Задача с яйцом

Глава 10. Смерть Кощеева

Бессмертный никогда не задумывался, как именно он переносится на нужные Колёса. Рисунки в одной из лабораторий только упрощали процесс, помогая сконцентрироваться и сделать всё точнее, но перемещаться он мог и без них, как жители Пятого колеса. Один он так и делал, но в присутствии Северины это давалось чуть сложнее, и он предпочитал перестраховаться и пользоваться рисунками.

Сейчас Кощей спешил. Объективного повода бояться за Северину не было, всё же ему обещали не вредить ей и вряд ли собирались нарушить это обещание даже без угроз. Девушка достаточно благоразумна, чтобы не наворотить дел и никого не обидеть, тем более сидя в клетке, но…

Кощей волновался за свою помощницу нерационально, и это казалось уже почти привычным.

Вернуться моментально не получилось. Сначала пришлось поискать «то — не знаю что», которое оказалось у Северьяна. Брат не мог не удивиться тому, что Бессмертный явился к нему один, но поверил в правдивую ложь о том, что девушка захотела осмотреться: решение как раз в её духе. Пришлось, правда, немного задержаться у него, ответив на несколько насущных вопросов: повода сбежать сразу не было, а тревожить Горюнова не стоило.

Несмотря на разную плотность, время шло на всех Колёсах одинаково, так что полчаса минули не только у Кощея, но и на Втором колесе. Вернулся он на то же место, с которого уходил, и в первый момент нешуточно растерялся: здесь явно что-то происходило. Местные редко собирались большими компаниям, в них говорила природная осторожность и привычка прятаться от слишком крупных и опасных хищников, особенно редко показывались наружу женщины: более хрупких, уязвимых и малочисленных, их тщательно оберегали. Сейчас же возле узилища Северины собралась толпа человек из тридцати,, в которой виднелось несколько округлых, миниатюрных в сравнении с мужчинами фигурок.

Кощей нашёл взглядом единственного в этой толпе старшего — одного из тех, кто договаривался с ним об обмене. Он сидел совсем рядом с клеткой Горюновой со странно задумчивым и одухотворённым видом.

Бессмертный успел встревожиться и решительно двинуться к нему, готовый применять самые жёсткие меры, когда зазвучал звонкий голос Северины, лишь слегка приглушённый плетёными стенами клетки:

— Мой милёнок недотрога, он до свадьбы — ни-ни-ни! Ну и пусть живёт с рогами, есть бойчее пареньки!

Простой частушечный мотив местные выслушали с почтительным вниманием, после чего тихонько зашушукались между собой.

Кощей подошёл и опустился рядом со стариком на корточки. Самостоятельно разобраться в ситуации не стоило и пытаться.

— Что происходит?

— Твоя женщина очень талантлива, — огорошил тот. — Эти самобытные наивные стихи очаровательны. К тому же она выдумывает их на ходу, это достойно восхищения.

— Наверное, — растерянно кивнул Бессмертный и едва не поперхнулся сказанным, когда рядом прозвенело:

— У Кощея смерть стащили, ищет, надрывается. А молва-то говорила — сила его в яйцах!

— Я принёс то, о чём мы договаривались, — с трудом проглотил он частушку и сохранил невозмутимое выражение лица, — но его работу должна продемонстрировать… моя женщина, — почему-то это словосочетание далось с трудом и волнением. — Выпустите её.

— Уговор есть уговор, — нехотя согласился старик. — Но я бы хотел, чтобы ты оставил её здесь на некоторое время, мы бы о ней позаботились.

Бессмертный предпочёл не уточнять, насколько серьёзно это сказано.

— Не ходите, девки, замуж за козла бессмертного! Только юбку развязала, оглянулась — нет его!

— С ней точно всё в порядке? — пробормотал Кощей.

Нельзя сказать, что ему было очень обидно попасть в частушки, но непонятно — с чего? Насколько он успел изучить Северину, это на неё не походило, только и бояться как будто нечего: жива, здорова, в отличном настроении.

