XXI век не той эры

Глава 15. Гости

Её Величеству Императрице Ариадне было очень больно. Больно и страшно. Боль начиналась где-то внизу, и в ритме сердцебиения прокатывалась по всему телу. От окончательного падения в бездну отчаянья и истерики её удерживало только одно: сильная рука, прижимавшая маленькую Императрицу к давно знакомому до последнего волоска телу.

Муэто Перо Совы только на вид казался таким несерьёзно-тщедушным. Он тоже повоевал своё, только не в рядах гвардии или космодесанта. Его школой жизни была СВОРа, группа «Террор». Проще говоря, в молодости Император был очень талантливым диверсантом. Почему талантливым? Потому что выжил. Бездарности в таких местах не живут даже по очень счастливой случайности.

Он мог сколько угодно быть миролюбивым человеком, сторониться военных дел (тем более, у Ариадны их ещё надо было отобрать; если некоторые девочки в детстве любили играть в кукол, то эта женщина была из тех, кто выбирал солдатиков) и предпочитать им экономику, но при необходимости взяться за оружие делал это профессионально и без раздумий.

А ещё Перо Совы обладал весьма крепкими нервами. Потому что он ни на мгновение не отвлёкся, когда рядом, болезненно вскрикнув, пошатнулась любимая женщина; только машинально подхватил её свободной рукой, прижимая к себе.

И когда в центре зала вдруг возник Перун со своей светозарной секирой, и оную секиру с молодецким возгласом вознёс, среагировал Император, в отличие от замешкавшегося сына Тора, правильно: зажмурился сам и на всякий случай заслонил супругу. Вспышка молнии в относительно небольшом замкнутом пространстве — неприятное зрелище. Хотя бы потому, что ожог сетчатки практически гарантирован.

Только после этого, оглядевшись и оценив обстановку, консорт позволил себе отвлечься на личное. И едва не поседел прежде срока, разглядев совершенно белое лицо Императрицы.

Правда, паника оказалась преждевременной: абсолют абсолютов была крепкой женщиной. Поэтому, пока супруг, тихо матерясь себе под нос, при помощи кстати подоспевшего врача оказывал ей помощь, она сумела частично взять себя в руки. Чему поспособствовал заряд обезболивающего лекарства; сразу стало легче жить и думать. Не дожидаясь окончательного приведения себя в чувство, Императрица принялась командовать.

Она действительно очень испугалась, поэтому и начала организацию наведения порядка с поисков самых важных людей: тех, кому доверяла.

Ариадне было всего восемнадцать, когда не стало отца. И вообще больше никого не стало: только она — и огромная, увязшая в бесконечной войне Империя. Но тогда она нашла для себя выход, оказавшийся единственно правильным: довериться тем, кому доверял Владимир, и первым из этих людей был Ульвар сын Тора.

Полубог не был близким родственником Императрицы, но она прекрасно помнила, как терпеливо этот мрачный великан сносил попытки младшей из императорских детей покататься на нём верхом, и с какой снисходительной лаской к этому человеку относился отец.

Это теперь она понимала, что то отношение было очень нездоровым: не воспринимал Владимир ярла Йенсена как человека, и относился к нему не как к человеку, а как к страшному, грозному, но послушному и верному зверю. Да он, если подумать, таковым и являлся…

Но детские привычки — они самые сильные. И вот в такие моменты Ариадна вспоминала тех, кого помнила теплом по своему далёкому детству.

Например, алый егерь Мирогор Ковыль. Он уже тогда, в её детстве, возглавлял в первом секторе группу «Десница» СВОРы, и уже тогда выглядел именно так, как сейчас: светловолосый мужчина неопределённого возраста с неожиданно тёмными карими глазами, недовольным выражением лица и повышенной ворчливостью. Или тлатони (высший аристократический титул у тольтеков; всё тот же князь, иначе говоря) Тототл Чёрное Сердце, уже старый и очень мудрый тольтек, бывший легат третьего легиона «Гарпия».

