Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ)

Глава 17

На следующий день распогодилось и похолодало.

Мимо плыли скалистые уступы, в безоблачном небе парили белые птицы. Чем ближе корабль продвигался к столице Лейда, тем сильнее ощущалось дыхание зимы.

София сжимала борта ледяными пальцами, взирая на блеск волн, отражавших солнечный свет. Совсем скоро «Тифон» достигнет Стифополя, и ноша заложника мира падет на ее хрупкие плечи, лишив надежды. Правы были мудрецы древности: от судьбы не уйти.

Неподалеку Словен и Тис сыпали шутками, развлекая дочерей губернатора. Чуть дальше Добрыня, восседая на бочке, чистил оружие. Милонег, устроившись у его ног, сосредоточенно разглядывал ножны с клинком. Святослав и Никос, стоя на корме, увлеченно беседовали.

— Как интересно, — ворковала Дина, придерживая рыжую копну волос. — Господин Словен, вы непревзойденный рассказчик. — Не удивлюсь, если княжна не отстаёт от вас с расспросами.

— Это не совсем так, — уклончиво ответил Словен.

— Не верю, — картинно выдохнула Дина. — Княжна, — и обратилась к Софии, — неужели вам не интересна ваша новая Родина? Князь сказал: вы задержитесь в Стифополе надолго. Не хотите узнать побольше о Доме Серебряного Волка?

— Или Лейде? — Поддержала ее сестра.

Девушка, в первый миг вспыхнув от злости из-за напоминая о ее никчемном статусе, остыла и подумала, что же интересует пытливый ум в первую очередь. Пожалуй, кое-что было.

— Кто такие ледяные великаны?

Дария и Дина вздрогнули, будто обожглись о чайник с кипятком, близнецы помрачнели, а воевода поднял голову.

— Они — белоглазые демоны! Призраки холода и смерти. Чудовища древнего мира.

— Рогнед говорил, они пришли с туманом. Так?

— Так, госпожа.

— Кто эти люди?

— Эти твари очень похожи на людей, но они не люди, — за всех говорил Добрыня. — Те, кому удалось выжить, клялись, что вместо глаз у них лёд, вместо голоса — свист смертельного ветра, а вместо дыхания — мороз северных пределов. Услышать их пронзительную песнь к смерти. После встречи с этими «великанами» люди лишаются рассудка. А иные жизни.

София нахмурилась. Воевода назвал их «белоглазые демоны». Странно. Призраки изо льда и тумана преследуют ее во снах с раннего детства. Совпадение?

— Чего они хотят?

— Ищут «Сокровище под Горой». И только «Северный Ветер» сдерживает атаки беснующихся тварей на протяжении веков.

«Северный Ветер». Боевая крепость схожая с «Западным Щитом» под командованием Святослава, вспомнила София.

— Они штурмуют склоны Туманных гор?

— Да.

— Постойте, — девушка удивилась, — я не понимаю, разве демоны приходят не с их склонов?

— Нет, из Ледяной Пустыни — узкой безжизненной долины, заключенной тисками ледяного моря и хребтами Туманных гор. Крепостная Стена построена так, чтобы сберечь подгорный проход, ведущий вглубь горы. Туда, где сокрыта величайшая ценность Девяти Княжеств — «Сокровище».

София оторопело хлопала глазами, слушая воеводу.

— Разделяя земли между Великими Домами, Властелин Небес неспроста отдал нам пределы севера. Мудрый Создатель знал, только мы — сильные духом и стойкие телом способны веками хранить великую ценность от алчных посягателей. Вот потому, как гласит предание, Эфир и даровал нашему Дому дар исцеления. Не будь его, все мы давно бы погибли, защищая «Сокровище».

— Кто еще охотится за сокровищем?

— Соседи. Враги. Друзья. Все.

— А что это — «Сокровище под Горой»? — Загадка, к которой София прикоснулась, став частью Дома Серебряного Волка, искренне ее заинтересовала.

— Великая ценность. — Ответил воевода. — Большего я не скажу.

— Вы не знаете?

Словен пожал плечами:

— Никто не знает. Мы бережём «Сокровище», но никогда не входили в недра гор и не использовали его силу в корыстных целях.

— Таково было желание Создателя.

