Вторая семья. Неверный

Глава 40

Следующий день начинается с того, что будильник не срабатывает, и когда Лиза интересуется, надо ли Киру в школу, вскакиваю, как ошпаренная.

— Я сегодня к Рустаму, — предупреждает она.

Да и мне пора входить в режим, потому что я — мать, а не она. Лиза ей будет, а вот решать нынешние вопросы по школе следует мне.

Наспех одеваемся, завтракает Кир в машине, пока я пытаюсь объехать ненавистные пробки, и мы всё же опаздываем, потому приходиться зайти, чтобы вызвать огонь на себя.

Наверное, выгляжу я ужасно, потому что учительница моего сына отводит меня в сторону и сочувственно шепчет.

— Я вас понимаю. От депрессии сложно избавиться. Если хотите, могу дать номер хорошего психотерапевта. Сама у неё была после разрыва с мужем.

Молчу. Перебивать некрасиво. Пусть выговориться человек. А мне следует обратить внимание на свой внешний облик, раз уж со стороны меня принимают за женщину в депрессии. Видели бы они, как вчера меня целовал красавчик!

Вспоминаю о Романе, и отчего-то лёгкая улыбка трогает губы.

— Вот, — не унимается педагог. — Я такая же пришибленная ходила.

Наверное, она искренне хочет мне помочь. Только даже не представляет, насколько далека от правды.

— Подождите, я сейчас её телефон напишу, — просит меня остаться в коридоре, отправляясь в кабинет, а я раздумываю, не сбежать ли? Но она возвращается довольно быстро. Что-то там ещё рассказывает про своего мужа, который сперва потратил лучшие годы её жизни, а потом и последующий, когда она восстанавливалась. И вот там пришлось нелегко.

— Вы сильная, — зачем-то берёт мои руки своими. — Справитесь. У вас такой ребёнок замечательный. Кирилл хорошо учится! — сыплет комплименты в адрес сына. — А мужа выбросьте из головы. Другой появится. Который не предаст, который всегда рядом будет, — и я вижу в её глазах такую надежду. Будто это она самой себе говорит, а не мне. Наверное, она чуть старше, судить тяжело. По немодной одежде, которую она предпочитает носить в школьных стенах, можно дать и сорок. Только я не интересовалась её возрастом никогда. Достаточно было, что Кир отзывается о ней хорошо.

Родительский комитет — не для меня. Оплатой всегда заведовал Рубцов, а по остальному я не высовывалась. Иногда пролистывала чат, но никогда ничего не писала, если этого не требовалось.

— Спасибо за такие добрые слова, — не знаю действительно, как себя вести. Что говорят в подобные моменты? Будем держаться вместе? — Мне пора.

— Да-да, конечно, — тут же кивает, а я уношу в зажатом кулаке бумажку с цифрами, которые в ближайшее время мне точно не понадобятся. Потому что у меня и так нереально много проблем. Искать ещё одну в виде нехватки денег на психотерапевта, я не намерена. Ничего так не лечит, как отсутствие денег.

Заезжаю в магазин за продуктами, а потом отправляюсь домой. Неизвестный абонент на проводе, и я тут же говорю.

— Да.

— Это я, — звучит знакомый голос, который я выучила за годы совместной жизни. — Только не бросай трубку.

Чёрт, а так хотелось…

— Что надо? — отвечаю холодно, тормозя на перекрёстке, потому что загорается красный. Опасность! Так уж повелось, что в природе многие растения и животные окрашиваются в красный, чтобы показать степень ядовитости. И вот именно сейчас позвонил Рубцов. Когда загорелся пурпур.

— Ты же понимаешь, что не сможешь бегать от меня вечно?

— Кто сказал, что я бегаю? — хмыкаю в трубку, открыв зеркало на солнцезащитном козырьке. Рассматриваю своё отражение внимательно. Что такого во мне увидела учительница, что посчитала меня за убитую горем женщину? Обыкновенные глаза. Просто без косметики, может небольшие мешки, волосы немного спутались. Да такая каждая третья. Тоже мне, нашла депрессию.