Один только белый егерь и глава группы «Щит» первого сектора Джино Фармазотти был слишком молод для того, чтобы вписаться в эту компанию: он был ровесником Императрицы. Но всё равно пользовался её уважением и симпатией как за свой лёгкий жизнерадостный нрав, вполне характерный для романца, так и неожиданный для такого на первый взгляд легкомысленного человека цепкий острый ум. Кроме того, нынешнее событие лежало в его компетенции почти в той же степени, что и у Ковыля.

По счастью, все, кого находила нужным позвать Императрица, откликнулись, и на душе у неё стало гораздо спокойней. Да и первый страх уже прошёл.

Ольга была, наверное, единственным человеком, не сообразившим, кто именно совершил это нападение. Здесь не надо было думать: слишком уж специфический метод был применён. А, значит, лиепчи.

Этот вид был… странным противником. Наверное, потому что он обладал слишком похожим на человеческий обликом, схожим строением, близким химическим составом — и совершенно иной логикой.

Первые контакты с этим видом прошли очень мирно и успешно. У них даже мимика была похожа на человеческую, и поначалу этому общению предрекали большое будущее. Когда началась война, лиепчи не присоединялись к Альянсу, велись переговоры об оказании поддержки людям. А потом вдруг — бах! — оборваны все только начавшие налаживаться связи, исчезли все дипломаты, а к травле человечества присоединился ещё один вид. Как, почему, для чего? В чём была причина такой резкой перемены? Люди ломали головы до сих пор, но ответа на этот вопрос не было, даже пленные на удивление молчали. Почему-то выжать правду о диспозиции сил и состоянии армии было гораздо проще, чем это. Единственный ответ, который получали люди, был «вы не сможете понять» или «вам это не нужно».

Поскольку те же ответы обычно следовали на вопросы о религии (было точно известно ещё с довоенных времён, что понятие такое — религия, или философия, — в их социуме было), основным предположением приняли религиозные причины. Но какого рода, и почему такие внезапные?

Странными были и их технологии. Рияры, хильтонцы, циаматы; они все были дальше от людей, но принципы действия их техники были вполне понятны. Не сразу, не вдруг, но с ними удалось разобраться. А вот с лиепчи удалось лишь обнаружить способы борьбы. Как летают их странные корабли, похожие на капельки ртути, из чего состоит та субстанция, которую они используют в качестве оружия? Для войны хватало и того, что энергоны и плазмомёты были вполне эффективны, а энергетические щиты успешно противостояли агрессивным воздействиям. Над остальным бились два с половиной века совершенно безуспешно. Самой вероятной версией было использование лиепчи какого-то принципиально совершенно иного вида энергии или материи, воссоздать которые люди по неизвестным причинам не могли. Как ни парадоксально это звучит, воссоздать, судя по всему, не могли именно потому, что были людьми.

У всей техники лиепчи, если её можно было так назвать, имелась одна точно выясненная особенность: у них не существовало такого понятия, как «автоматика». Вообще, в принципе, как процесса. Любое действие руководилось лично кем-то из живых разумных существ, и автономно не протекал ни один процесс. Поэтому наиболее эффективным средством борьбы с ними (в вопросах диверсий и слежки) до сих пор являлась именно автоматическая электроника. Лиепчи с большим трудом воспринимали процесс функционирования техники, рядом с которой не было людей. То есть, они просто не могли поверить, что такое возможно.

Из всего этого следовал простой вывод: как бы ни было осуществлено это воздействие, где-то очень недалеко присутствовал кто-то из лиепчи.

Это было просто и понятно. Но одна непонятная деталь во всём произошедшем была.

Люди давно привыкли, что боги сами не способны нанести вред Иным, разве только опосредованный. Например, ослепить, или напугать. Но сейчас именно Перун отразил нападение, а прежде подобного они не умели.

Те из собравшихся, кто был в курсе последних божественных неприятностей (все те люди, которых позвала на экстренное совещание Императрица, принадлежали к их числу), логично предполагали связь между двумя событиями, но пока молчали. Во-первых, посторонних было слишком много, во-вторых, спешить с подобными высказываниями не имело смысла: всё равно основной разговор начнётся в императорском кабинете, а не здесь, посреди бальной залы.

Здесь имелось другое и тоже очень интересное развлечение, а именно — уникальная композиция «Ульвар сын Тора и его жена». Сам факт её существования особого интереса у этих людей не вызвал; всякое бывает, да и кому какая разница. Поэтому девочку внимательно рассмотрели, составляя примерное представление, да выбросили из головы.