София не сдержала скептической улыбки:

— Охраняете гору, даже не зная, что спрятано внутри? А что, если нет никакого «Сокровища» и ваши люди гибнут напрасно?

Дария и Дина замерли с открытыми ртами. Со времен основания Дома Серебряного Волка никто никогда не ставил под сомнение существование опасного артефакта под горой, а эта чужачка из уделата взяла и поставила.

— Ошибаетесь.

София обернулась — Святослав, затмив солнце, стоял возле нее. Холоден и мрачен, с ледяным колючим взглядом и плотно сжатыми губами.

— Вы спросили, откуда нам известно об артефакте? Поясню. Очень давно уроженец Дома Серебряного Волка пожелал воспользоваться его безграничной силой. — Святослав прошел на капитанский мостик и встал в полоборота: — Его звали Малахай. Он был сыном Великого князя и придворной дамы и с рождения носил титул «князь», но знал, что никогда не станет законным повелителем. Жажда господства долго точила сердце Малахая и однажды взяла верх. Он попрал законы благоразумия, пренебрег запретами богов и отправился к Туманным горам. Малахаю повезло найти тайную тропу и не заблудится в горных лабиринтах. Только благодаря силе охранного заклинания он потерпел неудачу. Малахай был человеком. Демоны — не люди. На них охранная сила может не подействовать. Мы приняли бремя хранителей. Хранителями и останемся. Теперь ваше любопытство удовлетворено?

— Вполне, — глухо ответила девушка, теряясь под напором синих бездонных глаз Святослава.

Славицкая пристань вынырнула из-за горного кряжа в лучах заходящего солнца. Мелкие шхуны и рыбацкие ладьи покачивались на волнах, залитые бардовыми огнями, точно свежей кровью, и казались Софии мрачными зарисовками кровожадного мира демонов.

На пристани царило возбуждение. Сначала княжна решила, что горожане высыпали встретить возвращавшегося губернатора, но расслышав обрывки слов, поняла — что-то случилось. Даже в час горя северяне вели себя не как объятая ужасом толпа (как это бывает), но как люди доблести и величия — с достоинством и бесстрашием.

Узнав об этих землях немного, а о тех, кто их населяет еще меньше, девушка, тем не менее, уже знала: северяне суровы и холодны, но не лишены доброты и отзывчивости.

— Останьтесь на борту, — Святослав пристегнул к поясу ножны и накинул плащ. — Словен, Тис, головой за нее отвечаете. Вы, — он отдал приказ трем воинам: — На вас охрана «Тифона». Остальные со мной.

Князь сошел по сходням в свите преданных воинов.

За ним топали Никос и две его испуганные дочери. Распознав в причаливших путниках благородных господ, жители метнулись навстречу, обступив и засыпав вопросами. Выслушав каждого, Святослав махнул рукой и скрылся в портовом переулке. Толпа ринулась за ним. Через пять минут пристань опустела.

— Когда они вернутся? — Милонег вцепился в руку Софии и шмыгнул.

— Не знаю, — она облокотилась о борт корабля и, рассматривая непривычные пейзажи, грустно вздохнула.

Ждать пришлось очень долго.

До самого вечера. Капитан успел трижды раскурить трубку, старый целитель несколько раз перебрал содержимое волшебной сумки, а умотавшиеся за день матросы прикорнули на сложенных канатах и набитых мягким мешках.

Пристань оставалась пуста, и София терзалась предположениями:

«Может князь заночует у славицкого главы? Не один. Ревнуешь его к другим женщинам? Глупая и наивная».

Она думала именно о нем, когда он, наконец, появился. Сдержав порыв броситься на шею северянину, девушка смутилась, ибо он равнодушно спросил:

— Почему вы все еще не в каюте? Здесь холодно.

— Мы пытались…

— … она слушать не стала, — пожали плечами близнецы.

Святослав смерил ее усталым взглядом:

— Спускайтесь к себе. — И тяжело добавил: — Прошу вас.

И ушел. За ним подтянулись Рогнед, Юрий, Олег, другие.

— Олег, — позвал Милонег, но парень остановил мальчика жестом и покачал головой, «не сейчас».

