Вы всё жжёте! Том 3

Глава 22

— Николь, вернись!

Отчаянный голос Шарля раздавался откуда-то издалека, и не просто издалека, а словно через толстенный слой ваты, которой я сейчас была обложена со всех сторон и в которой было очень уютно. Боли не было, но я почему-то боялась открыть глаза. Боялась, что боль вернётся и я ничего не смогу ей противопоставить. Сейчас мне было хорошо, я ощущала странное умиротворение и единение с миром. Он был ласковым и покачивал меня в любящих объятиях.

— Николь, милая, дорогая, любимая, вернись!

В интонациях Шарля появились донельзя несвойственные ему нотки, и я осторожно приоткрыла один глаз, чтобы тут же забыть обо всём и подскочить на ноги. Потому что вокруг меня бушевал огонь, пламя поднималось огромными яркими столбами, просветов между которыми почти не было.

— Я же говорил — очнётся! — раздался бодрый голос Франциска, и его лицо появилось прямо передо мной, пройдя сквозь огонь. Было оно неприлично большим и красным, словно призрак напился почти до апоплексического удара. — Огонёк, ты меня понимаешь?

Из моего горла вырвался невнятный писк, который Франциск интерпретировал как согласие.

— Я же говорил, всё будет хорошо, — уверенно сказал призрак.

— Чего хорошего? — возмутился Шарль. — Как её вытаскивать?

— Главное — жива и в сознании, — оптимистично возразил дедушка, — а дальше — дело техники.

Я их не видела, лишь смутные тени через огонь, и были эти тени огромными. Но это были не все странности: внезапно я поняла, что нахожусь внутри камина, огонь меня совершенно не обжигает и у меня четыре лапы. Четыре маленьких, но ярко пламенеющих лапы, которые словно тоже состояли из жидкого огня. Я завертелась, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, но смогла углядеть ещё только хвост, столь же яркоокрашенный. Я пылала в точности как огонь вокруг меня.

— Николь, — позвал Шарль, — тебе надо возвращаться.

— Камин погасите — живо обернётся, — предложил Франциск.

— А если просто остынет? — возразил дедушка.

— Опять разожжёте.

— Для саламандр остывание может оказаться губительным, — резко бросил Шарль

Огненная саламандра — вот кто я! Знание принесло успокоение и понимание, что назад обернуться в девушку я тоже смогу. Но вставал вопрос, даже два: как пройти через стену пламени и где моя одежда. Впрочем, первое, похоже, и не вопрос вовсе. Я осторожно просунула голову через огонь, но не только не почувствовала ожог, это оказалось на редкость приятным действием: лепестки огня словно поглаживали кожу, даря неповторимое наслаждение.

Вся троица выстроилась перед камином. И были они столь же огромными, как и тени, которые мне виделись.

— Николь, — обрадованно воскликнул Шарль, лишь только заметил, что я высунулась. — Ты как? Ты меня понимаешь?

Я кивнула, хотя, на мой взгляд, говорил он слишком громко, слишком травмирующе для моих нежных ушей. Никаких следов своей одежды я не обнаружила. Разве что… Я пригляделась: точно, это обгоревшее кружево с моей нижней юбки. Получается, я действительно горела, и не просто горела, а вместе с одеждой? Я чуть выдвинулась, чтобы рассмотреть лучше, и сразу задвинулась обратно: слишком неуютно оказалось находиться вне огня, слишком холодно. И слишком опасно. Это я сразу почувствовала.

— Выходить не хочет, — радостно сказал Франциск. — Может, её на свечу приманить?

— Там температура низкая, — напомнил Шарль. — Скорее на пульсар.

Я тихонько хихикнула. Они разговаривали, словно я их не слышала. Вряд ли огонь пульсара мне покажется привлекательней огня камина. Тут уже всё родное, обжитое — хоть сейчас сворачивайся в клубок и спи. Но спать было нельзя, это я чувствовала.

