Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 31

Алексей Порываев

Алексей Порываев устал, в Казани у него были сложные переговоры. Братья Агафуровы, известные казанские хитрецы, своего не упустят. Они, конечно, сразу почувствовали, что некуда Алексею больше обратиться и попытались ему «руки выкрутить». Пришлось на день дольше задержаться, взять паузу. Ну, да ладно, в конце концов договориться у него получилось, и хорошо. Да ещё и погулял денёк по Казани, на рынок сходил, по набережной прошёлся.

А в договоре с братьями, кстати, тоже помогло то, что дворянка Фаина Андреевна Стрешнева теперь была компаньоном Алексея Порываева, купца и промышленника. Оказалось, что для торгового дома «Братья Агафуровы» было важно, что поставляют они не просто Порываеву, а Порываеву и ко, партнёрству с дворянской фамилией.

А на рынке Алексей подарок купил своему «партнёру». Шёл, и вдруг увидел, и не смог удержаться, почему-то сразу представилось, как на ней будет смотреться. В то момент даже не подумал о том, что неловко как-то подарки дарить партнёру. Не невеста, ни родственница.

А ни о чём думать он больше не мог, душа пела, пока поезд ехал, всё подгонял его. Не успел сойти с поезда, сразу побежал на почту, взял почтовую карету, приехал… и вдруг увидел её, словно королеву, сидящую на троне, услышал звонкий смех. А перед ней целое представление, дворяне, да на армейских конях, офицеры, все в белой парадной форме.

Алексея как холодной водой из ведра облило. Подумал: «Алексей, куда ты лезешь с крестьянским рылом да в калашный ряд. Посмотри, вокруг неё дворянчики так и вьются».

А она сидит, хохочет, и не знал Алексей, что его больше всего разозлило. То ли, то, что он ожидал, что приедет, а она тут одна, бедная, несчастная в разрушенном имении. И он такой спаситель.

Хотел уже уехать, пока его не заметили, но не смог оторвать взгляд. Потом уже дед, который рядом с ней сидел, Алексея заметил, но ей ничего не сказал. Да и дед не простой, выправка явно военная.

«Что же здесь произошло с того момента, как она мне письмо написала,» — подумал Алексей.

А офицерик прямо на колени перед ней упал. Алексей хотел было отвернуться и, вдруг его словно молнией ударило. Взгляд Фаины остановился на нём, и хоть и далеко было, а он мог поклясться, что увидел, что лицо её посветлело, и взгляд этот её радостный будто бы «прицепил» Алексея на тонкую, но очень прочную верёвку.

А уж, когда она что-то офицеру сказала, ребёнка с колен сняла и встала, продолжая смотреть только на него, у Алексея даже в горле неожиданно пересохло, и воздух стал проходить в лёгкие с трудом, как после бега бывает.

А она шла через площадку, разбитую копытами, пыль поднималась из-под её шагов, и казалось, что вокруг неё светящийся ореол. Солнце, отражаясь в пылинках, создавало оптическую иллюзию, и Фаина словно летела над землёй, окружённая золотистой дымкой.

И всё время пока она шла, Алексей, ног не чувствовал, не мог шевельнуться, чтобы хотя бы пойти к ней навстречу, как осёл стоял и смотрел на неё, а платок, купленный на рынке в Казани, жёг ему карман.

Хорошо, что человека послали, он-то и помог Алексею прийти в себя, и он быстрым шагом двинулся навстречу Фаине.

Но на этом потрясения для Алексея не закончились потому как Фаина взяла, да и представила его своим партнёром перед офицерами.

Алексей, глядя на господ офицеров, подумал: «Любопытно, она замечает, какие на неё взгляды бросают, один лощёный красавчик, явно аристократ, морда породистая, сам здоровый, женщины таких любят. А второй помельче. С азиатским лицом, чернявый, но похоже, что тоже рода непростого.»

Алексей смотрел, как офицеры друг на друга косятся, а на Фаину, как на пирожное смотрят, и поймал себя на мысли, что захотелось им в морду дать. Даже сам удивился такой кровожадности. Устал, наверное.