— Северос свидетель, в Славице случилась беда, — Тис подмигнул. — Брат, проведи госпожу в каюту. Я все разузнаю и приду.

… — Ну, же говори, — нетерпеливо попросила София, присаживаясь у столика с мерцающей свечой, минут через десять.

— Вчера ночью убили торговца из уделата. Некого Зиновия, сына Ивантея, — ответил парень. — По словам местных, он приехал уже на взводе. Один из его друзей сообщил, что якобы в Бремени у убитого вышел конфликт с главой торговой гильдии «Семицветье». О большем убитый не распространялся.

Девушка нахмурилась. Димид и шагу боится ступить без ведома Будиша. Брат опять что-то затевает за спинами лейдцев, втягивая народ в новую кровавую авантюру? Он неисправим!

— Начальник городской стражи клянется, что понятия не имеет, как мог профукать убийство иноземца. Но я не удивлен.

— Почему?

— Все указывает на почерк… вампира.

— Кого? — Не поняла София.

— Упыря.

— Того, о каком нас предупреждали на тракте?

— Боюсь, что так.

Кровь застыла в жилах от испуга. Девушке вдруг почудилось, что вампир идёт за ней по пятам. Не за другими. За ней! Правда, говорить об этом не стала.

— Не тревожьтесь, — глядя на нее, близнецы насторожились. — Заклятия обнаружения ничего не выявили. Вампир, если и бы в Славице, бежал из города и давно скрылся в непроходимых лесах.

— Спите спокойно. Мы будем за дверью.

Братья покинули тускло освещенную каюту через час. Смерив пол несколькими шагами, княжна решила лечь на кровать. Одиночество только усугубило темные страхи.

София куталась в одеяло, не отрывая взора от свечного огонька. Сначала обдумала произошедшее в Обители Северных Братьев, строя догадки, почему осталась жива. Сила клинка должна была ее убить, но не убила. Даже не покалечила. Теперь — вампир. Ее всё больше утягивает в водоворот странных совпадений, и кто бы помог во всё разобраться?

В коридоре шептались близнецы и новоявленная охрана, присланная по указу Святослава. Чуть слышно поскрипывали мачты наверху.

Ей бы успокоиться, уснуть, но не получалось. В душе отчетливо разлилось понимание, что перемирию между двумя великими Домами — конец. И не важно, что она этот самый залог.

Будиш вернулся в Ипати на закате весеннего дня, и всю ночь метался у камина, скрипя зубами от бессилия и проклиная Софию.

Уничтожить других, чтобы жить самому.

Да, это было ему по душе. Он и раньше не скрывал ненависти к Дому Серебряного Волка, а теперь благодарил небеса за своевременное спасение от навязанного брака с княжной Линдой — старшей дочерью Мирослава. Не хватало породниться с врагами, которых ненавидишь больше смерти.

Еще не ведая, является ли сыном Властелина Небес, Будиш живо возмечтал, как заполыхают на землях Лейда пожары войны; наслаждался призрачными ароматами пепла и праха сгоревших городов, улыбался предсмертным крикам северян; купался в невинно пролитой крови младенцев. И только одно обстоятельство омрачало его будущий триумф — ранняя смерть мерзавца Мирослава, которые не увидит падение Метрополии.

Демонов колдун отнял мечту.

— София, — прошипел мужчина, скрипя зубами. — Сквернавка украла мою силу и победу.

Он никогда не задумывался, почему так люто ненавидит сестру, не задавался вопросами, от чего чувствует в ней угрозу собственной власти. Лишь винил ее в смерти матери и считал это достаточным объяснением. Все оказалось намного сложнее.

Дочь Властелина Небес… Немыслимо. Нечестно.

Судьба-Пряха славно подшутила, и смертный отдал ей должное.

Он отослал сестру с северянами, даже не подумав, что она тоже являлась наследницей престола и могла иметь хоть какое-то значение.

«Ледяной» колдун заверил, что выкрадет сестрицу собственными силами, но Будиш не больно на это рассчитывал. Отосланные за отрядом невидимки вернулись, доложив, что северяне ушли за границу, — а выкрасть что-то у лейдцев без их ведома — задача воистину посильная только богам.

