Вы всё жжёте! Том 3

Глава 23

Удалился Фаро, но не греющая уши Франсина, которая застыла у дверей с видом мученицы, готовой в любой момент бежать по делам хозяина. Дедушка её не разочаровал.

— Франсина, будьте любезны, принесите нам чаю. — Посмотрел на уже принесённое экономкой и добавил: — Свежего.

Но надолго убрать экономку не удалось, стоило ей только оказаться за дверью, как она сразу же отловила проходящую мимо горничную и отправила на кухню с поручением. Сама же опять встала у двери.

— Трюк не удался, Робер, — заметил Франциск. — Отправь на неё заклинание спутанности сознания. Хотя нет, у неё же артефакт для улавливания направленной на неё магии. Со стороны Фаро весьма предусмотрительно было снабдить эту особу артефактами. Так что валите из гостиной в кабинет или лабораторию, туда прислуге хода нет, и заклинания подслушивания не пробивают.

— Если вы беспокоитесь обо мне, то я, ожидая вас, выпил уже достаточно чая и хотел бы поговорить на интересующую меня тему, — заметил Латур, умело делая вид, что в гостиной нет никакого призрака. — Дело в том, что я задумываюсь о создании собственного духа Рода, но, к сожалению, все известные мне методы в настоящее время стоят вне закона.

— Тогда предлагаю пройти в кабинет, — с готовностью к сотрудничеству сказал дедушка. — Там и записи, и родовая книга. Кому другому я бы не показал, но вы — представитель Совета. Николь, ты пойдёшь с нами или останешься в компании Шарля?

— В компании Шарля и с вами. — Я укоризненно посмотрела на дедушку. Неужели он думает, что я пропущу разговор? — Мне интересно всё, что касается нашего рода. Вдруг я чего-то не знаю.

Но на тарелочку печенья я всё равно набрала. Не для себя, для Шарля. Самой мне хотелось только пить. Дедушка наверняка понимал моё состояние, потому что он приказал Франсине подать чай в кабинет.

— Мэтр, в гостиной пить чай куда удобнее, — намекнула Франсина. — В кабинете вы можете залить документы.

— Уверен, лорд де Кибо это прекрасно понимает, — сухо заметил Латур. — Или вы считаете, что я столь неловок, что непременно что-то пролью не туда, куда нужно?

— Нет, что вы, вы меня неправильно поняли. Извините, Богини ради, если я вдруг вас обидела, — растерялась Франсина. — Просто мне показалось, что в нашей уютной гостиной пить чай куда комфортнее.

— Мы собираемся не пить чай, а беседовать.

По виду экономки было похоже, что её расстраивает как раз это. И особенно то, что ей не удастся ничего подслушать. Шпионить за опальным магом куда интереснее, когда он ведёт беседы с членом Совета.

Я вручила тарелочку с печеньем, на которую добавила ещё несколько пирожных, разумеется, Шарлю, и мы отправились в кабинет. Рядом летел мрачный Франциск, которого близящийся разговор очень беспокоил. И не зря, потому что только за нами закрылась дверь кабинета, активировав при этом все возможные охранные заклинания, как гость сразу сказал:

— А теперь я хочу узнать от вас все подробности.

— Стоп-стоп-стоп, — сказал дедушка. — Прежде чем мы будем делиться с вами подробностями, мы хотим узнать, почему вы нам помогли. Почему член Совета пошёл против Совета.

— Не против Совета, а против его главы, — поправил Латур. — Известная мне о вас информация, лорд де Кибо, позволяет надеяться, что всё, сказанное мной, останется строго между нами.

— Клятва куда лучше надежды, — всплыл перед ним призрак. — Надёжнее.

— Взаимная? — предложил Латур. — Всё, что мы узнаем друг от друга, не подлежит разглашению.

Поскольку мы и так были повязаны совместным уничтожением здания Совета, от клятвы никто не отказался. Разве что Франциск под неё не попадал, но это особенности призрачного существования. С другой стороны, он и разболтать почти никому не может, даже если очень захочет. Разве что Барилю? Но его Франциск предпочитает пугать, а не информировать.

— Итак, почему я выступил на вашей стороне. Во-первых, я считаю неправильным несправедливые ограничения. А у вас они были несправедливыми. А во-вторых, уверен, что Фаро заигрался. Он подошёл совсем близко к тому краю, с которого можно опять свалиться в Магические войны. С одной стороны, он накладывает жёсткие ограничения на нелояльных магов, с другой стороны, лояльные практически получают право на вседозволенность.