Как оказалось, напрасно. И наблюдать стоило не за ней, а за Ульваром, и именно вот в такой экстренной ситуации. На взгляд стороннего наблюдателя, ничего необычного в его поведении не было, никаких заметных перемен не случилось. Но для тех, кто хорошо знал этого абсолюта, показательны были именно мелочи.

Никто из этой группы лиц всерьёз сына Тора не боялся. Просто потому, что они слишком хорошо его знали, а слухи и репутация были лишь словами. Ульвар не был страшным или жестоким человеком; во всяком случае, теперь и в общении со «своими». Более того, его было довольно сложно действительно вывести из себя и спровоцировать. Он в самом деле скорее напоминал точный отлаженный механизм, пугающий своим жутким образом, но никогда не отходящий от программы.

А то, что они сейчас наблюдали, было… сбоем?

Нет, он не стал вдруг белым и пушистым; подобное не на шутку встревожило бы всех начиная с самой Императрицы. Но один только факт, что по непонятной причине абсолют не успел правильно среагировать на удар Перуна, был достоин внесения в анналы. А уж то, что сын Тора кого-то уговаривал, повергло всех этих людей в шок. На этом фоне меркло даже последовавшее за уговорами почти трогательное прощание четы Йенсенов.

Даже Джино, человек весьма специфический и не теряющийся ни в каких обстоятельствах, сейчас болтал скорее по инерции, тараща на скульптурную группу и без того огромные тёмные глаза, в которых сейчас только слепой не прочитал бы граничащее с шоком удивление.

Но развлечение окончилось, первое удивление тоже прошло, и даже на пострадавшие глаза Ульвара была наложена повязка. И вереница людей (поводырём для раздражённого таким положением вещей, но молчащего сына Тора послужил Тототл) потянулась куда-то в недра дворца, оставив позади разгромленную бальную залу, где сотрудники СВОРы в тёмно-серых мундирах с алыми шевронами (соответствовавшими группе «Десница») наводили порядок.

СВОРа, или Служба Выполнения Особых Работ, отвечала за безопасность в самом широком смысле этого слова и содержала в себе четыре направления, или четыре группы: «Террор», «Щит», «Длань» и «Десница», различавшиеся кроме названия ещё и по цветам. Первая, чёрная, отвечала за разведку, боевую разведку, диверсионную деятельность и за собственную безопасность; именно к этой группе относились Наказатели. В ведении второй, белой, была контрразведка, борьба со шпионажем, работа с пленными; именно к ней относились почти все военные и околовоенные исследовательские институты. Третья, серая, представляла собой фактически дипломатическую службу, отвечавшую за контакты с видами, не проявлявшими к человечеству агрессии. А последняя, алая, обеспечивала порядок в человеческих секторах, контролировала работу правоохранительных органов, отвечала за безопасность императорской семьи. Так что, можно сказать, сегодняшние события были провалом практически всех групп сразу.

Обосновалось спонтанное совещание в одном из специально для таких целей предназначенных кабинетов. Небольшое светлое помещение с минимумом мебели, которая сводилась к десятку кресел вокруг Т-образного стола, во главе которого консорт усадил свою бледную Императрицу.

— Думаю, не стоит ходить вокруг да около, — опускаясь в кресло, проговорил Перун. — Выяснился один прелюбопытный факт… Впрочем, по порядку. Во-первых, как показала практика, мы теперь тоже можем причинять вред иным, а, значит, способны оказать поддержку; что вы видели буквально несколько минут назад. Мы, конечно, не всемогущи, но, думаю, и это будет хорошим подспорьем. А ещё выяснилось одно довольно неприятное обстоятельство: лиепчи напали на вас после того, как узнали о нашем существовании. Почему — вопрос, конечно, интересный, но точно ответить на него пока нельзя. Есть предположение, что мы просто не понравились их богам, — хмыкнул он. — Или богу; я точно не знаю, сколько их. Что касается нынешнего нападения, надо дождаться возвращения Тора.

