Я все исправлю (СИ)

Глава 29. Явление народу

В понедельник в девять тридцать офисная дверь открывается и на пороге появляется он. Силин. Как его сюда занесло? Не хочу даже смотреть на директора, но что поделать — сила профессиональной привычки. Внешний вид схватываю за секунду: темно-синие джинсы, рубашка бледно-василькового цвета с галстуком из темной лазури, стянутом золотым зажимом, шерстяной пиджак в той же гамме, через руку перекинуто классическое пальто. На лице оттенок южного расслабленного загара, волосы благородно выгорели и стали на сантиметр длиннее — теперь ювелирно зачесаны назад. Явно где-то отдыхал. Но всё это мне совершенно безразлично.

— Доброе утро! — громко здоровается CEO, охватывая широким взором всех и каждого.

Сотрудники тихо присвистывают и переглядываются, не зная что и думать. Сам мегашеф пожаловал! Нерешительно здороваются в ответ. Делаю вид, что не вижу директора. Через секунду из кабинета выскакивает ошалелый Павел.

— Эрик Юрьевич! Вот неожиданность! — произносит заискивающим голосом.

— Просто Эрик, — поправляет руководитель.

— Конечно…Эрик. — Павел переваривает услышанное и пафосно продолжает. — Чем обязаны чести видеть вас?

Эрик вскидывает бровь — он явно не привык к подобному диалогу. Разглядывает Павла, словно зверюшку из зоопарка.

— Появились дела. Не хочу никого отвлекать, так что продолжайте работать в обычном режиме. Я сообщу, с кем хочу побеседовать. Павел, где я могу сегодня поработать?

— Занимайте любую переговорку, Эрик Юрьевич. У нас их две. — Вспоминает просьбу и поправляется. — Ну то есть просто Эрик.

На рабочих местах раздаются смешки.

— Спасибо.

Эрик подходит к моему столу. Всё же заметил. Опускаю голову ниже. Бесполезно.

— Саша, привет. Сможешь зайти ко мне через десять минут?

Бросаю на шефа взгляд, вкладывая в него всё скопившееся презрение.

— Разумеется, — сухо отвечаю я.

Захожу в переговорку. Начальник уже обустроился, ноутбук включен, стул слегка отодвинут. Похоже, Силину не сидится. Стоит в ожидании. Тело повернуто вполоборота, ладони, за исключением больших пальцев, засунуты в карманы джинсов. Разговор не обещает ничего хорошего. Без лишних предисловий переходит к делу.

— Ты решила уволиться? — голос руководителя недовольный и жесткий.

Вот Маша! Не умеет держать язык за зубами! И что меня дернуло поделиться с ней планами? Ушла бы себе по-тихому без лишних сцен. Следовало догадаться, что болтливым подругам доверять не стоит.

— Да, — с достоинством отвечаю я.

— И куда ты уходишь? — директор скрещивает руки на груди. — Надеюсь, не к этому извращенцу?

— Какому еще извращенцу? — удивляюсь я.

— Который руки при себе держать не умеет, — Эрик поджимает губы. — Дмитрию, черт бы его побрал.

Я и сама недолюбливаю Дмитрия Ивановича, но Силин бесит меня сейчас куда больше. Какое ему вообще дело до того, куда я ухожу. Тоже мне, великий руководитель.

— Прости, но тебя не касается куда и к кому я собралась.

— Всё ясно, — смотрит на меня тяжелым взглядом и усаживается на стул. Показывает рукой на соседний. Я готова отшвырнуть этот стул куда подальше, но приходится сохранять лицо. Сажусь с недовольной миной. — И в чём же причина твоего увольнения?

— Прости, это шутка? — ошарашенно пялюсь на Силина.

— Разве я смеюсь?

Нет, не смеётся. Выражение лица скорее пугающее. На меня накатывает бешенство. Он что, с Луны свалился и ничего не понимает?

— Твои слова звучат как издевательство! — выпаливаю я, вскакивая со стула и отходя в сторону на пару метров. — Вы с Марком лишили меня единственной опоры — любимой работы! И ты спрашиваешь, как мне пришло в голову написать заявление?

— В смысле лишили?

— Да в прямом смысле. Вышвырнули из Москвы в момент крайней уязвимости.

