Я все исправлю (СИ)

Глава 39. Разоблачение

Из сладкого сна меня вырывает противное жужжание телефона. Что за бессовестный человек звонит ни свет ни заря в субботу? Продираю глаза. Девять утра. Ладно, может не такая уж рань и всё же. С аватарки хитро улыбается Маша. Я не разделяю ее оптимизма. Сонным голосом отвечаю на вызов, впрочем, собеседница мой “привет” игнорирует.

— Саша, пока ты вчера лениво разлеживалась, я выяснила такое! У меня настоящая сенсация! Жуткая, в прямом смысле этого слова. Ты обалдеешь, клянусь тебе! — кричит Маша обезумевшим голосом.

— Что такое? — непонимающе отвечаю я.

— На корпоративе Луганская перебрала лишнего и такого мне понарассказывала! Решила, видимо, что мы с ней закадычные подруги и одного поля ягоды. Я всё записала. У меня ведь диктофон всегда с собой. Саша, это такой трындец! — Маша тараторит как сумасшедшая.

— Да что случилось-то?

— Ты сидишь? Сядь обязательно, чтобы в обморок не грохнуться. А лучше приляг. — Маша на секунду замолкает. Я не успеваю сказать, что еще не вставала. — Вот, кинула файл в чат. Давай слушай скорее и звони мне! Поняла?

— Угу. — Без особого энтузиазма соглашаюсь я.

— Ой, чуть не забыла. Я там немного всех пообзывала. Не серчай. Пришлось входить в образ.

Маша отключается. Неохотно открываю мессенджер. В нем красуется файл с заголовком "Беседа с А. Луганской. 13.01, 21:40". Не уверена, что мне хочется что-то знать об Алине — вдруг там всплывет Эрик. По какой-то неведомой причине меня всё еще травмирует их затянувшаяся интрижка. Но любопытство одерживает верх. Нажимаю на воспроизведение.

Беседа с А. Луганской. 13.01, 21:40

Алина: Круто, что ты теперь директор по маркетингу. Как ты сделала Лаврову! Уважуха!

Маша: Да я пока лишь исполняю обязанности. Но согласна с тобой. Пора бы этому уже измениться. У тебя что, тоже зуб на Лаврову?

А.: Еще какой.

М: Серьезно? Колись.

А: Ты первая. Правда, что ты Лаврову в Пушкин выперла?

М: А ты откуда знаешь? Вообще-то, я рассчитывала, что ее уволят. Но Марк сплоховал.

А: Болван.

М: И не говори. А тебе что до нее?

А: Меня она бесит.

М: Да она всех бесит. Тоже мне, удивила. Я-то думала, у тебя что-то стоящее…

Раздается смех.

А: Ладно, расскажу. Но только ты никому!

М: Само собой.

А: Да она с Эриком крутит. Всего через постель добилась, а другим карьеру делать не дает.

М: Через постель?

А: Ага.

М: Что-то я сомневаюсь.

А: Не веришь мне что ли?

М: А ты что, видела что-то?

А: Я не просто видела. Я знаю.

М: Да ладно! Расскажи.

А: Ну это долгая история. Короче, одно время мне немного нравился Эрик.

М: Понимаю. Не тебе первой.

Раздается хихиканье.

А: Ну ты знаешь, я не из скромных. Я привыкла добиваться своего. В общем пригласила Эрика на свидание. Замутила такую крутую фичу — написала ему письмо с личного ящика и подписалась инициалами. В фильме каком-то такую тему встречала. Это очень секси. Там круто получилось. Сейчас покажу.

В течение минуты слышатся только посторонние звуки: музыка, смех, приглушенные разговоры.

А: Зацени.

М: “Эрик, привет! Как ты смотришь на то, чтобы пообщаться вне работы? Буду ждать тебя в двадцать один ноль ноль в “Рандеву” на Пресненской набережной. PS: Кажется, я от тебя слегка без ума. А.Л.”. Вау, Алина. Ну ты крута вообще!

А: А то.

М: И чего? Он пришел?

А: В девять часов явился, не запылился. Я, конечно, была довольна. Подошла к нему, стала говорить всякие приятности.

М: Вот это да! Ты просто бомба!

А: Я-то бомба, да. А он, прикинь, на попятную пошел. Говорит, мол, неправильно понял. Ждал другую. Ну я то не дура, сразу просекла, что к чему. Кумекаешь?

