Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 61

Алексей

Алексей вернулся домой весь промокший. Он и сам не понял, почему. Ведь специально поехал в крытом экипаже, чтобы было удобно и тепло Фаине. Но почему-то, когда она отказалась ехать с ним, он нарочно открыл окно, и косой дождь, попадая внутрь, залил весь пол в экипаже, да и его самого с головы до ног.

Это же Петербург, не Москва. Здесь не просто дожди, здесь ливни. Но даже этот холодный ливень не смог погасить того злого жара, который охватил Алексея при мысли о том, как она к нему относится. И он решил поговорить с матушкой, не понимая вообще, зачем она пошла к Фаине.

Алексей подумал о том, что и сам, в принципе, всегда относился к людям с долей здорового цинизма, если человек может ему помочь, то и он может помочь человеку. Конечно, он делал гораздо больше, особенно тем людям, которые были ему симпатичны. Но почему-то, когда у него появилось ощущение, что использовали его, хотя для деловых отношений это нормально, но ему казалось, что это уже больше, чем просто деловые отношения, ему стало так больно, что он чуть не сгорел.

Он вспомнил, как вёз Фаину и её племянницу от особняка Вышинского по Гатчинской дороге. Как она доверчиво прижималась к нему и как ему было хорошо.

Когда он уткнулся носом в её макушку, от неё пахло фруктами и пылью. Он тогда думал о том, какая она смелая, открытая и сильная. И в тот момент не думал ни о какой сословной разнице. И вдруг: «А разве может быть как-то иначе между нами?» — и это ощущение было будто в кружку с чистой родниковой водой упал кусок птичьего помёта от пролетевшего мимо голубя.

«Не может, — подумал Алексей, — Если так подходить к этому, то не может».

Он вышел из экипажа и, не обращая внимания на то, что дождь продолжал лить как из ведра, не открывая зонта, пошёл к дому. Войдя в прихожую, он сразу увидел мать.

— Алёша, — сказала матушка, поднимаясь с кресла, в котором сидела, явно ожидая, когда он приедет, — что произошло? На тебе лица нет! Да ты весь мокрый!

Она всплеснула руками и позвала слуг.

— Гости уже приехали, Алёша. Давай обсушись, переоденься и заходи в Зелёную гостиную. Мы ждём тебя!

Алексей кивнул, не в силах что-либо ответить, и опустив глаза вниз, посмотрел на лужу, которая натекла вокруг его ботинок.

Пока старый слуга Михаил помогал ему снять верхнюю одежду, он пытался привести мысли в порядок. И к стыду своему, даже не мог вспомнить имя тех, кого матушка позвала в гости. Знал только, что это смотрины, а вот имя невесты не помнил.

«Хорош! — пожурил он себя, — так увлёкся «своими делами» … Да даже не своими, а её! Что забыл обо всём на свете»

Примерно через двадцать минут, переодевшийся, умытый, Алексей вышел из своих комнат. Волосы у него ещё были влажные, немного темнее, чем обычно, но мужчину это не портило, наоборот.

Благодаря всё тому же Михаилу он «вспомнил», что в гостях у них сегодня был известный петербургский купец Василий Яковлевич Леонтьев с супругой Марией Ильиничной и дочерями. Старшая, Юлия Васильевна, и младшая, Надежда Васильевна. Обе уже ходили «в невестах».

У купца было два предприятия: ситценабивная фабрика, располагавшаяся на окраине Петроградской стороны, на Ждановке, и большой салотопенный завод у Московских ворот. Завод был недавно построен, но уже давал приличную прибыль.

Алексей подумал, что по капиталам, пожалуй, они были сопоставимы. Но у него было преимущество, у него в партнёрах была дворянская фамилия. Как только вспомнил про Фаину, сразу горячим комочком в груди снова начала ворочаться боль от её слов.

Алексей усилием воли привёл свои мысли в порядок и вышел к гостям, широко улыбаясь.

Девицы Леонтьевы были весьма миловидны, правда сильно похожи друг на друга. Только одна была чуть порумяней да повыше, дороднее, а другая, чуть помельче и немного более хрупкая.