— С ума сошла? Кто тебя куда вышвыривал? — Силин вскакивает со стула и подлетает ко мне вплотную. — Я хотел, чтобы ты отошла от кошмара после TED! Убедилась, что карьеры для тебя достаточно. Не жалела потом об упущенных возможностях. — Директор стоит в опасной близости и сверлит меня своими серыми глазами, затем дотрагивается до моего предплечья. — Ты же сама твердила, что Пушкин для тебя источник силы. У меня и мысли не возникло, что командировка станет для тебя пыткой. Я лишь хотел, чтобы ты пришла в себя и зажила полной жизнью!

— Полной жизнью? — меня пробирает истерический смех. Я одергиваю руку. — Ну да, ну да. Понизив в должности и урезав доход!

— Что ты городишь! Я оставил за тобой и должность и доход, чтобы ты в любой момент могла вернуться.

Силин, похоже, взбешен. Но я взбешена сильнее.

— Это что, прикол такой? — впиваюсь в Силина взглядом. Глаза директора блестят от ярости. — Моя зарплата стала в два раза ниже! И мне каждый день тыкают носом, что теперь я всего лишь маркетолог. Что мне пора учиться не высовываться и знать свое место.

— Этого не может быть. Никто не трогал ни твой доход, ни должность. — Упорно твердит Силин. Я теряю дар речи от услышанного. Разговариваю словно с глухим. Директор продолжает кипятиться. — Еще раз говорю. В Пушкине открывались большие возможности с точки зрения маркетинга. Я подумал, тебе будет интересно погрузиться в новый проект. Отвлечься. Но от тебя совсем не исходит инициатив. Видимо, я ошибся.

— Вообще-то Марк запретил мне даже нос высовывать и писать кому бы то ни было. А уж тем более тебе! Все вопросы мне дозволено решать исключительно с Павлом Мудрейшим. А его широта знаний в маркетинге ограничивается мизинцем на правой руке. — Злобно посмеиваюсь оригинальному сравнению. Теперь зависает Силин. Я продолжаю свою гневную тираду. — Нет инициатив, правда? Вот веселье-то. Да все мои предложения попадают в черную дыру! А скоро вообще протухнут за давностью лет. Ваша забота о моей скромной персоне достойна самых бурных оваций.

Лицо пылает. Давно я не позволяла себе подобных сцен, а с Силиным вообще никогда. Но последние слова мне понравились. Я вложила в них столько негативного вдохновения. Судя по внешнему виду, мой оппонент ошарашен, взбешен и растерян одновременно.

— Чушь какая-то. На кой черт ты тогда вообще согласилась? Не ехала бы и оставила всё, как есть! — на эмоциях выпаливает визави.

Нет, он точно с Луны! Приходится разжевывать, словно ребенку:

— Чушь? — фыркаю я. — Извини, мне хотелось кушать, а не очутиться на улице без гроша. Предложения оставить всё как есть мне, к сожалению, не поступало.

— Почему ты не позвонила мне? Мы бы с тобой всё решили, — голос Силина звучит раздраженно.

— Что-то я не заметила у тебя особого желания со мной общаться, — гневно парирую я.

Силин замирает на несколько секунд, берёт меня за локоть и строго смотрит в глаза:

— Это совершенно не так.

— Ладно, теперь уже неважно, — устаю пререкаться и отворачиваюсь.

— Что значит неважно, Саша? Посмотри на меня, — возвращаю на него взгляд. — Это важно. Это очень важно. — Говорит уже спокойнее. — И это совсем не соответствует тому, о чем мы договаривались с Марком. Дай мне час, чтобы разобраться в ситуации. Договорились?

— Как хочешь, — пожимаю плечами. Час ничего не изменит. — Я свободна?

Чувствую витающее в воздухе напряжение. Силин явно сдерживается из последних сил. Выхожу из кабинета. Похоже коллегам понравилось наше эмоциональное представление, потому что все любопытные головы устремлены на меня.

“Я готова тебя убить!”

Отправляю гневное сообщение Точилиной. Ответ не заставляет себя долго ждать:

“Это сейчас. Зато вечером будешь готова расцеловать. Спорим?”

Я негодую. Как же! Расцеловать. Не дождется!

“Кто вообще так поступает?”

