Замуж за монстра

Глава 4

— Господин Вальдман, — встретили меня на парковке офиса, но я лишь качнул головой, давая понять, чтобы не трогали.

Пока мчал по городу, удавалось не думать. И я не был уверен, что приехал в нужное мне место. Зачем мне в офис? Хотел дать понять себе, что моя жизнь без Ринки всё та же? Всё такая же неправедная, безрадостная и наполненная сомнительным смыслом? А ведь на какое-то время показалось, что и мне можно помечтать. Я и подумать не мог, что Ринка вдруг найдется и окажется моей…

«Генетический урод, неспособный на здоровое потомство»…

Я зло усмехнулся, чувствуя, как изящно ведьма меня подкосила. Умница. Может, Артур знает, что она меня добьет? Неужели такой беспринципный ведьмак? Плевать! Пусть подавится!

Я толкнул двери и вышел из салона. Охрана во главе с личным помощником терпеливо ждала, и я замер, глядя сквозь них. День начинался так по-особенному…

— Докладывай, — приказал я, и персонал дернулся по заданным траекториям, а я погрузился в свой человеческий мир.

Все здесь было по-другому, привычно безнадежно. В главный офис моей картинной галереи я почти не наведывался. Над всем там стоял Иса. Друг прекрасно влез в человеческую шкуру, забрал у меня весь этот геморрой с налаженными связями и даже научился отчитываться мне коротко в ежемесячном докладе. Я дал ему возможность обеспечивать себя, и он не подвел.

В главном офисе, занимавшимся управлением сетью автосалонов, все контролировал Батист. Он не управлял бизнесом — для этого у меня есть профильные спецы. Батист обеспечивал безопасность, потому что корни нашего дела не всегда уходили в прозрачную воду. Лучше всего Батисту удавалось держать в медвежьих лапах всех от официальной службы до более неофициальных «отделов». Эти «отделы» исправно поддерживали постоянный уровень стресса у наших партнеров. Я редко подключался — в совсем уж сложных переговорах. Благодаря мне меня боялись. А благодаря Батисту — не забывали об этом.

Сейчас я почти не слушал помощника. Все мысли были о ведьме. Когда стало возможно вздохнуть, парализованные мысли ожили в голове. Я же её на самом деле оставил одну. Без защиты, присмотра, слежки. С ошейником и деньгами. Только банковское приложение безмолвствовало — ведьма расплатилась лишь за кофе. И пропала. А если она вернется к задуманному? Вряд ли. А если не вернется ко мне?

Буду снова искать. Но позже.

Сейчас я хотел её убить. Может, и потом найду и прибью, наконец. Пусть убить ее — расправиться и с собой, но я не смогу без нее больше. И с ней такой тоже не смогу.

— Проблемы срочные есть? — перебил я хмуро помощника в кабинете, когда мы остались вдвоем.

— Нет, господин Вальдман. Батист Прокопьевич всё проверил. Он сегодня тоже задерживается, но всё уже согласовал. — И мне указали на стопку документов на столе.

— Хорошо. Тогда можешь идти. — Я протер физиономию и уже надеялся остаться один, но собеседник всё ещё стоял напротив. — Что, Герман? — недовольно бросил я.

— Я просто хотел спросить, если позволите.

— Быстрее.

— Вас не было неделю. У вас что-то со здоровьем?

И такая искренняя эмоция на морде, что аж скулы свело. Хотелось рявкнуть, чтобы вон шел со своим щенячьим взглядом, но все же Герман старше меня, и я не мог так с ним.

— Нет. У меня был отпуск. Я устал, Герман.

— Понятно, прошу прощения, что вмешался, — опустил он взгляд и, наконец, оставил в покое.

Он же никогда не спрашивал меня ни о чем личном, лишний раз в глаза боялся посмотреть, а тут целый допрос. Я что, так погано выгляжу?

Зазвонил мобильный.

— Ты выгнал Хана? — потребовал Иса.

— Посчитал нужным, — откинулся устало на спинку кресла.

— Слушай, я все понимаю, но…

— Но я не позволю причинять боль своей женщине кому бы то ни было, — перебил его жестко. — И обсуждать я это тоже не собираюсь. Ты если что-то соберешься проверить без моего согласия, тебя тоже выгоню. А может, убью.

Иса тяжело вздохнул в трубке.

— Мне просто нужно понимать, — хмуро ответил он.

— Сардар, мне сейчас эти твои мрачные намеки на мою несостоятельность принимать какие-то решения нахрен не дались, — прорычал я. — Особенно сегодня.

— Что случилось? — привычно не придал он значения моим угрозам. — Где Ринка?

Я поднялся с кресла и направился к окну. С высоты этажа проще поймать четкое ощущение того, что я бросил бродить в этом бетонном стоге дорогую сердцу иглу. Да ещё и без трусов. Губы дрогнули в усмешке. И куда она двинется? К деду? Попросит его помочь сбежать от меня? Да чтоб ее! Найду и придушу гадину! Что бы ни сделала — убью! Эта ведьма запрограммирована на самоуничтожение! Но я ей не дам сдохнуть самой.

