Выйти замуж за виконта

Глава 15

Эбби едва сдерживала радость. Окруженная шумными детьми разных возрастов, она сидела за длинным столом в классной комнате, укорачивая длину ленты. Невозможно поверить, что эти прекрасные ангелы когда–то были ворами… но не тогда, когда они шили. В этот момент их умелые руки перемещались так быстро, что она едва успевала за ними следить.

— Какие они восхитительные, — сказала она Кларе. — Вы хорошо их обучаете.

Клара подняла брови от тщательно выводимой буквы на бирке.

— Вы еще не видели, как Джек пробовал поднять фарфоровую фигуру пастуха вверх по лестнице или как Мэри своим орлиным глазом оценивала серебро.

Эбби округлила глаза.

— Они ведь не обокрали бы нас, правда?

— Если бы не думали, что не смогут избежать неприятностей.

Клара потянулась к семилетней девочке, которая наливала во флакон из кувшина готовые духи, и поправила ее руку. Девочка по имени Лили застенчиво улыбнулась.

Эбби растаяла.

— О, мне все равно. Пусть воруют, если хотят. Бог знает, что Спенсер может себе это позволить.

— Следите за тем, что говорите, — предупредила Клара, хотя глаза ее искрились. – Понимаете, я пробую научить их не красть.

— Я бы не украла, — смело сказала Лили. — Я не воровала с тех пор, как была маленькой.

Клара засмеялась.

— Дело в том, что ты понимаешь, что у тебя будут неприятности, если это сделаешь.

Лили отвернулась и стала лить жидкость в новый флакон.

— Я, во всяком случае, не любила воровать. Очень страшно, когда тебя ловят.

Эбби едва представляла ворующую семилетнюю девочку и совсем не представляла «маленькую». Но она слышала, что в Лондоне это обычное дело. Это обычное дело даже в Филадельфии, но в Лондоне, казалось, было намного больше карманников — и более жесткое наказание.

Неудивительно, что Клара так предана своему Приюту.

— Интересно, мы сможем обеспечить Леди Брамли флаконами? – спросила Клара, глядя в окна классной комнаты на темнеющее небо.

— Я думаю, да. Сколько там сейчас, Джек? – спросила Эбби жилистого одиннадцатилетнего мальчика, который приклеивал бирки на флаконы.

— Мы остановились на восемьдесят девятом, миледи. — Джек хмуро посмотрел на Лили. — Было бы девяносто один, если бы те два флакона не свалились из–за мисс «неумелые–пальчики».

— Но там был паук! – Лили раздраженно выпятила нижнюю губу. — Я ненавижу пауков.

— Послушай. — Эбби потянулась через стол и дотронулась до ее руки. — Не волнуйся, два флакона нам ничего не испортят. Мы можем поработать чуть–чуть подольше, так ведь, Клара?

— Да, но я должна буду послать сообщение в Приют, чтобы они придержали для нас ужин.

— Ерунда, вы пообедаете здесь, — сказала Эбби. — Я уже договорилась с поваром. Это наименьшее, что я могу сделать после того, как вы мне так помогли.

Клара прикусила нижнюю губу.

— А как же Спенсер? Вы уверены, что он одобрит присутствие всех этих маленьких дьяволов за его обеденным столом?

— Он сказал мне, что они могут сюда прийти, разве не так? — уклончиво ответила Эбби. — Кроме того, сегодня специальное меню — суп, пироги со свининой и сосиски. Я старалась выбрать то, что любят дети. — И чем также мог бы наслаждаться Спенсер.

Она посмотрела вперед.

— Миссис Грэхем, вы показали повару, как делать похлебку из моллюсков?

— Да, показала. — Миссис Грэхем обвязывала ленту вокруг горлышка флакона. — Вам надо было послушать этого глупого человека, жалующегося на смешение бекона с моллюсками. «Затем вы захотите пожарить мидии со свининой», сказал он. Я передала ему, что так захотела Ее Светлость, так что он сделает все очень хорошо. Мистер Макфи всегда уверен в том, что делает. Он также принял во внимание и лимонное мороженное.

— Лимонное мороженное! – воскликнул Джек. – Эге–гей, парни, Вы слышали это? У нас сегодня вечером лимонное мороженное!

— Вы наверно думаете, что я кормлю их только кашей с подливкой, — сказала Клара, пока дети делились друг с другом новостью. Их радость взволновала Эбби.

