Время вороньих песен

8.6

– Я здесь не останусь! – ворвалась я следом за ним в его комнату.

Шаль зацепилась за ручку, слегка меня притормозив, и так и осталась висеть там паутиной поперек входа.

На лестнице Ворнан закономерно меня обогнал. После слов Хорана он сделался таким мрачным и решительным, что я забеспокоилась. Застала его в процессе экипировки. Он инспектировал содержимое карманов и даже успел обувку найти взамен потерянной в процессе трансформации.

Ведан дознаватель и надзирающий офицер, вот кто сейчас посмотрел на меня.

– Вы понимаете, что мне и ничего особенного не нужно? Я могу вас обездвижить, усыпить, ненадолго лишить памяти, много чего еще… Трость отобрать. Да даже замотать вас в покрывало будет достаточно, чтобы я смог спокойно уехать, не говоря уж о моих прочих возможностях в перемещении.

– Вы этого не сделаете.

– Почему?

– Потому что… – слова застряли где-то на полпути, а он ждал, пока я решусь продолжить.

– Вот поэтому, я хочу, чтобы вы остались. Но вы не останетесь, – усмехнулся он. – Проще толпу не-мертвых остановить, чем вас заставить сделать что-либо против вашей воли. Так и будете стоять? Или хотя бы оденетесь теплее.

– Это не уловка?

– Нет.

– Не врете?

– Не в моих правилах. Жду внизу.

Войдя к себе, я растерялась. Надеть наверх еще одно платье и прихватить оставленную на полу комнаты Ворнана шаль? Но когда постучалась служанка, держа в руках капор и старомодное, но красивое и теплое пальто, я даже удивляться не стала. Было не до того.

Громкие голоса застигли меня на полдороги к лестнице. В груди что-то оборвалось. Один голос был Ворнана, а второй…

– Холин… За какой бездной ты в это полез?

– А что, по-твоему, мне было делать, если на улице в Карнэ меня в полубессознательном состоянии после двух суток на ногах отлавливает юное дарование и, запинаясь, пытается иносказательно дать понять, что ты очень даже не условно жив, не один и вовсю лезешь на частокол голой жо…

– Может ты все-таки войдешь и прекратишь вопить через порог? Хотя, что с некроманта взять…

– Что с некроманта… Ну ты и… Тьма! Я ведро крови извел, призывая твою мерзкую душонку за гранью, а ты...

– Живой? Вот незадача.

– Идиот…

– Ты как всегда к себе объективен. С чего взял, что я буду здесь?

– Это было последнее место, куда бы ты пошел.

– Очень логично.

Я представила, как на последней фразе Ворнан закатил глаза, и сделала пару шагов вперед, подкрадываясь поближе, чтоб видеть их обоих воочию, а наткнулась на стоящего напротив Ливиу. Нас разделял выход на лестницу, я была с одного края балкона, он – с другого. Ведьмак ухмыльнулся и приложил палец к губам.

– Где она? – едва ли не с вызовом спросил некромант.

– Кто?

– Малена.

– А тебе что за дело?

– Ты серьезно?.. О-о-о, да ладно! То есть все-таки твоих рук дело? И Арен-Фес, с пеной у рта доказывающий, что это не темный всплеск прав?

– При чем здесь светен?

– Он топит за божественное вмешательство и даже на удивление логически это обосновывает. А Эфарель просто топит. Тебя. Ты его при жизни так достал, что он поверить не может, что тебя нет, и яд слить некуда. Питиво молчит и ухмыляется…

– Холин, зачем ты здесь?

– Убедиться, что слова Феррато не бред и предупредить, чтоб ты не смел… чтоб вы не смели соваться в Нодлут! – Холин выдохнул и добавил спокойнее: – Я могу хотя бы посмотреть на нее и поздороваться?

– Нет, – категорично заявил ведьмак. – И когда тебя спросят, а тебя спросят, ты сможешь честно ответить, что не видел ее здесь.

– Ворнан… Не смей, это самоубийство!

Но Пешта уже не слушал его, быстро взбежал по лестнице, совершенно не удивился, обнаружив меня, схватил за руку и потащил вглубь коридора.

– Планы меняются, – сказал он, вталкивая меня в комнату, запирая дверь и припечатывая сверху какой-то магической хренью. Затем прижал к себе и велел: – Помогайте.

– Как?

– Думайте о Дат-Кронен, где все началось.

Горячие губы обожгли висок, свет померк, темное пламя обняло меня и распахнуло обсидиановые крылья с изнанкой из мрака, тени и света, золотого и белого, как свет моих миров.

Мгновение невесомости и… Удара не было. Он держал меня. Я чувствовала сквозь одежду его горячие руки и знала, что на них сейчас острые когти, потому что грудь пряталась под панцирем черных перьев, тлеющих по краю огнем. Такие же на лице, острый нос-клюв, глаза – две свечи во тьме. И крылья – пепел и пламя, стеклянные перья-ножи, а по ним каплями темный огонь. Это ими он обнимает меня всю и сразу, даже когда их не видно. Прячет. Чтобы только он слышал, как я пою тишиной. Я коснулась лица, провела кончиками пальцев по жестким перьям, горячим, гладким, как чашка с неровно легшей глазурью. Они таяли под моей рукой, оставляя кожу с вилкой шрама. Затем втянулись за спину и острые крылья, а глаза сделались обычными, карими, будто кто-то накрыл свечи колпачками из темного стекла.