— Гулять пошла, — процедил.

Иса напряженно замолчал. А я бесцеремонно отбил звонок и спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как меня медленно срывает с катушек. Хотелось броситься за Ринкой, найти, дать себе время на короткую радость… и придушить. Или скрутить шею — так быстрее.

Понятно же было, что мы обречены. И картина эта…

Я вспомнил, как трепетала Ринка каждый раз, когда передавала мне очередной этап своей работы с этой картиной. Как мы просовывали холст между прутьев, а руки дрожали, и так было страшно смазать краски… Ринка тогда нервничала, взмокла так, что аж виски стали влажными, но стойко ждала моего вердикта. Тогда ей было важно, чтобы мне все в ней нравилось. А я еле скрывал радость от того, что она снова со мной. Что очередной день не отобрал у меня эту девочку, оставил нам возможность снова взяться за нашу картину. Я бы никогда не сказал ей ничего, кроме того, как люблю и как восхищаюсь…

Что же мы делаем сейчас?

Просто не можем быть вместе. Так бывает. Когда между двумя всю жизнь стоят железные прутья, то даже без них кажется, что они всё ещё есть…

Я вернулся в кресло, чувствуя полное опустошение. И даже не сразу понял, что…

…меня отпустило.

Слишком быстро.

В первые минуты, когда слова ведьмы ещё остывали в воздухе, я был уверен, что мне понадобится бригада с помощью. Потом почувствовал, что могу уйти и даже сесть в машину. А через час могу мыслить спокойно и здраво? Неужели Ринка меня и правда лечит? Своеобразно, конечно. Сама же и на прочность пробует, и это стоит того…

Я снова глянул на город в окно. Вместе со злостью прошла и апатия. В груди обожгло от всплеска адреналина, и я замер, раздумывая. Что у меня на данный момент по ситуации?

Ведьма пропала. Снова.

Куда? Если попрется в свой институт, я ее легко оттуда выцарапаю. Даже если дурочку подошьют к громкому делу о краже препарата, я заявлю на нее свои права. Никто ничего ей не сделает. И не этого ли добивался Артур в сегодняшнем разговоре? Он настаивал, что не собирается позволять мне прятаться с ней… Может, Ринка уже в розыске?

— Да чтоб тебя! — прорычал я и сорвался с кресла.

С решением снова искать Ринку когти надежно втянулись, зверь уже не требовал крови дерзкой самки и был настолько вменяем, что стало страшно. Кто бы знал, что эта ведьма со мной творит! Я же только что собирался ее убить за ее безразличное врачебное мнение, а теперь мчусь искать от страха потерять. В приемной чуть не снес главу финотдела, но тот, не будь промах, попробовал проследовать за мной в лифт:

— Господин Вальдман, здравствуйте!

— У вас не назначено, господин Высоцкий, — раздраженно процедил я. — У меня сегодня просто стихийный визит.

Я наслаждался тем, что мог почти вменяемо вести диалог.

— Я видел ваш новый проект, но мне хотелось бы обратить ваше внимание, что издержки слишком высоки. — Фин-упырь просочился-таки в кабинку. Постоянно скрежетал зубами по поводу художественных школ, которые открывались периодически моей компанией. — Если бы вы услышали PR-отдел и поспособствовали узнаваемости этого вашего бренда…

— Я не буду светить мордой, — беззлобно отбрил я и скосил взгляд на панель.

— Благотворительность, — педантично правил он меня, но сегодня это, видимо, всем было можно. — Не светить мордой, а привлекать средства. Не всем под силу строить школы для детей, проще отдать это знающим людям вместе с деньгами. Я вам рекомендую подумать ещё раз. Вы смогли бы строить ещё больше школ и нанимать лучших преподавателей.

Я впервые навел на Высоцком резкость за все время сотрудничества.

— Ладно, я попробую, — усмехнулся. — Хорошего дня.

Тот ошалел от неожиданного согласия и так и остался в лифте. Я же вылетел на парковку, прыгнул за руль и ударил по газам. До кафе, в котором бросил ведьму, я домчался только через час. То ли Хан обиделся и ослабил мой дорожный камень, то ли его колдовство сегодня в принципе сбоило. Стоя в пробке, я поглядывал на соседнее сиденье, вспоминая Ринку. Вот куда она пойдет? У нее нет дома. Может, уедет? За кой черт, если карту не использует? Автостопом?

Я стиснул зубы.

С этой дурочки станется. Она сейчас как слепой котенок. Ладно, очень красивая кошка. Без силы, без денег и без трусов. Далеко она доедет автостопом? И почему мне этот автостоп показался таким подходящим для нее решением?

От кафе я проследовал по ее запаху вдоль ближайшего дома, потом свернул за угол… и вскоре нашел свою карточку в урне для мусора на остановке. Тут ведьма задержалась подольше — запах был свежее. Я продолжал себя обманывать, что найду ее сам, но через полчаса у дороги ее след растаял. То ли за ней кто-то приехал, то ли Ринка остановила попутку.

