Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ)

Глава 18

Утро выдалось прохладным и пасмурным. Восточный ветер сердито гудел меж стволов и безжалостно мотал кроны фруктовых деревьев, срывая цвет лепестков. Тучи, обгоняя друг друга, мчались на север, к макушкам Туманных гор, черневших на горизонте яркими контурами.

Одеваясь к завтраку в традиционное платье Дома — синие с серебром, София поглядывала на них, невольно передергивая плечами. Со склонов сошли снега и они, потемнев, стали похожи на зловещий занавес, прикрывший пределы севера от проницательного взора провидцев.

— Сударыня, корсет, — Мия отвлекла от «злобных великанов».

София приподняла руки и внезапно вспомнила, что вчера ночью ей привиделся дивный сон. Впервые за много дней приснились не белоглазые чудовища, а Святослав. Воссоздав в памяти благородный образ князя, она смутилась и покраснела.

— Готово, — сказала Лия, подкалывая шпильку с серебряной головкой к высокой прическе.

Заложница прикрыла глаза, вздохнула и заставила себя улыбнуться. Вот-вот она предстанет перед Его Светлостью Великим князем; нельзя показать свои слабости и страхи.

— Чтобы ни было — улыбайся, — шептала самой себе, пересекая дворцовые коридоры и сверкающие анфилады.

Но стоило подойти к Малой Трапезной, где согласно традиции обедали члены княжеской семьи, вся уверенность развеялась, как туман на рассвете. Девушка скромно замерла у двери, разглядывая богатое убранство, непривычное глазу послушницы монастыря. Огромный хрустальный канделябр сверкал, как ограненный бриллиант. Пол и стены покрывала узорная роспись. Овальный стол из темного дерева устилали блюда с угощениями и серебряная посуда. Место князя пустовало. Зато по левую и правую руку от царственного стула сидели две женщины в окружении придворных дам. Их-то София и видела вчера на паперти рядом с правителем. Младшую из них обнимал Святослав.

Та, что старше, приветливо улыбнулась и махнула рукой.

— Входите, княжна.

Девушка послушно двинулась к столу, украдкой ее разглядывая. На вид женщине было не больше тридцати. Ее отличали большие карие глаза, аккуратный нос и крупноватые скулы. Прекрасную фигуру молодой шатенки подчеркивало изящное платье вишневого цвета, грудь украшало сапфировое ожерелье. В волосах сиял царственный венец.

— Я Гордана.

— Ваша Светлость, — София поклонилась Великой княгине Лейда.

Гордана была уроженкой Дома Бурового Медведя, но выйдя замуж за князя Романа, стала принадлежать Дому Серебряного Волка. Традиция, когда жена уходит в семью мужа, разрывая связь с родным Домом была одной из древнейших в Девяти Княжествах. Новый Дом, принимая жену, как равную себе по крови, брал ее под свою нерушимую защиту. После перехода прежняя семья больше не имела на родственницу прав.

— Это княжна Верея, — представила княгиня вторую девушку, — сестра моего мужа.

София поклонилась.

Верея приветливо кивнула, не вставая из-за стола:

— Присаживайтесь, София.

И выдвинула стул рядом с собой.

Заложница обошла ее и села, успев заметить, что Верея ее ровесница — хрупкая и черноволосая, с темными бездонными глазами, так похожими на глаза Святослава, но только у Вереи они были чуть светлее — цвета хмурых облаков.

«Вот оно что, — подумала девушка, — не удивительно, что Святослав так тепло и ласково ее обнимал. А он хорошо устроился. Окрутил сестру Правителя. Не удивительно, почему — он второй после Великого князя человек в княжестве».

Умно сударь Посланник, очень умно.

София закусила губу: куда ей до этой красавицы в серебристом платье, сотканном из лучей лунного света? Она лишь бледное подобие, тень. Нет, даже не тень — краткий отблеск угасающего солнца.

— Позавтракайте с нами, — предложила Гордана.

Слуга поставил столовый набор и с поклоном удалился.

— Вы очень добры, Ваша Светлость, — слабо улыбнулась София.

Придворные дамы Горданы и Вереи, сидевшие поодаль, бросали на заложницу косые взгляды и тихо посмеивались, не скрывая презрения. Самыми неприветливыми оказались две темноволосых девушки (из свиты Вереи), позволившие отпустить в сторону Софии колкую шутку.

Смутившись, княжна выронила столовый прибор, чем вызвала новую волну злобного смеха, и только окрик Горданы заставил дамочек прикусить языки.

— Они не хотели вас обидеть.

Нет, хотели. Но винить их нет смысла. Все княжеские Дворы одинаковы — лесть, интриги, ложь, двойная игра, улыбка на устах и нож в рукаве.

