освещенную комнату. Она увидела Северуса, стоящего к ней спиной. Гермиона огляделась, чтобы узнать, находится ли здесь еще кто-либо. Кажется, они были одни. Она сделала несколько неуверенных шагов к нему. Потом не сдержалась и бросилась, желая прикоснуться, получить поддержку и обещание, что скоро все закончится. Но он обернулся так резко, что Гермиона вздрогнула. Северус перехватил ее руки и оттолкнул от себя.

— Я разрешал прикасаться к себе? — холодно спросил он, и Гермиона сжалась под его взглядом, полным презрения и отвращения. Ведьма шагнула назад, задыхаясь от сдерживаемых слез. — Что с твоим лицом? Почему ты вся грязная?

— Прости, — еле вымолвила она, опуская взгляд: на ум больше ничего не шло.

— Прими душ, — приказал он, толкнув ее в сторону еще одной двери.

Гермиона еле устояла на ногах, сделав несколько шагов назад, потом развернулась и быстро скрылась за дверью, оказавшись в старой ванной. Она закрыла дверь и схватилась за голову, пытаясь справиться с подступающей истерикой. Руки задрожали, в горле встал ком. Она посмотрела в зеркало на свое отражение. Безумное и испуганное лицо, шрамы на левой щеке, губы разбитые и пересохшие, кожа на правой щеке содрана, на лбу ссадина, бледная кожа перепачкана кровью и грязью, глаза сверкают.

Гермиона посмотрела на свои дрожащие руки и глубоко вздохнула. Нужно придумать что-нибудь. Она не была уверена, что Северус на ее стороне. Он изменился. Так просто не бывает. Ни одного намека, что это ее напарник. Ее Северус, который всегда защищал и заботился, спасал. Что с ним? Может, он под Империусом или еще какими чарами?

Гермиона вцепилась в старую раковину так сильно, что побелели костяшки пальцев. Слезы душили девушку, но она лишь кусала губы и мотала головой, стараясь справиться с собой. Убеждая, что слезы — это непозволительная роскошь и так она себе не поможет.

— Черт, — всхлипнула Гермиона, понимая, что не справляется.

Дверь со стуком открылась, и Северус возник на пороге. Гермиона рывком обернулась и вжалась в раковину. Он пугал ее. Никогда в жизни она не видела его настолько безразличным и отрешенным. И ей было бы плевать на это раньше. Но не теперь, когда он стал близким. Девушка не могла быть смелой и бороться с ним.

— Я не ясно выразился?

Он захлопнул дверь и подошел к ней, нависая.

— Я… Я не успела…

Северус отвернулся и открыл кран. Вода громко зашумела, заставив Гермиону вздрогнуть. А когда Снейп снова навис над ней, хватая ее за запястья, она не выдержала и взмолилась, вжимаясь в угол:

— Нет, Северус, пожалуйста…

— Тише, Гермиона, тише, — тихо сказал он и приложил палец к своим губам, жестом показывая сохранять тишину. Видимо, он думал, что из-за нарастающей истерики она его просто не услышит. Снейп слегка наклонился к ней, шепча: — За нами наблюдают, слушают.

Она подняла на него взгляд. Отчаяние, злость, боль смешались в его темных глазах, делая их такими живыми. Ни у кого в жизни она не видела таких говорящих глаз.

— С… Северус?

Рыдание вырвалось у нее из груди, когда девушка кинулась в его объятия, и он обхватил хрупкое тело, пряча лицо в ее волосах, спутанных и измазанных засохшей кровью. Гермиона больше не сдерживалась и, спрятав лицо у него на груди, тихо плакала. Страх и боль, переполнявшие ее все это время, сейчас отступили, пока его руки гладили ее волосы и спину, а губы, не останавливаясь, шептали на ухо: «Прости».

Спустя время Снейп попытался отстранить ее, но Гермиона замотала головой и лишь крепче сцепила руки за его спиной, прижимаясь еще сильнее. Ей казалось: стоит ему отстраниться — и она рассыплется на части.

— Гермиона, у нас мало времени, — тихо сказал Северус, убирая волосы, прилипшие к мокрым щекам. — Нужно как можно скорее вернуться в комнату, чтобы не вызвать подозрений.

— Еще чуть-чуть, — хрипло попросила она, не поднимая головы, и почувствовала, как его губы прижимаются к ее макушке, отчего захотелось разрыдаться. Когда Северус сильнее прижал ее к себе, девушка простонала: — Больно… Все болит, Северус…

Слезы продолжали тихо литься, когда Снейп аккуратно отстранил Гермиону, осматривая внимательно ее лицо и замечая новые отметины, которых не было, когда ее уводили.