Захотелось взвыть.

Я же хотел не убить Ринку. Удалось. Теперь можно начинать новые десятилетние поиски. Поскрипев зубами с минуту, я вытащил мобильник.

— Хан…

— Михаил? — встревоженно отозвался ведьмак.

— Можешь снять с Ринки ошейник?

— Что? — удивился он. — Михаил…

— Она пропала. Я не хочу, чтобы её прибили беспомощную где-то…

— Я не могу снять с неё ошейник на расстоянии, — неожиданно холодно отозвался он. — Только лично.

В этом месте стоило было бы попросить его найти пропажу. Очень хотелось поблагодарить и отбить звонок. Но Ринку нужно найти кровь из носа. И плевать, чего мне это будет сейчас стоить.

— Ты можешь помочь ее найти?

Хан напряженно вздохнул в трубке.

— Тогда возвращай мне полномочия.

— Ты сделал ей больно сегодня. Не хочешь загладить вину?

— Я не жалею о том, что сделал. Мне важно, чтобы тебя это все не убило. Я обязан тебе жизнью сына. И намерен хранить твою.

— Зачем тогда делал вид, что ты не на стороне Саага сегодня? Мог бы сразу выразить сомнения в моей адекватности, а не лицемерить сейчас!

— Никакого лицемерия. Между мной и Саагом пропасть, если ты не заметил. Он печется о своей выгоде рядом с тобой. Я буду защищать прежде всего тебя. Твоя ведьма может быть опасна, даже не ведая об этом. Я опасаюсь Серого и его силы.

— Значит, я был прав, что попросил тебя больше не вмешиваться. Надеюсь, ты услышал.

И я уже готов был отбить звонок, когда услышал вдруг:

— Прости.

— Не верю.

— Прости, что сделал больно Катерине, — набрал силу его голос. — Я был уверен, что это ее рук дело. И я ещё не нашел опровержений. Не отстраняй меня. Ситуация сложная, простых решений не будет ни у кого. Я попробую ее найти.

— Ладно. Принято. Спасибо.

И мы попрощались.

***

Мне казалось, что я примерно представляю, где у Стерегова дом. Но вот уже три часа блуждала по похожему району и не видела ни черта, напоминавшего нужные мне дома. Кажется, у него был каменный забор… Или нет?

Принять решение вернуться к Михаилу оказалось самым простым. Я пробовала пойти к институту, но с каждым шагом становилось все тревожнее, и я отказалась от этой идеи. Направилась в сторону нашего реабилитационного центра — в час пик бегать от контролеров по троллейбусу оказалось несложно, особенно в капюшоне, но, выйдя на нужной остановке, так и не решилась дойти до здания и бросила на него взгляд лишь мельком. Зато стало понятно, что я не хочу назад в свою полную выматывающей работы пресную жизнь. Оказалось, что больше всего я ненавидела свои одинокие вечера в общежитии. Представить, что мне придется вернуться туда, стало едва переносимым.

Когда я решилась попробовать отыскать дом Стерегова, в груди неожиданно потеплело. Неужели мне хочется вернуться к нему, несмотря на всю его бескомпромиссность и опасность? А если он скажет рожать ему детей? Черт, ну как же глупо! Ну что за медведь, а? Ну как можно вот так сразу?..

— Девушка, оплатите поездку.

Я вздрогнула, опомнившись, что не вышла на прошлой остановке.

Пришлось округлить глаза, шаря по карманам:

— Ой, а у меня мобильный украли…

Несколько остановок я прошла пешком. В животе урчало все сильней, пошел дождь. Ноги промокли, джинсы — тоже. Тело и голову более-менее спасала куртка с капюшоном. Когда я решилась снова попытать счастья и поймать очередной троллейбус на какой-то непопулярной остановке, счастье скривило кислую мину. Я что, не по той линии пошла? Похоже. Выругавшись, я собралась было вернуться на пару остановок назад, когда вдруг из-под разобранной лавки на остановке мяукнуло. Слабо, жалобно… Стоило сделать шаг, и навстречу мне выкатился какой-то грязный трясущийся комок. И так шустро подкатил, что я опешила. Кот. Ноги длинные, худые, расцветка непонятная — под цвет города. Не котенок, но и не взрослый.

— Мя! — заявил о себе громко, задрав голову. — Мя!

— Я не понимаю кошачьего, — сделала я шаг вбок.

— Мя! — быстро сократил он расстояние между нами и наступил обеими лапами мне на кеду.

— Я такая же голодная, бездомная и замерзшая, — пожаловалась я коту. — Ты меня не разжалобишь…

Кот усомнился в нашей схожести и потребовал убедительных доводов, оставив мне два грязных отпечатка лап чуть ниже колена:

— Мя!

— Какая экспрессия, — оценила я его старания на джинсах. — Видно, что талантлив. И, кстати, немало талантливых художников голодали и умерли в нищете…

Кот ещё какое-то время покружил вокруг, но дождь стал совсем уж неприятным, и я, подхватив животное на руки, вошла под навес козырька и пристроилась на остатках лавочки. Кот не вырывался. Да и сил у него на это, видимо, не осталось, судя по «суповому набору» вместо нормального тела.