Голос Франсины резко перебил все разговоры:

— Мэтр, к вам мэтр Фаро. Хочет видеть вас и вашу внучку. Срочно.

Франциск, которого видеть никто не желал, тем не менее занервничал больше всех. Он заметался по лаборатории, заламывая руки и причитая: «Всё пропало! Всё пропало!»

— К сожалению, мэтру Фаро придётся подождать: наш эксперимент не может быть прерван и поручить его инору Буле я тоже не могу, здесь нужно три мага. Скажи, что мы подойдём, как только закончим. Пока подай гостю угощения.

— Что именно, мэтр?

— На твоё усмотрение.

— Будет сделано, мэтр.

Дедушка отключил переговорный артефакт, но это не остановило метаний призрака. Разве что к однообразным стенаниям добавилось деловитое:

— Робер, что делать? Нам нужно срочно что-то придумать, иначе Фаро догадается, что мы там были.

— А то он не догадывается? — нахмурился дедушка.

— Одно дело — догадываться, а другое — получить тому подтверждение. — Призрак опять влетел ко мне в камин и сурово сказал: — Николь, немедленно выходи и превращайся, иначе у нас всех будут неприятности.

— А не лучше ли сказать Фаро? — неожиданно спросил Шарль.

— Сдурел? — Призрак дёрнулся и пропал из пламени. Я тоже высунулась.

— Если артефакт разрушается, блок слетает, так ведь? — уточнил Шарль. — Значит, мы можем высказать претензию, что в результате ненадлежащего хранения запирающего артефакта Николь пострадала. И получить помощь от квалифицированного мага.

— Не всё так просто, мажонок, — снисходительно пояснил Франциск. — Блок бы слетел, но Николь не обрела бы сущность. Она должна была держать артефакт. То есть Фаро заметит, что блок слетел, но про саламандру будет сомневаться, пока не увидит. Поэтому, огонёк, давай по-быстрому превращайся и пойдём к Фаро возмущаться, что ты потеряла сознание. Я вижу, что ты полностью пришла в себя.

— Да, Николь, — сказал дедушка, — превращение зависит только от твоего желания. Тебе нужно просто сильно захотеть — и ты опять станешь девушкой.

Стану девушкой? А как же моя сгоревшая одежда? Мне бы не хотелось стать голой девушкой перед столькими свидетелями. Не то чтобы мне было чего стесняться, но сам по себе факт неприличный. Я припомнила, что вроде как саламандры могли разговаривать, и даже выдавила из себя нечто отдалённо напоминавшее слово «одежда».

— О чём ты, огонёк? — участливо спросил Франциск. — Что тебе не нравится? Не хочешь встречаться с Фаро? Но тут уж ничего не поделаешь — придётся.

Второй раз я повторила слово «одежда» куда внятней. Во всяком случае, Шарль меня понял.

— Николь хочет сказать, что у неё нет одежды.

— Точно! — Франциск попытался стукнуть себя по лбу, но рука ушла внутрь. Наверное, в поисках несуществующего мозга. — Ей же нужно что-то надеть.

Тут я вспомнила архивариуса, потерявшего волосы в результате нашей диверсии, и пришла в ужас: этак мне не только понадобится что-то надеть, но и что-то, чтобы прикрыть лысину. И как я вообще выгляжу после пожара? Может, у меня всё тело в ожогах? Стало страшно превращаться назад. В этом виде я хотя бы целая и красивая, а в том — одна Богиня знает.

— А впрочем, — продолжил Франциск, — можно обойтись и иллюзиями.

Я потеряла дар речи от возмущения. Мало того что я буду лысой, так ещё и голой — потому что такой сильный маг, как Фаро, наверняка поймёт, что перед ним иллюзия.

— Нельзя, — отрезал дедушка.

Он коротко что-то скастовал, и на пол лаборатории упало всё содержимое моего шкафа. Или почти всё — понять было сложно, но куча оказалась приличной.