Старик отдал команду, возле клетки с неохотой собралась пара охранников, остальные слушатели стали расходиться — не спеша, поглядывая на пришельца и продолжая прислушиваться.

— Мой милёночек железный и башкой, и нравом. Вдруг в штаны к нему залезу — а и там подстава?

Или всё-таки обидно?..

— Ой! — Северина растерянно уставилась на шагнувшего к ней Кощея и расплылась в улыбке. — Ты вернулся!

До этого девушка сидела на полу, потом завозилась, пытаясь встать. Слишком резко дёрнулась, её занесло и впечатало носом в шкуру-подстилку. Глупо хихикая, Северина опять села, со второй попытки распутала конечности…

— Ой!.. — снова выдала она, когда Кощей не выдержал и, подхватив под мышки, поставил её на ноги. Весьма нетвёрдые, так что пришлось поддержать под локоть. — Как хорошо, что ты пришёл, — умильно глядя на него слегка расфокусированным взглядом, заключила Северина. — Ой!

Третье восклицание относилось к тому, что Бессмертный, окинув скептическим взглядом пошатывающуюся девушку, подхватил её на руки, благо «то — не знаю что» положил в поясную суму, чтобы не тащить в руках. Он наконец сообразил: состояние Горюновой больше всего походило на опьянение.

— Она что-нибудь ела? — хмуро спросил Бессмертный у старика, выбравшись из клетки. Девушка, пробормотав что-то невнятное, с удовольствием пристроила голову на его плече и сонно прикрыла глаза.

— Сказала, что хочет пить, — не стал скрывать стражник, — я дал ей свою фляжку с живицей. Что-то не так?

Кощей озадаченно нахмурился. Живицей тут называли древесный сок, который добывали прямо из жилого дерева и пили все местные жители, потому что с чистой водой были проблемы, особенно здесь, наверху. Забродил он у стражника, что ли? Настолько?!

— Я слышал, пришельцы с Третьего колеса от него дуреют, — припомнил старейшина. — Вот так, выходит?

— Мы с милёночком гуляли по лесной… Ой! — осеклась забормотавшая очередную частушку Северина, когда Кощей её слегка встряхнул.

— Нужны живые грызлы для демонстрации, — пресёк он посторонние разговоры.

Грызлы нашлись, кормовые: этими плодовитыми грызунами питались змеи, которых держали как домашних питомцев, в том числе — для охраны от тех же самых грызел.

Северина упрямо не желала просыпаться, но сквозь сон всё-таки повернула заводной ключ, пробурчав: «Ничего без меня этот ваш царь не может!»

Демонстрация оказалась вполне наглядной, грызлы в клетке в панике заметались, зашуршало и в листве по соседству, откуда с истерическим визгом выскочила пара грызунов, и дальше, докуда хватило звука — но хватило недалеко. Именно это стало причиной недовольства старшего, и неожиданно для себя Кощей оказался в роли не равнодушного настройщика мира, а — купца.

Снова пристроив окончательно уснувшую Северину на шкуры, чтобы не разбудить, он с неожиданным азартом включился в торг.

Горюнова спала и не знала, что буквально над её головой решается не только её судьба, но и всего Тридевятого царства, а может, и сотрудничества Второго и Третьего колеса.

Наглядная демонстрация показала, что зловредные железки могут быть полезны, в том числе — в руках местных жителей, что подтвердил один из воинов, с опаской и осторожностью повернувший заводной ключ — и вновь пробудивший устройство.

Сошлись на договоре о том, что Северина сделает ещё пару аналогичных приборов, желательно большего радиуса действия, а там постараются наладить обмен механических диковинок на блага этого мира. Какие — ещё предстояло договориться, но в это Кощей уже не полез.

Недостающую часть его смерти добыли буднично и без травм для дерева: пара талантливых заклинателей, у которых лучше всего был налажен контакт с нужным деревянным Братом, сами её достали, заставив древесные волокна расступиться.

Жаль, его помощница этого не видела, ей бы понравился фокус.

