Глава 16

Сердце билось так громко, что Мерри опасалась: а вдруг Гаррон это слышит? Нужно что-то сказать.

Мерри вскинула подбородок и положила руку ему на плечо.

— Клянусь, милорд, что не навлеку на вас несчастья.

«Пожалуйста, Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это оказалось правдой».

— Я никто. Совсем никто, но есть люди, которые хотят завладеть мной, и, возможно, хотят очень сильно, но мне они не нужны. Я больше не желаю их видеть. Никогда.

Но что, если мать ее найдет? Или сэр Халрик? Или Джейсон Бреннан? Но сэр Халрик едва ее не похитил! Что, если он догадается, где она, и расскажет своему хозяину Джейсону? Или ее матери? А вдруг мать придет и просто потребует вернуть ее?

Нет, этого не может быть, этого не должно случиться. Она в безопасности, пока полезна ему. И намерена быть ему полезной и дальше.

— Если ты так ничтожна, почему таишь свое имя?

Она молчала, как скала.

— Но ты признаешь, что есть люди, которым ты нужна. Скажи, кто они. Или не веришь, что я смогу тебя защитить?

Мерри молча смотрела на него. Слов у нее не было.

— Тебя ищет отец, верно? — допытывался Гаррон. — Ты убежала от него? Почему?

— Нет. Не от отца.

— Значит, тебя ищет кто-то другой. Возможно, мать? У матерей власти не бывает. Тебе нет причин ее бояться.

«Если бы ты только знал».

— Так не веришь, что я могу тебя защитить?

— Может быть. Уже что-то.

— И все же хочешь, чтобы я тебе доверял. Хотя сама отказываешься сказать правду. По причине, совершенно мне непонятной. Может, ты знаешь о серебре? Ты воровка и пришла сюда, чтобы его украсть? А если это ты отравила моего брата?

— Глупости! Меня в то время даже не было в Уореме! Послушайте, моя ложь абсолютно для вас не важна. Я просто пытаюсь себя защитить.

Он не улыбнулся. Только прислонился спиной к стене и сложил руки на груди. Очевидно, привычная для него, призванная вселить страх поза.

— Главное в том, что я здесь и могу помочь вам восстановить Уорем во всей его прежней славе. Построить заново все, что нужно построить. Хотя бы в этом можно мне довериться? Разве жареное мясо не было вкусным? Разве полы в зале не подметены? Я могу и сделаю куда больше. Ваши люди мне помогут. Они рады мне подчиниться.

Черные тучи окончательно застлали небо, и стало так темно, что он не мог видеть ее лица.

— Ты можешь оказаться врагом, — медленно выговорил он, — подосланным, чтобы убить меня, как убили брата.

Она не шевельнулась. Только сжала кулаки. Но не попалась на удочку.

— Я вам не враг. Мало того, очень счастлива быть здесь. Пожалуйста, позвольте мне отработать мое содержание. Помочь вам и вашим людям.

— Кто научил тебя вести хозяйство?

— Можете считать меня ведьмой. Ведьма способна на все.

Внезапно в ее памяти словно приоткрылась дверца. Ей было лет шесть. Тогда она впервые увидела мать. Та приехала в Валкорт, чтобы встретиться с отцом Мерри. Девочка не знала зачем. Тогда мать сопровождали солдаты. Вошли за ней даже в большой зал. В ту ночь Мерри прокралась за ней в спальню. Ей очень хотелось быть ближе к матери. Но оказалось, что та грациозно опустилась на колени перед тем, что казалось грудой сухих сорняков. Прекрасный голос произносил странные слова, прекрасная рука крошила сухие травы и добавляла в груду. Под конец мать сделала странный знак рукой, словно очертив круг, посыпала травы чем-то вроде песка, и они тут же занялись ярким пламенем. Девочка за всю свою короткую жизнь не пугалась так, как в тот вечер.

Она никому ничего не сказала. Слишком велик был страх. И тогда же услышала перешептывания обитателей Валкорта. Они твердили, что ее мать — ведьма и напускает порчу на добрых людей. Неужели это правда? Но если так, почему она стала аббатисой? Почему посвятила себя Богу?

Почему оставила отца и постриглась в Майзерлингском аббатстве?

Гаррон хрипло рассмеялся:

— Ты — ведьма? Ты слишком бесхитростна, чтобы быть ведьмой. Кроме того, никаких ведьм не бывает. — Он повернулся к ней спиной и всмотрелся в горизонт. — Всего минуту назад море было спокойным, гладким и черным. Теперь же можно практически почувствовать, как вода пульсирует глубоко под поверхностью. Прислушайся, как кипят волны. Вскоре они станут биться о скалы. Будет шторм… Кстати, Таппер сказал, что у него идеальное чутье, чего я совершенно не помню. Может, он его выпестовал за последние восемь лет. Утверждает, что всю ночь будет завывать ветер и лить дождь, но завтра настанет тепло и будет светить яркое солнце. Если так и будет, мы поедем в Уинторп. — Гаррон снова повернулся и, нахмурив брови, уставился на нее. — Так и быть. Я сохраню твои тайны, если ты будешь мне полезной.

Он разрешил ей остаться! Слава вытаращенным глазам святого Кладаура!

Она наклонила голову, ощутив, как ослабела от облегчения.

— Спасибо, милорд, клянусь, вы об этом не пожалеете.

Однако у него было вполне отчетливое предчувствие того, что он еще очень об этом пожалеет.