Ко всем неудачам добавилась еще одна: шут пропал. Покидая Ипати, князь Арги лично видел того в свите провожающих, а по возвращении гада-потешника, как не бывало. Придворные и охрана в страхе мямлили, что не видели бесцветного человека с того самого дня, как государь с братьями отъехал по делам.

— Ну, попадись мне, пёсий сын, — рычал Будиш. — Прикажу прилюдно высечь на площади. Пятьдесят плетей. Чтоб впредь знал место, идиот.

Рухнув в кресло у камина, поймал себя на том, что определенно не хватает шута. И пусть его песни не имели смысла, но действовали мощнее вина и расслабляющих благовоний. Веселить шут умел. Будь он не ладен.

… Перед рассветом подогретое вино сморило Будиша. Но едва первые лучи позолотили дворцовые стены, в тронный зал ворвался Николай.

Сон старшего князя улетучился:

— Шут?

— Ищут прохвоста, — морщась, ответил Николай. — Я по другому делу. Твоя жена негодует. Вернулся, а к ней не заглянул.

Будиш махнул рукой и потянулся:

— Навещу Марию позже. Что еще?

— Послание. Прибыло из Эдирна с Вестником. Только что, — Николай протянул клочок письма. — От «ледяного» колдуна.

Нетерпеливо сломав печать, Будиш прочел текст и глухо выругался.

— Чего там?

— Упырь не смог выкрасть сестру. Он требует нашей помощи и вмешательства. Отказ не принимается.

Русло реки повернуло, и берега, поросшие лесом, поднялись. Встречный ветер разогнал туман, и София узрела Первые Врата Стифополя, походившие на огромные скалы, заключившие реку изящной белоснежной аркой с узорной резьбой.

Дальше река сильно раздалась, а берега разбежались к горизонтам. Отовсюду возникли бело-серые домики, за ними потянулись бескрайные белокаменные причалы. По волнам сновали парусники и ладьи. При встрече с княжеской процессией они выдували громкие сигналы приветствия.

Заходящее солнце светило в глаза, и София не сразу заметила фигуры гигантов на двух берегах. То были Северос и Бер с Ваином (она легко угадала в каменных гигантах бога Севера и его сыновей). Вытесанные из обломка скалы, они предстали грозными воителями с вороном на плече, волком у ног и несокрушимым оружием в руках.

— Хвала Северосу, мы дома, — вздохнул Хорс, осеняя себя знамением.

Лейдцы чтили память о прошлом, трепетно храня наследие рода. В правящем Доме Арги похожей традицией, увы, пренебрегали, отдавая на откуп священникам и жрецам.

— Бер и Ваин, Его сыновья, — прохрипел целитель. — Наши прародители. После того, как боги Света основали здесь новую Обитель, их дети разбрелись по миру в поисках приключений и славы. Бер положил начало Дому Серебряного Волка и стал первым князем Лейда. Его брат Ваин дал род Дому Горного Оленя и сел на трон Гарриена. В жилах северян и по сей день течет кровь сыновей Североса, и малая толика божественной крови их Отца.

Через четверть часа в серебре речных брызг показался Стифополь.

Город был пронизан сетями каналов и русел и казался парящим над Арди-Навой островком камня и серебра. На узеньких улочках теснились «пряничные» домики. Над головой плыли узорные арки мостов с горящими фонарями. Стифополь негласно величали Городом Тысячи Мостов и княжна признала — это справедливо. Она в жизни не видела полиса красивее (хотя, что вообще видела в жизни, кроме Ипати и монастыря?).

Неожиданно над палубой метнулся черный ворон. Описал круг и уселся на плечо старика.

— Хозяин верррнулся, — вылетело из клюва вместе с острым щелканьем.

— Говорящий ворон? — изумилась София.

Целитель потрепал птичку по голове и лукаво улыбнулся.

— Он знает всего несколько слов, сударыня.

— А имя у него есть?

— Корвин. На северном вэльском — помощник.

София улыбнулась. Будто почуяв интерес к собственной персоне, птица оторвалась от волос хозяина и, изогнув шейку, повернулась к девушке глазом-бусинкой.

— Вы ему приглянулись, — со смехом признал старик. — Добрый знак.

— Дальтийская Пристань по правому борту, — подал голос смотрящий.