***

Проснувшись, Северина долго не могла понять, где она находится и как сюда попала. Спальню в кощеевом подземелье узнала быстро, а вот дальше память то буксовала, то выдавала очень странные картины, наверняка части сна. Не мог же Кощей на самом деле её поцеловать, правда! Для сна всё это отпечаталось в сознании слишком ярко, но…

Северина помнила, как они пришли на Второе колесо, как встретились там с местными, как договаривались и торговались. Потом её повели дожидаться Кощея в клетку из прутьев, а вот дальше действительность размывалась, и непонятно, в какой момент. Поцелуй — это было уже во сне или заснула она позже? В голове слегка шумело, вертелись обрывки частушек, и, наверное, после Кощея ей снился родной дом и какой-нибудь праздник там.

Вопрос, почему она так крепко уснула и как оказалась здесь? А часть смерти Кощеевой, они её получили? А как?

Именно любопытство выгнало из постели, а то Северина с удовольствием понежилась бы ещё: тело казалось тяжёлым, лень тянула к подушке.

То, что она была одета в прежний сарафан, разве что без обуви, подтверждало частичную правдивость воспоминаний и предположений. Её точно принёс Кощей. Но почему она не проснулась по дороге? И сколько времени прошло?

И приснился ли ей поцелуй?!

Наскоро обмывшись и сменив одежду, Северина отправилась на поиски хоть кого-то, способного ответить на вопросы, и наконец двинулась на запах тушёного мяса из кухни. Рассудив, что перед дальнейшими поисками полезно подкрепиться, а там, может, и Воля-Василиса что-нибудь расскажет, девушка посчитала это отличным решением. С ней не так тревожно встречаться, как с Кощеем. Причём неизвестно, в каком случае с последним тревожнее: если приснилось ей всё или если было взаправду?

В кухне неожиданно обнаружилась не только домовитая Сорок седьмая, но и её новоявленный муж. В паре царила идиллия: Северьян сидел на стуле, запрокинув голову, с очень страдальческим выражением лица, а Воля квохтала над ним, то прикладывая мокрое полотенце, то дуя, то просто бестолково хлопоча. Она явно не привыкла оказывать помощь побитым, а Северина отсюда видела: нос у братца свёрнут, а здоровенный фингал под заплывшим правым глазом сиял так, что фонарь ночью не нужен.

— Первый семейный скандал? — весело поинтересовалась Северина, приближаясь. — Чем ты его так, сковородкой? Это правильно, ему полезно, а то разбалуется.

— Поговори ещё! — мрачно буркнул брат. — Пьянь.

— Ну ничего себе начинается! — возмутилась она. — Будешь обзываться — я тебе нос не вправлю, так и ходи перекошенный. Кто бы говорил! А то ты на бровях ни разу не приходил после гулянок!

Северьян умолк, обиженно надувшись: крыть было нечем.

— С Кощеем он сцепился, глупенький, — созналась Воля — Тот прошлого дня тебя принёс, подумали сначала — беда случилась, а ты возьми да запой что-то прямо вот так, в полусне. Тут и хозяин наш добавил — мол, ничего с тобой не случилось, проспаться надо. В комнату унёс, дверь за собой запер, да и не появлялся до утра. Я уж пыталась Севушку утишить, но куда там, — она ласково погладила его по плечу, а Северьян только страдальчески скривился.

— Ага. И мой любезный братец подкараулил Кощея и решил его уму-разуму поучить? Нет бы с себя начал! Давай свой нос, горе моё…

Северину мучил стыд за вчерашнее — не перед братом, конечно, перед Бессмертным. Выходило, частушки не пригрезились, а те, что она помнила, были не самыми приличными, ближе к дразнилкам. Но это не странно, что за удовольствие в приличных частушках! Непонятно другое: отчего её так понесло и разморило? Не стала бы она хмельными медами упиваться в чужих краях, не дура.