— Он ушёл бить великанов? — иронично хмыкнула Императрица. Сказки о богах она всегда очень любила, причём именно как сказки; в отличие от большинства обывателей, она-то была в курсе реального положения вещей. И кто такие боги, и откуда они попали на Землю, и для какой цели создали людей, и даже почему вернулись.

— Нет, — ухмыльнулся Перун. — Он ушёл проверять один момент, но скоро должен вернуться. Даже очень скоро…

— Вспомнишь Тора, он и появится, — проворчал Мирогор, разглядывая довольного бога, явившегося прямо сразу в кресле.

— Ну что, сынок, за тобой должок, — пакостно ухмыляясь, сообщил он.

— Это вот ты кому сейчас сказал? — недобро хмурясь (правда, под повязкой это было плохо заметно), пробурчал Ульвар.

— Тебе, тебе, — захихикал Тор. Выглядело это жутковато. — А если я скажу, что разобрался не только в механизме сегодняшнего нападения, но выяснил роль твоей жены во всём этом, и даже с высокой степенью достоверности установил, как, когда и почему она попала в наше время, ты что скажешь?

— Я дам тебе в ухо, — поморщился Перун. — Хватит введений, рассказывай. Ты вроде ещё и про лиепчи обещал выяснить?

— А я выяснил. В общем, в их агрессии виноваты мы. Опосредовано, правда, но мы. Точнее — наша предопределённость. В подробности я не углублялся, но могу сообщить следующее: лиепчи считают, что будущего и прошлого нет, есть только бесконечно длящееся настоящее. И наше знание будущего было для них не то страшным грехом, не то страшной карой, от которой они пытались нас спасти. Самое смешное, что при этом они сами уделяют огромное внимание прогнозированию и расчётам; я уж не знаю, как у них в головах всё это собирается в цельную картину. У меня сложилось впечатление, что именно этот их бог именно за эти самые расчёты и отвечает. Или он просто всезнающий? Факт тот, что на жизнь их он особо не влияет, но когда спрашивают, даёт советы. Так вот, именно он обеспечил появление одной довольно специфической девушки в нашем мире, которое должно было запустить определённую цепь событий. И запустило весьма успешно; я уж не знаю, что именно планировали лиепчи, но анализировать результат довольно увлекательно. Судите сами: если бы не она, не попал бы Ульвар на Ирий. Если бы Ульвар не попал на Ирий, он бы не поучаствовал в штурме. Если бы он не поучаствовал в штурме… Как минимум, та группа, в которую он вошёл, погибла при исполнении своего задания, чем вполне могла спровоцировать проверки на других военных объектах, и результат всей операции был бы не такой блестящий. То есть, очень может быть, Ирий бы не отбили.

— Странно как-то получается, — задумчиво подал голос Тототл Чёрное Сердце. — Они организовали всё так, чтобы мы захватили Ирий? Мне кажется, им бы, наоборот, следовало этому противостоять.

— И я всё-таки немного не поняла про Ольгу, — от себя добавила Императрица. — Как они её сюда выдернули, и почему она оказалась на другой планете, вообще у циаматов?

— Понятия не имею, — пожал плечами Тор. — На оба вопроса, кстати. Могу только сказать, что и сегодняшнее событие прошло не без участия этой девочки. Скорее всего, она была… своего рода фокусом удара.

— Её же осматривали, — недовольно нахмурилась Её Величество.

— Во-первых, её осматривали специалисты по циаматам. А, во-вторых, вы же так до сих пор и не знаете, как работает техника лиепчи; так что даже если бы догадались, ничего бы не получилось обнаружить.

— То есть, она всё-таки опасна? И мы ничего не можем сделать? — мрачно поинтересовалась она. От внимания женщины не укрылось, как на мгновение нервно сжались пальцы Ульвара на подлокотнике кресла; наверное, только она это и заметила, потому что намеренно искала реакцию. И наличие этой самой реакции очень её порадовало.

— Ну, почему же? Есть один довольно безопасный выход, мы его потом обсудим, — пожал плечами почему-то крайне довольный Тор.