— Готовить канаты! — Проревел капитан.

Княжеская процессия пришвартовалась под крики приветствия.

Их уже ожидал экипаж, призванный доставить во дворец. София с тяжелым сердцем покинула «Тифон» и села в узорную повозку, приготовленную специально для нее. Очень скоро пристань растворилась в закате, а экипаж въехала во внутренний двор княжеских угодий. В закатном золоте весны высокие стены дворца отливали платиновым блеском. Огромные полукруглые окна с разноцветными стеклами играли всполохами увядавших лучей. Шпили короновали бело-серебристые стяги с изображением грозного волка и руны Севера.

Дверца распахнулась, и один из слуг предложил Софии руку.

Девушка поспешила выйти. Не потому, что торопилась познакомиться с Его Светлостью Романом, а потому что желала размять затекшие ноги.

Во дворе было так же сказочно-красиво. Вдоль широкой каменной дороги журчали фонтаны. Всюду зеленели цветники с розами и пионами. Еще дальше покоилась аллея правителей. Оттуда — с высока, холодно и надменно, взирали величественные статуи древних князей.

София развернулась к паперти дворца и похолодела. Там возвышались три фигуры — мужчина и две женщины. Девушка попыталась их рассмотреть, но против заходящего солнца — не сумела. Лишь увидела, как Посланник, перекинув поводья подоспевшему слуге, вбежал по нескольким ступеням и сначала тепло приветствовал мужчину, а потом двух его спутниц. Но если первой женщины он едва коснулся, то вторую не выпускал из объятий несколько минут.

Это причинило Софии неожиданную боль. Девушка закусила губу, чувствуя, как закипают щеки от ревности. Исполнил указ Его Светлости и исчез!

Всё внутри горело от обиды. Ее бросили на произвол судьбы. Избавились, как от старого, надоевшего хлама и благополучно забыли. И это правда. Все, кто прибыл с ней, затерялись в толпе. Среди двора, забитого слугами, воинами и конями с повозками, она осталась одна.

— Сударыня, — рядом возник слуга. — Следуйте за мной. Я провожу вас в покои.

Девушка ожидала узреть мрачные лабиринты коридоров, тяжелые шторы и скрипучие железные двери, что не отпирались годами. Вдохнуть холодную пыль древности, которая, как ей внушали с детства, покрывала залы и переходы дворца Стифополя толстым слоем. Но все оказалось иначе. Коридоры были полны света и цветочной свежести, на хрустальных окнах развивались шелк и парча, окованные створы дверей оказались легки и беззвучны.

— Ваши покои, княжна, — проводник распахнул серебристую дверь, украшенную вычурной резьбой и замер в проходе. — Его Светлость Великий князь просит вас ни о чем не беспокоиться и отдыхать с дороги. Он примет вас завтра. И, еще, Великая княгиня приглашает утром на семейную трапезу.

София застыла с открытым ртом.

— Заложника приглашают к княжескому столу?

Такого не бывало со времен сотворения Двенадцати Княжеств.

— Да, госпожа.

Слуга исчез, а она передернула плечами.

Лучше бы ее оставили в покое. Запрятали в далекую башню и забыли, — так же, как ребенок забывает о любимой кукле, брошенной на чердаке. Так, нет, решили держать в поле зрения.

— Передайте повелительнице мою благодарность. Я приду.

Княжна отблагодарила слугу, стараясь не выдать беспокойства, и когда тот исчез, выдохнула. За внезапными страхами не сразу разглядела покои. Несколько залов, объединенных в большой просторный комплекс, были заставлены мебелью из кедра и дуба. Стены и потолки драпировали бархат и шелк, а изысканные ароматы ванили и персика добавляли интерьерам шарма и гармонии.

Не успела она поразиться окружающей красоте, из смежной залы вбежали две молодые девушки в одинаковых платьях.

— Лия, — присела одна.

— Мия, — повторила вторая. — Мы ваши придворные дамы.

Девушки были рыжеволосы и очень похожи друг на друга, точно близняшки, и напомнили ей (хоть и суровых, но обаятельных) Словена и Тиса. Интересно, где доблестные воины сейчас? Наверняка вместе со статным Посланником отчитываются владыке Роману.

