Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 23

Обрадованный статский советник на этом не успокоился:

— Раз уж вы здесь, Фаина Андреевна, давайте я тогда бумагу эту запрошу на ваше имя. А как бумага к вам придёт, и вы уж тогда рассчитаетесь с долгами.

— Аркадий Данилович, — быстрый какой! — А можно не присылать мне эту бумагу? Пусть ищут Анну Игнатьевну. И раз уже она долги брала, то пусть сама и рассчитывается.

Чиновник рассмеялся:

— Так разве же так можно? Если я вас уже нашёл. Тем более что там один из основных кредиторов сильно торопит.

«А вот интересно, кто же это такой торопливый?» — подумала я, а вслух спросила:

— И кто же это, если, конечно, не секрет.

—Какой же это секрет? — улыбнулся чиновник. — Князь Дулов Игнатий Иванович, почти половина вашего долга на нём.

—Ну, допустим, не моего, а матушкиного, — продолжила я настаивать.

—А это, Фаина Андреевна, для закона одинаково, — ответил мне статский советник.

Я вздохнула и замолчала.

Вдруг слева от меня раздался голос штабс-капитана Орлова, который всё то время, что мы со статским советником разговаривали, сидел молча:

— Что же это вы, Аркадий Данилович, барышне аппетит испортили?

А я и вправду так задумалась, что перестала есть. И, посмотрев на тарелку, заметила там целую гору всего. Видимо, Пётр мне накладывал, а я, «увлечённая» разговором и совершенно выбитая из колеи полученной информацией, даже не заметила этого.

Аппетит у меня действительно пропал. Мне даже стало казаться, что меня слегка подташнивает. Похоже, сейчас меня разорят, а я ещё не успела ничего заработать. Но, как та самая лягушка в кувшине со сливками, я всё-таки решила побарахтаться:

— Аркадий Данилович, а как-то это можно урегулировать?

Я улыбнулась и пару раз хлопнула глазами:

— Извините, я не очень опытна в этих делах.

Конечно, Аркадий Данилович явно был не из тех, кто покупается на образ «дамы в беде», но и на него это подействовало:

— Фаина Андреевна, я бы вам посоветовал обратиться к законнику. Он, конечно, от долга-то вас совсем не освободит, но на будущее поможет предотвратить такие ситуации.

И Аркадий Данилович рассказал, что я как глава рода могу написать специальное заявление, в котором будет указано, что любые займы любыми членами рода могут браться только после согласования со мной, как с главой. И никто не может дать деньги, а если кто-то и дал, то это только под его страх и риск.

— И вы уже тут совершенно будете ни при чём, — покровительственно улыбаясь, закончил чиновник.

Я снова вздохнула. Аркадий Данилович посмотрел на мою расстроенное лицо и сказал:

— Фаина Андреевна, ну, простите великодушно. К сожалению, это не относится к тем займам, которые уже состоялись.

Взял высокий хрустальный стакан с морсом, отпил и спросил:

— Правильно ли я понимаю, что вы не знали о том, что матушка ваша занимала?

Я отрицательно покачала головой.

Чиновник хотел ещё что-то сказать, но начали разносить десерт и штабс-капитан, взглянув укоризненно на него, произнёс:

— Аркадий Данилович, ну, дайте хоть десерт Фаине Андреевне откушать.

— Нет-нет, всё нормально, Пётр Васильевич, я просто не ожидала.

Но чиновник, видимо, принял на свой счёт слова штабс-капитана и довольно резко ответил:

— Ну что вы, штабс-капитан! Я не хотел расстраивать Фаину Андреевну. Я не знал, что Фаина Андреевна с матушкой своей не общается.

И, видимо, конец фразы был услышан сидевшей напротив любительницей ресторана «Палкинъ». И она заинтересованно спросила:

— А что там с вашей матушкой?

Я подняла голову от десерта, которым тщетно пыталась насладиться, и посмотрела на полную даму. Сразу стало понятно, что первое моё впечатление о её любви посплетничать оказалось верным.

Что отвечать — я не знала, поэтому засунула кусочек торта, очень похожего на «Наполеон», в рот и, слегка улыбнувшись, начала жевать, давая понять, что никоим образом не могу ответить.

Но я не учла, что полная дама отличалась настойчивостью и свой десерт она уже съела.

— Так что, Фаина Андреевна, расскажете нам, где сейчас ваша матушка? — довольно громко повторила она.

Даже те, кто сидел достаточно далеко от дамы, обернулись.

— Мария Петровна, что вы там шумите? — спросила Раиса Леонтьевна.

Но полная дама даже не смутилась, а пояснила, что вспомнила свою приятельницу, с которой вместе на дебютном балу в Петербурге блистала, и решила узнать о том, где она сейчас.

«Надо же, какие интересные подробности выясняются, — подумала я, — вот и подруга маменькина образовалась».

— Простите, не имею чести знать ваше имя, матушка не рассказывала, — решила я оттянуть момент ответа на вопрос.

— Баронесса Сушка, — не задержалась с ответом полная дама и тут же указала на мужчину, сидевшего рядом с ней, с гордостью произнеся:

—А это мой супруг, Гур Дорофеевич Сушка.