— Странная какая-то акция была, — подал голос алый егерь Ковыль. — Удар слабый, сопряжённый с огромным риском; даже без вмешательства свыше мы бы довольно быстро отстрелялись, практически сразу за появлением Перуна подоспела охрана. Если это было покушение на Императрицу, то оно было довольно криво что задумано, что выполнено. Если эта ваша женщина из прошлого была фокусом, как вы говорите, то где была гарантия, что рядом с ней присутствует Императрица? Или они настолько плотно за ней следят, что видят её глазами?

— А это мы сейчас узнаем, — прозвучал очень ошарашенный голос Её Величества. Всё внимание тут же сконцентрировалось на ней; выглядела женщина вполне сообразно собственному тону. — Нашлась ударная группа. Более того, она сдалась без боя и желает пообщаться. Так что пойдём-ка мы…

— Нет, — оборвал её Муэто.

— В смысле? — озадачилась женщина.

— Мы — пойдём, а ты отправишься отдыхать и восстанавливаться, — невозмутимо пояснил Перо Совы. Мужчины тут же поспешили отвести взгляды, пряча улыбки.

— На каком основании?! — возмутилась Императрица. — Ты…

— Ариш, ты просто очень увлеклась, — улыбнулся мужчина. — И если ты немного подумаешь, то согласишься, что я прав. Во-первых, в таком виде тебе лучше не показываться подданным. Во-вторых, это просто небезопасно, и это ты сама должна понимать. В-третьих…

— Ладно, ладно, уговорил, — махнула на него Её Величество. — Но спекул ты возьмёшь!

— Разумеется, — кивнул Муэто. — Только не я, а Мирогор с Джино, это всё-таки их работа, а мы с Ульваром посмотрим со стороны.

— Это точно. А то если его увидят, разговора может и не получиться. Мы его выпустим, если они будут плохо себя вести, — с широченной улыбкой подтвердил Джино. На том и порешили.

Мысль, что де-юре сына Тора там вообще быть не должно, никому в голову не пришла. У него, как и у некоторых других абсолютов, накопилось сразу несколько званий, два из которых — как раз в СВОРе. Ещё со времён своего палачества он являлся белым егерем (высшее, к слову, звание в этой структуре), а чёрный трибун соответствовал чёрному егерю. Так что номинально он вполне мог представлять как группу «Террор», так и группу «Щит».

Разумеется, во дворец пленных вести не собирались, и мужчинам пришлось немного полетать. Вся суета с перелётами, с выяснением обстоятельств и обеспечением условий для беседы заняла чуть больше часа.

Лаборатория, в которой содержались пленные, на нормальных людей производила гнетущее впечатление. Особенно выставленные вдоль стен полтора десятка высоких колб-стаканов, предназначенных для «хранения живого материала», — ёмкостей трёх метров в высоту и метра в диаметре, стенки которых были сделаны из прозрачного сверхпрочного пластика и укреплены силовыми полями. Сейчас четыре из них были заняты новыми постояльцами, ещё шесть — затянуты матовой плёнкой, скрывающей содержимое. Да и остальное помещение не вызывало приятных эмоций; стерильно-белые стены, препараторский стол с манипуляторами и разнообразными приборами. И только три удобных кресла выбивались из общей холодной безликости помещения.

Пожалуй, единственным, кто мог на всё это взирать с удовольствием, был Ульвар сын Тора, сейчас находившийся вместе с Императором в помещении оператора. С удовольствием и сладким щемящим чувством ностальгии.

Лиепчи выглядели как… лиепчи. При всей похожести, перепутать их с людьми было невозможно: матово-белая кожа, слишком узкие лица со слабо выступающими носами и тонкими губами, слишком большие странные тёмно-зелёные глаза без белков и зрачков. Волосы у них росли необычно: широким гребнем ото лба до затылка и дальше небольшой гривой на шее. На голове волосы были очень длинные, собранные в множество мелких косичек хитрого плетения с какими-то тонкими светлыми нитями, а на шее — наоборот, короткий лохматый пушок. Человеку было довольно сложно отличать этих существ друг от друга, разве что по цвету волос. Который, к слову, был совсем уж нечеловеческий: яркие, чистые, насыщенные цвета спектра.

