Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 56

А утром пришёл посыльный. У него была записка, подтверждающая перенос встречи с нотариусом на более раннее время. Я посмотрела на часы, было восемь утра. Если ранее встреча планировалась на полдень, то сейчас её переносили на десять утра.

«Значит, всё-таки следят,» — подумала я.

Как бы передать Кошко или Клопову информацию? Но сделать это так, чтобы быть уверенной в том, что никто не отследил… я не знала как.

И тогда, собравшись на встречу, я вышла из дома, и вдруг увидела знакомое лицо в чёрном сюртуке. Я кивнула и довольно громко обратилась к Тихону:

— Тихо, я в Коллегию Канцелярий к десяти утра. Найди мне экипаж.

И судя по тому, что человек в чёрном сюртуке быстро куда-то пошёл, моё «сообщение» было принято.

Но не успела я сесть в найденный Тихоном экипаж, как увидела, что к дому подъезжает знакомая двуколка Алексея Порываева.

Я поморщилась, потому что мне показалось, что он не вовремя.

Алексей легко спрыгнул с подножки и это было красиво, высокий, подтянутый, с длинными ногами, и не скажешь, что «король сладостей».

— Здравствуйте, Фаина Андреевна, — сказал Алексей, — вот проезжал мимо, решил заглянуть.

— Алексей Сергеевич, — сказала я с небольшим укором в голосе, — а я вас уже потеряла

Порываев почему-то мрачно произнёс:

— Простите великодушно, занят был.

— Я очень спешу, Алексей Сергеевич, — сказала я, и вдруг до меня дошло, что еду я туда, где находится и офис Алексея Порываева.

— Я бы мог вас проводить. Вы по делам?

— Да, я по делам. К нотариусу еду, — сказала я, всё ещё раздумывая, не является ли чем-то странным появление Порываева ровно тогда, когда я выезжаю на встречу с нотариусом. Оглянулась в поисках кого-то из тех в серых сюртуках, но никого не увидела.

— А зачем вам к нотариусу? — спросил Порываев, — оформляете что-то, Фаина Андреевна?

— Ну так вы поедете или нет? — вдруг донеслось грубым голосом с облучка той повозки, которую нашёл Тихон.

Я посмотрела на Тихона.

— Поедешь за нами, — сказала я, — а я с Алексеем Сергеевичем поеду. Подбросите меня, Алексей Сергеевич, на Университетскую набережную?

— Да, конечно, Фаина Андреевна, — с готовностью согласился Порываев и помог мне забраться в его двуколку.

Правил он сам, поэтому Тихон поехал за нами в нанятом экипаже, так и не отпустив извозчика, да и мне так было спокойнее.

— Так что у вас за дела? — спросил Алексей Сергеевич.

Я внимательно на него посмотрела и подумала, что нельзя же так, чтобы никому вообще не верить. А Алексей, пожалуй, единственный, кто помог мне тогда, когда я больше всего в этом нуждалась. И тогда я решилась:

— Полину похитили, Алексей Сергеевич. Вот землю переписывать еду. Правда, пока точно не знаю на кого.

Порываев вдруг резко дёрнул поводья и лошадь встала, я еле удержалась, чтобы не вылететь. Сзади было слышно, как ругнулся извозчик, на котором ехал Тихон.

— Алексей Сергеевич, не останавливайтесь, — попросила я, — едем как ехали. Я не уверена, что за мной не следят.

— Почему вы мне не сказали? — с чувством произнёс Порываев. У него это прозвучало как-то отчаянно, так, что мне стало неловко. И правда, почему?

— Не знаю, Алексей Сергеевич, я была в растерянности, — я говорила, только сейчас понимая, насколько по-детски себя вела. И я вчера должна была встретиться с императором.

— Он в курсе? — спросил Алексей.

Я пожала плечами:

— Сама я с ним поговорить не успела, но зато встретилась с Клоповым.

— Он знает? — с надеждой спросил Алексей.

— Да, Алексей Сергеевич. С Клоповым мы довольно тесно вчера общались. И Аркадий Никифорович тоже в курсе, — я улыбнулась, вспомнив, при каких обстоятельствах проходило это «общение».

— Это хорошо, — сказал Алексей Сергеевич, так и не уловив моего лёгкого сарказма, — тогда я пойду с вами к нотариусу.

Я вздохнула:

— Алексей Сергеевич, я не уверена, что это будет уместно. Хотя и не думаю, что нотариус знает все обстоятельства этого дела.

Видя мои сомнения, Алексей немного сбавил напор и сказал:

— Тогда я буду вас ждать возле Коллегии.

— Хорошо, — согласилась я.

***

А когда мы подъехали к зданию Коллегии, то вдруг встретили там ротмистра Диваева. Он тоже заметил меня, подошёл и странно улыбнувшись, словно бы у него зуб болел, кивнул головой, но после с широкой белозубой улыбкой спросил:

— Какими судьбами, Фаина Андреевна?

Но я не стала отвечать на этот вопрос. Вместо этого, с лёгким удивлением произнесла:

— Ротмистр, а вы всё ещё в командировке?

— Фаина Андреевна, да, знаете ли, много поручений, — весьма туманно ответил Диваев.

— Успехов вам, —пожелала я ротмистру, испугавшись, что он начёт свои ухаживания, и оглядываясь на Алексея.

Тот со странным выражением лица смотрел на ротмистра. Смотрел так, словно пытался что-то вспомнить, и не мог.

— Фаина Андреевна, — произнёс Порываев, — я вас буду здесь ждать.