— Николь, мы отворачиваемся, оборачивайся, — скомандовал он. — Только не забудь перед этим выйти из камина, а то обгоришь. Обладание саламандрой не даёт устойчивости к огню человеку.

Если бы не Фаро в гостиной, успешно уничтожающий наше печенье, я бы и не подумала выйти: в камине было тепло и уютно, а ещё — восхитительно красиво. Всегда любила наблюдать за огнём, но чтобы вот так, изнутри, раньше не доводилось.

— Николь, поторопись, — сказал дедушка.

Он уже отвернулся и следил, чтобы больше никто не подглядывал, причём основное внимание уделял Франциску, а не Шарлю. И это правильно: на слово Шарля положиться можно, а Франциск, как истинный король, помнил только о том, что ему выгодно.

Вылезала я с опаской. И покидать огонь не хотелось, и боялась, что не получится. Но дедушка оказался прав: стоило мне только захотеть стать опять девушкой — и я тут же увеличилась в размерах и встала на ноги. Правда, теплее от этого не стало. Я торопливо натягивала одежду, стуча зубами от холода, а Франциск тараторил, отвлекая внимание на себя:

— Огонёк, как же ты нас напугала. Хорошо, что я помнил, что нужно делать с новорождёнными саламандрами, иначе эти два балбеса тебя бы угробили.

— Ой ли! — недовольно бросил дедушка.

— Да вы оба с ожогами были.

— Вы тоже были бы с ожогами, Ваше Величество, если бы имели материальное тело.

— Мне тоже кажется, что я идеален, — скромно сказал Франциск. — Неуязвим почти для любой магии. Проникаю куда хочу. И никакого ослабления мозга, потому что мозгов нет.

— Последнее особенно заметно, — проворчал дедушка.

Шарль хмыкнул, явно оценив дедушкину подколку. Мне же было не до смеха: я успела одеться и теперь со страхом создавала перед собой зеркало. Нет, перед этим я себя ощупала и обнаружила, что на месте не только волосы, но и ресницы, но это ничего не значит. Руки настолько дрожали, что создать заклинание получилось только с третьего раза. Зеркало отразило девушку, с которой было всё в порядке, разве что бледновата и волосы растрепались. Но ни ожогов, ни опалённых кончиков. Даже причёска если растрёпана, то самую малость.

— Огонёк, что ты там копаешься, — выразил недовольство Франциск. — Нас там целый глава Совета ждёт, а ты время тянешь.

— Ой, да что там от этого Совета осталось, — фыркнул Шарль. — Рвануть должно было знатно.

— Должно было — не равно рвануло, — заметил дедушка.

— Да готова я, готова, — ответила я неожиданно хрипло. В горле точно стайка маленьких саламандр пробежалась и оставила за собой голую потрескавшуюся пустыню.

Быстрее всех повернулся призрак. Такое впечатление, что он даже не стал поворачиваться, а просто вывернулся наизнанку. Зато Шарль не только повернулся, но и подошёл и взял за руку, с беспокойством вглядываясь в лицо.

— Я же говорил, что всё будет в порядке. А вы: «Лучше было бы оставить этот артефакт там», — тараторил призрак. — Не лучше, правда, Николь?

— Лучше или не лучше, будем рассуждать потом. Сейчас нам надо решить, что скажем Фаро.

— Николь сознание потеряла? — предложил Шарль.

В отличие от призрака, он продолжал на меня смотреть с заметным беспокойством. И это одновременно было приятно и тревожило. Потому что если я что-то не заметила, это не значит, что ничего не случилось.

— Именно, — бросил призрак. — Разрушение артефакта вдали от Николь как раз и должно было привести к такому эффекту. Потеряла сознание, с трудом привели в себя, поэтому задержались.

— Я должна была раньше потерять сознание, — заметила я. — Задолго до прихода Фаро.

— Это мелочи, — уверенно сказал Франциск, — на которых никто не будет акцентировать внимание.