— О, Вы же знаете детей. Половина их возбуждения вероятно от того, что они получат угощение не в Приюте.

— Нет, я сомневаюсь. Приют никогда не сможет позволить себе кормить их лимонным мороженным в апреле. Это стоит целого состояния. — Клара с любопытством посмотрела на Эбби. — Я надеюсь, вы понимаете, что делаете.

— Да, я понимаю, — сказала она, хотя не была полностью уверена. Но она должна узнать, действительно ли Спенсер ненавидит детей. И если он возмутится из–за расходов, это скажет ей о многом.

Открылась дверь классной комнаты и вошла молодая няня, неся на бедре большого, гукающего младенца.

— Малышка только что проснулась, миледи, — сказала девушка, — и я подумала, что Вы не будете возражать, если я принесу ее сюда, ко всем вам.

— Конечно, мы не возражаем, — ответила Эбби за Клару, пока дети шумно столпились вокруг ребенка. Эбби протянула ей руки и посмотрела на Клару.

— Можно ее подержать?

— Конечно, — с улыбкой ответила Клара.

Слишком измотанная, молодая няня с радостью передала ей ребенка. И Эбби поняла почему. Лидия была довольно большая для девятимесячной. Тащить ее два лестничных пролета – это большой подвиг. Очарованная ясными карими глазами Лидии и ее сладким ароматом, Эбби баюкала ее как самую дорогую вещь. О, если бы только это был ее ребенок, ее и Спенсера.

Пока она нежно смотрела на младенца, открылась дверь.

— Что, черт возьми,…

Услышав голос Спенсера, Эбби подняла голову, но ее приветственная речь умерла, когда она увидела, насколько он шокирован. Спенсер впился глазами в нее и ребенка и застыл, словно соперничая с одним из ее стеклянных флаконов.

— Простите, что прервал вас. — Каждое слово четко вылетало через сжатые челюсти и напряженные губы. Оторвав взгляд от ребенка, Спенсер поднял голову. — Эбби, я хотел бы поговорить с Вами наедине…

Она чуть не задохнулась от ледяного гнева в его холодном пристальном взгляде.

— Да, конечно, — прошептала девушка. Но внутри все болело. Теперь у нее есть ответ на вопрос, что он чувствует к детям. К сожалению, не тот, на который она надеялась.

***

Спенсер быстро вышел из кабинета, едва сдерживая желание что–нибудь разбить. Он должен успокоиться до того, как она зайдет, но это казалось невозможным. Он вырос мужчиной, ради всего святого, — как могли эти дети превратить его в связку кипящего гнева?

Потому что они окружили Эбби. Потому что она держала маленькую Лидию – Спенсер не сомневался, что это за ребенок — и, смотря на младенца полными тоски глазами, Спенсер чувствовал режущую все внутренности боль.

Черт ее побери! Она специально привела сюда этих детей, чтобы он их увидел — Спенсер уверен в этом. И это после его приказа, чтобы она выпроводила их прежде, чем он вернется домой.

Дверь открылась, и Эбби проскользнула внутрь, но Спенсер даже не дал сказать ей ни слова.

— Что эти надоедливые дети все еще здесь делают? – прорычал он. Потрясение в ее глазах еще глубже засунуло в него нож, но он не мог сдержать жестокие слова. — Я говорил Вам, что не хочу их видеть. На улице уже темно, так что не притворяйтесь, что Вы забыли о времени.

Хотя Эбби и побледнела, но держалась твердо.

— Мы еще не закончили.

— Меня это не волнует. – Спенсер все еще видел ее с малышкой на руках. Он никогда не сможет подарить ей ребенка, никогда не будет причиной нежности, светящейся в ее глазах. Это задело его глубже, чем он думал.

Спенсер стиснул зубы.

— Я хочу, чтобы они ушли, Вы слышите? Я хочу, чтобы они ушли сейчас.

Эбби задрала подбородок.

— Я не могу так поступить. Они заслужили награду за всю эту тяжелую работу, поэтому я обещала им хороший ужин. И я не собираюсь изменять своему слову только потому, что Вас это раздражает.

Раздражает! Господи, если бы она только знала.

— Очень хорошо, пусть ужинают, если Вы хотите. Я пойду в свой клуб. Но если я еще когда–нибудь увижу их здесь опять…

— Не увидите, – нахмурилась Эбби. — Если бы я только знала, на что Вы способны, я бы не подвергала их действию Вашей вспыльчивости. Я знаю, что Вы не одобряете легкомыслие, Спенсер, но я никогда не думала, что Вы продемонстрируете это на маленьких детях.

