Загадочная наследница

Глава 26

Майзерлингское аббатство

Вблизи Чеддлфорд-Роули

Восточная Англия

— Идиот!

Джейсон едва удерживался, чтобы не перепрыгнуть через огромный стол, заставленный дурно пахнущими кувшинами и сосудами, о содержимом которых он знать не желал, и избить до полусмерти великолепное золотоволосое создание, смотревшее на него с нескрываемым презрением.

Глаза жгли едкие пары серы, словно перед ним открылась дверь в ад. Он не боится ее! Не боится! И он совсем не идиот! Он еще покажет ей, из какого теста сделан! И станет говорить спокойно и рассудительно, как один из советников короля или его чертов папаша!

Джейсон знал, что выглядит внушительно в своей черной тунике, с украшенным серебряными вставками поясом, на котором висел меч с усеянной драгоценными камнями рукоятью.

— Я не идиот, — бросил он, выпрямившись. — И сэр Халрик тоже не идиот. Говорю вам, мадам, он просто не знал о приезде лорда Гаррона в Уорем. И кто мог ему сказать? Кто сообщил мне, чтобы я, в свою очередь, смог поведать ему об этом факте? Он думал, что в замке голодают и будут рады любой помощи.

Прекрасная ведьма надменно усмехнулась и, не скрывая пренебрежения, процедила:

— Но ты сам сказал, что он увидел на стенах крепкого, здорового солдата и не задался вопросом: может, что-то изменилось? И по-прежнему твердил, что хочет предложить помощь! Неужели после этого сам не назовешь его идиотом? А то, что ты его хозяин, не означает разве, что сам ты тоже идиот?

Ее слова летели в него, как пригоршни камней, раня плоть и безмерно раздражая душу. Он на секунду опустил глаза вниз. Что можно ответить на ее обвинения? Тем более что рассуждала она вполне логично. Правда есть правда. Наконец он выдавил, ненавидя самого себя:

— Полагаю, тут вы правы… и все же…

— Неприятно, что мой идеальный план был так скверно выполнен, — усмехнулась она. Ее улыбка обещала куда больше страданий, чем он мог себе представить.

В этот момент он ненавидел и ее, и эту огромную комнату, наполненную странными запахами и густыми, мрачными тенями, поскольку ставни всегда были закрыты и не пропускали солнечного света. Тени лежали и на шандале, стоявшем на большом рабочем столе аббатисы Елены. Джейсон знал, что среди этих теней кроется нечто злобное, ядовитое, ожидавшее удобной минуты, чтобы вцепиться ему в горло или довести до безумия. Оно таилось и выжидало. Он знал, что потеряет страх перед ней, если схватит за длинные золотистые волосы и вытащит из мерзкой комнаты, из уродливого серо-каменного аббатства, подальше от ее личной армии и монашек с непроницаемыми лицами, поклоняющихся ей как королеве. Если сумеет швырнуть ее на землю. Окажется ли ее тело таким же прекрасным, как лицо, если сорвать с нее дурацкую черную рясу?

Она уселась на красивый резной стул и стала рассматривать Джейсона поверх сложенных домиком пальцев.

— Халрику следовало узнать все, что только возможно, об Уореме, прежде чем туда отправиться. Но он этого не сделал. Ему следовало знать, что брат Артура прибыл в замок принять наследство. Ему следовало остановиться в соседней деревне и расспросить жителей. Но он всего этого не сделал. Ему следовало бы послать солдата, чтобы внимательно осмотреть замок, прежде чем вести бесплодный разговор с защитниками замка, но он этого не сделал. На твоем месте я перерезала бы ему горло. А ты, его хозяин, должен был сделать все, чтобы он понял, как нужно поступать, наставить его при необходимости, но ты этого не сделал. Не могу поверить, что ты снова меня подвел! Боюсь, ты не слишком надежное оружие. Может, мой верный Эйбел подыщет мне другое?

Эйбел возглавлял ее личное войско. Безжалостный, жестокий человек. Ни капли милосердия…

— Те неудачи, о которых вы говорите, я потерпел в двух различных предприятиях. По одной на каждое.

Ее белоснежное лицо снова исказилось брезгливой гримасой. Слишком белое. Слишком гладкое. Глаза нестерпимо ярко блеснули. И Джейсон понял, что следовало держать рот на замке. Как можно сохранить такую красоту, имея взрослую дочь? Прожив такую долгую жизнь?

Но он знал, да, он знал.

Аббатиса Елена де Морней — ведьма. Не оставь она своего мужа много лет назад, он, возможно, убил бы ее. До того, как она убила его.