Подумав, я расстегнула куртку и спрятала кота за пазуху. Он быстро спелся там с моим голодным желудком и даже немного меня согрел.

Стемнело. Ни одного троллейбуса так и не проехало, только маршрутные такси и автобусы, но там оплату принимают на входе.

— Не того человека ты выбрал, — вздохнула я.

Сил не стало. Каждое движение пускало по коже волну озноба до мурашек, и я ежилась под порывами ветра. Сколько я так просидела, не знаю. Жизнь вокруг равномерно пульсировала стуком капель по пластику над головой и урчанием кота под курткой. И показалось, что я даже задремала, когда вдруг меня аккуратно тронули за плечо.

— Эй, девушка. Такси подано. — Сонно моргнув, я нахмурилась, глядя в лицо какого-то незнакомого мужчины, сидевшего напротив на корточках. Лет пятьдесят, гладко выбрит, вкусно пахнет. И глаза такие уставшие… Надо бы его испугаться… но у меня не выходило. А ещё где-то тихо играл джаз. — Продрогли совсем.

— Кто вы? — хрипло вопросила я.

— Таксист, — усмехнулся он. — А вам, кажется, должно быть сейчас уже все равно.

— Не совсем, — возразила я упрямо. — Я троллейбус жду, потому что у меня совсем нет денег. И я решила жить вообще-то.

— Поэтому я тут, а то с вашим решением, видимо, какая-то проволочка вышла. Поехали домой?

— Вы знаете, где мой дом? — И я позволила приподнять себя под руку и отвести к машине.

— Работа у меня такая — знать, куда везти.

Он открыл пассажирскую дверь и помог мне усесться. В салоне было тепло, играл тот самый джаз, пахло дорогим парфюмом и сигарами. Ничего себе. Я с интересом уставилась на профиль таксиста, когда он уселся за руль.

— А вы ведьмак.

— Да, точно.

Двигатель его машины заурчал так же приятно, как и кот под курткой.

— Я знаю вас, — шмыгнула носом простужено. — Вернее, не вас. Знаю таких, как вы. Вы приезжаете к тем, кому нужны, и всегда знаете, куда их везти.

— Вы вообще умница, все знаете, — усмехнулся ведьмак и протянул мне небольшую металлическую флягу. — Хлебните…

Я взяла ее машинально.

— У вас потрясающая работа, — выдохнула я хрипло.

В горле свербело, голова наливалась тяжестью.

— Почему же?

— Вы точно знаете, что вам делать, где быть и куда ехать. Никаких сомнений. — Он усмехнулся шире. — Что? Я не права?

— А если все не так? — улыбался он мягко. — Если мне ничего не понятно про себя, и моя жизнь заканчивается в ту минуту, когда пассажир выходит из машины?

— Вы же шутите? — Я замерла с не донесенной до рта флягой.

— Какая тебе разница, Ринка? — повернулся он и посмотрел мне в глаза. — Это что, делает твою жизнь более понятной?

— Это было бы очень жестоко по отношению к вам, — смутилась я. — Но про вас пишут именно так. И мне не все равно, да…

— Я — не твой пациент, — покачал он головой. — И ты не спасешь всех, как бы ни пыталась. Пей давай.

— Я не пытаюсь. Я просто не знаю, где мой дом.

— Дом там, где ждут. Сегодня тебя ждут только в одном доме. Этого, поверь, достаточно. Для начала. А там, где ждут, всегда можно получить и все остальное, что тебе нужно. Чего ты хочешь, Ринка?

В груди сжалось, и я сделала большой глоток из фляги. Предсказуемо: много спирта, трав, ягод, заговоров. И это на голодный желудок. Красота.

— Вот бы раздобыть рецепт, — распласталась я по креслу и отдалась согревающей волне, прокатившейся по телу. — Придержите кота…

Голова завалилась набок, конечности отнялись, губы расплылись в улыбке. Мда, этот рецепт никому нельзя сдавать. Хотя без особого колдовства это просто настойка.

Ведьмак аккуратно поправил кота, расстегнув мне куртку, и забрал у меня флягу. И мы поехали по улицам сквозь дождь. Как же хорошо! Я много раз спасалась от Михаила бегством из города. И это были самые лучшие дни в моей жизни: стук колес, прозрачный дрожавший воздух ранним утром и термос с горячим чаем. А ещё — портативный мольберт, россыпь красок на дне рюкзака и крем от загара.

Почему мы так долго едем? Я была уверена, что блуждаю в близком к нужному району месте. Видимо, и в этом я ошиблась.