— Продемонстрирую? Что, черт возьми, Вы имеете в виду? Я ничего такого не делал.

— О, Ваше недовольство их присутствием яснее ясного, уверяю Вас. Они достаточно вынесли от других людей, когда были карманниками, им не нужно Ваше высокомерие.

— Вы думаете, что это из–за того, что они были карманниками? — недоверчиво переспросил Спенсер.

— Неужели у Вы сердитесь на присутствие этих детей по другой причине? — Эбби холодно посмотрела на него. — Я не обвиняю Вас в том, что Вы опасаетесь за Ваши украшения или серебро. Я имею в виду, даже несмотря на Ваше высокое социальное положение, прежде чем прогонять, Вы должны …

— Ради Бога, дело не в этом. — Он смотрел на нее, чувствуя себя ребенком, которого отчитывает школьная учительница. — Если бы меня волновало, украдут ли они у меня что–то или нет, я никогда не нанял бы одного из подопечных Леди Клары грумом.

Эбби уставилась на него.

— Что Вы сделали?

— Да. Много лет назад. И двое из моих лакеев тоже были ее подопечными. — Но они ведь почти взрослые, а не дети, которые мучили бы его мыслями о несбыточном. — Спросите сами Леди Клару, если не верите мне. Это не имеет никакого отношения к тому, что они были карманниками. Я просто не люблю детей. — Спенсер бросил на нее язвительный взгляд. – И Вам это очень хорошо известно.

— Я слышала, как на балу Ваши друзья несли эту чушь, но я не поверила. Почему взрослый человек должен с отвращением относиться к тому, кто просто лишь его маленькая копия?

Ее пристальный взгляд устремился на Спенсера, и у него появилось неприятное чувство, будто она его дразнит.

Но Спенсер не поддался искушению, он ничего ей не скажет, чтобы потом не наблюдать со стыдом, как ее гнев превращается в жалость. Только не сейчас, когда он увидел тоску в ее глазах в тот момент, когда она держала маленькую Лидию. Она хочет детей, а он никогда не сможет ей их дать. И это ничто не изменит.

— Возможно, взрослый человек не любит видеть свой мир разрушенным, свой дом захваченным, свои убеждения оспариваемыми на каждом шагу.

— Сейчас Вы говорите о детях или обо мне? — спокойно спросила Эбби.

Спенсер вздохнул.

— Я не хочу с Вами спорить, Эбби. — Схватив сумку со стола, куда он ее бросил, когда заходил, Спенсер промчался мимо нее к двери. – Накормите и избавьтесь от них. Я буду в клубе.

Но когда Спенсер открыл дверь, то поразился суматошному грохоту, доносящемуся из прихожей. Что, черт возьми, происходит? Он зашагал в холл, не глядя на семенящую вслед за ним Эбби. Когда Спенсер ворвался туда, то увидел, что Леди Клара помогает детям разбирать шляпы и перчатки.

Эбби промчалась мимо него.

— Подождите минутку! – обратилась она к Леди Кларе. — Куда вы собрались?

Леди Клара посмотрела на Спенсера.

— Мы подумали, что будет лучше, если мы вернемся в Приют и оставим Вас и Вашего мужа в покое.

Курчавый чертенок надулся на Спенсера.

— И без сосисок. Это несправедливо.

— Тише, Лили, — предупредила девочку Леди Клара.

Когда Эбби повернулась и уставилась с надеждой на Спенсера, у него внутри что–то перевернулось. Он знал, чего она хочет, упрямая девица.

— Не нужно никуда уходить, — смирился он. — Я все равно собирался в клуб. Эбби приготовила вкусный ужин — будет стыдно, если вы уйдете, и он пропадет впустую.

В прихожей раздались радостные крики, хоть Леди Клара и пробовала их подавить.

— Спасибо Лорд Рейвенсвуд, но мы, скорее всего, пойдем…

— Нет, — твердо сказал Спенсер. — Пожалуйста, останьтесь. — Он посмотрел на Макфи, в руках у которого уже находились перчатки и шляпы, которые вернули ему дети, когда Спенсер сделал свое объявление. — Макфи, принесите мне мое пальто и шляпу.

— Конечно, милорд, — невозмутимый дворецкий передал свою ношу одному из лакеев.

Эбби собрала вместе всех сорванцов, послав Спенсеру благодарную улыбку.