М: По ходу кумекаю.

А: Вот гадина, представляешь! Сама карьеру делает, а другим не дает.

М: И чего в результате?

А: Меня это всё так взбесило, что я решила Сашеньку проучить. Эрик собрался уходить, а я устроила концерт со слезами. Театрально, конечно. Типа, какая я дура, что надумала себе всякого. Он утешать стал. А я ему говорю, "давай горе в вине утопим, раз такое дело". Согласился. Выпил, короче, очень много. Смотрю, а он-то готовенький.

М : Ну ты даешь!

А.: В общем приехали ко мне. А он уже ничего не соображает. Я начала его целовать. А этот придурок ни туда, ни сюда, еще и “уйди” мне говорит. Мне, представляешь?

М: Ну и козел!

А: Ага. Тут я не на шутку обозлилась. Лавровой значит “да”, а мне “нет”, прикинь? Тогда и решила, что это им обоим с рук не сойдет. Меня так еще никто не унижал.

М: Ты что, переспала с ним?

А: Больно надо. Он такой пьяный был, что и не смог бы, наверное, ничего. Он у меня на кровати вырубился. Ну я его раздела, не спать же в таком виде. Утром Эрик проснулся и решил, что мы с ним бурную ночь провели. А я что? Я переубеждать не стала. Сам виноват.

М: О-бал-деть.

А: Это еще не всё. Утром Лаврова в офис приперлась. Ну а я-то поняла, что у них с Эриком интрижка. Ну и намекнула ей, что мы ночь вместе провели. Ты бы видела ее лицо, когда до нее доперло! Я потом так угорала.

М: Вот это да.

А.: На следующий день вообще смех был. Саша такая опущенная была после своего позора на TED, а уж что с ней случилось, когда она меня с Эриком увидела. А он-то мне втирал, что сожалеет. Надеется, что я его прощу.

М: Ты что, и тогда Эрику ничего не сказала?

А.: С ума сошла? Да он бы меня сразу уволил. Я же еще в своем уме.

М: Твоя правда.

А: До сих пор от смеха угораю, как вспомню лицо Лавровой. Всё-таки месть сладка. Я считаю, справедливость восторжествовала. А то одним всё, другим ничего. А у тебя какие идеи насчет Лавровой? Расскажи. Чем смогу, помогу.

М: Есть у меня одна идейка. Сейчас я обдумаю ее хорошенько и с тобой поделюсь. Если я сделаю то, что задумала, голова чья-то на раз-два с плеч полетит.

А: Круть.

Раздается хихиканье.

В мессенджер прилетает сообщение от Маши:

“Ну что, послушала? Ты вообще въехала, что эта недалекая натворила? Позвони мне!”

Тупо пялюсь на открытый файл и не могу пошевелиться. Эта идиотка Алина испортила Эрику жизнь. Надумала себе чёрт знает что! Поверить не могу, что люди на такое способны.

“Маша, если всё это правда, то у меня нет слов.”

“Правда, правда. Еще какая. Я в людях разбираюсь.”

“Ты разрешишь мне отправить файл Эрику?”

“А то! Пусть сам разбирается с этой ненормальной. Я с ней больше дел иметь не хочу. Только не забудь ему сказать, что я его козлом не считаю. Это так, для пороху сказано было.”

“Маша, пообщаемся позже? Я сейчас в шоке.”

“Само собой. Позвони мне, когда придешь в себя.”

Бедный Эрик! Теперь-то мне понятно его странное поведение на TED. Еще бы, в такое вляпаться. Какая же гадина эта Луганская. Кто вообще способен на такие поступки? Не представляю, как поступать с подобными людьми. Алина внушает мне настоящий ужас.

Но неужели Эрик действительно ожидал увидеть меня? Мое сердце предательски трепещет. Я сопоставляю события из прошлого: маленькие знаки, когда директор проявлял излишнюю заботу, выходящую за рамки деловых отношений, как будто случайные прикосновения, взгляды, двусмысленные фразы и так и не случившийся несколько дней назад поцелуй. Спустя пару минут обуздываю нелепые фантазии и гоню прочь безумные мысли. Нет, этого не может быть. Просто бестолковой Луганской привиделась какая-то очередная чушь, учитывая ее больную голову. И всё, что я должна сделать — сообщить Эрику об имеющейся записи. Он заслуживает того, чтобы знать правду.