Пока Мия и Лия готовили принадлежности для купания, а портниха снимала мерки, София вспомнила пройденный путь, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Но его растревожили не битвы с наемниками, не встречи с работорговцами и не ночевки в постоялых дворах. Она с придыханием возвращалась к крепким объятиям Святослава в Обители Северных Братьев. Перед глазами держалось его красивое, чуть встревоженное лицо. В ушах звучала мелодия хриплого шепота. По спине бежали мурашки нежных прикосновений.

София сглотнула, мотая головой (портниха косо поглядывала). Он больше никогда ее не коснется. Он — подданный Лейда, благородный уроженец Дома Серебряного Волка. А кто она? Заложница вассального Дома, бесправная иноземка. Никто…

— Все готово, госпожа.

София пообещала себе выкинуть Святослава из головы, потому что так «будет лучше» и сбросила пыльную одежду, забираясь в бадью.

Когда она вернулась в главную залу, сумерки уже оплели мир мглистой паутиной. Вот только в открытые окна втекал не холод, который она ожидала ощущать в Стифополе повсюду, а теплый южный ветер и благоухающие ароматы цветов.

Ближе к ночи София вышла в сад и поднялась на узорную башенку, служившую смотровой площадкой. С нее открывался вид на цветущие просторы и дальше — на необъятную столицу, засыпанную яркими огоньками. Справа виднелись жилые кварталы. Слева темнела Дальтийская Пристань. Откуда-то издалека доносились мелодия и приглушенный голос.

Гостья Дворца никогда не слышала, что северяне поют. Ей внушали — этим варварам чужды поэзия, музыка и красота. Все они неграмотные дикари, пожирающие трупы сырыми. Всё это ложь. Лодочник пел о луне в серебре волн Арди-Навы, об осенних листьях, плывущих по волнам, о моряках, уносящихся на север в реве грозных ветров.

Поразившись любви лейдцев к родной земле, София к собственному удивлению сама чуточку прониклась симпатией к этим суровым, но прекрасным как первый снег, краям.

На Военный Совет собрались после полуночи.

Кроме Великого князя Романа, князя Святослава, воеводы Добрыни (воинского учителя и первого, и второго), были приглашены главный казначей, верховный судья, командующий лейдской армии и глава Колдовской ложи Стифополя конворд Владислав.

Святослав кратко обрисовал ситуацию в Арге и намекнул на возможный мятеж. Сообщил о сведениях, полученных от невидимки в Бурге, куда их занесло никак по воле самого Властелина Небес.

— Дом Железного Вепря не разрывал перемирия, — возразил командующий. — Я не верю, что Андрогаст готовится к войне!

— И, тем не менее, вам придется, — отрезал Святослав.

После, он в двух словах изложил историю Милонега, восхитившись его бесстрашием и желанием служить Дому Серебряного Волка. Великий князь заверил, что устроит мальчика в Военную Академию Стифополя.

Дальше Посланник упомянул о предательстве Семеона, которое чуть не стоило жизни заложницы, и снова вернулся к назревающему в Арге мятеже.

— Сведения придут через месяц, полтора. Тогда можно судить наверняка.

— Проклятье, — бросил Роман. — Я знал, что этим кончится. Зря отец отказался садить на аргский трон Наместника. Сейчас всё было бы иначе.

— В чем заминка, государь? Вышлем войска и возьмем Дом Огненного Орла под контроль.

— Поздно. Это не спасет ситуацию, — возразил Святослав. — Бессмысленно вторгаться в уделат накануне большой войны.

— А что? Сидеть и ждать, когда они ударят первыми? — Рыкнул Роман. — До того, как стать уделатом, Арга была нашим протекторатом и никогда не действовала самостоятельно…

— Напомни об этом Будишу! Он очень удивится, — съязвил Святослав. — Или ты забыл, с недавних времен Арга признает только ту правду, которая выгодна его княжескому Дому. Мало нам их беженцев? Каждый год прибывает по несколько десятков тысяч! И это только в Стифополь!

— Резонно, мой лейэр, — согласился командующий. — Лучше повременить.

— Или использовать заложника перемирия. Пригрозим Будишу казнью сестры, в случае начала мятежа? — Предложил главный Судья. — Хоть на это она сгодится.