А тем временем в глаза уже ударило утреннее солнце, стук колес запульсировал в ушах, кот замурлыкал громче, и я подогнула под себя колени на плацкартной койке и уставилась в окно. Дождь кончился, город тоже, и теперь взгляд радовался яркой летней зелени за окном, редким полям и пестрым брызгам-домикам на этом умиротворяющем холсте. Я бы хотела так ехать вечно…

Но что-то вдруг вытолкнуло из сна. Я подскочила на сиденье и заморгала, глядя на смутно знакомые ворота.

— Приехали, — обозначил очевидное ведьмак и вышел из машины.

***

Я быстро убедился, что мне не найти следов Ринки. Даже бессильной, ведьме не составило труда оборвать запах, просто прыгнув в какой-то транспорт. Был ли это троллейбус, остановка которого в нескольких метрах? А может, тачку остановила? Надежды показалось мало, но я все равно рванул в медцентр, где она работала. Только полил дождь и смыл все следы, если они тут вообще были. Я потупил немного на проходную и набрал Серого.

— Катя у тебя? — спросил без приветствий.

— Нет.

Неужели и правда не знал, где его внучка?

— Есть идеи?

— Она сбежала?

— Нет. Я сам её оставил в городе.

— Очень опрометчиво с твоей стороны, — медленно выдохнул он.

— Ее уже подшили к делу?

— Есть такая вероятность.

— Ладно. Даст о себе знать — скажи, что я ищу ее.

— Ищи лучше, — недовольно напутствовал ведьмак, и я досадливо отбил звонок.

Заставить себя вернуться домой стоило всех сил. Я не видел дороги, все мысли были о Ринке. Зря я вел себя так самонадеянно. Нужно было подготовиться к тому, что это случится — Ринка меня доведет, и я не смогу взять себя в руки. Нужно было хотя бы маяк на нее прицепить! Поводок в комплект к ошейнику. Губы дернулись в злой усмешке.

Стоит посмотреть правде в глаза: она мне нужна, не я ей. То, что ее сорвало и довело до отчаяния, пройдет. Она отряхнется, ответит мне на главный вопрос — чего хочет, — и я не смогу ей отказать, если захочет уйти. Она всегда была моим огнем. Сам я сгорел задолго до того, как смог вырваться из тюрьмы.

До дома я добрался, когда совсем стемнело. Снова припустил дождь, задергал нервы, тарабаня тяжелыми каплями по крыше и водостоку. Я дошел до веранды, откопал в столе сигареты и уселся в кресло. Мобильник безмолвствовал.

Ну что же эта ведьма так дергает изнутри? Ее же нет у меня, а будто есть. Вошла под кожу и вызвала воспаление. В перспективе сепсис и смерть. А может, анафилактический шок? Я усмехнулся ожившим медицинским аналогиям. Давно не вспоминал, хотя в детстве пришлось насобирать их и запомнить немало.

Когда где-то вдалеке послышался звук приближавшегося автомобиля, я не придал ему значения. И только когда он остановился у ворот, поднялся и замер в ожидании. Я никого не ждал, кроме Хана с новостями или с ведьмой. Машина уехала. А в ворота позвонили. Пока я дошел до двери, в нее уже вовсю барабанили. Все мои чувства орали нарастающей сиреной: «Это она!» Только ее запах совсем затерялся среди набора непривычных: сигары, алкоголь с травами… и мокрая шерсть?

Когда я раскрыл двери, на меня посмотрели две пары глаз. Одна — из-под промокших насквозь волос, вторая — из расстегнутой куртки. Я сцапал ведьму рывком и втащил во двор:

— Где Хан?

— Откуда мне знать? — простужено каркнула она.

И тогда я подхватил ее на руки и направился в дом наперегонки с дождем. Но это уже не имело смысла. Стоило поставить ведьму в гостиной, она чуть не упала. И тогда я подхватил снова и понес прямиком в ванную.

— Разве тебя не он привез?

— Я приехала на такси.

Какая же она была холодная! Я содрал с нее мокрую насквозь куртку вместе с каким-то грязно-серым кублом, скатившимся мне в ноги.

— Это Дали, — сообщила ведьма, дрожа.

Я выругался матом и бросился набирать ванную. Клубок шерсти так и остался ежиться на коврике, моргая сонными глазами на яркий свет, как и Ринка.

— Ты — взрослая женщина, мать твою! Ты чего добивалась?!

Я рухнул перед ней на колени и принялся сдирать с нее мокрые джинсы. В ее кедах хлюпало при каждом моем рывке и попытке Ринки устоять. В итоге я дернул ее за руки, с размаху усаживая на кафель, и принялся стягивать остатки мокрого шмотья. Под ними ведьма оказалась чистым льдом.

— Я искала твой дом, — сообщила она, трясясь.

— А такси при чем? — устал я понимать ее бессвязные объяснения.

— Приехало за мной, — заявила Ринка серьёзно и шмыгнула носом, прикрывая грудь.

— Как ты его вызвала, если мобильника у тебя нет? Какого хрена ты карту мою выбросила?! — подхватил я ее на руки и едва ли не швырнул в ванную, вовремя сообразив, что от воды подозрительно парит.

Пришлось усадить Ринку на бортики и, обжигая руки, разбавлять воду.