Конечно, справедливости ради, не она Кощея поцеловала, не ей и маяться тревогами, но почему-то эта установка не работала. Всё равно нехорошо, если она озвучила адресату хотя бы половину того, что вертелось в голове. И Север пострадал, тоже неприятно. Конечно, он сам виноват, но не со злости ведь, от беспокойства.

Когда Северина привычным движением — наловчилась ещё в детстве, брат был не дурак подраться и носом страдал часто, не показываться же таким родителям! — вправила Северьяну повреждение, он, хотя и был готов, не сдержался от болезненного возгласа, ругнулся. Воля, опять запричитав сочувственно, приложила к переносице мокрое холодное полотенце, а от входа прозвучало насмешливое:

— От себя добавить решила? Не стоило, он и так уже понял, что погорячился.

— Наоборот, лечу. Доброе утро! — Северина решительно обернулась, чтобы взглянуть в глаза собственному смущению. — Что вчера случилось?!

— Местные пьют древесный сок, он действует на пришельцев с Третьего колеса как хмельные напитки, — пояснил Кощей. — Ты ещё не поела? — продолжил он. Лёгкая насмешливая улыбка быстро пропала, сменившись строгой сосредоточенностью. — Хочется поскорее закончить начатое.

В кухне тут же повисла тревожная, тяжёлая, так и хотелось сказать — похоронная тишина. Воля очнулась первой, поспешила предложить тарелки обоим, но Кощей жестом отказался.

— Тогда и я не буду, — поддержала Северина. Она уже сейчас понимала, что кусок в горло не полезет. — Кощей, а может, есть другой выход? — всё-таки не сдержалась она. — Ну вот сейчас ты держишься совершенно иначе, и зачем нужно…

— Начатое должно быть закончено, — оборвал он. — Так правильно. Я знаю. Северьян, вам с Волей лучше отправиться на поверхность. Я не думаю, что здесь всерьёз что-то изменится с моей смертью, но лучше перестраховаться.

Последовавшие за этим препирательства Северина не слушала. Понятно, чем всё закончится: Север откажется оставить её без присмотра, а Воля — побоится отправляться одна, без мужа, к которому только-только начала привыкать. Они довольно долго спорили, как лучше поступить, а Горюнова уныло сидела над тарелкой, и с каждой минутой ей становилось всё хуже, пока наконец не лопнуло терпение.

— Да ну вас всех к лешему! — резко поднялась она с места. — Кощей, где эта головоломка?

— В мастерской, — ответил он. Глядел при этом со странной тревогой и как будто хотел что-то спросить, но — не решился. А Северина не стала помогать.

Недостающую часть бросили в кошель к уже готовой сборке. Вяло шевельнулось любопытство — как на Втором колесе всё прошло в её отсутствие? — но задавать вопросы девушка не стала. Она чувствовала не только грусть и тоску, но ещё жгучую обиду. Да, это его право и его выбор, но… Почему так быстро? Почему эта проклятая головоломка собралась с такой поспешностью, словно их кто под локоть подталкивал? И она тоже дурочка, нет бы время потянуть, найти другой выход! Но ввязалась во все приключения разом, не задумываясь о том, чем всё это закончится…

Неужели — вот так? Его не станет, и всё из-за неё, а она даже не отважится спросить…

Она и садиться не стала, прекрасно понимая, что никакой работы не потребуется. Последняя часть стопора заняла своё место, и объёмная фигура в руке Северины вновь поплыла, складываясь, сжимаясь, изменяясь… Процесс занял с полминуты, и в результате в руке девушки оказалось нечто, больше всего похожее на очень сложный ключ. Крона дерева стала плоской резной головкой, всё остальное сложилось в затейливую многослойную коронку с бородкой на две стороны, а из хвостовика торчала, хищно поблёскивая, острая игла. Яйцо, казавшееся монолитным, просто растворилось в слоях металлического узора.

— Кажется, всё, — пробормотала она и отложила ключ на стол, борясь с желанием отбросить, словно он жёг руки.