Их было всего четверо. Два красных разных оттенков, один ярко-зелёный и один канареечно-жёлтый. Все в обтягивающих чёрных комбинезонах без видимых знаков отличия, все с одинаковыми торжественно-невозмутимыми лицами. Изолированные друг от друга и от окружающего мира колбами силовых полей, они спокойно сидели на полу и неподвижно, не моргая, таращились на вход. И, странно, ощущение торжественного ожидания, запечатлённое в их на первый взгляд расслабленных фигурах, отметили все, кто за ними наблюдал. И подобное нельзя было назвать видовой особенностью; они точно также, как люди, боялись, ненавидели и нервничали в случае опасности. А сейчас… как будто они совершенно не боялись, и точно знали, что им ничего не грозит.

Сначала в комнату вошла пара техников и принялась за настройку оборудования. Впрочем, это заняло немного времени, да и одного специалиста вполне хватило бы; но так было положено. Явление обслуживающего персонала оставило лиепчи равнодушными, они даже не глянули в их сторону. А вот когда спустя пару минут дверь открылась, и на пороге показался идущий первым Мирогор, пленники заметно оживились. Они внимательно следили за тем, как неторопливо рассаживаются в удобных креслах мужчины, как аккуратно и точно также спокойно Мирогор активирует спекул. А когда в поле зрения лиепчи появился образ Императрицы, все четверо торопливо и даже как-то порывисто поднялись на ноги. Чем удивили, и даже почти шокировали людей; Иные как будто точно знали, кто перед ними, и очень по-человечески проявляли уважение.

— И что же вы желали нам сообщить? — нарушил тишину недовольным голосом Мирогор. Всё происходящее крайне не нравилось подозрительному и крайне пессимистичному русичу.

Устройство для перевода было включено в каждую «колбу», так что проблем с взаимопониманием не было.

Слово взял желтоволосый; коротко поклонившись, он начал долгую пространную речь. Переводчик, на пару секунд замешкавшись, начал свою работу. По мере монолога пленного лица людей всё больше и больше вытягивались.

— Мы уполномочены от лица своего народа принести извинения за жестокость и бессмысленные смерти в связи с последними событиями, и вместе с вами глубоко скорбим о погибших. Однако мы были вынуждены предпринять подобные меры, чтобы окончательно удостовериться в результате собственных действий. И теперь, кроме всего прочего, хотим поздравить вас с избавлением.

— Избавлением от чего? — не удержалась Императрица. Желтоволосый что-то коротко ответил с удивлённым видом, переводчик жалобно щёлкнул и мигнул синим огоньком, сообщая, что перевод найти не способен.

— Поясните подробнее, это понятие нам не знакомо, — быстро сориентировался Джино.

— В таком случае, думаю, начать стоит с другого, — присоединился к разговору после короткого переглядывания зеленоволосый. — Мы в прошлом тоже прошли через это, поэтому я могу рассказать так, чтобы вам стало понятно.

Суть дальнейшего рассказа можно было свести к следующему. Когда-то давно лиепчи были мировосприятием похожи на тех, кто называли себя человеческими богами, и тоже знали всё наперёд. А потом пришёл… кто-то. Они назвали его богом, но и сами не знали, кто или что это существо на самом деле. Если оно, конечно, существо. Оно взяло на себя груз знаний о будущем, избавив от него лиепчи, и они узнали новую жизнь. Причём видело оно не неизбежность, а варианты будущего и знало, как на него повлиять, чтобы добиться нужного результата. С тех пор прошло много лет, и лиепчи осознали, в каком ужасе жили прежде. Теперь они с осторожностью относились к вопросам о будущем, и старались как можно реже их задавать.

Встречу с человечеством эти существа сначала посчитали большой удачей, потому что тоже осознали близость двух видов, даже почти родственность. Каков же был их шок и удивление, когда выяснилось, что людьми управляют существа, имеющие те же заблуждение, от которых им удалось оправиться с большим трудом. Некоторое время потратив на раздумья, лиепчи решили любой ценой спасти людей, даже если это будет стоить жизни всему их или человеческому виду. Странная логика, но постичь её сейчас слушатели не пытались; и без того хватало, о чём подумать.

Тот, кто давал советы, и надоумил лиепчи сначала выступить против людей, потом — воевать. А потом вдруг сообщило, что цель близка, и осталось только людям завоевать Ирий.