Целый час провожу в мучениях. Чувствую неловкость из-за того, что придется в очередной раз вмешаться в личную жизнь директора. Но ничего не поделаешь. Размышляю, как быть. Рассказать обо всём при личной встрече? Позвонить? А может и вовсе написать? Решаю для начала отправить сообщение в мессенджер:

"Эрик, привет! Прости, что в выходной, но у меня к тебе деликатное дело."

Через несколько секунд отмечаю, что сообщение прочитано. Сердце колотится в ожидании ответа. Но знакомое "печатает" на экране не появляется. Теряюсь в догадках, но в этот момент раздается звонок от Эрика. Выдерживаю две секунды, чтобы прийти в себя, и отвечаю на вызов:

— Привет! — в трубке звучит низкий бархатный голос. — Решил позвонить. Не каждое утро у тебя ко мне деликатное дело.

— Привет! — Не обращаю внимание на шутку. Ощущаю приступ волнения. Почему я не продумала разговор заранее? — Эрик, ты вчера говорил, что приедешь в четверг. А в понедельник никак не получится?

— Я буду в Казани до среды. А что случилось?

Понимаю, что личное откровение отпадает — неделю вопрос ждать не может.

— Эрик, даже не знаю, как тебе сказать. Это такой щепетильный вопрос. — Растерянно роняю я.

— Я заинтригован. — Эрик включает тембр соблазнителя, отчего хочется дать ему по лбу. Впрочем, новость сделает это за меня.

— Эрик, сейчас не до шуток. Боюсь, вопрос слишком серьезный.

— Говори, — голос собеседника становится строгим, но доброжелательным. Стараюсь говорить спокойно, медленно и осторожно, понимая, что ступаю по минному полю:

— Вчера на корпоративе Маша Точилина общалась с Алиной Луганской. Она узнала некоторые интимные подробности ваших отношений. — В трубке повисает гробовая тишина. Набираю побольше воздуха в легкие. — Эрик, прости, что стала невольной свидетельницей ваших личных дел, но я обязана рассказать тебе об этом разговоре.

Молчание затягивается. Напрягаюсь.

— Эрик, ты здесь?

— Мм…

Если и бывает кошмарное "Мм", то это оно. Мне становится не по себе. Зачем я вообще ввязалась в это дело?

— Давай я отправлю тебе запись разговора Маши с Алиной, а ты уже сам решишь, насколько он ценен.

Тишина окутывает беседу еще несколько секунд, а затем Эрик оживает. Впрочем, скорее как труп, нежели живой человек.

— Отправляй, — завершает разговор отрешенным давящим голосом.

Отключаюсь. У меня трясутся пальцы. Общение прошло ужасно. Но жизнь не кинопленка и события назад не отмотаешь. Кидаю файл Эрику. В течение пятнадцати минут не нахожу себе места: не могу сидеть, не могу стоять, поэтому без устали хожу туда-сюда и изучаю углы и стены в комнате.

Прослушал или не прослушал? Кажется, прошло достаточно времени. А вдруг нет? Что делать теперь? Позвонить или ждать звонка от него? Нет, личное общение я сейчас не выдержу, чересчур травматично. Написать — самый безопасный вариант.

Решаю дать Эрику еще немного времени и переслушиваю проклятую исповедь еще раз. Думаю, за прошедшие полчаса ознакомиться с откровениями можно было раз десять. Но вестей от Эрика по-прежнему нет.

Не выдерживаю. Дрожащими руками набираю сообщение.

"Эрик, ты в порядке? Прослушал файл?"

Сообщение прочитано. Высвечивается обнадеживающее "печатает". Радуюсь — по крайней мере, он не оставит меня без ответа. Пялюсь на часы — стрелка убегает минимум на семь минут вперед, а оппонент всё еще строчит. Ожидаю увидеть простыню текста, ведь за это время иной умелец напишет целый рассказ. Наконец пиликает сообщение:

"Спасибо. Я разберусь."

Не верю своим глазам. И это всё? Может вторая часть затерялась при транспортировке? Жду еще. Ничего. Понимаю, разговор окончен.

С другой стороны, чего я ожидала от Эрика? Излития душевных ран? Неистовую благодарность? Нет. Как раз того, что он разберется. Да, всё правильно. Так и должно было быть.