Не прошло пяти минут, дверь распахнулась, и в трапезную вошел Верховный Правитель. В первый миг показалось это — Святослав: та же стать, широкие плечи и идеальная осанка. Те же темные локоны, обрамлявшие бледное овальное лицо, но приглядевшись, София поняла — великий князь был старше; мог похвастаться глубокими морщинами у глаз и рта. Его подбородок украшала аккуратная бородка, да и улыбался он иначе. А глаза — его глаза были зелеными, без оттенков и полутонов.

Заняв место во главе, он приветствовал любимую жену, потом сестру и, наконец, обратился к «гостье». Отвечая кивком, София заметила в его волосах серебристый венец с ярко-алым рубином. При каждом кивке и повороте рубин переливался, как живое пламя в очаге.

Великий князь завел разговор об укладе Стифополя, подробно известив заложницу обо всех правилах, принятых при дворе и записанных в Заветах Сияния: что было разрешено, а что подлежало строжайшему запрету. Потом перешел к статусу Софии. Согласно обычаю: заложнику полагалось находиться исключительно при дворе. Выходить в город строго запрещалось. Вести беседы с кем-то кроме придворных или членов правящего Дома — тоже. Все просьбы, как личные, так и иного характера исполнялись только с личного дозволения Великого князя или его супруги. За любое неповиновении следовало наказание. Самым тяжелым из которых, естественно, являлась смертная казнь.

С каждым произнесенным словом София мрачнела, а придворные дамы воодушевлялись. Вчера девушка мечтала, чтобы ее запрятали в какую-нибудь неприступную башню, забыв на много лет. Похоже, Светлая Заря услышала мольбу. Она оказалась в клетке. И пусть ее новая тюрьма не имела замков и засовов, легче от этого не становилось.

— Но, — многозначительная пауза Романа заставила заложницу вздрогнуть, — Святослав поведал о вашей отваге в Обители Северных Братьев, княжна. Я со своей стороны так же приношу вам искреннюю благодарность. Вы спасли жизнь моего Посланника и это великая заслуга. Смерть Святослава пошатнула бы мою власть. Сделала слабым и уязвимым в глазах соседей. Многим это только на руку. — Он замолчал, о чем-то недоговаривая. — Князь просил облегчить вашу долю. Я считаю это справедливой платой за спасение жизни второго человека в княжестве. Ваш статус заложника я заменяю статусом гостьи. Я разрешаю вам свободно перемещаться по Стифополю до границ города. Гулять, участвовать в празднествах, обучаться. Если вам понадобятся средства, княжеский казначей выдаст. Если понадобится что-то еще, обращайтесь к моей жене или сестре. Что до вашей дальнейшей участи, — возникла заминка, — об этом я сообщу немного позже.

Заметив, как она напряглась, Роман поднял руку:

— Уверяю, волноваться не надо. Святослав доложил о той чуши, которой вас испугал Семеон. Наш Дом не практикует кровавых ритуалов. И никогда не практиковал.

София вздохнула. Она-то готовилась к кандалам и вечному полумраку, в котором не нет места солнцу, звездам и мечтам. Вроде, обошлось.

— Благодарю, повелитель.

За ее спиной послышались разочарованные вздохи — придворные дамы надеялись на более суровые условия проживания иноземки из уделата.

Роман продолжил:

— И последнее, озвучьте все свои просьбы. Если они мне по силам, я с радостью их исполню. Если нет, назначу тех, кто вам поможет. Но я надеюсь, — он улыбнулся, (нет, совсем не так как Святослав), — вы попросите у Дома что-то в пределах разумного.

— Да, Ваша Светлость, — София произнесла на одном дыхание: — Я хочу только одного. Позвольте переписываться с младшим братом. Хоть иногда отсылать ему письма, что жива и здорова. Он единственный из семьи, кто…

Она не договорила, сначала смутившись, а потом похолодела от того, что могла прогневить Правителя дерзкой просьбой. Он-то, наверняка, ждал прошений о новых платьях, украшениях и прочих благах, нужных восемнадцатилетней девице благородных кровей. А тут…

Роман изменился в лице — просьба ему действительно не понравилась.

— Мы уже сообщили князю Будишу о вашем прибытии, заверив, что здесь вашей жизни ничто не угрожает. Этого не достаточно?

— Я благодарна, но…

— Нет!

— Роман, — Гордана вмешалась, — что случиться, если княжна отошлет брату весточку?

И нежно коснулась его руки.