Ольгу по их утверждению добыл из прошлого тот самый бог как раз для этой цели. Он именно так обычно воздействовал на события: через мелочи, крошечные незначительные факторы, которые, добавленные в общую картину, кардинально её меняли. Почему надо было так изгаляться, зачем нужна была конкретно эта женщина, как она попала из прошлого Терры на другую планету за тысячи световых лет, почему надо было так долго её на этой планете мурыжить, — всего этого посланцы не знали. Как не знали и того, каким образом захват Ирия людьми мог повлиять на природу богов. Точнее, на последний вопрос они ответили «замкнулась петля вероятностей, и неизбежность коллапсировала с невероятным». Отдельные слова были понятны всем, а вот собрать это в единое и, главное, объяснимое понятие не получалось. А проще лиепчи рассказать не могли: они, кажется, сами не до конца понимали этот процесс.

А сегодняшнее нападение было просто проверкой, причём проверкой именно богов, а не людей, и устроена она была уже по собственному почину Иных, без участия их странного бога.

В общем, на этом то, что могли рассказать лиепчи, закончилось.

— Ладно, отключайте этих, надо всё обсудить как следует, — скомандовала Императрица. Ульвар, прекрасно знакомый со всеми кодами и механизмами управления, тут же отдал команду, и ещё четыре «стакана» помутнели, пряча своё содержимое от посторонних глаз и отрезая от окружающего мира. Активировав связь между препараторской и комнатой оператора, сын Тора молча кивнул Императору на экран.

— Не нравится мне всё это, — сообщил Муэто.

— Согласен, Ваше Величество, — кивнул Мирогор. — Дурно это всё пахнет. Какие-то боги, какие-то вероятности, какие-то предопределённости…

— Ясное дело! Сначала, как выгоду почуяли, на нас известно что положили, и к Альянсу присоединились. А теперь прочухали, что справиться с нами не получится, и решили этих ребят кинуть. Ничего они нам по делу вот так не скажут, надо специалиста вызвать, пусть пообщаются. А то, может, вообще Ульвара привлечь; чего за специалистом мотаться! Ульвар, тряхнёшь стариной?

— Вот ещё, — возмутилась в ответ Императрица, не дав сыну Тора сказать ни слова. — Ни каких вытряхиваний старины, запрещаю!

— Почему, Ваше Величество? — озадаченно уточнил Мирогор. Подобный пылкий протест удивил всех мужчин: уж больно повод был незначительный.

— Запрещаю, сказала, и всё, — проворчала Ариадна. Посвящать окружающих в собственные планы и интриги она была не намерена. Конечно, результат одной-единственной комбинации уже превзошёл все самые смелые ожидания, и всерьёз в то, что сын Тора вдруг вернётся в прежнее состояние, она не верила. Но рисковать не желала. — Тем более, вполне может статься, что они говорят правду.

— Ваше Величество, вы здоровы? — осторожно поинтересовался Муэто, потому что остальные от такого выступления просто онемели.

— Нет, и ты это прекрасно знаешь, — съехидничала Ариадна. — Да что вы смотрите на меня как на умалишённую? Я же не предлагаю им вот так на слово поверить, в самом деле! Просто говорю, что это может быть правдой. А пытать их, или нет… вы не хуже меня знаете, что про свою религию они прежде ни под каким воздействием ничего не говорили, откуда такая перемена? Если они собрались нас обмануть, и всё это — грандиозная подстава, вряд ли они послали бы на такую операцию абы кого. Готова спорить с кем угодно: никакая пытка не поможет, ничего нового они нам не скажут.

— Может, всё-таки Ульвару попробовать? — хмыкнул Джино. — Он, говорят, тот ещё виртуоз был, а я-то не застал!

— Это, конечно, можно, — медленно кивнул Ковыль. — Но слова Её Величества вполне справедливы, толк от этого вряд ли будет. Осталось придумать, каким образом их проверить. Может, богов наших привлечь? Коль они обрели какие-то новые безмерные силы, может, и ложь чуять научились.

— Можно попробовать. Тем более, всё, что они говорили, вполне соответствует тому, что рассказал Тор, — удовлетворённая таким исходом переговоров, кивнула Императрица. — Вот и проверяйте, а завтра доложите. Потому что в любом случае думать об этом я буду завтра, на свежую голову.