Роман нахмурился. Предложение Судьи тому не понравилось.

— Будиш и пальцем не пошевелит, чтобы спасти сестру, — процедил сквозь зубы Святослав.

— Зачем же мы вывезли ее под залог мира? — Удивился казначей.

— В Арге девушке грозила гибель. Я спас ее. Считайте это правом Посланника Верховного Правителя.

Роман вздохнул и, подумав, заметил:

— Если София бесполезна, мы остались без козыря в рукаве.

— Пока ей об этом лучше не знать. Пусть верит, что служит меж нами хрупким мостом перемирия.

— Зачем спектакль? — Командующий поскреб подбородок.

— Затем, антер Дан, что Будиш должен и дальше пребывать в неведении о том, как легко мы раскусили его завуалированную стратегию. Он давно вел двойную игру. Пусть играет дальше. Посмотрим, как далеко заведут его мечты, а в подходящий момент их пресечем.

— Я подчиняюсь вашему указу, князь Святослав.

Тяжесть происходящего давила на северян. А Святослав еще подлил масла в огонь.

— Если бы не смелость сударыни Софии, мы бы сейчас не разговаривали, Роман. Она отважна. Доблести в ней не меньше, чем в каждом из нас, — подвел итог княжеский Посланник.

Роману показалось: в его глазах мелькнул отблеск тоски. А еще глубокая недосказанность.

Святослав помолчал и добавил:

— Она заслуживает лучшей доли, Ваша Светлость.

— Она ее получит, — пообещал Роман.

Более того, теперь он сам искренне ею заинтересовался.

… Небо стало темней, угасающий месяц разгорелся серебром. Суровые мужи севера откланялись, оставив Великого князя и его Посланника наедине.

Роман долго молчал, слушая сонную полудрему дворца, и, наконец, печально произнес:

— Знаю, о чем ты думаешь.

— Тогда не придется объяснять, почему я это сделаю. — Несмотря на хладнокровный ответ, Роман почувствовал, как тяжело дались Святославу слова о скором отъезде.

Он стоял у окна, оперевшись руками о подоконник, исподлобья всматривался в Стифополь, залитый светом звезд, но его взгляд был невидящим и отсутствующим.

— Добрыня поедет со мной, если не возражаешь, — произнес вполголоса.

Уже не Посланник, но князь и командир. Не он избрал путь воина, но путь войны призвал его.

— Своим людям я дал увольнительную на месяц.

— Святослав, послушай, — Роман разозлился. — Прошу, не уезжай. «Северный Ветер» не канет в бездну, если ты задержишься при дворе на пару недель. Ты принес дурные вести и нужен в столице.

— Сейчас они вряд ли пойдут в наступление. А к тому времени, как начнется что-то серьезное, я вернусь.

— Но ты нужен мне здесь! — Роман вскочил с кресла и заполнил тенью б о льшую часть Соборного Зала. — Твой долг быть здесь!

— Нет! — Святослав развернулся. — Это твой долг быть здесь! Мой — стоять плечом к плечу со своими людьми у подножия Туманных гор.

— Почему там?

— Если демоны доберутся до «Сокровища под Горой» все будет кончено. Падет не только наш Дом, Роман. Падут все Девять Домов.

— Только поэтому?

— Я не могу бросить тех, кого когда-то сам призывал на службу.

Роман сгорбился, осел в кресло и уронил голову на руку.

— Неужели нет ничего, что заставило бы тебя оставить «Северный Ветер» и встать на службу в столице. Рядом со мной?

— Есть, — твердо ответил Святослав, и его глаза блеснули гневом. — Мы это уже обсуждали. Неоднократно. И каждый раз я слышу только одно.

— Я отвечу точно так же, если спросишь. — Верховный правитель ударил кулаком по перилам. — Я не дам согласие на завал подгорного прохода, не позволю замуровать «Сокровище» в недрах Туманных гор.

Святослав бросил в гневе:

— Ты против, чтобы замуровали проход. Но не против, чтобы защищая его, гибли мои люди?

— Они и мои тоже!

— Скажи, почему ты не хочешь лишить демонов цели? — Голос младшего князя звучал холодно и резко.

Роман молчал. Даже голову не поднимал.