Только успеваю привести состояние в относительный порядок и сосредоточиться на меню для Феди, телефон принимает очередное сообщение. Теперь от Маши:

"Надеюсь, ты еще не общалась с Эриком?"

Приветственное предложение мне не нравится. Уточняю с тревогой:

"Что такое?"

"Похоже, я погорячилась с разоблачением. Алина либо наврала с три короба и решила выставить меня полной идиоткой, либо добилась-таки своего. А я-то считала, ни первое, ни второе невозможно".

Что Маша такое пишет? Тревога опоясывает с головы до ног.

"О чём ты?"

Подруга кидает ссылку в наш чат.

"Посмотри. Только аккуратно. Там контент не для слабонервных."

Несколько секунд набираюсь храбрости, чтобы поднести палец к подчеркнутым символам. Была не была. На экране открывается ненавистный блог Голицыной. У нее новая аватарка — лицо расплывается в широкой улыбке Джокера, хотя она, наверняка, полагает, что голливудской. Перемещаю взгляд на изображение. До улыбки Ульяны мне больше нет никакого дела. Пожалуй, при переходе на подобные фото не мешает ставить значок 18+. Зрелище поистине травмирующее.

На фотографии двое. Эффектная молодая девушка всем телом прижимается к ухоженному красивому мужчине и высоко задрав ногу, полуобхватывает кавалера. Зрителям демонстрируется глубокий вырез обтягивающего чёрного платья, и длинная обнаженная нога с туфлей-лодочкой на десятисантиметровой шпильке. Любовница с идеально гладкими темными волосами одной рукой держит щёку партнера, другой, словно в эротическом фильме, обхватывает шею и страстно целует его. Пальцы джентльмена раскинуты на ее животе. Оба так поглощены друг другом, что не обращают внимание на снимавшего.

Мне хватает миллисекунды, чтобы распознать на фото Эрика и Алину. Подпись к посту гласит:

"Кто сказал, что в ИТ не бывает страстей? Нет дыма без огня. Вовсю попахивает чьим-то разводом. Похоже, сердце красавца Силина снова свободно. Точнее, снова занято! Ловите привет от горячей парочки. Желаю вам не менее жаркой субботы!"

Я стою как вкопанная. Проклинаю всё на свете: Эрика, Алину, свою дурость, глупое желание вмешаться в чужую жизнь и, разумеется, себя. Мне хочется провалиться сквозь землю, а заодно прибить Точилину с ее идиотскими разоблачениями.

Какое счастье, что у нас с ним ничего не было! Даже не представляю, как бы я себя сейчас ощущала. Всё-таки, шестое чувство не подвело. Стать любовницей при любовнице. Что может быть унизительнее? Разве что развлечение на одну ночь.

Меня гложет обида и презрение. Мечтаю об одном — развидеть мерзопакостное фото с влюбленным пташками. Вот бестолочь. Еще глаза ему открывать собралась. Ужасно, конечно, представлять Силина с Луганской. Подобный выбор страшно разочаровывает и даже как-то унижает, но любовь зла. Представляю, какой дурой он меня счел! Как еще он обошелся без сквернословия? После такого я никогда больше не смогу смотреть ему в глаза. Придется прятаться за солнцезащитными очками, как Анна Винтур и Карл Лагерфельд.

Завтра у меня встреча со Стасом. У нас с ним свидание и мы, наверняка, зажжем похлеще этой противной парочки. Стас — мое будущее. И я должна думать о нем, а не о похотливом начальнике.

Весь день не нахожу себе места, то и дело прокручивая разговор с Силиным и дословно вызубрив пост Голицыной. Я немного поплакала — исключительно из-за очередной “лужи” — и продолжаю заниматься извращенным самобичеванием.

Силина-мужчины для меня больше не существует. Только Силин-директор. Отныне и во веки веков в общении с ним я буду сухая, строгая, серьезная и исключительно профессиональная. Ни один мускул на моем лице больше не дергнется.

Чтобы добить себя окончательно и раз и навсегда усвоить урок — никогда не суй нос в чужие дела и не распространяй сплетни — захожу в аккаунт блогерши перед сном. Морально готовлюсь отхлебнуть очередную порцию из горькой чаши позора. Не получается. Чаша опустела — пост бесследно исчез из ленты.