— Это Эйвери? — спросил он тихо, и Гермиона кивнула.

— Он, кажется, снова сломал мне ребра, — тихо сказала девушка, прикладывая ладонь к солнечному сплетению. — Очень тяжело дышать…

Северус медленно убрал ее руку и осторожно распахнул рубашку. Его взгляд пробежал вниз, и он резко выдохнул, когда увидел лилово-синие отметины на ребрах. Снейп замер и закрыл глаза, опустив голову и беря себя в руки.

Он опустился на колени, осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев до синяков. От его прикосновений становилось легче в прямом смысле. Вероятно, Северус использовал какие-то чары.

— Мне так жаль, — выдохнул он, проводя кончиками пальцев по ее губам и содранной коже на лице.

— Ты не виноват, — Гермиона накрыла его руку своей. — Это не ты сделал…

— Я допустил…

— Нет, Северус…

Но он ее словно не слышал.

— Я вытащу тебя отсюда. Ты будешь жить, — шептал он ей, накладывая чары, а Гермиона с ужасающей ясностью понимала, что, скорее всего, не переживет собрание Пожирателей. Девушка вздрогнула, когда он дотронулся губами до ее кожи, целуя место чуть выше пупка. Видимо, ее вид сильно подкосил Северуса, потому что его била мелкая дрожь; он обнимал ее, шепча без остановки: — Прости…

Гермиона опустилась к нему, тоже встав на колени, и обняла, прижимая к себе и гладя его волосы.

— Северус… Ты совершенно ни в чем не виноват, слышишь?

Гермиона обхватила его лицо руками, заставляя смотреть на себя.

— Посмотри на меня… Если мы не выберемся…

— Обещаю, завтра я вытащу тебя отсюда, — тихо сказал он, не слушая ее.

Северус встал и помог подняться Гермионе. Схватив полотенце, он смочил его и принялся аккуратно обтирать ее лицо, убирая засохшую кровь и грязь. Гермиона неотрывно следила за ним. В нем словно что-то сломалось; в глазах отражались страдание и мрачная решимость.

— Завтра на собрании… — начала было Гермиона, но он поднял руку, заставляя замолчать.

Северус заглянул ей в глаза и покачал головой. Он не хотел говорить об этом. Какие бы вопросы Гермиона ни задавала, мужчина больше не отвечал. Гермиона вздохнула и тут же закашлялась.

— Тебе надо лечь, — Северус бросил полотенце и закрыл кран, — ты вся горишь.

— Я не хочу туда возвращаться, — хрипло проговорила Гермиона, глядя на дверь.

Ты снова станешь чужим.

Северус не ответил и не взглянул на нее, пока снимал грязные бинты с ее шеи. Раны выглядели хорошо затянувшимися, и можно было не переживать, что из-за отсутствия мази они снова откроются.

Пройдя пальцами по ее телу, он скользнул вниз, к ее ноге, и засунул руку в сапог Гермионы, доставая ее кинжал. Ведьма удивленно посмотрела на него.

— Тебе он не поможет, — коротко пояснил Северус, пряча его в полы мантии. — Заканчивай и выходи, — отвернувшись, он прошел к двери, но остановился, взявшись за ручку. Гермиона смотрела на его прямую спину и думала, что, возможно, последний раз видела его лицо таким. А дальше он снова наденет свою маску безразличного ко всему Пожирателя смерти. Еще несколько секунд, и Гермиона подошла к нему, обвив его талию руками и прижавшись щекой к спине. Девушка закрыла глаза, слушая стук его сердца: сначала быстрый, потом он все замедлялся, пока не стал ровным и неторопливым. Тело его напряглось под ее руками, и Гермиона отпустила его, понимая, что Снейп больше не с ней.

Когда он ушел, Гермиона подошла к раковине и, используя окклюменцию, спрятала весь свой страх и чувство безнадежности как можно дальше. Ей очень хотелось узнать, почему Северус уверен, что вытащит ее, но знала, что он не ответит. Ведьма не стала его разубеждать ни в чем, но сама не слишком в это верила. Гермиона не боялась смерти, но ей было жаль. Вдруг стало так жаль, что она многое не успела.