— Как Альвендуа? — предположил Шарль.

— С Альвендуа вообще мутная история. Они что-то пообещали Фаро за содействие. Но лояльными он их не считает. Напротив, уверен, что они метят на трон. Но поскольку короля Фаро собирается подвинуть, это его не особо тревожит.

Активировался переговорный артефакт, и страдающий голос Франсины произнёс: «Свежий чай, как вы и заказывали, мэтр». Дедушка быстро вытащил из стола толстенный фолиант, развернул, раскрыл, придвинул к Латуру и только после этого позволил распахнуться двери. Франсина вкатила столик, на котором оба яруса были заставлены. Особенно меня порадовали крошечные канапе с мясом, потому что я внезапно поняла, что хочу не только пить, но и есть. Наверное, сидение в камине выжгло все мои ресурсы.

— Как интересно, — протянул Латур, перелистывая страницу и не обращая внимания на экономку. — Элегантное решение. Ваши предки, лорд де Кибо, были гениальны.

— Не преувеличивайте, — заскромничал дедушка.

— Робер гениальнее их всех, вместе взятых, — авторитетно заявил призрак. — Но я, честно говоря, не понимаю, с чего вы сделали такой вывод, инор, от просмотра справочника по алхимическим животным ингредиентам.

Дедушка сдержал смех с трудом и сказал:

— Спасибо, Франсина. Можете быть свободны.

Она вышла, но попыталась прикрыть дверь не до конца. Дедушка отправил короткий пасс, дверь захлопнулась, а Франциск метнулся в коридор с такой скоростью, что из стены остались торчать только его ноги. Вернулся он почти сразу.

— Ругается, — радостно сообщил призрак. — У неё опять ни один артефакт не срабатывает.

Я принялась разливать чай. Инор Латур не отказался от чашки, хотя не так давно утверждал, что чая в нашем доме выпил предостаточно. А вот от печенья в тарелке Шарля ничего не осталось, и два кремовых пирожных выглядели настолько сиротливо, что я взяла одно тут же, даже не промочив горло. Но я уверена, что для лечения трещин в высушенных местах масляная смазка подходит прекрасно. Особенно если она заливается чаем. А канапе с мясом можно съесть и потом. Их было много, и на них никто не обращал внимания.

— Удобно знать шпиона Фаро, — заметил Латур. — Если нужна дезинформация, есть через кого её слить.

— Именно, — сказал дедушка. — К тому же она прекрасно выполняет свою основную работу. Если, конечно, считать основной работу на меня.

— Возвращаясь к Фаро. Он хочет власти не для магов, а для себя и своих людей.

— Можно подумать, в этом кто-то сомневался, — заявил Франциск. Он уселся рядом с нами прямо в воздухе и делал вид, что пьёт фантомный чай из столь же фантомной чашки. — Фаро хотел бы стать королём, но трон занят, а если даже освободится, для задницы Фаро не подойдёт, поэтому глава Совета мостит свой трон. Но теперь у него с этим проблемы. Не осталось возможности для шантажа Филиппа Третьего, а тот, напротив, теперь может развернуться и выставить зарвавшийся Совет из столицы. Заявить, что они испортили ему столь долго готовящийся праздник.

Он хихикнул, испарил чашку и злорадно потёр руки.

— Я согласен с тем, что власть Совета следует ограничить, — сказал Латур. — К сожалению, часть артефактов из главного хранилища были на руках и сохранились, а среди них полно тех, кто представляет опасность для неподготовленных магов. Со времени моего рождения очень много знаний было утеряно. Возможно, это и к лучшему. Маги в моё время потеряли границы дозволенного, и Фаро тоже перестал их видеть.

— А когда вы были рождены, инор? — заинтересовался Франциск. — Мне интересно, с чего вдруг вы посчитали, что можете быть моим предком. Вы выглядите даже моложе меня.

— До Магических Войн, — коротко ответил Латур, заставив меня охнуть от изумления, поскольку на дряхлого старикашку этот полный жизни инор не походил, и даже дряхлые старикашки, рождённые до Магических Войн, к этому времени успели умереть, хотя продолжительность жизни магов побольше, чем у обычных людей, и зависит от их силы. — Моё тело оставалось в стазисе, поэтому жизненный счётчик не щёлкал. Я знаю многое из того, что сейчас считается утерянным. И уверен, что часть из него таковым и должно оставаться. Но что-то всплывает, и Совет покрывает нарушителей. Я ответил на ваш вопрос?