Джейсон оглядел ряд сосудов на полках. Там содержались зелья, способные сжечь человеческие внутренности.

— Я никогда не буду ничьим орудием, — проныл он, преисполненный отвращения к собственному жалобному голосу.

Она рассмеялась мягким, мелодичным смехом и весело посмотрела на Джейсона.

— О нет, Джейсон Бреннан, ты орудие! Орудие женщины. Мое орудие, хоть и не слишком достойное. Но все же мое. Пока я не решу иначе.

Она помолчала, глядя туда, где сгрудились тени. Проникая взором в самую тьму. Тени клубились, извивались…

Он вынудил себя стоять неподвижно, не выказывать страха, потому что отчетливо сознавал: это губительно для него.

Он взирал на могущественную аббатису, вот уже пятнадцать лет правившую Майзерлингским аббатством, возможно, самым богатым во всей Англии, с бесценной библиотекой научных трудов и превосходно иллюстрированных рукописей. У нее были даже женщины-переписчицы: совершенно неслыханная вещь в ее времена.

Проклятые ее слова все летели в него, низводя до полного уничижения.

Джейсон гордо выпрямился. Он мужчина, он сильный, он не орудие! Ни женское, ни мужское. Аббатиса или нет, она всего лишь женщина! И все же в редкие моменты честности перед собой в этой устрашающей комнате с непроницаемыми, таившими зло тенями он признавал, что боится ее. И за это ненавидел себя еще больше, чем за свои извинения перед ней. В эти редкие моменты он гадал, действительно ли ей нужны шестеро вечно бдительных солдат, стоявших на страже за дверями и готовых наброситься и убить каждого, на кого она укажет. Может ли она показать на него длинным белым пальцем с огромным изумрудным перстнем в серебре, пропеть несколько слов и повелеть смрадному серному запаху наполнить его ноздри и удушить…

Но ему нечего делать, кроме как оставаться ее слугой и союзником. Совсем нечего. Он окончательно отчаялся…

— Я не орудие, — повторил Джейсон.

Аббатиса снова рассмеялась, и в нем забурлила ярость. «Спокойно, спокойно, не все потеряно. Она никого не сможет найти мне на замену…»

Он глубоко вздохнул и растянул губы в улыбке:

— У меня хорошие новости, миледи.

Выгнутая бровь взметнулась вверх. Но голос оставался надменным.

— Надеюсь, это достаточно хорошие новости, чтобы убедить меня не приказывать Эйбелу тебя убить.

— Лучше не бывает, — коротко ответил он, надеясь, что голос звучит твердо, как у человека основательного, знающего, что нужно сделать, и умеющего своего добиться.

— Халрик сказал, что рядом с солдатом на стенах замка стояла девушка.

— Девушка? Полагаю, она тоже не выглядела изголодавшейся и изможденной. Нет, конечно, нет! Так в чем заключается твоя хорошая новость?

— Халрик ее узнал.

Аббатиса молча смотрела на него.

— Да. Это была ваша дочь, мадам. Халрик понятия не имеет, как она оказалась в Уореме.

Леди Елена отвела глаза и снова уставилась в скопление теней. Теплых и уютных… Хорошо бы, этот тщеславный молодой петушок убрался. И тогда тени просочатся в нее и отгонят холод.

Но она вынудила себя смотреть в его красивое лицо.

— Итак, после того как Халрик упустил Марианну в Клэндорском лесу, сбежав от свирепого воина, которого не знал, и от его солдат, она каким-то образом добралась до Уорема, находящегося вовсе не так далеко от этого леса. Думаю, ей было вовсе не сложно проникнуть в Уорем. Тем более что там оставались либо мертвые, либо умирающие от голода.

Она закрыла глаза и мысленно унеслась за стены аббатства, за акры и акры леса, за маленькие деревушки, пока не увидела Северное море и замок Уорем на скале. Совсем нетрудно было увидеть, как дочь скользит между этих жалких тварей. Утешает. Помогает. Становится одной из них.

В этом момент она поняла, что все случилось вовсе не так. Теперь ей ясно!

Аббатиса Елена увидела, как Джейсон подходит к окну и смотрит в стекло. Хочет полюбоваться своей превосходной фигурой? Силой и крепостью спины и плеч? Да, он красив, и Марианна должна была влюбиться в него. Почему же этого не произошло? Она так возненавидела Джейсона, что сбежала. Как же она так быстро поняла, что он пустое, тщеславное создание без капли благородства и порядочности. Ничего, кроме эгоизма, алчности и нескрываемого желания причинять боль: недостатки, присущие большинству мужчин. Очевидно, Марианна это увидела.