“Только самая заботливая подруга на свете. Которая знает, что тебе действительно нужно”

Перечитываю сообщение, не веря своим глазам. Маша в самом деле считает, что мне нужно снова видеть Силина? Это всё потому, что я ей так ничего и не рассказала. Ни о своих чувствах, ни о его изменившемся отношении. Мне было слишком неловко. Подруга и не ведает, как сильно меня от него трясет! Еще не хватало снова вернуться к исходной точке. Только я успокоилась, взяла себя в руки, осознала, насколько к нему равнодушна. Ну уж нет.

“Мне нужно совсем не это! Мы еще поговорим.”

“Жду не дождусь. И желательно в мельчайших подробностях.”

Недовольно фыркаю, сидя в своем закутке. Сосредоточиться сейчас на делах выше моих сил. Вставляю в уши наушники и пялюсь в окно на центральную улицу города. Разглядываю прохожих, пытаясь успокоиться и привести нервы в порядок. Передо мной вырастает знакомая фигура:

— Зайди ко мне, пожалуйста.

Встаю, неторопливо складываю наушники в кейс, поправляю выбившийся из стопки листок, затем еще один, беру телефон — всё это время директор ждет — и неторопливо шествую за Силиным в переговорку. Руководитель открывает дверь и пропускает меня вперёд. Приглашает сесть. Присаживается рядом. Смотрит на меня своими ясными глазами и наконец изрекает:

— Саша, произошло ужасное недоразумение. Ты стала жертвой недопонимания между Марком и мной. Извини за случившееся. — Делает паузу на пару секунд, видимо, чтобы я ощутила силу его сожаления. Затем говорит куда более бодрым голосом. — Но мы сейчас всё исправим. Ты возвращаешься в Москву на свою позицию.

Молчу, переваривая услышанное. Меня отнюдь не захлестывает радость. Вот еще, буду бегать туда-сюда по чужой указке. Я вообще-то больше не хочу прежней жизни. Кто я ему, девочка на побегушках?

— Не поеду я ни в какую Москву, — недовольно констатирую я.

— Если это из-за Дмитрия, я поговорю с ним, и всё улажу, — директор пытается сохранять спокойствие, но от имени Дмитрия в его взгляде загорается бешеный огонек.

— Да причем здесь Дмитрий вообще? Я к нему и не собиралась переходить.

— Ну а что тогда? — Силин внимательно рассматривает мое лицо. Вздыхаю, закатываю глаза. Всё-то приходится растолковывать.

— Во-первых, мне некуда возвращаться. Квартира в Сити больше не моя. Во-вторых, мне и здесь хорошо. У меня здесь…пилатес, — на секунду задумываюсь, осознав, что аргумент недостаточно веский и добавляю. — И Федя.

— Федя? — шеф щурит глаза. Почему я вообще должна что-то ему разъяснять? Сказала же, никуда не поеду. Точка.

— Мой кот. И он любит свободу, — высокомерно говорю я. — Ему эти ваши московские высотки не по нутру.

Силин внимательно смотрит на меня, а потом разражается безумным смехом. Ну и человек! Никакого уважения.

— Саша, ты прелесть! — выдает на эмоциях и резко смущается. — Прости, я в рабочем смысле.

Само собой. Какие еще у него могут быть смыслы. С этой его Алиной. Напоминаю себе, что мне на Силина наплевать. Гляжу серьезно и зло.

— Я никуда не поеду.

— Вот как, — руководитель задумывается. Опускает взгляд. Затем произносит решительным голосом. — Тогда будешь работать здесь. Твоя должность и зарплата восстановлены.

Молчу. Смотрю на него. Размышляю. Через полминуты приходится дать ответ:

— Я не готова сейчас отвечать за весь маркетинг. Я и здесь-то пока толком ничего не сделала, а прошло столько месяцев.

— Давай так. Сначала реализуем маркетинговую стратегию в Пушкине, а через какое-то время вернешься к своим прошлым обязанностям.

О чём он вообще говорит? Да Павел ясно дал понять, что у моих стратегии и плана только одно место — мусорное ведро.

— Извини, но я вряд ли сработаюсь с Павлом. Все мои предложения были распяты на корню.

— Павлом? Нет, ты неправильно меня поняла. Я сам буду курировать маркетинг и все инициативы будешь обсуждать только со мной.

Я в недоумении. Это уж слишком. К такому я не готовилась за тот час, что прокручивала варианты развития событий.

— Что скажешь? — допытывается директор.

