Время вороньих песен

Глава 8. Корни

Пусть будет, как будет, даже если будет иначе.

Магмобиль стоял, а мы с Лайэнцем делали это пока Ворнан спал. И хотя старались не шуметь, наша азартная возня и приглушенный шепот все равно его разбудили.

– Нельзя ли потише, – раздраженно буркнул Пешта с заднего сиденья, которое отхватил в единоличное пользование, – чем бы вы там ни занимались.

Мы дернулись и застыли, как два вора, застуканных с поличным на месте преступления. Блокнот и карандаши посыпались, мы кинулись поднимать, столкнулись лбами, я ойкнула, а Феррато тихонько ругнулся.

– Зацепилось… Не двигайтесь, я сам…

– Ох, нет… Не так, не туда.

– Тише, не шевелитесь. А сейчас?

– О, Лайэнц, вы чудо, – выдохнула я, когда моя, казалось бы, намертво запутавшаяся вокруг рычага управления прядь была освобождена. Я выпрямилась и встретилась глазами с ошарашенными гляделками Ворнана.

Вампир спешно покинул место преступления, и снаружи донесся его хохот. До меня с опозданием доходило, на что это было похоже, если не видеть картинку, довольствуясь только звуком, и прикусила губы, чтоб не рассмеяться. Ведьмак дернул щекой, откинулся на спинку сиденья. Плотный складной кожаный тент и отсутствие окон в задней части салона создавало густую тень, из которой виднелась только часть остроносого лица и подбородок.

– Даже не догадывался, что у вас такой горячий интерес к магтехнике.

– Вы много о чем не догадываетесь, зато подозреваете охотно.

– Вообще-то это моя работа.

– Это вы сейчас шутите?

– Что вы, какие шутки? Как вы там говорили? Оптимальный размер, чтобы можно было рукой обхватить? И округлый верх, чтобы большой палец удобно ложился?

Снаружи раздался новый взрыв смеха, а мне захотелось присоединиться к Лайэнцу. Не посмеяться, а выйти. Хотя, посмеяться, наверное, тоже, но прячущиеся в тени глаза Ворнана будто приковали меня к сиденью.

– Мы рычаг управления обсуждали, – зачем-то пояснила я и почувствовала, что мне становится жарковато.

– Я как раз о нем и подумал, – отозвался он. – Откуда в вас все это?

– Я странная, помните?

– Такое сложно забыть. Особенно ваш стремительный спуск по лестнице с тростью на подстраховке и задравшийся до коленок подол.

– Вас так мои коленки впечатлили?

– Я же принял приглашение на чай.

Я приподнялась и развернулась к нему, опершись согнутыми в локтях руками на край спинки невысокого сиденья.

– Моральная порка после чаепития была запланирована или вы импровизировали? – вспыхнула во мне давняя обида.

– Я ничего не имел против… чаепития с вами, – ответил он, наклонившись вперед и выныривая из тени, – меня покоробил ваш мотив.

– Но вы все равно пришли и…

– Вот это “и” как раз и было импровизацией. Вы весьма привлекательны, когда вот так сверкаете глазами. И смущаетесь, – спокойно проговорил Ворнан, не отводя взгляда. – И коленки, конечно же.

Мне показалось, что он сейчас сократит разделяющее нас сантиметры полумрака, и даже хотела, чтобы он это сделал, но он прикрыл ресницами затлевшие рыжим глаза и снова спрятался в тени.

– А почему стоим?

– Батарея почти разрядилась, – ответила я и все-таки выскочила наружу.

Там оказалось очень холодно, ну и хорошо – лицо прекратило полыхать. Я обняла себя и, стараясь не слишком громко клацать зубами, пристроилась рядом с вампиром, глубокомысленно заглядывающим внутрь своего творения. Там было знакомо и незнакомо одновременно. Я медитировала рядом с Лайэнцем, пока окончательно не продрогла, и собиралась спрятаться, пусть даже там Пешта со своими взглядами и подозрениями, как он явился сам. С пальто.

– Не любите хлюпающие носы? – сказала я вместо “спасибо”.

– Именно, – отозвался он, накрывая мои плечи, и отступил, а ощущение от прикосновения осталось. Будто рука Ворнана лежала у меня на шее, прижимая нитку пульса.

Я потянулась и почувствовала под пальцами его кисть с обветренной на костяшках кожей, обернулась. Он стоял в двух шагах от меня у открытой дверцы магмобиля и держал трость за древко. Пальцы другой руки обхватывали навершие, большой – под “клювом”. Знакомое явление, как у здания суда перед оглашением приговора, только тогда на его руках были перчатки. Ведьмак отпустил остроносую ручку и наваждение пропало. Он передал мне трость и остался стоять рядом, будто ничего не произошло, и ему все понятно, в отличии от меня.

Следующий час два мага пытались мне объяснить, как именно я должна взаимодействовать с передающим артефактом, она же трость, чтобы та прорва суперсил, что у меня есть, частично оказалась в емкости, заменяющей магмобилю топливный бак. Я чувствовала, как мой взгляд становится все бессмысленнее, а голова все больше напоминает эту самую пустую батарею. Я, раздражаясь на свою никчемность, посоветовала им самим по очереди подержаться, вдруг да прокатит. Лайэнц тут же сказал, что не способен делиться силой, потому что физиологически может только отнимать ее, а Пешта, что ведьмы и техника вообще понятия малосовместимые.

– Попробуйте еще раз, – велел он.