Алексей радовался, как мальчишка, когда Фаина с потрясающим ехидством, прям, как у его бабули, отчихвостила его:

— Или вы подумали, что я каждый день с утра джигитовкой любуюсь?

Вот и не скажешь, что там такой железный стержень, ведь такая ангельская внешность, а ехидства, точно, как у бабули Порываевой. Та тоже, как скажет что-то, так и хочется со стыда провалиться.

Но зато Алексей почувствовал, что от сердца отлегло. Что Фаина именно такая, какой она ему и показалась первый раз: умная, чистая, немного потерянная.

Алексею стало приятно, когда Фаина про Ивана заговорила. Он ведь парня от себя оторвал, сам едва справлялся, выходит не зря.

Подумал: «Ванька молодец добрался, всё сделал. А за эту благодарность в её глазах, спасибо, Ваня, за мной не заржавеет.»

С каждой минутой, проведённой рядом с Фаиной, Алексей «пропадал» всё больше.

Особенно, когда она вдруг про задумку для его фабрики начала говорить. Алексей Порываев считал себя новатором в этом, и именно поэтому так сильно переживал, что никак ему в голову продукт новый не приходит.

И вдруг, медовая нуга, шоколад и орехи. Алексею неожиданно стало тесно, он поэтому стал метаться по небольшой гостиной. Ему даже показалось, что он ощутил вкус на языке, почувствовал, как тает шоколад и остаются маленькие кусочка дроблёных орехов, и меловая нуга чуть липнет к зубам.

Куда делась вся знаменитая сдержанность Порываева. Алексей будто бы становился другим человеком рядом с этой необыкновенной женщиной. Хорошо, что, она не может читать его мысли, а то бы выгнала его, как тех офицеров.

А мысли, совершенно непотребные, несмотря на усталость, так и накатывали жаркой волной, проходясь по телу, и заставляя сдерживать неожиданно появляющееся желание. Он ведь даже пальцем к ней не прикоснулся, а от одного только взгляда дуреет, как мальчишка.

А эта невозможная женщина его ещё и в баню со своей охраной отправила. Еле выполз оттуда. Но так хорошо стало после. Дорожная усталость и напряжение последних дней были смыты и отпарены, почувствовал себя Алексей как дома. Тепло, вкусно и уютно.

Как добрался до выделенной ему комнаты, он уже не помнил.

Проснулся на рассвете. Уютно, чисто, и ведь чувствуется новое всё, отремонтированное, но сделано с любовью.

Захотелось здесь остаться, но Алексей запретил себе думать в этом направлении: «Не ровня я ей, она дворянка с древней фамилией, а я правнук крепостного её прадеда, смешно».

Алексею очень понравилась лавка в Екатеринбурге. Да и мадам Голощёкина была весьма колоритной особой. Почему-то Алексей даже не удивился, что вокруг его Фаины, такие интересные люди собираются, как капрал Васильев или вот владелица чайного магазина.

Поразила его, конечно, реакция Фаины на байку о золоте. И Алексей решил чуть позже рассказать ей, что узнал от Кошко, когда только нанял его, пытаясь разобраться в запутанном деле семьи Стрешневых.

Когда Кошко пытался отыскать, в чём может состоять ценность земли, которая принадлежала брату Фаины, то выяснилось, что да, сто лет назад нашёл местный крестьянин золотой самородок, да только казна, потратив немалые средства, так больше ничего и не обнаружила. Этого несчастного крестьянина чуть было на каторгу не отправили, подозревая, что он прячет рудник. И с тех самых пор ничего о золоте и не слышно.

День прошёл замечательно и для нового шоколада всё прикупили, Алексей уже предвкушал как закроется в лабораторной кухне Веры Евстафьевны и сотворит тестовый шоколад. Он уже даже и название придумал, но пока молчал, надо было в патентной канцелярии сперва выяснить. И пельняней у мадам Голощёкиной поели, и Алексею понравилось, как Мария Александровна «сватала» его Фаине.

В общем не день, а целая бочка мёда.

Но по приезду в имение «ложка дёгтя» всё-таки обнаружилась.