Хорошо, что в этот момент я уже прожевала. Потому как моё нездешнее прошлое чуть было не привело к катастрофе. Каким-то чудом мне удалось сдержать гомерический хохот. Иначе бы моё вхождение в местное общество на этом бы и закончилось.

Надо бы в следующий раз, когда буду посещать местные мероприятия, заранее выяснять имена присутствующих, а то можно и оконфузиться.

Но баронесса Сушка решила, что после того, как я узнала её имя, она может продолжить беседу и без моего участия.

— А я вот слышала, — баронесса снова начала говорить, — что матушка ваша укатила в Париж. Да не одна, а с молодым любовником.

Сказано было намеренно громко, и я подумала, что проблемы с кожей у баронессы явно оттого, что она сильно за всех «переживает».

— А вы, баронесса Сушка, простите, сами видели матушку мою и того, с кем, как вы утверждаете, она укатила? — не смогла я оставить без внимания эту эскападу*.

(*эскапада — экстравагантная выходка, эпатаж).

— Нет, — самодовольной уверенности в голосе баронессы поубавилось, — но люди говорят.

— Говорят, что кур доят, — высказала я народную мудрость, мужчины вокруг заулыбались.

Я так разозлилась не из-за матушки Фаины, которая мне никто и действительно, бросив дочь умирать, укатила в Париж. Здесь было другое. Баронесса Сушка посягнула не на матушку, а на меня.

— Но у меня проверенные источники, — продолжила сопротивляться баронесса.

— Госпожа баронесса, иногда и проверенные источники дают сбой, — снова ответила я и улыбнулась.

Раиса Леонтьевна, услышав нашу перепалку с баронессой, попыталась вмешаться, дав возможность баронессе «отползти»:

— Мария Петровна, как вам десерт?

Но баронессу уже понесло. Она вдруг вспомнила, что не только имя матери Фаины Стрешневой было связано с пикантной историей, но и имя самой Фаины тоже.

— А вы, Фаина Андреевна, — мне показалось, что ещё громче, чем в прошлый раз, спросила баронесса. — Где же ваш жених? Почему вы одна приехали в Екатеринбург? Дело-то какое сложное, а вы девица-то молодая.

— Так нет у меня жениха, госпожа баронесса, — тоже уже войдя в раж, ответила я. — Все решения самостоятельно принимаю.

Теперь уже все сидящие за столом следили за нашим диалогом, больше напоминающим дуэль.

— Ну как же нет, Фаина Андреевна? — сделала свой выстрел баронесса. — А князь Дулов Игнатий Иванович разве же не ваш жених?

— Нет, Мария Петровна, — в тон баронесса ответила я. — Князь Дулов мне не жених. Вы что-то путаете… снова.

— Ах да, я слышала о какой-то там истории, связанной с вами, и какой-то сердечной привязанностью…

Но Раиса Леонтьевна не дала баронессе наговорить то, за что мне, наверное, пришлось бы «вызывать баронессу на настоящую дуэль»:

— Маша, угомонись! — неожиданно строго произнесла Раиса Леонтьевна. — Давайте лучше доедайте десерт, а то от ваших разговоров всем кисло стало.

Но я чувствовала, что должна ответить, потому что после заявлений баронессы все вокруг смотрели на меня странно. А у меня бизнес, и для него важна репутация. Кто будет покупать у женщины без репутации?

Я понадеялась, что Раиса Леонтьевна меня простит, и сказала:

— Если вы так много обо мне знаете, госпожа баронесса, тогда вы должны знать, что на меня было совершено покушение и долгое время я находилась при смерти. И то, что все называют сердечной историей, на самом деле было актом милосердия со стороны того, кто мог бы стать моим женихом.

Я встала, и мужчинам пришлось тоже подняться со своих мест. Обвела взглядом всех присутствующих и продолжила:

— Дмитрий Алексеевич Воронов поддерживал и мою матушку, и меня, оплатив моё лечение в больнице, за что ему очень благодарна. И как только заработаю, собираюсь все средства ему вернуть.

И решила добавить, чтобы уж исключить все недомолвки:

— Вернуть долг и ему, и его невесте. Все остальные слухи, — я взглянула на баронессу, — даже полученные из проверенных источников, прошу считать гнусными наветами и сплетнями. И считаю, что местное общество не должно поощрять такого рода разговоры, потому как они порочат честь и достоинство российского дворянина.

Сказав это, я села обратно, с удовлетворением отметив, что у баронессы отвисла нижняя челюсть.

Раиса Леонтьевна одобряюще улыбнулась и сказала:

— Ну, теперь, надеюсь, все всё выяснили.

Посмотрела на баронессу и произнесла, обращаясь ко всем:

— Кушайте десерт, господа. Уверяю вас, и он не хуже того, что подают в ресторане «Палкинъ».

И все вокруг стали прятать улыбки: кто за тем, что стал что-то запивать из бокальчиков, а кто-то стал делать вид, что у него вдруг возник резкий приступ кашля.

А баронесса снова зашевелилась, чтобы что-то сказать. Но я заметила, как муж её взял за локоть, и она тоже схватила стакан с напитком. Но по красным пятнам на её лице можно было понять, что баронесса сильно нервничает.