— Идите туда, дети, все равно уже почти ужин, так что мы сможем продолжить в столовой.

— Но ведите себя спокойно, — добавила Леди Клара, смотря в сторону Спенсера. – Из–за вашего шума у его светлости болит голова.

Он хотел ей сказать, что шум стоит последним в списке его жалоб, но сдержал язык за зубами. Он просто хотел, чтобы они ушли. Но прежде, чем они продвинулись хоть на дюйм, из столовой раздался грохот, устремившийся вверх по лестнице, преследуемый громким шумом.

— Что за… — Спенсер направился на звук вверх по лестнице, пока остальная часть его нежеланных гостей двигалась за ним по пятам. Он достиг гостиной и увидел, как мальчик среднего возраста отчаянно пытался поднять стол, а какая–то серебряная чашка каталась по полу. Рядом с мальчиком валялась коробка. За ним же стояла атласная шкатулка, которую Спенсер всегда запирал для сохранности. Сейчас она была открыта.

— Джек! — зашипела Леди Клара, приблизившись к Спенсеру. – Какого черта ты делаешь?

Джек с твердой воинственностью карманника выпятил грудь, но за ложной бравадой скрывалось безошибочное опасение.

— Я просто хотел посмотреть, что там. — Мальчик указал на шкатулку. — Я был осторожен, открывая ее.

После того как открыл замок, с раздражением подумал Спенсер.

— Пока я пытался выяснить, как открыть эту коробку, я…я споткнулся и …, я не хотел свалить стол. — Пристальный взгляд мальчика был направлен на Спенсера, которого старшие мальчики знали и боялись с тех пор, как тот стал ответственным за все магистраты в Лондоне.

— Я не пытался ничего украсть, милорд. Честно, я не хотел.

— Лорд Рейвенсвуд, мне так жаль — начала Леди Клара.

Но он остановил ее.

— Все в порядке. Мальчишки есть мальчишки. – Спенсеру легче было иметь дело с надоедливыми, чем с милыми детьми. Кроме того, он устал от того, как Леди Клара и дети смотрят на него, — то с опаской, то с ужасом.

Подойдя к Джеку, мужчина поднял стол и подобрал коробку, которую рассматривал мальчик. Спенсер поколебался, рассматривая ее причудливо раскрашенную поверхность. Затем вздохнул и щелчком пальцев открыл задвижку. Коробка раскрылась как аккордеон, увеличившись в три раза.

Глаза Джека широко раскрылись.

— Ничего себе, что это?

— Детский кинетоскоп (1), — кратко объяснил Спенсер. — Вот, направь на свечу и посмотри в отверстие. И увидишь охоту на лису.

Джек осторожно взял кинетоскоп и поднес к глазу. Спенсер мог представить трехмерную сцену, которую еще мальчишкой пристально разглядывал тысячи раз. Созданная слоями аппликационной бумаги, равномерно проигрывая, будто представление на сцене, она показывала одетых в красное охотников, преследующих добычу. Они скакали через деревья к алому солнцу — это тонкая красная бумага закрывала отверстие, позади которого горела свеча.

— Пропади все пропадом, это прекрасно, — воскликнул Джек.

Спенсер повернулся назад и увидел Леди Клару и Эбби: они смотрели на него с таким же удивлением, что и дети, столпившиеся вокруг в надежде тоже посмотреть в чудо–коробку.

Избавившись от наваждения, Эбби подошла к шкатулке, посмотрела на все десять кинетоскопов внутри и уставилась на Спенсера.

— У Вас тут коллекция, — легко бросила она.

Спенсер резко покраснел.

— У меня нет 'коллекции' чего–либо, — проворчал он. — Вы так говорите, будто я какой–то глупый школьник. Что потом? Попросите показать Вам мой мешок с 'сокровищами', состоящими из кусочков розового кварца и частиц бумажного змея внутри.

Любопытная Леди Клара подошла ближе, дети толкались позади нее, а Эбби просто стояла рядом с ним и пристально на него смотрела. Она схватила его за руку и показала на внутренности шкатулки.

— Если это не коллекция, то как, по–вашему, это называется?

Спенсер перевел взгляд вдаль.

— Случайный ассортимент кинескопных ящичков, которые я покупал в молодости.

— И вы их держите в специальной шкатулке, — в голосе Эбби чувствовался смех.

— Запертой шкатулке, — вежливо добавил Джек.