— Пробуй! — рявкнул я, и от моего нервного приказа ведьма чуть не уехала под воду целиком.

— Горячо! — взвизгнула, угодив-таки обеими ногами по колено.

— Ты холодная просто!

После короткой потасовки я был мокрым насквозь, Ринка — снова на бортике, а огрызок кота забился в угол.

— Ты его пугаешь! — шикнула на меня ведьма, опасливо сползая в ванную. — Он и так натерпелся.

— Что это вообще такое? — бросил я взгляд на животное.

— Кот, — обозначила очевидное Ринка. — Что тебе не так?

— Куда ты делась? — сдвинул я брови, возвращая взгляд на ведьму.

Щеки ее наконец порозовели.

— Искала дорогу домой, — пошла она по второму кругу объяснений.

— Откуда такси? Сжалился кто-то, что ли? — все ещё пытался понять я. — Ты представляешь, как это опасно в человеческой жизни — просто так садиться к кому-то в машину?! Ты меня хотела наказать?!

— Нет, — покачала она головой, прикрывая глаза. — Это особенное такси. Оно приезжает не ко всем и не чаще раза в жизни. А ещё водитель знает, куда везти наверняка.

— Что за бред?

— Ведьмин дар, а не бред, — вздохнула она. — Михаил, я дико хочу есть и пить. Сначала пить. И хватит на меня орать.

Пока я отправился выполнять её просьбу, несносная ведьма утащила в ванную кота. Когда я прибежал на дикий вопль, кот вовсю орал, вцепившись передними лапами в бортик, а Ринка натирала его шампунем, приговаривая всякое да с такой заботой и нежностью, что я обзавидовался уличному доходяге.

— Что ты орешь? — поморщился, взглянув на животное, протягивая Ринке стакан воды.

— Потри ему спинку, — вздохнула она довольно и тут же воскликнула: — Держи его, Стерегов, крепче и не думай выпускать! Этот не вернется!

— Это пассивная агрессия в мою сторону? — усмехнулся я.

Кот вцепился мне в грудь личинкой чужого — спасибо, что не в морду. Пришлось просто примотать его к себе полотенцем.

— Ну а какого черта ты меня бросил? — брякнула она стаканом по ванне.

— Как мы заговорили! Ты думала, я с тобой буду носиться и в попу дуть? Скажи спасибо, что шею не свернул!

— Спасибо, — неожиданно спокойно отозвалась она. — Но извиняться я не буду.

— Не извиняйся.

— А ты бы хотел?

— Я бы хотел, чтобы ты начала делать то, что хочешь. И думать, что говоришь.

— Ты довел! Господи, Стерегов, какие дети?! Ну что за бред?!

— Господи, Ринка, ты же врач! — перекривил её я. — Разве не знаешь, что такое говорить мне можно только в одном случае — когда я за решеткой!

— Мя-а-а! — вдруг жалобно возмутился кот у меня в полотенце.

— Я предлагаю тебе сегодня заткнуться на эту тему, — припечатал я, прожигая ведьму взглядом. — Грейся, пей, потом выходи ужинать! А я пойду вызывать ветеринара! А то занесешь какую-нибудь хрень себе от кота, и тогда уже детей не будет у тебя!

Надо было видеть её лицо. Вздернула бровь, скривила губы в усмешке — будто не голая передо мной в ванной сидит, а где-нибудь в своем институте диагнозы мне ставит! К счастью, кот снова заорал, и я переключился на него.

Пока ведьма была в ванной, попросил помощника найти мне круглосуточного ветеринара и срочно его вызвать, чтобы обезопасить эту чумную животину у меня в полотенце. Потом долго думал, чем этого дохода накормить. В итоге нарезал немного колбасы, чтобы тварь дожила до врача. Кот спускаться на пол отказался, пришлось подавать колбасу в полотенце. Практически сразу в нем яростно заурчало, а потом сочно зачавкало.

Когда Ринка нарисовалась в кухне, кот уже дожевал последний кусок и покинул своё убежище в поиске нового.

— Как продвигается? — нахохлилась ведьма в полотенце и устало подтянула к себе стул.

— На, спроси сама, — отцепил от себя кота и вручил ей. И тут же пожалел об этом — на нежной коже ее плеча сразу воспалились следы от когтей.

Я попытался выхватить кота за шкирку, но Ринка прижала его к себе и ловко увернулась от меня:

— А ну лапы прочь от маленького! Ты его пугаешь!

— Он тебе заразу занесет сейчас!

— Он напуган и голоден!

— Я его уже покормил!

Пришла мысль, что как только ведьма нарисовалась у меня в доме, я не вылезаю из кухни. Да и хрен с ним, только мне нечем кормить ее в непредвиденных ситуациях! Надо освоить какую-то доставку готовой еды, а не только сухомятки, которой мне обычно забивали холодильник. Ее остатки тоже вот-вот кончатся. Странно, как колбаса вообще осталась после завтрака.

