Вторая семья. Неверный

Глава 15

Макс поднимал вопрос о видеокамерах. Я считала это перебором. Район сразу выбрали спокойный, здесь лишних не было. Тихие люди в возрасте, вырастившие поколение оперившихся птенцов, и несколько молодых семей. Одинокая соседка, которая, как мне казалось, помешалась умом после ухода из жизни мужа, и нелюдимый сорокалетний бирюк, которого я вообще не брала в расчёт. Встречался редко, на приветствия неуверенно пожимал плечами, вроде здороваясь, но тут же показывая, что он нас терпеть не может.

У всех свои тараканы. Мы прекрасно сосуществовали на одной улице, носящей название Хрустальная, и друг другу никак не мешали.

Камер не было, если не считать одной, отвечающей за домофон. И сейчас кто-то жал кнопку, желая призвать меня к ответу. Сердце заходилось в бое, и я выскочила из комнаты, смотря на сестру.

— Это Ольга, — уверенно говорит она, спускаясь по ступеням. И, если какой-то час назад я думала, что моя сестра, мягко говоря, не очень хорошая женщина, которая, возможно, заслужила то, что с ней произошло. То сейчас готова защищать своего птенца.

Это моё гнездо.

— Не трогай, я сама, — уверенно спускаюсь, ощущая под ногами ровную поверхность дерева, покрытого лаком. Макс хотел мрамор, и мог себе позволить. Только у меня чёткая ассоциация с музеями или общественными местами. Дом — это дерево. Уют и крепость, и моя пока ещё стоит. Надеюсь, так и будет.

Сглатываю подкатывающий ком к горлу. Кто это? Уверена, что именно его и видел Кир. Только, если дверь не выбита с ноги, а прозвучал звонок, значит, убивать нас не намерены. Ведь так?

На экране мужчина, и я всматриваюсь в его лицо, чувствуя облегчение. Нажимаю на ответ.

— Привет, Лёш, что-то случилось?

Он говорит, что видел какую-то фигуру у нас под окнами, потому решил выйти и посмотреть. Подождал двадцать минут, набрал мне. Чтобы знала.

— Спасибо, да, Кир его видел.

— Тут недавно бомж несколько дней бродил.

— У нас? — немного удивлена. Странно, никогда прежде не было.

Хотя, что это я. У меня и мужа-мудака прежде не было, и дом был полностью мой. А теперь пойду милостыню просить, если не исправлю ситуацию. Благодарю соседа, отправляясь снова наверх, и вот сидим с Лизой в её комнате, каждая думая о своём.

— Как можно не знать, что мужчина женат? — наконец, спрашиваю, потому что носить этот камень за пазухой невыносимо.

— Презираешь, — кивает она несколько раз, подводя черту. — Думаешь: вот они — шл…, раздвигающие ноги перед чужими мужьями. Которые вообще ни на что не смотрят, потому что у них в одном месте горит.

Я так не думала. Ну, я про горение. Не от большого желания заниматься сексом они лезут в семьи. Найти того, кто будет удовлетворять потребности — проще простого. Тут вопрос стоит иначе. Им нужен статус, положение, мужчина, которого они станут называть своим. Хотя… Хотя до этого он был чужой!

— Прекрати.

— Ну давай, давай! — глаза Лизы блестят. От слёз или гнева, не знаю. Она выглядит так, будто готова идти на медведя с голыми руками. — Скажи мне, что я шал…, что родители бы сгорели со стыда, будь живы.

— Не скажу!

Всем нам следует успокоиться. Неизвестно, как пройдёт ночь. А потом, что будет завтра. Может, Горячев триста раз передумал идти на уступки. Интересно, он выяснил что-то по поводу того, кто вставил нож в Макса?

Лиза зарывается в ладони, а у меня скручивает внутренности. Вот и встретились два одиночества. Одна — обманутая жена. Вторая — обманутая любовница. Пересаживаюсь к ней, обнимая, и думаю, когда же уже закончится чёртов день. Кажется, только закрою глаза, — сразу усну. Защитная реакция.

— У них там всё сложно, — принимается рассказывать сквозь слёзы. Нос моментально закладывает, и она гнусавит. — Даже статью показал, где написано, что они разводятся.

Голь на выдумки хитра. Неужели, мужики настолько изворотливы, что готовы сочинять легенды настолько большого масштаба?

— Только это для прессы. Устроили скандал, чтобы к себе внимание привлечь, — вытирает она нос рукавом, а я скольжу взглядом по комнате, прикидывая, где у меня носовые платки или салфетки. Здесь нет. Это надо подняться и топать в свою комнату, но не намерена нарушать момент откровения.

— Не знаю, что у них там было. Но мне говорил, что разводится. Ухаживать красиво стал. А я — дура. Всё на веру принимала. Да и вокруг говорили об этом, тут грех не поверить. А потом женщина пришла.

Я сначала удивилась. Она так внимательно меня разглядывала, а я пыталась угодить. Вопросы задавала, думала, клиентка очередная.

— Как вам наше предложение? — спрашиваю у неё.

— А секс разве озвучивать не будете? — она мне в ответ.

Я так глаза округлила, переспросила, что она имеет ввиду. Тогда и поняла, кто это. Видела её на фотографии один раз. Только там причёска другая. Перекрасилась, постриглась коротко. Имидж сменила.

— Обслуживаешь ты отменно, судя по фотографиям.

Сумочка на коленях, лицо красивое и спокойное.

— Я вас не понимаю.

— Всё ты понимаешь, милочка.

На моём столе те фотки, что ты видела в новостях, она поднимается и уходит, а я быстро убираю чёртовы снимки. Ольга запустила рекламу в тот же момент, будто нажала красную кнопку, и взгляды коллег, молчаливые и внимательные, дали сразу понять: что-то тут не так.

— Я сбежала, — Лизка усмехается, будто сказала что-то смешное. — Ну не сидеть же мне до победного, пока за спиной мужики оттопыривают щёку языком. Чуть позже расчёт прислали.

— А фотограф твой?

— Не мой, — задумчиво поднимает голову к потолку, смотря на лепнину вокруг плафона. Большой круг, украшенный витиеватыми узорами. Люблю подобные вещи. В гостиной и того больше: барельефы по верхним плинтусам по всему периметру.

— Вадим даже говорить со мной не стал. Не знаю его мыслей, не могу судить. Трусость, наверное. Только веришь: не хочется считать его трусом. Он таким вообще не был. Может, что-то случилось?

Она поворачивается ко мне, будто я могу знать. Или же досочинять то, что придумала сама Лиза. Но я не буду выгораживать того, кого, во-первых, не знаю, а во-вторых, презираю.

— Случилось, Лиза, — согласно киваю. — Ты выбрала мудака, — раздумываю над словами. — И я выбрала мудака, — горько вздыхаю. — С ребёнком точно решила?

Она кивает тут же.

— А фотограф знает?

— Я пыталась ему намекнуть, но…

— Он делал вид, что не понимает. Ясно. Не удивлюсь, если и тебя он подставил потому, что не желал брать ответственность. Просто слил неугодную девку, которая могла иметь голову беременностью.

Сказала грубо, можно было бы помягче. Но как есть.

Глаза сестры округляются, и я понимаю, что могу оказаться права.