Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух

ГЛАВА 5 ТЕМНИЦА

Эва, бедная девочка, всё ещё дрожала от страха, пытаясь отговорить меня от безрассудного похода в темницу. — Миледи, это же темница! Там страшно, холодно... Негоже вам туда спускаться. А если что-то случится?.. — дрожащим голосом шептала она, сжимая края своего передника.

Я коснулась её руки, стараясь придать спокойствия. — Не переживай за меня, Эва. Просто дай мне свой плащ. Мой слишком броский — герб семьи, нашивки... Они слишком выделяются в таком месте. — Я старалась говорить твёрдо, хотя внутри ощущала странную пустоту. Мой дар теперь молчал. Ни нитей событий, ни слабого эха будущего. Лишь черная, плотная тишина, словно сама тьма поглотила все.

Эва колебалась ещё мгновение, но потом сняла с плеч шерстяной серый плащ и накинула мне на плечи. Я натянула капюшон низко на лицо.

Мы отправились вниз, в самую жуткую часть дворца. Помощник герцога, Карл, шёл впереди, держал фонарь, отбрасывающий дрожащие тени на каменные стены. За мной неспешно, с тяжёлой походкой, шёл герцог, давая понять, что он рядом — но в разговор вмешиваться не станет.

С каждым шагом воздух становился тяжелее, сырее. Пахло гнилью, старым потом и горьким металлом крови. Толстые железные двери с крошечными решетками вели в камеры. Я машинально стискивала края плаща, чувствуя, как замирает сердце.

Когда мы остановились, Карл тяжело повернул ключ в заржавевшем замке, и дверь скрипнула, открывая камеру.

Селия сидела на каменном полу, свернувшись в комок. Бледная, измождённая, в тонкой ночной рубашке, она выглядела призраком самой себя. Её длинные чёрные волосы свисали с плеч, лицо было испачкано, глаза — пусты, как у пленённого зверя.

Я невольно сжала кулаки, прогоняя горечь. Мы никогда не были близки. Мачеха всегда выстраивала между нами стены — одну восхваляя, другую принижая, превращая наше детство в нескончаемую борьбу за внимание и одобрение отца. Но теперь, глядя на сестру, я не чувствовала злости. Только ужас и жалость.

Карл, заметив мой взгляд, пожал плечами, равнодушно бросив: — Это влияние ордена. Прелюбодеяние — значит расплата телом. Его голос был холоден, почти удовлетворён. Словно он считал всё происходящее справедливым.

Я повернулась к нему с ледяным взглядом. — Карл, принесите сюда плащ, тёплое одеяло, чай и еду. Немедленно. В моём голосе не было просьбы — только приказ. Он недовольно поморщился, но, понимая свою подчинённость мне как представительнице дворянского рода, склонил голову и вышел.

Оставшись наедине с Селией, я осторожно присела на камень напротив неё. Сердце колотилось так, что больно било в рёбра.

— Селия, — я опустилась на колени перед ней, хотя холодный каменный пол жёг кожу, — расскажи мне, что ты сделала? Пожалуйста, сестра... Я постараюсь тебе помочь. Мой голос дрожал. В сердце росла неукротимая тревога.

Селия смотрела на меня безумным, затуманенным взглядом, в котором плясали искры тьмы. А затем, вдруг, начала громко смеяться — пронзительно, истерично, будто над самой судьбой.

— Я думала, я победила тебя! — выкрикнула она, всхлипывая сквозь смех. — Я — герцогиня! Я вышла за такого мужчину... сильного, красивого... мечту всех придворных девушек. Её голос взвивался к потолку сырой камеры, отдаваясь болезненным эхом.

Селия обняла колени руками и начала раскачиваться взад и вперёд, как маленькая испуганная девочка, пугая меня всё сильнее своим состоянием.