Только сейчас Гермиона задумалась, для чего именно привели ее к Снейпу, и она похолодела. Он же не станет этого делать? Но если за ними наблюдают…

Только не так, пожалуйста.

Девушка с опаской посмотрела на Северуса, стоило ей только выйти из ванной. Он сидел в кресле, углубившись в чтение, и совершенно не обращал на нее внимания. Гермиона медленно прошла к кровати и замялась. Ей нужно раздеться? Или остаться в одежде? Если ему нужно это сделать… Если им нужно это сделать, то она не хотела, чтобы это выглядело, как изнасилование. Сердце гулко билось, и она растерянно смотрела на него.

— Если ты думаешь, что в этом состоянии можешь привлечь меня, — Северус презрительно осмотрел ее, — то нет. Можешь ложиться спать и отдохнуть перед собранием.

Гермиона едва сдержалась от громкого облегченного выдоха, поэтому просто сдержанно кивнула и легла в одежде, укрывшись каким-то старым и пыльным покрывалом. Девушка размышляла, не выльется ли им это во что-то серьезное, не усилит ли это подозрения. Не подорвет ли хрупкое доверие к Северусу. Судя по всему, пока Пожиратели вели себя с ним, как с равным. Скорее всего, завтрашнее собрание решит его дальнейшую судьбу.

Гермиона сама не заметила, как провалилась в сон. Уже на задворках сознания девушка отметила, что галлеон больше не жег ее кожу.

***

Собрание проходило в том же зале, где они были и вчера, только сейчас сюда был поставлен огромный стол из темного дерева. Сегодня здесь находилось около тридцати человек. Они прибывали через большие дубовые двери и молча проходили к своим местам за длинным массивным столом. Каждый из них был облачен в мантию и маску Пожирателя. Они коротко кивали Селвину, который восседал во главе стола без маски, а потом садились на выделенные для них места. Северус тоже был без маски. Она вместе с мантией лежала перед ним на столе, как и у Селвина.

Гермиона сидела напротив Селвина с другой стороны стола, прожигаемая его яркими карими глазами. В них читались заинтересованность и презрение одновременно. Ну и, конечно, куда без его торжествующей отвратительной ухмылки. В его глазах она видела предвкушение. Он приготовил ей что-то особенное, и девушка, сжав зубы, пыталась не показывать, насколько ей, до чертиков, страшно. Гермиона сидела, выпрямившись и глядя ровно перед собой. Она не смотрела в глаза Пожирателю, не смотрела на прибывающих, не смотрела даже на Северуса, который неожиданно оказался по правую руку от Селвина.

Но ведьма не могла не отметить количество собранных им приспешников. Их очень много. Насколько же они облажались, раз он смог собрать столько людей, готовых продолжить развивать идеологию Волдеморта. Как же мракоборцы не заметили этого. Гермиона рассуждала, вспоминая их ежемесячные отчеты по отделу. Там не было ни одного упоминания Пожирателей смерти или последователей извращенной идеологии. Обычные преступления. Так как этим людям удалось остаться в тени, а потом найти друг друга?

Если собрания проходят в том же формате, что и раньше, то после официальной части пойдут «развлечения». И вряд ли им хватит лишь одной ее на весь вечер. Девушка с ужасом подумала о Лиз, и что-то темное закралось в ее сердце. Она не хотела бы видеть то, что их ожидает.

Гермиона чувствовала на себе изучающие взгляды. Они прожигали ее, и девушка хотела сжаться и спрятаться от них, но лишь сильнее держала щиты, заталкивая самые сокровенные мысли подальше. Она предполагала, что Селвин сегодня продолжит попытки пробиться в ее мозг.

Вдруг повисла тишина, и Селвин встал, раскинув руки. С легкой улыбкой он осмотрел всех и заговорил:

— Рад видеть вас здесь на нашем внеочередном собрании, друзья. Как видите, повод более чем весомый, поэтому, надеюсь, вы простите мне неожиданный призыв. Многие из вас вчера принимали участие в нашей маленькой операции, наконец утерев нос этим министерским шавкам, которые успели доставить нам столько неудобств за эти месяцы. И вчера нам удалось встретиться с Северусом Снейпом. К нашей всеобщей радости, он был не один, — Селвин усмехнулся и посмотрел на Гермиону, как и все остальные. — Думаю, в представлении она не нуждается. Каждый из вас много лет терпел новости о ней и ее друзьях, наблюдая, как волшебный мир скатывается все в большую пропасть. Но скоро мы это исправим.