Не придумав ничего лучше, я принял какое-то идиотское решение — нарезал кубиками все: остатки хлеба, колбасы, сыра, залил это кетчупом и сунул в микроволновку. Все бесило! Полуголая ведьма на стуле, чучело лупоглазое, которое она приняла за кота, и пустой холодильник.

Недолго думая, я сбросил и это на помощника. Ветеринара коту он уже нашел, с едой должно быть попроще. Пусть привыкает, раз у меня изменились жизненные потребности. Пусть хоть кто-то к этому привыкает!

Бросив взгляд на Ринку, я вспомнил, что она так и осталась у меня без трусов. Но это я решил на Германа не вешать. Да и вообще, что можно подумать о боссе, если в один вечер он требует ветеринара, еду и комплект женского белья? Нет, мне было плевать, но сам факт того, как поменялась жизнь в принципе… рассмешил.

— Что смешного? — встрепенулась ведьма на стуле.

Выглядела она дерьмово. Бледная, ссутулилась чуть ли не вдвое и так была похожа сейчас на доходягу-кота, что захотелось вызвать врача и для нее.

— Идите в спальню, я принесу еду туда.

— Стерегов, я не дойду, — еле слышно пожаловалась она.

— Тебе плохо?

— Я устала. Хочу есть и спать. Заболеть не заболею, если ты об этом — у ведьмака была очень хорошая настойка во фляжке. А жаль. Тебе так идет заботиться…

Я усмехнулся и неожиданно замер, вглядываясь в её лицо. Она изменилась. Да, я думал себе это десятки раз за последний день. Но сейчас увидел это так ясно… Та девочка, в которую я был влюблен в юности, совсем не просматривалась через эту женщину, которая сидела передо мной. Почему я так отчаянно ее искал? А почему я вообще могу сейчас об этом так спокойно думать? Ещё утром я мог лишь утолять голод по ней и не понимал, как вообще без нее теперь жить…

А сейчас?

— Я тоже тебя не люблю.

Ринка растерялась. Округлила свои большие глаза… и они медленно наполнились слезами, проливаясь на ее бледные щеки. Потом она отвела взгляд, прижала к груди кота и направилась из кухни. А я все слушал свои слова, не шевелясь, и пытался понять: что теперь?

Стало больно. Пусто. Огонь, на который шел, оказался нарисованным. Рисунок без загадки, содержания и смысла. Кто-то просто тренировался в технике, а я ошибся. Бывает…

Звонок в двери заставил вздрогнуть. Приехал ветеринар.

— Подождите в гостиной, — попросил я, а сам пришибленно направился в спальню.

Никогда ещё лестница не казалась мне такой длинной…

Ринка так и не выпустила животное. И они вместе лежали под одеялом, отвернувшись к окну. Хорошо, что этот кот затесался сегодня между нами. Он один, казалось, теперь имел смысл — его нужно было лечить, кормить, гладить, и эта определенность устраивала. Забирать у ведьмы кота не хотелось. Она будто тоже все это чувствовала и держалась за него так же, как я когда-то за нее.

— Врач? — повернула она ко мне голову.

— Да, — хрипло выдавил я.

В груди невыносимо сдавило.

— Я сама его покажу, ты же его совсем не знаешь.

— Лежи. Я знаю, что его зовут Дали. А большего он из себя пока не представляет. — Я вытащил у нее из-за пазухи кота и прижал к себе. Кот благоухал запахом ее кожи и волос и мокрой шерстью. — Сейчас принесу еды. Чаю?

— Угу, — кивнула она, провожая меня взглядом.

При виде доктора кот ошалел. Снова прикинулся личинкой Чужого, запустил в меня когти, которые при каждом движении в сторону врача с чемоданом предупреждающе впивались мне под кожу. Медведь начал звереть. Котов мне только не хватало под кожей! Тип принялся задавать мне вопросы, но я вручил ему рычащий и шипящий клубок:

— Его зовут Дали. Только что с помойки. В перспективе нужен здоровым, толстым и счастливым.

Когда на обратном пути я проходил мимо, кот держался лапами за ножку кресла, а доктор ловко скакал стетоскопом по его впалым бокам.

— Если что, кричите, — скривил я губы и направился в спальню.

А кот, кажется, остался разочарован, что это предложение было сделано не ему.

Ведьму я нашел в странном оживлении. Она оделась, завязала волосы в узел на макушке и приветственно мне улыбнулась, с готовностью усаживаясь на пол.

— Что, сюда? — вздернул я бровь, глядя на нее сверху.

— Тут больше негде, — пожала она плечами.

— Что с тобой?

Я медленно опустил перед ней поднос, почему-то раздумывая о том, что я идиот. Уже бы из ресторана что-нибудь более впечатляющее привезли, чем эта хрень, что я запек в микроволновке.

— Ничего, — пожала она плечами. — Просто у нас с тобой вдруг совпало…

— Ничего у нас не совпало, ешь. — Ее радость взбесила окончательно. Она правда ожила, потому что ее обрадовали мои слова? — Я не сказал, что собрался тебя отпустить.