— Думаешь, он уважал свою жену? — прошептала она, вскинув на меня глаза полные боли. — Он восхищался только тобой. Только тобой! — Оливия то... Оливия это... — она кривила губы в мрачной пародии на влюблённый тон. — Думаешь, я жила в этом дворце, как в раю? Думаешь, мне доставалось хоть что-то, что мне было обещано? Она стиснула зубы так сильно, что на висках вздулись жилки.

— Милая, Селия... — осторожно начала я, чувствуя, как в горле встает ком. — Это не так. Мы с герцогом не любовники. И поверь, мой брак с лордом Форшем... — я горько улыбнулась, — его нельзя назвать счастливым. Не думай, что кому-то что-то досталось без борьбы. Я протянула руку, словно пытаясь поддержать сестру.

— Я правда сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь, используя каждую связь, каждое знакомство...

Селия лишь горько усмехнулась.

— Помочь? — прошипела она. — Не смеши меня. Даже отец отвернётся от меня, как только узнает. Он вычеркнет меня из родословной, будто меня никогда не существовало.

Я смотрела на неё, чувствуя, как сердце трещит под тяжестью непонимания. Что же произошло? Что довело её до такого?

— Почему ты так поступила, Селия? — тихо спросила я.

Она замолчала на мгновение. А затем её голос прозвучал почти по-детски:

— Я не могу быть второй. Я не могу жить в чьей-то тени... Я хотела быть любимой. Хотела знать, как это — быть драгоценностью в чьих-то руках, быть нежно охраняемой... А не просто разменной монетой в политических играх. Слёзы катились по её щекам, оставляя грязные дорожки на лице.

— Но... — Селия подняла на меня глаза, полные всепоглощающей боли, — мой мужчина выбрал тебя. А я выбрала другой путь.

Я замерла, не в силах ответить. Слова застряли в горле, горьким комком в горле. Темница словно сжалась вокруг нас, поглощая остатки тусклого света и всякое тепло. Я сделала шаг к Селии, медленно, осторожно. Я хотела обнять её, закрыть её своим теплом, попытаться вытащить из этого мрака хоть какой-то крупицей света.

Но как только моя рука коснулась её плеча, всё изменилось.

Руна на её спине вспыхнула. Черный, зловещий свет пролился по её бледной коже, словно трещины в реальности. Я в ужасе отшатнулась, но было уже поздно. Прямо в её руке материализовался кинжал, сотканный из чистой тьмы. Он пульсировал, как живой, и, прежде чем я успела закричать или отбиться, клинок вонзился мне в живот.

Боль пронзила меня огненным прутом. Я захрипела, едва удерживаясь на ногах. Мир зашатался и сжался в узкий тоннель.

— Я думала, мой возлюбленный любит меня... — шептала Селия прямо мне в ухо, её голос звучал странно, будто из другого мира. — Но он лишь уговаривал меня убить герцога... Он готов был подложить меня под него, как последнюю девку из Дома удовольствий. Селия всхлипывала, её горячее дыхание обжигало моё лицо.

— Он говорил, что я должна прийти к герцогу, предложить зачать наследника... а потом, ночью, убить его… Как тебя, этим самым кинжалом. Её слова вонзались в мою душу острее, чем кинжал в моё тело. А ее глаза смотрели на меня, ожидая моей смерти.

— Но он — обманщик. — Голос Селии задрожал от ярости. — Он сам не осмелился нанести ни одной руны. Он трус. Теперь пусть отвечает перед королем тьмы сам! За то, что Герцог жив!

Я пыталась дышать. Держалась за холодный каменный пол, чтобы не упасть окончательно. Каждая капля крови, сочащаяся из раны, казалась мне частью моей души, утекающей вместе с жизнью.

— А ты... — шептала Селия, медленно прижимая моё лицо к себе, её пальцы ледяными когтями вцепились в мои волосы, в мое лицо. — Я хочу, чтобы ты умерла... чтобы Герцог страдал. За всё, что он сделал со мной. За всё, что ты сделала со мной. Давай позовем герцога? Он же не отправил свою любовь в темницу одну.

И тогда она закричала, словно сам демон вырвался из её груди:

— ГЕРЦОГ!!!