— Вот как, — Святослав легко уловил его мысль. — Надеешься когда-нибудь использовать безграничную силу «сокровища» сам.

— Ваши подозрения оскорбительны, князь.

— Так прошу, развейте их решительными действиями, мой государь, — жестко потребовал Святослав.

— Позже. Клянусь памятью нашего отца.

— Когда?

— Приму решение после празднования Дня Обретения Свободы, — заверил владыка.

Святослав дернул плечом и плотно сомкнул губы, но Роман не заметил.

Он спешил обменяться рукопожатием с самым верным и преданным другом и советником. В суровом мире Девяти Княжеств, где день ото дня росло и ширилось зло, враги набирали мощь, а друзья хранили угрюмый нейтралитет, ни Святослав, ни Роман не имели права усомниться в надежном плече другого. Не могли друг друга подвести.

— Я вернусь к празднику, — устало молвил Святослав.

Великий князь улыбнулся и только сейчас заметил, каким изнуренным и измотанным выглядит его «Великий Голос». Черты бледного молодого лица заострились, под глазами залегли темные круги, лоб расчертили складки, а, потерявшие блеск глаза, утонули в тяжести государственных проблем.

— Береги себя. — Роман знал, что все равно не переубедит упрямого мальчишку остаться при нем и потому просил только об одном: — Прошу, береги себя, брат.

Покинув Соборный Зал, Святослав отправился не в собственные покои, а свернул в восточное крыло — в котором на закате разместили Софию. На корабле они почти не разговаривали: он был занят обеспечением безопасности, она, кажется, злилась на весь белый свет. Между ними вновь разверзлась пропасть.

Князь догадывался, что застанет гостью спящей, но с пути не сворачивал, надеясь еще раз взглянуть на девчонку перед отъездом. Каждый шаг, приближавший к ней, заставлял сердце биться быстрее. Это удивляло его, наполняло душу смятением, а всё тело жарким желанием. Прежде с ним такого не случалось.

Спальня заложницы темнела в тишине.

Кровать была не разобрана, ветер играл кружевными тюлями, из сада летело пение листвы. Не найдя девушку в покоях, князь вышел в цветущую пряность и застал Софию — спящей в беседке. Даже во сне она не рассталась с кровавым рубином, стиснув в кулаке, как самую большую драгоценность. Бледное лицо девушки освещали лучи фонарей. Ресницы серебрились в звездном свете. Веки чуть заметно подрагивали.

На минуту Святослав задумался о ее будущем и судьбе.

Забрав княжну из родительского Дома он, без сомнения, причинил ей боль, разрушив незыблемый и устоявшийся мирок. Но поступи иначе, он бы обрек ее на верную смерть. Каким-то неведомым шестым чувством, как только увидел Софию в гостевой зале Ипати, почувствовал — если не увезет девчонку из Арги — она умрет, а он никогда себе не простит.

Ветер всколыхнул ветви деревьев, и Святослав улыбнулся.

Легко догадался, София пришла полюбоваться незнакомыми созвездиями, но обессиленная дальней дорогой, быстро уснула. Положив рубин в карман, мужчина подхватил ее на руки и понес через сумеречный сад. Девушка пошевелилась, прижалась к его груди, что-то пробормотала, но не проснулась.

Желание поцеловать эти пухлые губы нахлынуло опаляющим зноем. Так же, как тем вечером у подножья «Западного Щита», когда они случайно столкнулись у озера.

Он покачал головой.

Когда желание уберечь эту наивную девушку от неоправданной жестокости братьев переросло в гораздо более высокое и сильное чувство? Когда он успел потерять голову? Когда успел проникнуться к ней, и понял — она стала ему не безразлична?

Уложив княжну на кровать, Святослав ненадолго задержался на пороге спальни. Как бы страстно сердце к ней не тянулось, прав касаться заложника перемирия он не имел. Это суровое предписание, навязанное Заветами Сияния, уничтожало не меньше скорой встречи с бессмертными ледяными чудовищами. Но постулаты Кодекса воинской чести, командир нарушить не мог.

Еще с минуту он любовался нежным личиком в обрамлении распущенных волос, а потом повернулся уйти. Но перед этим шепнул:

— Добро пожаловать в семью.