— Ну, я бы не хотела, чтобы ты меня отпустил сейчас, — заявила она спокойным тоном и беззастенчиво запустила пальцы в тарелку. — Меня все же могут привлечь. А так ты — мой единственный шанс.

— И откуда в тебе вдруг такая деловая жилка заиграла? — криво усмехнулся я. — Ты же только что плакала.

— Мне лечиться надо — это я тебе говорю как специалист, — даже бровью не повела она.

А у меня кровь медленно закипала в жилах. Значит, меня она не любит, рада тому, что и я признался ей в том же. Неровен час, сядем договор заключать, в котором она — мне, а я — ей.

— Это ты во мне жалось пытаешься выбить и себе условия получше? — Я опустился на пол напротив, сложив локоть на кровать.

Ну давай поиграем.

— Мы нужны друг другу. Я тебя лечу. Ты меня защищаешь.

Глазастая какая. Всем уже диагнозы поставила.

— Чтобы защитить тебя, мне нужно тебя выбрать. А я тебя не люблю, — с чувством «ударил» ее я.

И снова сделал больно. Она замерла на секунду, тяжело сглатывая, но продолжила изображать из себя моего нового делового партнера.

— Ты выбрал, — и она оттянула ворот футболки, демонстрируя мне мою метку.

— Ну это, похоже, по старой памяти…

— Этого хватит. Для правовой стороны…

— Заткнись, — процедил я и одним выпадом схватил Ринку за лицо, сдавливая за впалые щеки. — Заткнись, сучка!

Когда я перехватил ее за горло одной рукой и под руку другой, ведьма взвизгнула. Все, о чем я успел подумать — что стоит отгородиться хоть как-то, потому что эта расчетливая стерва сейчас будет у меня громко жалеть о своих словах. Я шагнул с ней в ванную и хлопнул дверью.

— Правовая сторона у тебя все ещё слабовата, — прорычал, гладя на нее в зеркало.

Я вжал Ринку в раковину, вынуждая смотреть в глаза моему отражению. Ох, как она смотрела! Снова сама невинность! Рот открыт, ноздри трепещут, грудь под моей футболкой ходит ходуном, а в глазах — ну просто озера целомудрия!

— Хватит так смотреть, — прорычал я, задрал ее футболку и вжался в нее членом насухую. С ее губ слетел сдавленный стон, и Ринка зажмурилась, закусывая губы. Но я не пожалел. Отстранился, впиваясь пальцами в ее бедра до синяков, и жестко вжал ее в раковину снова. — Хватит строить из себя шлюху! Хватит мне врать!

Она вздрагивала в моих руках, сначала безмолвно, но все чаще пропуская стон за стоном. Потом сильней вцепилась в раковину и выгнулась, болезненно хмурясь.

— Давай! — рыкнул я и прижал Ринку к себе за шею. — Будь настоящей!

Когда она вдруг обхватила меня за шею и прижалась крепче, я забыл все, что только что требовал и что говорил. Ведьме ничего не стоило утащить меня в своё спасительное забвение и снова спасти. Мы больше не боролись, не орали друг на друга… Мы сливались в одно, и от этой гармонии перехватывало дыхание.

Я уже не наказывал, я просто любил ее. Снова. Жалел, заботился, хотел и умирал при мысли об одиночестве. Ведьма пускала меня по своим собственным кругам ада, не обещая показать дорогу назад. Я чувствовал ее как себя. Ее наслаждение, дрожь, боль и страх… Почему же доставляло удовольствие смотреть на то, как она страдает, и не обещать облегчения?

Ни черта она меня не лечила. Делала ещё большим монстром…

— Больно, — прохрипела она, и я разомкнул зубы на её шее.

Но мстительно прошелся языком, заставляя её порочно всхлипнуть. Как же не хотелось ее выпускать! Пусть бы этот врач убирался вместе с котом!

— Пусти…

Я навел резкость на её лице в зеркале. Вот теперь её взгляд мне нравился — подернутый пеленой, блестящий, сытый. И красноречиво говорящий о нашей «нелюбви». Не хочу отпускать её. Хочу ещё.

Но тут послышался крик из гостиной, и я сцепил зубы, раздраженно выдыхая.

— Не ешь эту хрень, — выдавил. — Закажу что-нибудь нормальное…

Только пока я возился с упаковкой члена в джинсы, а потом с котом и ветеринаром, Ринка опустошила тарелку и уснула поверх одеяла.

— Ну и что нам с тобой делать? — проворчал я тихо, выходя из комнаты.

Кот устал орать, получил успокоительное и теперь лежал у меня в руках сырокопченой колбаской, лишь вяло подергивая хвостом. Оказалось, что на сегодняшнем визите ветеринара мы с ним не закончили, и завтра его придется тащить в клинику на обследования.

Ужинал я в одиночестве.

К Ринке в постель не хотелось.

Вернее, хотелось и даже очень. Но как её теперь обнять и прижать к себе, если я решил, что не люблю, и признался ей в этом? А лежать просто рядом мне не хотелось вовсе.

Да и кот ещё этот…