Спенсер с негодованием посмотрел на мальчика.

— Да, запертой. А как ты открыл ее, ответь, пожалуйста?

Джек с трудом сглотнул, глаза его расширились.

— О, прекратите стараться сменить тему разговора, — вставила Эбби. — Смиритесь, Спенсер, вас раскусили. У великого заместителя министра Министерства внутренних дел есть коллекция кинескопных ящичков. Не надо этого стыдиться.

— Я не стыжусь этого. – Спенсер не мог поверить, что стоит здесь и защищает свои кинетоскопы перед скоплением детей и его лже–жены. Он угрюмо добавил, — И это — не коллекция. Это — случайный ассортимент…

— Вы должны сдаться, Лорд Рейвенсвуд, — вставила Леди Клара, ее глаза возбужденно горели. — Эбби права – вас раскусили.

— И возможно, если дети хорошо попросят, — добавила Эбби, — Его светлость позволит им посмотреть в его специальные приборы. Он мог бы даже показать им, как они работают.

Хор детских просьб заполнил воздух, сначала пробные, затем более жалобные, Спенсер тревожно переводил пристальный взгляд с одного на другого. Эбби в надежде наблюдала за ним своими прелестными зелеными глазами. Черт возьми, неужели она ждет, что он разрешит этому рою детей и дальше его мучить?

Естественно. И жалобные крики подопечных Клары делали только хуже – у них было так немного, и отказать им в такой малости, когда знаешь, что это сделает их счастливыми, было бы действительно грубо. Даже он не мог быть так жесток.

Но он первым делом заставит Эбби заплатить за то, что поставила его в такую ситуацию. О, да, он будет страдать не один.

Спенсер смог ответить спокойным голосом.

— Я был бы счастлив, показать детям кинетоскопы.

Наградой ему стал восторженный крик маленьких сорванцов и оптимистическая улыбка Эбби. Они почти заставили его отречься от обещания. Вместо этого он стиснул зубы и бросился в ад.

Следующий час прошел ошеломительно. Дети бомбардировали Спенсера всюду, сначала осторожно и в стороне, но вскоре уже ползали рядом с ним. Сначала они смотрели из–за его плеча, потом он присел, чтобы показать маленькому мальчику с оленьими глазами, как работает кинетоскоп со сценой у озера. Вскоре они дергали его за руки, чтобы потянуть к этому или тому прибору, потом брали его за руку своими крошечными, хрупкими ручками, игнорируя его напряжение.

Последняя атака наступила, когда Спенсер отодвинулся к своему любимому креслу, чтобы избежать нападения. Пострел с редкими зубами по имени Лили, которая ранее оплакивала потерю сосисок, смело последовала за ним и с трудом залезла ему на колени.

Со всей серьезностью она протянула одну из коробок Спенсеру.

— Я не могу заставить ее работать, сэр. Я смотрю в нее, но ничего не вижу. — Ее нижняя губа задрожала, будто она сейчас заплачет, Спенсер почувствовал, как скрутило внутренности.

Все что ему нужно в конце этой полной бедствий ночи — рыдающий ребенок. Рыдающий милый ребенок с буйными черными завитками и проникновенными синими глазами. Черт побери.

— Смотри, Лили… — Спенсер неохотно взял у девочки коробку, нацеленную на его грудь, и направил другой ее конец на камин слева. — Ты должна повернуть ее к свету. Необходимо чтоб с другого конца был свет — от свечи или огня.

Он переместил ее так, чтобы девочка могла посмотреть в глазок, и лицо ребенка сразу изменилось от отчаяния до веселого удивления.

— Вижу лошадиные скачки. — Лили посмотрела на Спенсера. – Как заставить лошадей двигаться?

Он не смог сдержать улыбки.

— Смотри, — сказал Спенсер и, схватив ящичек обеими руками, сжал веревки, расположенные внутри.

Затем он начал тянуть их по очереди, заставляя лошадей внутри подпрыгивать, Лили закричала от восхищения.

— Они — скачут! Смотрите на них, они скачут!

К кому в горле у Спенсера прибавился сдавленный смех.

— Это не так интересно, как настоящие скачки, но, по крайней мере, ты можешь управлять победителем.

Наблюдать, как вся энергия Лили сосредоточилась на немного глупой картинке, было для Спенсера сродни великой пытке. Если бы не его военная рана, это, возможно, была бы его собственная дочь, сидящая у него на коленях и держащая кинетоскоп с непочтительной небрежностью молодости и глупости.