Одеты были девицы по последней моде, но платья были довольно скромные, потому как там, где аристократкам дозволялось открытое декольте, у купеческих дочерей оно было украшено кружевами.

Алексей бросил взгляд на стол и понял, что матушка расстаралась. Подумал, что, наверное, кухня не уходила, наверняка всю ночь готовили. Но их кухарка всегда это делала с удовольствием.

Купец Леонтьев, завидев Алексея, встал, поприветствовал, пожал ему руку. Перекинулись парой-тройкой слов, про дела, про новый налог.

— Ну полноте вам о делах, — вмешалась матушка Алексея, вставая из-за стола. — Ещё поговорите потом. Садитесь, давайте откушаем. Алёша, мы тебя уже заждались!

— Спасибо, что подождали, дела были, — кивнул Алексей.

Почему-то старшая дочь поджала губы так, как будто бы точно знала, что за дела такие были у Алексея, что его задержали. И тут сам Василий Яковлевич спросил:

— А что за дела такие, Алексей Сергеевич?

— Партнёру своему помогал решить проблемы, — спокойно ответил Алексей.

— О как! Вы вступили в партнёрство? — удивился Леонтьев.

— Да, в не исключительное партнёрство.

— А за оплату малую? — усмехнулся Василий Яковлевич.

— Да, повезло, знаете ли. Зато теперь буду претендовать на звание поставщика Его Императорского Величества, — сказал Алексей, сам себя тут же мысленно отругав: «Почему не удержался?»

Глаза Леонтьева округлились.

— Да неужто? Что же, у вас в партнёрстве дворянская фамилия? — удивлённо уточнил он.

Но тут матушка Алексея снова вмешалась, видимо, ей не очень хотелось, чтобы фамилия партнёра Алексея, а тем более имя, прозвучало сейчас за столом:

— Полноте вам, господа. Давайте уже кушайте, стынет же всё.

Мужчины смущённо улыбнулись друг другу, пообещав глазами продолжить этот несомненно интересный разговор, и отдали дань еде, искусно приготовленной кухаркой Порываевых.

Никаких ограничений по этой поре не было, да и Медовый Спас ещё неначался, поэтому стол ломился от всяких деликатесов: тут была и рыбка, и мясо, и грибочки, и икра, и модные нынче овощные рулетики.

Алексей заметил, что девицы Леонтьевы тоже с аппетитом уплетали, а сидящая напротив них их матушка, дородная, белокожая, немного рыхлая женщина, пыталась глазами показать, чтобы они немного поумерили свой аппетит.

Алексею стало весело, и он решил помочь девицам, которые с удовольствием кушали закуски:

— Потрясающе вкусно! — воскликнул он, обращаясь к Агриппине Александровне.

Та зарделась, как будто бы сама готовила, а Алексей продолжил:

— Просто невозможно остановиться!

— Да, — с укором сказала ему матушка, — именно поэтому ты ездишь в свой «Донон».

— В «Донон», матушка, я езжу дела делать, встречаюсь с людьми, разговариваю. Но если я хочу вкусно поесть, то прихожу всегда домой.

Потом Алексей обратился к Леонтьевым:

— Но так вкусно я ем только когда матушка из Москвы приезжает.

Эта тема ненадолго отвлекла госпожу Леонтьеву от её дочерей, и они с Агриппиной Александровной стали обсуждать, какие рецепты нашли их кухонные мастера.

После двух перемен блюд настало время прогуляться. Алексей очень хотел пойти прогуляться с отцом семейства, с Василием Яковлевичем Леонтьевым, который тоже было шагнул в его сторону.

Да супруга Леонтьева быстро сообразила, что к чему, и, подхватив мужа под руку, повела его в сторону матушки Алексея.

А к Алексею приставили обеих дочерей, и Агриппина Александровна предложила Алексею выйти во внутренний двор особняка показать сад гостьям.

— Матушка, — тяжело вздохнув, сказал Алексей, — там ливень.

— Так вы на веранду выходите, воздух свежий, а под крышей не капает, — ответила матушка.