— А как вы попали в Совет? — спросил Шарль.

— Фаро посчитал меня удобным кандидатом. Много знающим, ни с какой группировкой не связанным. Более того, только мои умения в некоторых случаях позволяют решить возникающие проблемы без жертв. Но это уже дела Совета, которые к вам отношения не имеют.

— А учеников вы берёте? — заинтересовался Шарль.

— Мажонок, да ты обнаглел! — взвился Франциск. — Имея двух таких выдающихся учителей, как мы с Робером, напрашиваться к подозрительному типу, которого ты видишь второй раз в жизни.

— Так вы неофициальные учителя, — усмехнулся Шарль. — А мне после академии нужен будет официальный. И инору Латуру тоже нужен будет хотя бы один ученик, как члену Совета.

— Быть моим учеником — это риск, — заметил Латур. — Фаро может посчитать меня нелояльным, и это отношение перейдёт на моего ученика.

— Фаро меня всё равно не полюбит, — философски сказал Шарль. — А если полюбит, боюсь, я ему взаимностью не отвечу. Кроме того, семья де Кибо в опале, а я с ними тесно связан.

Латур повернулся ко мне.

— А почему наследница Лиденингов не на троне?

— Потому что не хочет, — наябедничал Франциск. — Я ей говорил, чтобы выходила за Филиппа Третьего. Его потом за ненадобностью отравить можно. Или извести другим способом.

— Зачем изводить?

— Как зачем? Он трон занимает не по праву, — убеждённо сказал Франциск. — Он даже не потомок моей давно покойной супруги. Это-то как раз радует, а вот то, что на троне не Лиденинг — печалит. Но тут уж ничего не поделаешь. — Он тяжело вздохнул. — Николь решила, что ей нужен мажонок, а не трон.

— Точно решила? — усмехнулся Латур.

— Зачем мне трон, если к нему прилагается Филипп Третий? — удивилась я.

Горло всё так же драло, но я уже не хрипела, хотя чувствовала скованность при разговоре. Ещё одно пирожное мне точно поможет. Но пирожного неожиданно не оказалось. Я укоризненно посмотрела на Шарля и взяла приглянувшееся канапе.

— К трону всегда кто-то прилагается. Бесхозными троны не бывают. Могут таковыми казаться, да. Но именно казаться.

— Если честно, мне ужасно надоела вся эта возня вокруг меня. Я хочу просто жить и учиться магии. А ко мне лезут то Совет, то Альвендуа, — пожаловалась я.

— Саламандра вылупилась, если я правильно понял?

— И сожгла вокруг себя всё что можно, — пробурчал Франциск, недовольный, что его оставили без внимания. — Вот скажите, инор, разве можно блокировать доступ к практически монархическим регалиям? Ведь саламандра не просто символ Лиденингов, это знак крови, видимый только посвящённым.

— Поэтому его и запечатали, — заметил Латур. — Я бы рекомендовал вам не афишировать наличие саламандры. Леди де Кибо и инор Буле, если вы действительно хотите пожениться, я бы рекомендовал это сделать немедленно.

— К чему спешка? — недовольно пробурчал дедушка. — Николь ещё слишком юна, и у неё прекрасные артефакты, пресекающие любые попытки вражеского воздействия.

— Сильный менталист их продавит. Не сразу, но уйти ей не позволят. Поэтому либо вы держите её всё время при себе, либо теряете. При заключении брака притязания Альвендуа отпадут. Более того, у них с Фаро непременно случится скандал, что ещё сильнее ослабит позиции Совета.

— Если ради того, чтобы ослабить позиции Совета, нужно срочно жениться, — сказал Шарль, — то я согласен на такую жертву. И Николь тоже, правда?

Говорить, что мы всё равно собирались это сделать сегодня, я не стала, просто скромно кивнула и уточнила:

— Инор Латур, вы будете на нашей свадьбе?

— Боюсь, что Фаро мне этого никогда не простит. По его мнению, я должен не уговаривать вас на брак, а немедленно ему доложить, если бы вы вдруг собрались в Храм. Так что я с вами не пойду и даже свадебного подарка не сделаю. Но учеником инора Буле возьму, если он не передумает.

— Я? — удивился Шарль. — Ни за что. Это самый лучший свадебный подарок, который только может быть.

— Надеюсь, он один на двоих, — скромно уточнила я. — И я после окончания академии тоже смогу стать вашей ученицей, инор Латур.