— Он выглядит завершённым, — рассеянно заметил Кощей, попытался дотронуться — но пальцы скребнули по плохо оструганному дереву верстака, не коснувшись металла. — Да, я должен предупредить. На Втором колесе заинтересовались в отпугивателях грызлов. Когда вернёшься, обсуди со своим царём, он наверняка придумает, на что с ними меняться. Схема лежит в зеркальном зале, там же несколько переходных колец и схема для них, — говорил он спокойно и деловито, а Северина только морщилась и кивала, пропуская мимо ушей. — Я уверен, ты справишься. А с этим не стоит тянуть, — он кивнул на головоломку.

— Я хочу спросить, — всё-таки решилась Северина, пользуясь тем, что они пока что вдвоём: брат остался помогать Воле убрать со стола под честное слово, что без него к самому важному не перейдут. — Там, на Втором колесе. Мне показалось или ты правда меня поцеловал? — Под внимательным взглядом неестественно ярких глаз было не по себе.

— Правда, — спокойно подтвердил Кощей.

— Зачем?..

— Захотелось, — слабо улыбнулся он. — Подбодрить тебя, отвлечь. Узнать, каково это. Ты… странно на меня действуешь, — усмешка стала более явной, но тут же сменилась растерянной и недовольной гримасой, когда он потёр грудину.

— Что такое? Что-то не так? — заметила это Северина и ухватилась за ещё один вопрос — он казался менее сложным. — Ты постоянно трёшь рёбра.

— Ноет. Сбоит, — не стал отнекиваться Кощей. — Наверное, чувствует смерть.

— Давай не станем её использовать! — Вряд ли он согласится, но не попытаться ещё раз она не могла.— Ты очень сильно изменился, и вдруг без неё…

— Надо, — оборвал он. — Теперь я ещё больше уверен, что это необходимо. Независимо от того, что получится, это будет лучше, чем сейчас.

— Ты уже кажешься почти человеком, так зачем…

— Почти, — веско уронил Кощей. — Теперь я точно знаю, что такое жизнь и как она выглядит, и сознаю, что теряю.

— Но почему?! В чём разница?

— Я не могу смеяться, не могу злиться, не могу сочувствовать. Раньше мне было всё равно, а теперь я знаю, как это должно выглядеть, но всё, что ощущаю… Тень. Отражение в болоте. Не хочу так.

— Не хочешь жить? — в голосе прорвались досада и — обида.

— Хочу. — Тонкие губы тронула улыбка: чувства девушки он понимал. — Но не способен, а это хуже смерти. К тому же, мне кажется, с этой головоломкой не всё так просто. Есть шанс, что её цель — не прекращение моего существования, а...

— А если нет?!

— Прости.

Он опять, как тогда, поймал её пальцами за подбородок и поцеловал губы — едва ощутимо, осторожно, — после чего немедленно отступил на полшага и взялся за шнуровку своей рубашки. Возмутиться Северина не успела, в мастерскую шагнул брат.

— М-да, ну и вид, — качнул он головой, разглядывая металлический торс Кощея. — Чего тебя нормальным не сделали?

Воля следовала за мужем робкой, но упрямой тенью, остановилась немного в стороне, чтобы не мешать. Её пальцы нервно теребили кончик косы.

— Полагаю, иначе было нельзя. — На замечание Бессмертный предсказуемо не обиделся и обратился к Северине: — Давай не будем тянуть.

Она бросила почти ненавидящий взгляд на ключ, лежащий на столе, взяла дрогнувшей рукой.

— Если хочешь, я сделаю, — предложил Северьян через несколько секунд, видя колебания сестры.

— Нет! — почти вскрикнула она и даже немного отшатнулась, но тут же устыдилась своего поведения: брат хотел помочь. — Я сама. Я должна сама…

Она не сомневалась, что у Севера рука не дрогнет, тогда как её собственная — плясала, словно весил ажурный ключ больше пуда. Но точно так же она не сомневалась, что именно ей нужно довести дело до конца. Тот, кто это начал, должен и закончить, иначе не получится — откуда-то внутри твёрдо засела эта уверенность. Страх заставлял до последнего уговаривать Кощея передумать и мешал признать: он прав. Тысячу раз прав, а она не имеет права требовать от него этой жертвы — влачить нынешнее полуживое существование.