— А барышни не замёрзнут? — предположил Алексей.

Для барышень тут уже нашлись две шали, и Алексей в сопровождении двух девиц отправился на веранду. Поддерживать беседу он умел, получалось у него это всегда хорошо, но уже на второй минуте разговора он понял, что говорить с девицами Леонтьевыми ему решительно не о чем.

Судя по всему, по сложившейся купеческой традиции, то ли их не особо обучали, рассчитывая на то, что этим займётся муж, то ли сами они особенно не старались. И если старшая девица вообще как-то не способна была обсудить ни одну тему, то младшая, по крайней мере, была начитанная, правда, читала она в основном французские романы, но хороших авторов.

Алексей обсудил с ней один из романов Александра Дюма и так увлёкся, что начал высказывать своё мнение о героях. Но когда заметил в её глазах неприкрытое восхищение, то понял, что увлёкся он зря, поскольку на юную девицу совсем не собирался производить такой эффект, и быстренько свернул тему.

Когда наконец-то дошли до веранды, то и старшая смогла поговорить, о цветах. Очень ей нравилось, особенно в деревне, выращивать цветы.

Алексей, как представил, что вот всю жизнь так, либо о цветах, либо про Дюма, и его чуть не стошнило.

Поговорив о всякой ерунде ещё минут десять, он, пообещав необыкновенные десерты, заманил девиц обратно в дом.

Десерты действительно были необыкновенные. Он-то, даже если и не знал заранее, то полностью мог на матушку в этом вопросе положиться. Уже если основной стол был таким шикарным, то десерты должны были быть не хуже, чем в дорогой ресторации.

После того как гости уехали, матушка позвала его к себе. Он зашёл, сел напротив неё, улыбнулся.

— Ну что, Алёша, опять мимо? — спросила Агриппина Александровна, хорошо знавшая своего сына.

Алексей покачал головой:

— Не могу я. С ними же поговорить даже не о чем.

Матушка вздохнула:

— А зачем тебе с женой разговаривать? Супруга нужна, чтобы домашний очаг вести, детей рожать, мужа радовать. Посмотри, девки какие красивые. О чём ты с ними будешь разговаривать?

И вдруг голос матери изменился, и она сказала:

— Видела я твою Фаину Андреевну...

Даже лицо матери стало жёстким, губы почему-то стали тонкими, когда она их поджала.

— Матушка, а зачем ездили к Фаине Андреевне? — спросил Алексей.

— Посмотреть хотела, — явно не открывая всей правды, ответила Агриппина Александровна. — Не понравилась она мне. Красоты в ней особой не увидела... Да, несомненно, умна, но и горда без меры, да и не воспитана.

— Ругалась на вас? — спросил Алексей.

Матушка вздохнула:

— Место мне моё указала.

Потом взглянула на сына и горько проговорила:

— Но я, Алёша, на неё не обижаюсь. На правду же не обижаются.

Алексей помрачнел. Неужели и правда Фаина так с его матерью? А он ещё на что-то надеялся.

Алексей встал:

— Ладно, матушка. Давайте посмотрим... Может быть, младшая Леонтьева, как её там... Надежда? Ещё раз с ней встречусь.

— Вот и славно, — просияла Агриппина Александровна. — Вот и хорошо. С первого-то раза может, и не увидел, а со второго, глядишь, оно может и сладится.

— Пойду я отдыхать, матушка. Что-то устал.

— Да, конечно, Алёша, иди. У тебя завтра же судьбоносный день.

Алексей остановился уже в дверях:

— А вы откуда знаете?

— Так партнёр твой рассказал, — ответила матушка.

И Алексея вдруг царапнуло какое-то несоответствие: сначала матушка сказала, что ей место её указали, а потом оказалось, что с ней информацией поделились.

Какой резон «гордой и неприступной» дворянке рассказывать купчихе такие подробности?

Но усталость брала своё, поэтому Алексей решил подумать об этом завтра. Тем более что он встречался завтра с Фаиной Андреевной, и ему очень хотелось с ней поговорить.