Тогда откуда этот странный свет?

– Он ваш. Мальчишка-эльф был прав. Это что-то… волшебное.

– Где мы?

– Вы мне скажите, это вы нас сюда привели. О чем вы думали?

Я обернулась и свет померк. Глухо ударилась в каменный пол пятка трости, а у меня ослабли колени. Промозглый холод поднимался вверх, грозя затопить меня с головой, страх, которого так много, что перестаешь его ощущать, и память.

…давит грудь. И дышать – нечем. Подо мной – ледяное и красное. И стекло сквозь кожу. Мне холодно…

– Я думала о том, где все началось, – ответила я, глядя в темноту, не моргая, не отводя глаз. Одной рукой я опиралась на трость, другую отвела назад, зная, что ее поймает горячее, и страшно не будет.

Ворнан пощелкал пальцами пуская вверх зеленовато-золотые светляки, разгоняя мрак по углам. Окаменел лицом. Сквозь кожу полезли перья, а в волосах заметались искры. Теперь уже я сжимала его ладонь, отгоняя страх, потому что для меня все, что случилось здесь раньше, – было, а для него – происходило сейчас.

Здесь было так тихо… Гладкие стены, полированные каменные панели с инкрустацией из другого камня, высокий свод с барельефами лоз и шипов и изумительной красоты фреской в центре – два дракона, белый и черный, обвивающиеся кольцом вокруг свернутой в позе зародыша человеческой фигурки, объятой пламенем. Картина как раз над рунным кругом. Но тогда в глазах было темно от боли, и рисунок виделся двумя смазанными черно-белыми каплями.

Бороздки знаков на поверхности казались живыми, под ними пульсировало и отзывалось внутри меня… что-то, тревожа золотую паутину нитей, заставляя капли миров опасливо вздрагивать. Чуть выступающий над полом округлый поребрик из темно-зеленого малахита с золотыми прожилками заключал рунный круг в кольцо, будто это была утопленная в камне чаша, до краев залитая обсидианом. Там даже остался след от моего тела – звезда.

Ворнан освободил свою руку и обошел фигуру. Смотрел, будто это он лежал здесь и по его груди рисовали алым.

Я так долго отказывалась замечать… Не видела этих острых скул. Видела нос, шрам на щеке, глаза-свечи, что угодно, только не… Чтобы он сейчас, обойдя место моего смерторождения, встал там, где когда-то стоял его отец, Силард Крево, последний из рода, магистр темной магии вне категории, некромант-практик, новатор, исследователь, оппозиционер конгрегации, фанатичный последователь культа Изначальной Тьмы, один из четырех, некрарх, лич. Сын, убивший отца, сознательно пошедшего на смерть, чтобы все поверили в абсолютную тьму. Отец, убивший сына, не желающего жить куклой, чтобы найти то, что лишит не-жизни вечно-не-мертвых. Заклинатель Теней, разбивший свою суть на осколки, призвавший темное пламя грани, чтобы другой его сын, которого он не знал, но нашел, сделал верный ход.

Кажется, я и раньше все это знала, ведь Она смотрела на них из моих глаз и видела их до дна. Они – четверо как один. Я… У меня есть дрожащие на струнах миры и мое целое.

Руки навстречу… Шаг… Я – потому что здесь началась, а он – потому что.

* * *

На серой дороге возвышалась арка из мрака. Оттуда на меня смотрела дама с медальона. Я. Ее темные волосы были распущены и белая просторная рубашка-хламида опускалась до самых пяток. Висящие в воздухе языки огня, складываясь в бесконечно перетекающие друг в друга символы, окружали ее вращающимся кольцом, рождая причудливые крылатые тени. Скрытые в широких полупрозрачных рукавах запястья были плотно обвязаны тонкими нитями из звездного света. У меня такие же золотые. Я приподняла руки, Она улыбнулась и повторила движение. Настолько точно, что я потянулась проверить, не зеркало ли передо мной. Воздух в арке дрогнул от прикосновения, зарябил, как встревоженная вода, распался осколками и встопорщился острыми сверкающими гранями, как лезвие косы Посланника. А когда сложился снова…

Наши пальцы касались. Обсидиановые крылья с перьями-лезвиями обнимали меня всю, и я гладила их, не боясь порезаться, ведь у звезд не бывает крови, только свет.

Нарэ…

…Элена.

Где заканчиваюсь я, начинается он, и наоборот. Бесконечно.

Вокруг была Она, Мать Всего, Сотворяющая.

– Почему так? – безмолвно спросила я у Тьмы, окружающей нас.

– Потому что это огонь. А от огня всегда будет свет, а от света – тень, а тень будет прятаться во тьме от огня и света. Но кто бы его не зажег, это все равно мой огонь. Достаточно искры.

– Почему я?

– Чтобы было кому жить.

– Почему он?

– Чтобы было кому беречь.

– Почему они, четверо как один?

– Чтобы было вопреки чему жить и от чего беречь.

– Почему ты наделила их такой силой и вручила Дары?

– Чтобы он тоже мог одарить тебя. Самый первый дар – всегда Мой, и ты вольна была принять или отказаться. Ты – приняла. Теперь ваш ход. Ваше время.

Элена…

…Нарэ.