— Но известно ли вам, — заговорил кто-то из Пожирателей, — что Северус Снейп возглавляет тот самый отряд, что был организован для нашей поимки?

— Конечно, — отмахнулся Селвин, — и это дает нам огромное преимущество теперь. Мы знаем планы мракоборцев, территорию, на которой они расположились, знаем имена, а значит, можем воздействовать на них… Уверяю вас, друзья, теперь наше общее дело будет продвигаться куда быстрее…

— Но Снейп — предатель, — воскликнул другой, и Гермиона узнала Родольфуса Лестрейнджа, — нужно убить его.

Селвин бросил взгляд на Северуса и улыбнулся.

— Пожалуй, вы сами сможете решить судьбу нашего бывшего соратника, — уклончиво сказал он, хлопнув в ладоши. — Я сделаю свой выбор, когда вскрою голову девчонки и проверю всю информацию, — затем Селвин повернулся к Северусу, на лице которого не дрогнул и мускул, хотя решалась его судьба, и положил руку на маску Пожирателя перед ним. — Выбирай!

Северус некоторое время не двигался, лишь обводя взглядом присутствующих. Затем он медленно протянул руку к маске и подвинул ее к себе.

— Отлично, — сверкнул глазами Селвин и осмотрел своих приспешников, — Северус выбрал нас!

Гермиона смотрела на Снейпа и его непроницаемое лицо, по которому вообще ни о чем невозможно было догадаться. Девушка перевела взгляд на пламя в камине, которое неестественно дергалось и трещало. Она задалась вопросом, не Северус ли это делает? Но не видела никаких признаков колдовства или концентрации.

— О нашем выборе мы узнаем позже, — Селвин лукаво улыбнулся и медленно двинулся вдоль спин Пожирателей смерти. Гермиона нахмурилась, снова обратив внимание на пламя в камине, которое начинало гудеть и разгораться. Было ощущение, что оно начинает жить своей жизнью. Она вздрогнула, когда Селвин остановился и посмотрел на нее. — А теперь пришло время узнать правду.

Его голос был холодным и обманчиво спокойным. Селвин достал палочку, и Гермиона почти сразу ощутила воздействие его магии, которая отключила ее тело. Как это подействует на ее щит, девушка не знала, но молилась, чтобы хватило сил скрыть то, что он не должен был видеть. Мужчина повернул стул на себя, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. Закинув ведьме голову назад, он навис над ней, и в следующий миг Гермиона почувствовала, как он врывается в ее голову.

Ты ничего не увидишь, сукин сын.

Он определенно был слабее Северуса. Даже ощущая его злость и давление, Гермиона могла держать щит. Но вот как долго? Так, чтобы он поверил, что она сопротивляется. Гермиона готова была показать ему все, чтобы подтвердить слова Северуса, понимая, что иначе шансов остаться в живых у него будет меньше. Она не знала, сколько это длилось, но начала уставать. Голова начала раскалываться, и Гермиона почувствовала, как кровь потекла из носа. Стену стало держать труднее, и Гермиона впустила Селвина, подсовывая ему не такие важные воспоминания, но достаточно информативные, чтобы он поверил, что это именно то, что она пыталась от него скрыть.

Он увидел Штаб, коллег, собрания, битву с оборотнями, их поцелуй с Северусом. Здесь она почувствовала, как он начал пробиваться сильнее, пытаясь по цепочке найти еще воспоминания с ним, но Гермиона подсунула ему тюрьму, дементоров, охрану… Ничего конкретного, но он тут же схватился за это. Казалось, Селвину никогда не наскучит эта пытка: он рылся в ее воспоминаниях, и хоть достаточно неумело, только поверхностно, но очень болезненно.

Гермиона вдруг почувствовала, что прижимается щекой к холодному полу. В который раз за последние сутки. Голова гудела и кружилась. Девушка не шевелилась, глядя, как сапоги Селвина удаляются от нее. Взгляд был расфокусирован, и ей пришлось поморгать несколько раз.

Пламя снова затрещало, привлекая внимание Гермионы своим странным поведением. Она подняла на него глаза, замечая, как оно разгорается в огромном камине и становится все больше, волнуясь и треща. Девушка нахмурилась и, собрав последние силы, попыталась отползти подальше, но не успела.

