Я все исправлю (СИ)

Глава 77. Чистоплюй

Утром в офис приезжает Павел. Маша тут же летит к нему навстречу. Когда я захожу в зону отдыха, сладкая парочка вовсю воркует на мягком кожаном диване. Плюхаюсь на соседнее кресло. Гляжу на управляющего — новая стрижка, удачно сидящий костюм и никаких галстуков из "Гарри Поттера"! Он определенно похорошел. Влияние Маши идет Павлу на пользу.

— Ты самый талантливый. Самый умный. Самый красивый. — Маша с нежностью поправляет мужчине воротник рубашки и ласково теребит по щеке. — Помни об этом.

— Машуня, — Павел покрывается легким румянцем.

— Я говорю правду, ты же знаешь, — чмокает Павла в лоб. — Тебе пора.

Невольно улыбаюсь. Услышать такие нежности от Маши дорогого стоит. Как же классно она умеет поднимать дух и внушать веру в себя. Павел цветет и пахнет.

— Дамы. — Мужчина медленно поднимается и расправляет подол пиджака. Настоящий франт из высшего общества.

— Иди, иди, мой Геркулес, — приговаривает Маша.

Павел бросает на Машу влюбленный взгляд и неторопливо удаляется на встречу с Марком — президент собирается сделать управляющему какое-то предложение. Провожаю Павла взглядом, а после взираю на блаженно улыбающуюся подругу:

— Маша, куда ты спрятала Павла? Кто этот интересный мужчина?

— Ты соскучилась по напыщенному индюку? — девушка сбрасывает туфли и закидывает ноги на диван.

— Как ты можешь так говорить?

— Что? Надо смотреть правде в глаза. — Маша зевает и прикрывает рот рукой.

— Невероятно… — закатываю глаза, поражаясь Машиной прямоте.

— Я, что называется, работала с имеющимся материалом. К счастью, он оказался весьма податливым. И получилось слепить нечто приличное. Надо отшлифовать и покрыть лаком. А там, глядишь, еще отбрыкиваться от конкуренток придется. — Серьезно объясняет Маша.

— Я восхищена проделанной тобой работой, — столь же серьезно говорю я.

— Так я же для себя лепила. Куда приятнее ходить под руку с интересным мужчиной, нежели с крокодилом. Разве я не права?

Смотрю на Машу в упор несколько секунд, а потом разражаюсь безумным хохотом. Подруга хохочет вместе со мной.

— Ты неисправима!

— Шутки шутками, а ведь мы собираемся жить вместе, — отсмеявшись, сообщает Маша. Мой рот от удивления открывается сам собой.

— Обалдеть. В Москве или в Пушкине? — задаю вопрос и сразу понимаю, насколько он дурацкий. Ведь Маша и есть сама Москва. У них один темперамент, один пульс. Подруга закатывает глаза. — Ну разумеется. Слушай, а ведь если так и дальше пойдет, то не успеем оглянуться…

Не успеваю договорить. Маша подносит палец к губам, призывая меня замолчать.

— Тссс…Я и так травмирована, а ты нагнетаешь!

— Чем травмирована?

— Как чем? Сама подумай. Мне придется убирать разбросанную одежду. — Маша загибает большой палец на руке, — Мою, если ты вдруг не догадалась. Мыть грязные чашки и тарелки каждый божий день, — за большим пальцем следует указательный. — Мои, мои тарелки. Но хуже всего — я больше не смогу ходить по квартире голой! — подруга тяжело вздыхает, бросив взгляд на большой палец, который неуверенно сгибается вслед за первыми двумя.

— Почему не сможешь?

— Хочешь, чтобы Павлушу удар хватил?

— А может он тоже любит расхаживать голым. — Мое воображение невольно рисует обнаженного Павла, и мне становится неловко. Маша от изумления открывает рот. Отгоняю пошлые мысли, как можно скорее добавляя: — И сооружать горы из грязной посуды. Или носков.

— Ну-ну, — бурчит Маша. — Пока он успешно маскируется под чистоплюя.

Мы задорно смеемся и болтаем о пустяках. Спустя двадцать минут возвращается Павел, расплываясь в радостной улыбке.

— Обо мне судачите, барышни?

— Павлуша, ну как прошло? — Маша подбегает к мужчине и хватает его за рукав. Павел улыбается еще шире. — Ну говори же!

— Президент предложил мне пост финансового директора. Он считает, что компании пора привить ответственное отношение к деньгам. И моя скрупулезность здесь как нельзя кстати. И это не мои слова, а самого Марка Петровича.

Маша делает круглые глаза и бросает на меня озадаченный взгляд через плечо, означающее нечто среднее между “вау” и “это полный кошмар”. Мои волосы встают дыбом. Для пушкинского управляющего подобное повышение, конечно, круто, а вот для всех остальных означает только одно — теперь придется бороться за каждый рубль. Потому что пройти через сито Павла — та еще пытка.

— Павлуша, ты гений! Ты это заслужил, — щебечет Маша. — Давай вечером отпразднуем!

— Всенепременно, Машуня. У меня еще есть дела. Я найду тебя позже.

Павел удаляется. Маша смотрит на меня и на ее лице проступает тревога.

— Надеюсь, мне не придется согласовывать с Павлушей бюджет. Я этого не выдержу. В рабочих вопросах он страшен.

— Ничего, Машуня, — подтруниваю над подругой я. — Ты справишься. Максимум, о чем попросит Павел, убрать один ноль.

Мы обе не выдерживаем и громко хохочем. Неужели я снова могу смеяться?