— Королева была очень щедра, — продолжала Мерри, — но нам еще многое нужно купить. Шерсть, например. Той, что прислала ее величество, боюсь, не хватит. Элайн, женщина с двумя малышами, была швеей. И Талия тоже. Борран — местный ткач. Я тоже умею прясть и ткать. И могу помочь ему, потому что предстоит очень многое сделать. Да, и обучу других женщин, нам понадобится много одежды. Я знаю, что Борран уже начал чинить станки, разбитые Черным Демоном… — Она немного помолчала. — Да, еще нужно набить тюфяки соломой, чтобы старики могли спокойно спать.

Он молча слушал и, наконец устав от ее монолога, осторожно прижал пальцы к ее губам.

— Уверен, ты все сумеешь сделать. Если же нет, тогда посмотрим, как быть дальше.

Его палец коснулся ее нижней губы.

«Безумие, — подумал он, — безумие испытывать похоть к незнакомой девушке. Она так легко снискала любовь моих людей, начиная со старой Миггинс».

Он опустил руку.

— У меня есть деньги, но придется большую часть потратить на искусных умельцев. Плотник Уорема, Айнар, не убит, но он уже стар. Надеюсь найти в Уинторпе нового мастера, которого Айнар может обучить. Управитель убит. Хорошо еще, оружейник Эллер выжил! Черный Демон не разорил мои фермы, но фермерам нужно больше семян, которыми перед смертью не успел снабдить их мой брат. — Гаррон коротко рассмеялся. — Я считал себя богатым, но оказалось, что у меня не хватает средств, чтобы возродить Уорем.

— Может, стоит попросить короля найти вам наследницу? — неожиданно для себя спросила Мерри. Она не хотела. Но слова сами слетели с языка. И что это на нее нашло?

— Неплохая мысль, — кивнул Гаррон. — Если не считать того, что богатые наследницы с неба не валятся. Кроме того, как я слышал, наследницы обычно очень строптивы.

— Не может этого быть!

— Еще как может! Да это всем известно!

— Строптивы? О чем вы?

— Любая наследница знает себе цену и поэтому чересчур горда. Бесконечно жалуется, ноет, раздает приказания, все ее терпеть не могут и не в силах на нее смотреть, потому что у нее, как правило, кроличьи зубы и зловонное дыхание. Мне дурно становится при мысли о том, что я вдруг стану мужем наследницы.

— Вздор! Только последний болван поверит такому!

— Ты, простая девчонка, смеешь называть меня болваном? Будь ты мужчиной, я скорее всего сбросил бы тебя со стены за такие речи. Спровадил бы вниз одной рукой!.

Мерри притворилась, будто обдумывает сказанное.

— Прекрасно, в таком случае я придержу язык, хотя иногда это бывает нелегко.

Он молча смотрел на нее. Она явно дерзит, и делает это специально. Как же очаровательна эта «простая девчонка»!

— Помню, мой отец считал, что женщину, которая дерзит своему господину, нужно наказывать.

— Что вы хотите этим сказать?

— Хочу сказать, что отец не задумался бы ударить жену, если бы ему этого хотелось.

— Я бы убила мужа, поднявшего на меня руку!

— Ты слишком свирепа для ничтожной девчонки! Нет, не стоит изобретать новой лжи! Честно говоря, не помню, чтобы он когда-нибудь ударил ее. Но довольно об этом. Прошлой ночью я слышал, как Миггинс всю ночь храпела, да так громко, что заглушала мужской храп. Так почему ты не ночуешь в комнате, отведенной твоему отцу? — осведомился он и тут же поднял руку, чтобы остановить ее: — Знаю, знаю, тебе слишком больно видеть стены, в которых ты была счастлива.

— Хорошо, я ничего не скажу.

— Тогда объясни, как можно спать с Миггинс, которая храпит тебе в ухо?

Она широко улыбнулась, и Гаррон как зачарованный уставился на ее губы и глубокую ямочку на щеке.

— Я пела про себя. Пела все песни, которые знала, пока не устала так, что заснула. А когда открыла глаза, было уже утро.

— Спой мне одну из твоих песен.

Мерри склонила голову набок и запела нежным, чистым голосом:

Я ангелом была простым,

На облаке живущем,

Но рыцарь улыбнулся мне

Улыбкою зовущей.

Покинув облако свое,

На землю я слетела,

Не для меня земная жизнь,

Покинувшая тело…

— Я впервые слышу эту песню. У тебя приятный голос, но песня слишком печальна. Никогда не слышал столь грустной песни.

— Возможно, но не самой грустной. Я сочинила ее сама. И скажу вам, рифмовать слова очень даже нелегко! Но я спела ее нашему менестрелю! — объявила она, раздуваясь от гордости.

— Не знал, что в Уореме был менестрель.

— Не в Уореме! Там, где я когда-то жила! — процедила она, вздернув подбородок.

— Может, я передумаю и потребую от тебя правды, как только увижу список.

— Может, если не оставите меня в покое, я не покажу вам свой список.

— Возвращайся к Миггинс и пой свои песни. Утром я увижу тебя и твой список, — кивнул Гаррон и, отвернувшись, вновь стал любоваться Северным морем. — Знаешь, во время обеда я слышал, как люди смеются. Спорят, рыгают от сытости… чудесные звуки.

Мерри повернулась, приподняла юбки и стала спускаться вниз. А когда перебежала внутренний двор, Гаррон громко окликнул:

— Ангел? Твой отец верил в ангелов?

— Мой отец верил, что солнце поднимается только ради меня! — помедлив, крикнула в ответ Мерри.

Загрузка...