Внезапно раздался оглушительный взрыв стекол в окнах, и в комнату ворвался чудовищный ветер с одной стороны, а с другой взревело пламя, чем-то похожее на тот смертоносный стремительный огонь, какой бывает в лесных пожарах. Это не было адским пламенем, но Гермиона чувствовала, что стихией явно управляет магия. Началась неразбериха; Пожиратели вскакивали со своих мест, доставая палочки и не зная, что им делать. Метель врывалась в оконные ниши, бросая снег и ветер в лицо и заставляя огонь, который прижимал Пожирателей с другой стороны, разгораться еще яростнее. Они выставляли щиты, чтобы избежать ожогов ревущего пламени или мешающего дышать ветра, но против такой стихии их магия не работала.

Гермиона отползла под стол рядом со своим стулом и выглянула, чтобы посмотреть, где Северус, понимая, что это отличный шанс для побега.

— Хватайте девчонку, — вдруг заорал Селвин, и Гермиона вновь нырнула под стол. — Где грязнокровка?

Она понимала, что это не лучшее место, чтобы спрятаться, но пыталась просто оттянуть время, чтобы найти Снейпа. Она собиралась проползти под столом к Селвину, рядом с которым и находился Северус весь вечер. Но вдруг кто-то грубо схватил ее за ноги, вытягивая из-под стола, и она услышала его смех.

— От меня не спрячешься, маленькая грязнокровка.

Гермиона узнала самодовольный и похотливый голос Эйвери и попыталась пнуть его, чтобы он выпустил ее, но тот крепко схватил ослабевшую ведьму за тонкие лодыжки и резко дернул на себя.

Вдруг рядом с ним появился еще один Пожиратель смерти в маске.

— От меня тоже, Эйвери.

И в следующий миг на лицо Гермионы брызнула кровь, и девушка выдохнула, когда увидела, как рукоятка кинжала торчит из шеи Эйвери. Рукоятка ее кинжала. Она увидела знакомые длинные пальцы, вырвавшие из ослабевших рук палочку.

Гермиона подняла взгляд на Пожирателя смерти, игнорируя булькающие звуки, издаваемые Эйвери, и вскочила, бросившись к нему. Северус подхватил ее, и Гермиона обернулась, чтобы посмотреть на Селвина. Его глаза светились яростью, но он удовлетворенно кивнул Пожирателю, который держал ее. Но вдруг в глазах Селвина отразилось понимание, взгляд обежал толпу в поисках Северуса, и он пошел вперед, вскидывая палочку и направляя ее на них.

Гермиона в прямом смысле почувствовала, как земля уходит из-под ног. Сильные руки крепче сжались вокруг нее, и в животе все перевернулось, когда она ощутила чувство полета. Ведьма крепче цеплялась пальцами за его мантию, холодный ветер обжигал кожу.

Буквально через несколько секунд девушка услышала крики, и ночное небо разрезали несколько вспышек от заклинаний. Они пролетали очень близко. Гермиона боялась, что, если одно из них попадет в Северуса, они вместе просто разобьются, когда упадут с такой высоты. Видимо, Северус подумал так же, поэтому они начали снижаться в небольшой лесок, окружающий поместье.

Ощутив под ногами твердую поверхность, Северус развернулся и взмахнул палочкой, закрывая их щитом и взрывая землю вокруг, чтобы создать хаос и естественный барьер. Он крушил деревья, усиливал ветер и бросал снег и землю в Пожирателей смерти, крики которых можно было услышать уже совсем близко. Все еще творя магию, Снейп скинул маску и порывисто обернулся к ней, крикнув:

— Беги, я их задержу.

Гермиона, которая все еще судорожно цеплялась за его мантию, расширила глаза и в ужасе замотала головой. Девушка шагнула к нему в тот момент, когда и он сделал шаг навстречу. Поднял ее подбородок и аккуратно коснулся ее губ, прикрыв глаза. Потом отстранился и тепло улыбнулся ей.

— Мой храбрый львенок, ничто не может напугать тебя, да? — Северус провел пальцами по ее щеке, потом заставил посмотреть себе в глаза. — Но ты должна жить, Гермиона. Тебя встретят у границы поместья. Поэтому прошу: беги… Пожалуйста…

В его глазах было столько мольбы и боли. Словно от того, побежит она или нет, зависела его жизнь. Секунда сомнения. Глотая слезы, Гермиона смотрела на заклинания, обрушивающиеся на щит. Их было так много. Сердце пропустило удар.

А потом она побежала.

Примечание к части

Я сама так часто избегаю чтения подобных сцен, что, когда мне пришлось их писать, это было... нелегко. Надеюсь, вас не оттолкнула эта глава, и до встречи в 25.