Северина отчаянно надеялась, что догадка верна и Кощей останется жив, но — боялась так, как никогда в жизни.

Чтобы ключ вошёл в паз, пришлось придержать второй рукой иглу. Она оказалась обжигающе холодной.

Ключ вошёл в скважину легко, ни за что ни разу не зацепившись, как по маслу. Северина закусила губу, вскинула взгляд на Кощея, ожидая протеста, возражений, хоть чего-то! А он улыбнулся уголками губ и уверенно кивнул, не испытывая ни малейшего страха.

С ней бы кто поделился смелостью…

Первый оборот дался легко, почти неощутимо. Сосредоточенный Бессмертный вновь кивнул, прислушиваясь к себе и внимательно наблюдая за головкой ключа.

Второй оборот получился туже. Кощей глубоко вздохнул. На третьем, с силой, обороте он сжал кулаки — но снова не пошевелился. На четвёртом, который Северина провернула уже с трудом, закрыл глаза и заметно стиснул зубы. Дыхание прервалось.

Не было инструкции, но откуда-то Северина точно знала: оборотов должно быть пять. Обязательно. А ей до обидного не хватало сил.

— Север… — выдохнула жалобно, обеими руками вцепившись в кружевной металл.

Брат понял без объяснений. Накрыл её руки своей, глянул с сомнением…

— Я потерплю.

Северьян опекал сестру, порой перегибая в этом, но и слышать её умел. Пожалуй, лучше Северины он знал, что такое долг и чем ради него порой приходится жертвовать. Сейчас было не время для споров и уговоров. Сильные, твёрдые, привычные к рукояти меча пальцы сдавили, словно тиски, тонкую руку девушки, металл узора впился в кожу — кажется, до крови, отпечатываясь навсегда, — но Северина только стиснула зубы.

Так надо. Она потерпит.

Создатель, только пусть он не умрёт!

Поднять взгляд на Кощея она боялась. Пальцы чувствовали дрожь — его. А если взглянуть на искажённое мукой лицо, едва ли ей достанет решимости…

Последняя четверть оборота отчего-то провернулась так легко, что в первый момент показалось — они общими усилиями сломали ключ. Но нет, тот упёрся в крайней точке — и потёк под руками, вынуждая отпрянуть.

Нити узора расплетались, расползались по закрывавшему торс Бессмертного металлу. Кощей какие-то мгновения следил за ними в молчаливой растерянности вместе с остальными — а потом вдруг захрипел, царапая пальцами грудь, осел на колени…

Северина кинулась к нему, но брат не пустил. Обхватил обеими руками, прижал к себе, уткнул лицом в плечо, и все её попытки вырваться словно не замечал, медведь! Недолго: хриплый болезненный стон и грохот упавшего тела заставили её испуганно дёрнуться и уже самой вцепиться в Севера, зажмурившись и мечтая ничего не слышать. Жуткого скрежета, едва слышных стонов, хрипов…

Воля подошла к Северине, обняла её со спины — и сама не сдержала всхлипа.

Казалось, они стояли так целую вечность, но едва ли прошло больше минуты, когда всё стихло. Надо было отстраниться, взглянуть, но Северина не могла себя заставить. Напрягала слух, кусала губы и чувствовала, что тело закаменело от страха и тревоги, и уже никогда она не сможет пошевелить и пальцем...

Роль силы воли снова сыграл брат. Север ослабил объятия, мягко потрепал её по плечу.

— Сень, смотри.

Она сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, резко обернулась — и замерла, не веря своим глазам.

Кощей сидел на прежнем месте. Бледный, с покрытой испариной кожей, появившимися под глазами тенями, но — определённо живой.

Северина вновь всхлипнула, только теперь заметив, что глаза и щёки у неё мокрые, и не задумываясь кинулась к нему.