И все же поразительно, что именно этот человек, чей отец, лорд Ранульф, граф Кэрронуик, человек, которого Елена старательно избегала, ибо он многое видел и легко проникал в суть вещей, настолько слеп, глуп и совершенно не похож на своего родителя.

— Ты действительно не ведаешь, что произошло, верно?

Джейсон остановился перед ее столом и, как бы ни было

ему неприятно, все же медленно покачал головой.

— Гаррон Керси ехал в Уорем, чтобы принять титул и земли брата, — очень тихо начала Елена. — Тот мужчина, которому ты платил в Уореме, — управитель, кажется? — подлил зелье в бокал Артура, и тот уснул. Ты должен был знать, что брат лорда Артура приедет сразу. Но так и не сообразил, что лорд Гаррон и был свирепым воином, который спас Марианну от Халрика и его людей? Так и не сообразил, что он, должно быть, забрал ее с собой в Уорем?

Она стала изучать ногти. Заметила, что один почернел, несомненно, после ее опыта с мандрагорой и волчьей ягодой.

— Теперь тебе все ясно?

— Это невозможно, мадам. Я говорил, что Халрик переодел ее мальчишкой. Она была неузнаваема. Зачем тащить в Уорем тощего оборванца?

Ей очень хотелось швырнуть ему в голову прекрасную статую Минервы из черного оникса, стоявшую на ее рабочем столе.

— Значит, она открылась лорду Гаррону. Призналась, кто она на самом деле? Возможно, нет: она слишком меня боится. Да и тебя тоже. Что же, она стала его наложницей? Сомневаюсь, ибо она не проявляла никакого интереса к мужчинам, если верить Элле, моей верной служанке, которая оставалась в Валкорте, чтобы о ней заботиться.

— Она и мной не заинтересовалась, — поддакнул Джейсон с нескрываемым удивлением. Да разве такое может быть?!

Елена, хмурясь, продолжала изучать черный ноготь.

— Марианна привлекает к себе мужчин, — пробормотала она, скорее себе, чем ему. — Это ее особый дар. Они отдают ей доверие и преданность. То же самое она умудрилась проделать и в Уореме. Разве не ты сказал мне, что ты и твои люди уничтожили Уорем и убивали всех, кто смел высунуть нос за стены замка?

— Так оно и было.

— Марианна из тех, кто готов пожертвовать жизнью, чтобы исправить несправедливость. Она приказывает, умоляет, уговаривает, составляет свои списки. Она завоевала Уорем и лорда Гаррона, даже не сомневайся. Вот интересно, знает ли лорд Гаррон, кто она на самом деле?..

Елена глянула на сосуд, в котором находилось зелье из истолченной в порошок жабы, смешанной с бычьей кровью и щепоткой высушенной болотной тины, которое, как считалось, придает ясность уму. Она сама погрузилась в эту кристальную ясность и увидела крысенка с пылающими рыжими волосами. Странно, что ни у матери, ни у отца, лорда Тимоти, не было таких волос. Эти волосы — проклятие сатаны! Тогда ей было не более шести лет.

Она отрешилась от видения, когда Джейсон Бреннан сказал:

— Халрик думает, что она тоже его узнала. Она знает, мадам. И это означает, что лорду Гаррону все известно. Вряд ли она станет держать его в неведении.

— Она знает только сэра Халрика. Кто мог ей сказать, что он твой слуга?

Об этом он не подумал.

Джейсона охватило невероятное облегчение.

— Это правда! Она никогда не видела нас вместе. Он клянется, что ни разу не упомянул при ней моего имени.

— И она понятия не имеет, что ты действовал по моему приказу, верно? А это означает, что лорд Гаррон не ведает об этом.

— Я действую только по собственному желанию. И никто не имеет власти мне приказывать! — оскорбился он, ехидно ощерившись и зная, что этим обозлит ее. Но не настолько, чтобы смести его с лица земли. — Обещаю, мадам, что убью лорда Гаррона. Найду, где Артур спрятал серебро, которое украл у моего отца, преподнесу его вам, а потом женюсь на вашей дочери.

«А потом я получу Валкорт, и королю ничего не останется делать, кроме как принять меня. И почему бы нет?»

Он уважает отца, доверяет ему, так что примет сына, особенно если тот уже стал хозяином Валкорта.