— В отличие от вас, Ваше Величество, у Фаро в голове мозги остались, — ядовито сказал дедушка. — И я не был бы столь уверен, что он не обратит внимания на несоответствие по времени.

— Не стали передавать через Франсину, что Николь без сознания? — предложил Шарль. Поддерживал он меня так, словно на самом деле опасался, что я упаду в обморок.

— Только это и остаётся, — согласился дедушка.

В гостиную мы прошли медленно, под контролем появившейся словно из-под земли Франсины. Впрочем, я бы быстро двигаться и не смогла. Я словно заново привыкала к человеческому телу. Зато Франциск успел слетать до гостиной и вернулся крайне возбуждённым.

— Фаро не один! С ним Латур. Не зря мне он казался подозрительным. Предлагаю валить обоих. Сразу. Безо всяких разговоров.

Шарль насмешливо хмыкнул. Дедушка его поддержал, поставив сначала полог от прослушивания:

— Предлагаю сначала поговорить, а уж потом решать, что делать.

— Тогда хоть камин в гостиной прикажи разжечь, чтобы Николь в случае чего могла удрать.

— Я одна удирать не буду ни в каком случае, — отрезала я.

— К тому же Фаро наверняка сразу догадается, зачем нам открытый огонь, — заметил дедушка.

На этом разговор он закончил и полог от прослушивания снял, потому что мы уже входили в гостиную. Визитёры из Совета расположились со всем удобством. Столько всяких угощений Франсина не выставляла даже леди Альвендуа.

— Хотел бы я знать, что вас так задержало, лорд де Кибо? — вместо приветствия сказал Фаро.

В отличие от него инор Латур не только поднялся, но и отвесил церемонный поклон.

— Внучке внезапно стало плохо. Ещё до вашего появления, — пояснил дедушка. — Присядь, Николь. Я её в сознание не мог привести, уже думал посылать за целителем.

— Ваша экономка говорила об эксперименте…

— Во время него и случилось. Ума не приложу, что так повлияло на Николь. Но сейчас она чувствует себя относительно хорошо.

— Лорд де Кибо, я к вам не просто так, а с неопровержимыми доказательствами, что вы поспособствовали сегодняшнему взрыву в Совете. Предлагаю вам сэкономить наше время и признаться сразу, в этом случае обещаю смягчение приговора вам и вашей внучке.

На мой взгляд, если предлагают признаваться, то с доказательствами туго, иначе бы их предъявили сразу. По всей видимости, дедушка думал так же.

— Я? — чуть удивлённо ответил он. — Мэтр Фаро, вы, наверное, забыли, что я связан клятвой и не могу появляться в Ланже.

— Лорд де Кибо говорит правду, — сказал инор Латур.

Не знаю, на чём он основывался, но мэтр Фаро с полным доверием отнёсся к его словам, недовольно кивнул, давая понять, что принимает, и немного уменьшил напор.

— Не знаю, не знаю, но на месте преступления я обнаружил остатки вашего артефакта. — Фаро обвёл нас взглядом с видом: «Лучше признайтесь сами, пока не поздно». — Два хранилища из четырёх были уничтожены.

— А вы уверены, что в этих хранилищах не было изготовленных мной артефактов? — совершенно спокойно уточнил дедушка. — До вас я довольно плотно сотрудничал с Советом. Можете поднять архив и посмотреть, сколько артефактов я делал по заказу Совета.

— Архив… гм…

— Лорд де Кибо говорит правду, — вставил инор Латур.

— Кстати, мэтр Фаро, вы не представили своего спутника, — сказал дедушка.

— Инор Латур, — небрежно бросил Фаро.

— Робер де Кибо, моя внучка Николь и её жених, — церемонно представил нас всех дедушка.

Франциск, которого видел Латур, но которого не видел Фаро, насмешливо помахал шляпой.