Боль затопила его душу, глаза искали женщину, склонную нарушать уклад его жизни. Эбби сияла от радости. Она наверно думает, что делает это ради него, вынуждая столкнуться с тем, что он, как утверждал, не любил, он понял, что это не так уж и плохо. Как дикая роза, она разрасталась в его доме и его жизни.

Сначала эти ее «игры», затем ее появление в его спальне и теперь дети. Как будто…

Спенсера поразило внезапное подозрение. Может, она думает … нет, конечно, она не думает. Он высказал свои пожелания в этом плане совершенно ясно.

Лили посмотрела на него.

— Вы покупали кинетоскопы, которые показывают что–нибудь для девочек? — с надеждой спросила она. – Что–нибудь, похожее на … на причудливый танец или леди в каретах?

— Боюсь, что нет. — Но такие штуки у него были. – Тебе нравятся леди в каретах, да?

— Очень, — робко улыбнулась Лили. — Особенно, когда они такие же милые как Леди Клара и Леди Рейвенсвуд. Леди Рейвенсвуд пахнет, как пахла мама, очень сладко.

— Как пахла мама?

Из глаз Лили хлынули слезы, Спенсер проклинал себя, что затронул эту тему.

— Мама ушла жить на небеса. У меня не было папы. Он ушел в море прежде, чем я родилась.

Ком в горле Спенсера увеличился.

— Кто заботился о тебе до того, как ты поселилась в Приюте?

Лили вытерла слезы маленьким кулачком.

— Мой дядя. Он посылал меня воровать. – Хмурая складка прорезала ее гладкие брови. – Мне не нравиться воровать.

— Очень хорошо, — жестко ответил Спенсер. – Ты должна слушаться Леди Клару и никогда больше не должна воровать. — Он сделал пометку в уме удвоить в этом году свои пожертвования Приюту.

Невероятно милое живое существо прижалось к нему еще ближе.

— Вы мне нравитесь. Вы не такой противный, как говорят все мальчики. — Она уткнулась носом его шейный платок и вдохнула. — И вы тоже очень сладко пахнете. Так же как Леди Рейвенсвуд.

Спенсер засмеялся.

— Я?

— Конечно. — Она пихнула шейный платок ему в лицо. — Видите?

Чтобы порадовать ее, он вдохнул. Затем опять вдохнул. На шейном платке был аромат Эбби. Но это не он его оставил. Глаза Спенсера сузились.

Макфи вошел в гостиную и объявил:

— Ужин подан. — Но сдержанность дворецкого испарилась, когда он заметил Спенсера с Лили, сидевшей у него на коленях. – Э–э … милорд … Вы желаете …, то есть…, Ваше пальто и шляпа готовы, если ваша светлость все еще собирается идти в клуб.

Лили пристально посмотрела на Спенсера.

— Вы не захотите идти ни в какой клуб, сэр. Сегодня на десерт лимонное мороженное. Держу пари, что в клубе нет лимонного мороженного.

— Лимонное мороженное? – Спенсер вопросительно посмотрел на Эбби. Неужели она намерена засадить его в долговую тюрьму, так же как и мучить присутствием детей? – Где вы нашли лимонное мороженное в это время года?

Эбби выглядела возбужденной.

— Гм … мне помог мистер Макфи.

Спенсер вопросительно взглянул на дворецкого, мужчина выпрямился.

— Ее Светлость спросила, какой десерт предпочитают дети, и я предложил лимонное мороженое. Мне не трудно его достать.

— Или расплатиться, — сухо сказал Спенсер.

Его лже–жена и дворецкий покраснели, Спенсер покачал головой, чувствуя, как им овладело отчаяние. Они заманили его в ловушку, все они. Если бы не просительное выражение лица Лили, он послал бы их дьяволу и ушел бы в клуб.

Но он еще не пал так низко, чтобы обидеть чувства маленькой девочки, которая не знала, что каждая ее милая улыбка причиняла ему новую боль.

Спенсер серьезно посмотрел на Лили.

— Ну, крошка, думаю, ты права. Не хотел бы я пропустить лимонное мороженное на десерт. Особенно, когда моя жена и слуги сделали так много, чтобы его добыть.

Эбби снова улыбнулась. О, да, женщина всегда берет вверх. Сейчас он поддакивает, но позже она вытащит из него правду. И если дело в том, о чем она думает, она не будет мириться с его упрямством. Больше не будет.