Коротко обсудив сказанное, оставшиеся после исчезновения Императрицы в сугубо мужской компании офицеры решили действительно оставить всё до завтрашнего дня. А разговоры с богами оставили на Фармазотти. В конце концов, если паника, угроза покушения на Императрицу и прочие ужасы отменились, дальнейшее расследование ложилось целиком на его плечи. Тем более, что основные виновники были найдены. А все остальные отправились по домам.

Отправился домой и сын Тора.

Ульвар пребывал в глубокой задумчивости, в которую его повергли события дня. Хотя предмет его размышлений был довольно неожиданный.

Нет, думал он не об Ольге. А что о ней думать, если она дома, и, кажется, никакая опасность ей не грозит? Надо будет только с Тором потом переговорить, но это ерунда, с этим можно будет разобраться потом. Не так уж сильно он ненавидел богов; просто предпочитал с ними не пересекаться.

Раздумывал Ульвар, как это ни парадоксально, о смысле жизни. Он вдруг понял, что нынешнее его занятие не приносит того удовлетворения, которое должно было бы. В технике полубог разбирался, меньше любить это занятие не стал. Но… это было не то. То ли гены вдруг проснулись и начали осторожно намекать, что инженер — не совсем подходящая потомку грозных северных варваров специальность, то ли ностальгия нахлынула, не важно.

Важно, что сын Тора вдруг понял, что должность Первого Палача Империи была ему гораздо больше по вкусу, чем военные действия, работа Наказателя или пилотирование. Не то чтобы он вдруг ощутил прилив желания кого-нибудь зверски замучить или медленно убить; просто понял, что вот там он был на своём месте. Так иногда случается с людьми. Да и не задумывался мужчина о причинах столь неожиданного открытия и собственных желаний.

Хотя, наверное, если бы задумался, мог найти неожиданный ответ.

Всё дело в том, что последние изменения в жизни и мировосприятии не то чтобы пугали; скорее, заставляли полубога чувствовать себя очень неуверенно. Непривычные и странные это были мысли: желать о ком-то заботиться, желать кого-то видеть, радоваться чьей-то улыбке. Вот и хотелось всё это компенсировать чем-то понятным и привычным.

А палач из него объективно был очень хороший. Лучше, чем техник.

Так не придя ни к какому выводу, Ульвар махнул рукой на бесплодные мысли и сосредоточился на делах более полезных. Например, проверить, чем последнюю сотню лет занимались приказчики, ответственные за дела рода Йенсенов. В самом деле, лучше поздно, чем никогда.

До конца разобраться во всех тонкостях времени в дороге, разумеется, не хватило. Но один вывод сын Тора сделать всё-таки сумел: если кто-то что-то воровал, делал он это осторожно и не наглея. Наверное, тоже репутация абсолюта сказалась. А копать глубже… Ульвар никогда не любил экономику и финансы.

Дома же его ждало неожиданное открытие: Ольги на положенном месте, то есть в спальне, почему-то не было. Более того, не было там не только женщины, но и подушки, и даже одеяла. Растерянно хмыкнув при виде разворошенной и пустой постели, сын Тора прибег к простейшему средству поиска — кацалиоцли. И нашёл свою жену в довольно неожиданном месте.

Зрелище было… милым?

Наверное, кто-то другой подумал бы именно так при виде подобной картины.

Бьёрн в отличие от большинства лошадей спал совсем по-собачьи, лёжа на животе и сложным образом подобрав ноги. А прижавшаяся к его боку женщина, закутавшаяся в одеяло так, что наружу торчала только растрёпанная коса, выглядела очень забавно. При появлении в дверном проёме постороннего жеребец вскинул морду, явно готовый свою временную квартирантку защищать; нелошадиный у него был характер. Правда, опознав в визитёре хозяина, только тихонько фыркнул.

Озадаченно покачав головой, сын Тора аккуратно подобрал на руки женщину вместе с одеялом и подушкой. Ольга от этого не проснулась, только во сне вцепилась рукой в воротник мужчины и что-то тихо пробормотала.

А когда Ульвар засыпал в своей постели, обнимая тихонько посапывающую жену, мысли о настоящем и будущем его почему-то не тревожили.