— Меня отпустят через неделю, может чуть позже.

— И? — решаю уточнить, что он хочет от меня, и прихожу к выводу, что решение по поводу съезда приняла верное. Сейчас тогда следует начать упаковывать вещи, потом оповестить Кира и Лизу, ну и найти само жильё.

— Мы справимся, Риночка, — называет меня ласково, только сейчас коробит.

— Я за вас рада.

— За кого нас? — не понимает Макс, что я издеваюсь.

— За тебя и ту, что справится. Но я не понимаю, что тебе нужно от меня? Документы скоро тебе доставят, так что…

Я лгу. Ещё не успела решить вопрос по адвокату. Пожалуй, отложу переезд и найду кого-то подходящего на эту роль, потому что боюсь, что процесс может быть долгим и болезненным. Не потому, что я не хочу рвать. Наоборот, если бы не бумажная волокита, а традиции, как в исламе, где надо лишь трижды сказать: я с тобой развожусь, я была бы уже свободна. Правда, это прерогатива мужчин, потому что женщины в мусульманском мире совершенно не имею веса.

— Какие документы?! — шипит в трубку Макс.

— О разводе, Рубцов. Или ты думал, что у меня тоже отшибло память? Правда, я не верю в эти байки. Просто в тебе не нашлось смелости признаться в том, что ты везде охренительно накосячил. Решил спрятаться в мире беспамятства, накидывая мне лапшу на уши Хватит. Я не такая идиотка, которой была раньше. Кстати, если ты и вернёшься, то к той, кто кричал с экранов телевизоров о вашей связи. Думаю, адрес вспомнишь сам.

— Игнат договорился по поводу дома, — решает увести меня в другую тему.

Не знает о случившемся? Или же притворяется в который раз? Ах, да. Хочет показать, что он ещё на что-то влияет. Чёрта с два! Ошибочка вышла. От таких, как Рубцов и Игнат следует прятаться за высоким забором с колючей проволокой.

— Отлично, — подыгрываю ему. — Какой молодец твой друг. Дом тебе вернул! Будешь жить в нём долго и счастливо. От меня только отстань.

— Карина! Просто успокойся. Когда я вернусь, мы поговорим о нас.

— Да нет никаких нас, — не выдерживаю, повышая голос. — Нет! Теперь лишь мы с Киром отдельно, а ты в другой стороне. Желательно, как можно дальше, чтобы нас ненароком не снесло взрывной волной от того кошмара, в который ты забрался.

— Карин…

— Рубцов, принимай последствия. И умей быть мужиком. У меня всё!

Сбрасываю, потому что можно говорить вечно. Он стал другим даже в наших диалогах, ведь сейчас у него нет никакого права что-либо требовать от меня. И он понимает это. Только какого чёрта вцепился, как клещ — понять не могу. Что-то должно быть в основе, отчего ему так необходимо наладить отношения между нами.

Вряд ли дело в Кире или мне, как женщине. Он не из тех сентиментальных мужиков, которые держатся за отношения. К тому же любви, как вижу, у него и не было. Жили просто по привычке. Или бог знает, что там у него в голове.

— Игнат решил с домом, — передразниваю Рубцова, продолжая движение, а Макс принимается звонить снова. Смысла менять номер нет, хотя бы пока мы официально делим одну фамилию. Верну себе Высоцкую, и дело с концом. По поводу Кира надо подумать. С одной стороны, не хочу ничего иметь общего с Рубцовым, с другой, он всё же отец. И лишать его такого права я не намерена.

Вхожу в дом, устанавливая пакеты на стол, а потом выкладываю содержимое на полки и в холодильник. На повестке дня готовка, и я переодеваюсь в домашнее, становясь около плиты.

А спустя три часа приходит аудиофайл от Игната, и я долго не решаюсь его включить. Будто не услышь я содержимое голосового сообщения, всё будет в порядке. Только осведомлён — вооружён. И я нажимаю «воспроизвести».