— Всё хорошо. Ну что ты? — проговорил Кощей тихо, хрипло, крепко обнимая её в ответ. Погладил по голове. — Успокойся…

Она бы и рада, только всё никак не получалось унять слёзы, с которыми выходило всё скопившееся напряжение, все страхи и тревоги.

— Передумал помирать, — вдруг нараспев проговорил Бессмертный. — С милой веселее. Тут она давай рыдать, а я же заржавею!

Девушка особенно звонко всхлипнула и, отстранившись, уставилась на Кощея. Тот непривычно широко усмехался, глядя на неё всё такими же неестественно яркими голубыми глазами.

— Я на Втором колесе пела частушки вслух, да? И ты слышал?.. — пробормотала она, забыв о слезах.

— Кое-что, — признал он. — Местные были восхищены твоим талантом.

— Стыд-то какой… — пробормотала Северина и уткнулась лбом в его плечо, пряча глаза. — Тоже мне, талант! Дурное дело нехитрое. У нас девки языкастые, парни не хуже, как на гуляньях затеются кто кого передразнит… Засмеют же, если ответить не сможешь. А под хмелем у меня лучше всего получается. Правда, обычно в неприличное тянет...

— Мне кажется, это нетрудно, если понять принцип, — усмехнулся он. — Главное, ты успокоилась.

Северина глубоко вздохнула, опять отстранилась.

— Ты… живой теперь, выходит? — спросила осторожно, провела кончиками пальцев по его затылку с той стороны, где раньше поблёскивала заслонка, а теперь осталась обыкновенная кожа с короткими, колючими волосками.

Волосы тоже изменились, стали мягкими. Человеческими.

— Что не жило — умереть не может, — Кощей с улыбкой повторил знакомую присказку. Взял ладонь Северины в свою — живую, тёплую, — прижал к груди напротив сердца.

— Стучит… — пробормотала девушка обескураженно, медленно заливаясь краской.

Минуту назад было не до того, а сейчас она осознала, что мужчина полураздет, и сердце у него в груди колотится торопливо, и сам он — тёплый, настоящий. Раньше ей и в голову не пришло бы смущаться такого, но сейчас почему-то накатывало.

— Стучит, — со смешком подтвердил Бессмертный.

Хотя какой он теперь, выходит, бессмертный?..

— Будет вам на полу сидеть, — не утерпел Северьян. — Что выходит, Кощей человеком сделался? — продолжил он, когда оба опомнились, мужчина поднялся и помог Северине, которую со слезами оставили силы.

— Выходит, — спокойно подтвердил тот. Взял ладони девушки в свои, отметил отпечатавшийся на коже багровыми полосами узор с головки ключа, сокрушённо качнул головой. Поцеловал слабо пульсирующие болью кончики пальцев — легко, невесомо, и ей сразу стало легче. После он с явной неохотой отпустил девушку и потянулся за своей безрукавкой, чтобы одеться.

— Выходит, ты до этого… недоделанным, что ли, был? Ещё не человек, но уже и не механизм? — брат на нежности глядел без одобрения, но замечаний делать благоразумно не стал.

А то он раньше не видел, как эти двое друг на друга смотрят, и не знал, чем их совместная работа закончиться! К свадьбе впору готовиться, а Кощей ему хоть и не по нраву, но не настолько, чтобы счастью сестры мешать. Тем более теперь.

— Полагаю, что так. Думаю, это был единственный способ сотворить что-то неумирающее. Подобие Мирового механизма.

— То есть в яйце не смерть Кощеева, а жизнь? — продолжил Северьян.

— И жизнь, и смерть… Одного без другого не бывает. Недостающая часть, — он выразительно поднял обе руки, теперь — обычных, человеческих. — Моё собственное время.

***

Конечно, с превращением Кощея в человека ничего не начало рушиться, Мировой Механизм продолжал исправно работать. Если бы Бессмертный не следил и не исправлял все неполадки с самого начала, он бы всё равно уцелел и не разрушился, но кто знает, каким бы был мир в этом случае! Вряд ли приятным и, возможно, необитаемым.