«А вы, мадам, даже после того как я отдам вам серебряные монеты, — если решу отдать все, — вы по-прежнему будете сидеть в этих пропитанных злом стенах, среди мрачных теней, уничтоживших свет… а эти жуткие заклинания и черный дым, и вопли, столько воплей… когда-нибудь просто поглотят вас, и вы исчезнете».

— Возможно, мадам, через год вы станете бабушкой, — улыбнулся Джейсон.

Аббатисе хотелось рассмеяться над жалкой попыткой уязвить ее. Поразительно это всепоглощающее мужское тщеславие. Да все его мысли написаны на лице! Он уже вообразил себя графом Валкортом! Конечно, он представляет, как перехитрит ее, заберет серебро… но этого никогда не случится. Недаром она обладает силой. Силой, которую он не в состоянии охватить разумом. Силой потусторонней…

Ее муж, лорд Тимоти де Люс де Морней, тоже был переполнен мужским тщеславием все эти годы, пока не закрыл проклятые всепонимающие глаза в последний раз. Елена победила! Потому что у него не было времени отдать замуж Мерри назло жене. Она никогда не знала, о чем думает муж, хотя легко проникала в мысли других мужчин. Но муж был для нее закрытой книгой. Правда, иногда он давал себе волю поделиться с ней мыслями. Перед ее мысленным взором промелькнули почти двадцать лет, отягощенные ее ненавистью к мужу, который слишком хорошо ее знал и понимал ее неспособность управлять им.

Она помнила выражение его лица, когда он ясно осознал, что она собой представляет. Тогда она поняла, что все случилось быстро, очень быстро. Она еще не привязала его к себе достаточно надежно.

Но она получила то, чего добивалась. То, что должна была получить. И это стало победой над ним!

Аббатиса умело распространила сказку о том, что лорд Тимоти был чудовищем. Что ей пришлось оставить маленькую дочь, чтобы спастись самой. Правда, она не забыла захватить огромное богатство, которое принесла мужу в приданое, и укрылась в Майзерлингском аббатстве. И кто мог осудить ее за это, хотя она была женщиной, женой, чьим главным долгом было повиновение мужу? Но Елена избрала жизнь праведницы, заткнув рты недовольным и сплетникам. И под ее владычеством Майзерлинг уже через год стал известнейшим центром наук, учебы… и, как было известно очень немногим, — центром совершенно иных знаний.

Майзерлинг был ее королевством. Только ее. И она избавится от Валкорта и Марианны. Как было задумано. Конечно, есть и другой путь, совершенно, восхитительный. Нужно хорошенько об этом подумать.

Она улыбнулась Джейсону:

— Так ты все еще надеешься жениться на моей дочери?

— Конечно. Нужно просто определить, как это лучше сделать.

— И ты вонзишь кинжал в сердце сэра Халрика?

Джейсон не собирался объяснять, что Халрик создает свои правила, всегда выбирает собственную дорогу и, кроме того, давно уже не просто его человек. Это знание неизменно останавливало его руку. Но Джейсон понял, что его согласие — именно то, чего желает Елена. Он вдруг увидел рану от стрелы на шее Халрика, увидел, как его собственный нож вонзается в эту рану, поворачивается, расширяя ее.

И медленно кивнул.

Взгляд прищуренных глаз Елены не отрывался от его лица. Неужели она понимает, что он лжет? Просто проникает в его мысли и видит, что они лживы?

Джейсон ощутил беспощадный удар страха.

— Да, я воткну в него нож. Глубоко, — повторил он.

— Тогда я объясню тебе, что делать, и ради твоего же блага стану молиться, чтобы ты снова не подвел меня, — изрекла она.

Джейсон долго смотрел на нее, прежде чем кивнуть, повернуться и направиться к порогу. За спиной раздался смех:

— Никаких неудач, или твои волосы из черных станут белыми, а нос отвалится!

Джейсон оглянулся. Всего один раз. И мог бы поклясться, что клубящиеся тени окружили стол и притягивают ее к себе, словно в любовные объятия, а серный смрад становится все сильнее и неумолимо проникает в ноздри.

Он закрыл за собой дверь спальни и сбежал. И не помнил, как выехал из теней величественного аббатства.

Один из солдат признался, что сэр Халрик велел оруженосцу держать штандарт господина. Разве это не роковая ошибка?

Джейсон был рад, что не сказал обо всем ведьме. Иначе она наверняка тут же расправилась бы с ним.

А что, если Марианна узнала штандарт? Учитывая невезение последних месяцев, он в этом почти не сомневался.

Но все же было кое-что, чего ведьма не знала. И чего он ей не откроет.