– Сами пробуйте, – надулась я, но все равно уперлась пяткой трости в углубление на снятой батарее.

Ворнан хмыкнул и предложил Феррато попробовать… поцеловать меня, а он даже подержит.

– Разве вы не… Я думал, что вы… Но я вовсе не... – смутился вампир.

Но Пешта уже сменил рокировку и сжал мои плечи тисками так, что не двинешься.

– Ну же, Феррато, она же ваша муза. Не хотите?

Мы вспыхнули одновременно. Я и индикатор заряда на батарее.

Магмобиль шелестел колесами, дождь шелестел по тенту, я изображала оскорбленное самолюбие. Обида давно прошла, как и темные звезды, воссиявшие в моих глазах перед зарядившей батарею вспышкой раздражения. Ворнан с Феррато обсуждали мою трость. У милого мальчика Лайэнца оказалась магистерская степень по артефакторике, и он воодушевленно бухтел о мертвом железе, живом дереве, серебре, кости, всяческих камнях, способах огранения и полировки и привязке на крови.

– Эффект невероятный! Такая хорошая проводимость! Скорее всего внутри деревянного корпуса обсидиановый стержень, он самый лучший из проводников темной энергии после мертвого железа и серебра. Кость и дерево – стабилизатор и экран, а черный рубин – накопитель. Изумруды эффективнее и надежнее, но здесь идеальное сочетание, тем более, что изумруды хорошо работают только с металлами. Плюс привязка проведена в удачное время, в момент энергетического пика, а потом еще и закреплена повторно… Вы зря отказались попробовать сами, ведан Пешта, ведь у вас второй дар – темный.

– Я им не пользуюсь, нестабильный, приходится блокировать, – отговорился Ворнан.

– А, вот почему у вас такая кровь странная… О, не удивляйтесь, меня всячески пытались отвадить от занятия магтехникой, пришлось закончить курс целительства по патологии крови и диагностике, чтоб родственники отстали, потом отец настоял на правоведении и сдал меня дядюшке Лодвейну. Но он оказался куда понятливее родителя и прикрывал мне тыл, пока я заочно учился в университете предметной магии в Штиверии. Пришлось экстерном заканчивать. Потом началось вся эта неразбериха с разделением, и я так и не получил диплом. А знаете, я даже рад, дядюшка Лодвейн сообразил мне стажировку, и я попал в Дат-Кронен.

– Лайэнц, у вас кроме учебы хоть на что-то время оставалось? – сочувственно протянула я.

– Не особенно, я ведь еще над летмобилем думал, просто никак не мог оптимальную форму подобрать, а тут ваш рисунок как озарение. О! А у меня для вас подарок есть! – он открыл нишу у меня над коленками, порылся там и выудил плоскую прямоугольную штуку. Попросил приложить ладонь. Когда часть прямоугольника осветилась, я впала в ступор, узрев перед собой аналог смартфона.

– Лайэнц! Это что?

– Передающее устройство. У военных есть нечто похожее для общего оповещения, выглядит совсем иначе, а мне хотелось что-то для общего использования, тем более что в вашем альбоме был рисунок девушки с такой штучкой. Она в него улыбалась, будто разговаривала с кем-то. Я пока не сообразил, как передавать голос, но можно отправить шаблонное сообщение, только нужна кровь, капля, вот сюда, на углубление, он вас запомнит. А вот мой, – он подсунул мне такой же гаджет, – сюда тоже, чтобы я мог понять, что сообщение ваше. У меня пока что только два. Для теста. – И иголку протянул.

Пешта хмыкнул, щелкнул пальцами, посадив на тент над собой еще один светляк рядом с почти притухшим. Это чтобы мне было удобнее в пальцы тыкать или ему темно стало?

– У меня в Ирии, в горах, рядом с землями Эфар, домик есть, – продолжал Феррато, глядя то на меня, то на дорогу, – я там иногда от родственников отдыхаю. Сейчас все заняты этой странной болезнью и толпами немертвых на границе, но как поутихнет, вас всерьез начнут искать. Просто, если понадобится помощь и нужно будет где-то спрятаться…

– Спасибо, Лайэнц, вы очень добры.

– Как верно заметил ведан Пешта, вы – муза, я хочу вам помочь. Отправлять вас на смерть было ужасно несправедливо, и это не только мое мнение. Ведан Пешта верно поступил, когда вытащил вас оттуда.

Ворнан невозмутимо и деловито шуршал ручкой по страничке в блокноте, будто автобиографию Феррато конспектировал и прочее всякое, я пару раз пыталась подсмотреть, но разобрала только, что там какие-то рисунки вроде схем и нечитаемые ведьмачьи значки.

– Кстати, ведан Пешта, а вы знаете, что вы с госпожой Арденн удивительно похо…

– Знаю, – оборвал его Ворнан. – Вы бы лучше на дорогу больше смотрели, чем на госпожу Арденн, ей и так слишком много внимания со всех сторон… Стойте!!!

Лайэнц дернул рычаг и вдавил педаль, меня бросило вперед. Память о тойаварии придавила ужасом, я жадно схватила ртом воздух раз, другой…

– Тише, – Пешта, привстав, удерживал меня, прижимая рукой к спинке сиденья, – просто неудачная остановка. – Его дыхания шекотало мне щеку и шевелило волосы на виске. – Феррато, медленно и осторожно назад…

– Тьма… Я надеялся проскочить.

– Я тоже, – отозвался Ворнан.

Наискось через дорогу двигалась темная масса. И то, что составляло ее, уже заинтересовалось нами.