— Да, конечно, Алексей Сергеевич, — кивнула я, потом снова коротко кивнула ротмистру Диваеву и вошла в подъезд, номер которого был указан в записке, полученной мною сегодня утром.

Зайдя в подъезд, я поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью, на которой было написано:

« Нотариус Носов И. В.»

Постучалась.

— Входите! — донеслось из-за двери.

Я вошла и с удивлением увидела, что за дверью находился совсем небольшой кабинет, без всякого коридора. Обстановка была скудная, был только большой стол да пара стульев. За столом сидели двое.

Нотариус на меня впечатления не произвёл, маленький человек в потёртом сюртуке. Секретарь, судя по всему, был его родственником, уж очень они были похожи. Он тоже был небольшого роста, чернявый, и мне показалось, что донашивает сюртук за кем-то, потому как тот сидел на нём мешковато и совсем не выглядел новым.

— Фаина Андреевна Стрешнева, — представилась я, — мне назначено на десять утра.

Нотариус поправил пенсне, пожалуй, единственный дорогой аксессуар его внешности, потому что оно сияло золотой оправой.

«Хотя ему больше пошло бы железное, с треснутыми стёклами,» — зло подумала я. Может быть, я была несправедлива, потому как просто считала, что он знает, кто я, зачем я пришла, и в курсе всей этой чёрной «риэлторской» схемы с похищением.

— Фаина Андреевна, проходите, садитесь. Вот документы, их сегодня утром как раз доставили. Смотрите, вскрываю при вас, — неожиданно зычным голосом, совершенно не соответствующим его внешности, произнёс нотариус.

Перед нотариусом действительно лежал пухлый конверт, запечатанный сургучной печатью, которую он вскрыл, как только я присела за стол. Он вытащил документы из конверта, начал их изучать, а затем удивлённо посмотрел на меня:

— Фаина Андреевна, вы уверены в том, что хотите это сделать? — спросил нотариус.

И в этот момент я начала сомневаться, что он входит в банду похитителей.

— А можно я посмотрю, что там написано? — сказала я осторожно.

Глаза нотариуса попытались стать квадратными от изумления.

— Прошу вас, — сказал он, протягивая мне бумаги.

Я просмотрела документы. Большую часть составляли копии моих собственных бумаг на землю. Мне стало любопытно, откуда они у похитителей Полины. Далее следовал договор, и составлен он был очень хитро. Из него следовало, что я отчуждаю родовую землю сроком на сто лет в пользование… своей матушке, Стрешневой Анне Игнатьевне.

— Фаина Андреевна, — вдруг позвал меня нотариус.

Я подняла глаза.

— По закону, — сказал он, — только прямой наследник по отцовской линии может владеть землёй. Но вы вправе передать управление этой землёй ближайшему родственнику, вашему супругу или вашей матушке. Она, соответственно, вправе в течение этих ста лет распоряжаться землёй, как угодно. И всё бы ничего, Фаина Андреевна, но вот этот пункт меня смущает, и я обязан вам об этом сказать.

Он указал пальцем на строку в документе.

— Здесь также сказано, что если вы не оставите прямого указания о наследниках, то земля становится собственностью того, кому вы её передали по договору отчуждения на этот срок. То есть этот человек приобретает право приоритетного наследования, в отсутствие прямых наследников рода. И ещё один момент, здесь указано, что первые пятьдесят лет, то есть половину срока, изменения в данный договор внести невозможно без согласия второй стороны.

Он посмотрел на меня серьёзно и добавил:

— Что означает, фактически, что, подписав этот договор, Фаина Андреевна, вы лишаетесь в течение своей жизни права распоряжаться землёй, доставшейся вам от батюшки.

А мне стало так интересно, что я спросила:

— А где же моя матушка, которая внесена в этот договор как лицо, представляющее вторую сторону?

— Для данного действия присутствие вашей матушки не обязательно, — сказал нотариус и, снова поправив пенсне, уточнил:

— Ну так что, Фаина Андреевна, будете подписывать?

Он посмотрел на меня, а я подумала: «Ну вот, я подпишу, а как же я Полинку увижу?»

— Расскажите мне, а куда дальше пойдут эти документы? — спросила я.

— Ну, дальше за ними придёт курьер другой стороны, и их экземпляр будет им отправлен, — ответил нотариус.

— Понятно, — сказала я, — а что будет, если я не имела бы права подписывать этот документ?

— Ну тогда этот документ будет иметь ничтожную силу, а вы получили бы штраф.

— Хорошо, — я улыбнулась, — я подпишу.

И подписала.

После чего нотариус заверил документы. Я особенно внимательно проверила дату, чтобы она, конечно же, была быть позже той, что предположительно стояла в документах на передачу рудника государству.

Получив свои копии и попрощавшись, я вышла от нотариуса, неожиданно оказавшегося честным человеком.

И тут, в холле, на полутёмной лестничной клетке, я столкнулась с ротмистром Диваевым.

Я удивилась, но что-то внутри меня вдруг, словно в калейдоскопе, начало складываться из кусочков в картину.

— Айдар Абубакирович, вы к нотариусу? — спросила я.

Ротмистр снова улыбнулся. Правда, в полумраке лестничной клетки это выглядело почти зловеще.

И когда он произнёс:

— Фаина Андреевна, сейчас документы заберу, и поедем мы с вами, но без вашего… ухажёра. Вы же хотите увидеть свою племянницу?

Я почувствовала, как внутри всё похолодело.