Анализирую: мне возвращают должность, зарплату, избавляют от общения с Павлом Ужасным, я могу заниматься чем хочу и реализовать свои творческие идеи, а кроме того, остаться в Пушкине. И единственный неприятный нюанс — общение с Силиным. Впрочем, если быть объективной, с ним всегда все вопросы решались легко. А то что у нас пропала дружеская искра, так может, оно и к лучшему? Так и должно было быть изначально. Мы ведь профессионалы.

— Я подумаю, — с умным видом изрекаю я и намыливаюсь к двери.

— Саша, — останавливает Силин.

Понимаю, что шутки с ним плохи.

— Пожалуй, я повременю с увольнением. Возможно, мы и сработаемся, — произношу деловым тоном и открываю дверь, чтобы выйти.

— Саша, — голос руководителя всё еще очень серьёзный.

— Что? — недоумеваю я.

— Пришли мне маркетинговый план, — завершает разговор директор и отправляет мне вслед улыбку.

— Всенепременно, Эрик Юрьевич.

Гордо выхожу из кабинета.

Возвращаюсь на свое рабочее место. Что это было? Силин приехал из Москвы, чтобы не дать мне уволиться? Зачем ему это надо? Он же ясно дал понять, что ему до меня больше нет дела. Или всё-таки решил, что мои знания ему еще пригодятся? Мы не обсудили произошедшее в Москве — то, как резко он от меня отвернулся. А впрочем, уместен ли такой разговор? Он всего-навсего стал вести себя со мной так, как и должен был изначально. Строго и сухо. Пусть я сейчас слегка огорошена поворотом событий, но ведь всё сложилось удачным образом. Мы заново выстроим наше деловое общение, а я больше никогда и ни за что не позволю чувствам взять верх над разумом.

Открываю на ноутбуке папку с маркетинговыми планами. Охватываю быстрым взором все шесть версий, превративших комплексную, всеобъемлющую программу действий в бестолковые точечные активности с вшивым бюджетом. Без сомнения Силину я сейчас отправлю первую версию. Только вот со сроками в плане теперь беда и надо оперативно внести правки. Пока мой мозг кипит и я анализирую, какие активности можно спасти и передвинуть, а каким в этом году уже “крышка”, замечаю боковым зрением семенящего в переговорку Павла. Вид у пушкинского управленца напряженный. Одним глазом наблюдаю за переговорами. Директор говорит ровно, Павел кивает. Никаких происшествий. Через полчаса встреча закончена. Павел выходит из кабинета и бросает на меня укоризненный взгляд. Похоже, я нажила себе врага.

Заканчиваю с планом и отправляю письмо Силину. Мне хочется побеседовать с ним, чтобы во всех красках представить детали, но у шефа конф-колл с видеосвязью. Отвлекать неуместно.

Решаю, что самое время пообедать. Отлучаюсь на законный час, неторопливо обдумывая новую сложившуюся реальность. После сытного обеда, съеденного с непривычным аппетитом, возвращаюсь в офис. Переговорка, в которой ранее обосновался Силин, пуста.

— А где директор? — безраличным тоном интересуюсь у стоящего неподалеку коллеги.

— Уехал. — Хитрым голосом констатирует он.

— Давно?

— Минут десять назад.

Я расстроена. Всё-таки хотелось дать личные пояснения по документу. Пиликает телефон. Сообщение в мессенджере от Силина, не писавшего мне два месяца:

"Я посмотрел план. Давай сделаем."

Печатаю уточняющий вопрос:

"Что сделаем?"

Ответ не заставляет себя ждать:

"Всё сделаем."

За час Силин изучил и согласовал мой план. За один короткий час! Поверить не могу. Неужели я наконец займусь делом? Чувствую, как в животе начинают отплясывать бабочки. Мне нравится, как работает мой новый шеф. И наши строгие, исключительно профессиональные отношения.

С улыбкой парю к рабочему месту. Замечаю на краю стола нечто инородное — черную, тонкую книгу в твердой обложке. Странички загнуты. Сразу догадываюсь, кто у нас мастер портить книги. На уголке красуется стикер, на котором аккуратным почерком написано "Тебе понравится". Беру книгу, рассматриваю обложку и прижимаю к груди — “Будь тем, кому всегда говорят “Да”.

Ну Силин, ну грязный манипулятор! По телу против воли разливается приятное, согревающее тепло. Кабинет освещает яркое, морозное солнце. Сажусь в кресло и завороженно смотрю в окно. Да, сегодня определенно очень хороший день.