— Лорд Антуан Альвендуа, если не ошибаюсь? — еле заметно усмехнувшись, ожидаемо спросил Латур.

— Ошибаетесь. Шарль Буле.

— Это временно, — заявил Фаро.

— Разумеется, мэтр Фаро, все женихи рано или поздно становятся мужьями, — ядовито сказала я.

— Или бывшими женихами, — усмехнулся он. — Леди де Кибо, просьба Совета остаётся неизменной. Я бы даже сказал — требование. Вы не можете выйти за кого попало.

Разрушение Совета ничуть не повлияло на его самоуверенность. Во всяком случае, пока.

— У меня не такое уж плохое происхождение, — зло сказал Шарль.

— Да всё мы знаем про ваше происхождение, инор Буле, — махнул пухлой рукой Фаро. — У нас все мало-мальски серьёзные магические семьи под контролем. И кто были настоящие родители вашего предка, тоже знаем. Всё записано в архиве.

— Было, — заметил инор Латур и удостоился довольно злого взгляда.

— Почему было? — уточнил дедушка.

— Потому что архив сегодня сгорел, — пояснил инор Латур.

— Архив тоже сжёг я? — поинтересовался дедушка у Фаро.

Так поинтересовался, что у всех окружающих возникли сомнения в здравости рассуждений Фаро. Но тот и не подумал сдаться.

— Это ещё предстоит выяснить. Что вы делали сегодня в Ланже?

— Я не был сегодня в Ланже.

— А ваша внучка?

— Она тоже.

— Инор Латур? — повернулся к нему Фаро.

— Лорд де Кибо говорит правду.

Разумеется, правду, потому что указом короля столица была переименована.

— Мне в принципе не нравится традиция приписывать все злодеяния нашей семье, — чуть скучающе заметил дедушка. — Мне-то что, а вот Николь предстоит жить с такой репутацией. Поэтому прошу, мэтр Фаро, будьте поосторожней с обвинениями.

— Ваша внучка будет носить чудесную фамилию Альвендуа, — радостно сказал Фаро. — Все думать забудут о том, что она когда-то была де Кибо.

Не знаю, что такого пообещала леди Альвендуа Совету, что Фаро готов был ей меня на блюдечке подать, но, на мой взгляд, он конкретно продешевил.

— Я хочу подать официальную жалобу на леди Альвендуа, — спохватилась я. — Она сегодня привела в общежитие нашей академии менталиста и пыталась с его помощью заставить меня выйти замуж за её сына.

— Вы же не вышли, — по-доброму улыбнулся Фаро. — Не выдумывайте, леди де Кибо.

— Воздействие шло на сделанный мной фантом, поэтому я могу подтвердить, — злорадно вставил Шарль.

— Вы — лицо заинтересованное, известное постоянными скандалами с этим семейством. Кроме того, имеющее виды на невесту Антуана Альвендуа.

Фаро улыбался так, словно его это всё забавляло, но глаза оставались холодными и колючими.

— Уверена, это же засвидетельствует инорита Веньевр и инор Вине, присутствовавшие при этом событии.

Я не была в этом уверена, но говорила так, словно вопрос был лишь о том, что для них не составит труда подписать показания. Впрочем, Фаро всё равно не проникся.

— У них слишком невысокий уровень компетентности, чтобы их показания можно было принимать всерьёз. Инор Латур, к сожалению, наши подозрения не подтвердились, нам нужно немедленно возвращаться. Возможно, на месте преступления выяснилось что-то новое, а мы бездарно потратили столько времени.

— Я бы хотел задержаться, мэтр Фаро, — неожиданно ответил тот. — В этом доме такой интересный дух Рода. Если лорд де Кибо не возражает, я бы хотел с ним побеседовать на эту тему.

Дедушка с видимым удивлением посмотрел на Фаро, тот неохотно сказал:

— Хорошо. Если будет что-то срочное, я пришлю вестника.

— И я сразу же прибуду. Благодарю вас.