Своими планами на будущее Кощей делиться не спешил, а Горюновы не расспрашивали. Вряд ли он успел всё это продумать, а даже если успел — на их ближайших действиях это не сказывалось. Требовалось собрать вещи, немногочисленные у всех, кроме Воли, и отбыть в родной город. Дальше Северьяна ждали новые хлопоты — ставить дом для своей собственной семьи, тут уж постоем не отделаешься, хозяйство устраивать. А Северина…

Ей было маетно. Хотелось домой к привычным делам, руки тосковали по любимой работе, и даже ремонт чужих тарелочек уже не казался рутиной. Дома хорошо, там лето, солнце, речка, подружки — пусть неблизкие, но весёлые, а здесь Северина уже заскучала. Но недоговорённость с Кощеем тяготила. Хотелось поговорить, предложить отправиться с ними, только как? Да и зачем?..

В итоге девушка просто сбежала от этих сомнений в комнату, которую почти привыкла называть своей, под предлогом сборов. Хотя что там собирать-то? Пара сарафанов и те Волей подарены…

До комнаты добрела нога за ногу, а там села на край постели, растерянно озираясь по сторонам. Солнца не хватало, но всё же она будет скучать по этому месту. И даже эти несколько тряпок она не удосужилась собрать, так и сидела, не решаясь сдвинуться с места. Просидела бы, наверное, ещё дольше, до появления брата, но в комнату после короткого стука зашёл Кощей.

— Ты что тут делаешь? — искренне удивилась Северина, рассматривая его так, словно увидела впервые.

И правда — впервые, потому что только теперь сумела рассмотреть нового Кощея внимательно. Не так уж сильно он изменился, остался высоким, худощавым и рыжим. Лицо узкое, скуластое, яркие брови и яркие глаза — ни с кем не перепутать.

Но всё же он стал другим. Двигался иначе — металлический торс почти не гнулся, в отличие от человеческого, и прежняя механическая выверенность сменилась живой пластикой. Смотрел иначе: лицо ожило, и если раньше любое выражение, кроме гримасы спокойствия, словно требовало усилий, то теперь оно стало совершенно живым, подвижным. Вот и сейчас он очень легко, естественно и мягко улыбнулся в ответ.

Даже прежняя одежда смотрелась на нём как будто немного иначе. Точно лучше, а почему — Северине не хватило фантазии объяснить.

— Пришёл поговорить с тобой, — сказал он очевидное.

Приблизился, и Северина поднялась навстречу.

— О чём? — вымолвила робко, снова смущаясь, хотя — чего теперь-то!

А он молча и осторожно взял её руки в свои, нежно поцеловал пальцы, потом бережно прижал к груди, накрыл одной ладонью. Сердце стучало быстро и шумно — его или всё-таки её?

— Об этом. Я знаю название вещей и чувств, но чувствовать — странно… — проговорил задумчиво, невесомо огладил её щёку кончиками пальцев. — Это всегда так у людей?

— Как? — Северина растерянно хлопнула глазами.

— Остро. Тревожно. Не могу описать… — Улыбка получилась немного виноватой.

— Ты жалеешь, что решился?..

— Нет, — ответ последовал незамедлительно. — Потому что и жарко, и ярко… Хорошо. Я благодарен тебе за то, что подарила мне жизнь. И хочу провести её рядом с тобой.

— Ты уверен? Может, тебе нужно сначала освоиться, а все эти впечатления — с непривычки... — из одного только упрямства заспорила Северина.

— Я знаю названия чувств, — улыбка его стала насмешливой. — И этого — тоже. Я люблю тебя. И мне это нравится, и ничего не хочется с этим делать, и — плевать почему.

Ответа он дожидаться не стал, да и вопроса не задал, вместо всего этого поцеловал, и… Северина через пару мгновений согласилась: это куда лучше слов.

С планами на будущее, местом жительства, взаимоотношениями с миром — со всем этим нетрудно будет разобраться потом. Главное — вместе, и пока целоваться было гораздо важнее, чем думать о будущем.