— Брат, — подала голос Верея, — представь, если бы меня увезли далеко-далеко, а ты бы даже не знал, что со мной. Весть от кого-то — это одно, а весть от родного человека — совсем другое.

Великая княгиня кивнула и снова перевела взгляд на хмурого мужа.

— Никак заговор против меня? — Правитель рассмеялся. — Ладно, будь по-вашему. Дозволяю, — это он сказал уже Софии.

… Правитель долго расспрашивал Софию об Арге: интересовался настроениями народа, справлялся о правлении братьев. Каждый раз она пожимала плечами и отвечала, что жила в монастыре, а потому об укладе родного Дома ей почти ничего не известно.

Гордана и Верея, узнав, что девчонка с десяти лет жила в затворничестве, охали и ахали, то и дело, отсылая в адрес Будиша проклятья.

— Сколько-сколько вы провели в монастыре?

— Почти восемь лет, — сохранить тайну о себе не удалось.

Придворные дамы зло шептались, и девушка знала — уже завтра весь Стифополь будет судачить о незавидной судьбе послушницы-заложницы, что поселили во дворе на неопределенных правах.

— Вам уже восемнадцать? — У Вереи горели глаза, а на щеках пылал румянец.

Видимо, такой и должна быть настоящая княжна, выросшая в роскоши и избалованная любовью и вниманием.

— Мне тоже. Исполнилось полгода назад.

София улыбнулась:

— Чудесная новость.

— Взрослая совсем. Пора подыскивать женихов, — хмыкнул Великий князь.

— Мне? — Верея взвизгнула с наигранным ужасом. — Никогда!

— Почему? Твоя сестра Линда много лет, как замужем за князем Кристияном из Дома Бурого Медведя. Третьего сына недавно родила.

— И пусть, — буркнула Верея. — Отец все решил за нее и согласия не спросил. А я так не хочу. Я сама выберу мужа!

— Тебя никто не спросит, дорогая, — подмигнула ей Гордана. — Меня не спрашивали.

— Не дождетесь! Сказала, сама. Так оно и будет!

Сестра Великого князя имела вздорный, строптивый характер. София могла только мечтать — так же кричать и настаивать на своем перед братьями, которые сдали ее в руки Волков, как вещь. Жизнь в монастыре наложила на младшую дочь Анны не только печать покорности и смирения, но и молчаливости и подчинения.

Одного девушка не поняла, почему Верея говорила «выберу мужа»?

А как же господин Святослав? Разве они не обещаны друг другу? А впрочем, какая разница. Все чего София хотела — скорее отправиться к почте и отослать к Игорю магического Вестника. Его полные боли и отчаяние глаза все еще преследуют ее по ночам. Он чувствует себя виновным за то, что не уберег и не отстоял сестру.

Пусть хоть знает, что все не так плохо, как они ожидали.

Отсылая белоснежную голубку, София глотала слезы радости.

Чтобы отвлечь девушку, Верея, сопровождавшая ее к конторе в свите придворных дам, предложила прогуляться по Стифополю на лодке. Каналы в этот время дня блестели, как расплавленная сталь, отражая низкое хмурое небо.

Несмотря на поздний час, они были пустынны и тихи.

Все из-за тумана, сковавшего столицу, густой паутиной. Серебристые струйки лизали крыши и углы пряничных домиков, разгуливали по мостам и виадукам, кучковались по садам и скверам. Туман над землей, туман в небесах. Идти сквозь туман и дышать им была для аргчанки в новинку. Может, благодаря этому молчаливому величию, Стифополь показался ей огромной неприступной скалой, застывшей над туманным океаном.

Стоял конец лета, но с гор дули холодные ветра. Сестра Романа куталась в пуховую шаль и сокрушалась, что погода на Севере изменчива и непостоянна.

— Туманы не р е дки, — говорила она, — но весной и осенью накатывают особенно часто и не рассеиваются по многу дней. Лето здесь теплое. Почти такое же, как в Арге. А зимы суровые. Мы ближе к югу и в Стифополе не бывает морозов, как на крайнем севере. Но там, — она указала на Туманные горы, — жутко холодно. По много дней воют метели, и сыплет снег. В дремучих лесах хозяйничают злые демоны, в топких болотах проказничают зловредные духи. Там нет ни дорог, ни троп. Туда лучше не соваться без надобности. На севере мало городов и деревень. Был один крупный у подножия гор и тот пришел в запустение.

— Где-то там несет службу Святослав?

— Да, — Верея вздохнула.

«Тоскует по возлюбленному», — подумала София и ощутила острый укол ревности. Ну вот, опять!

— Как мы с братом ни пытались уговорить его перебраться поближе — бесполезно. Считает, его место там. Ума не приложу, как его переубедить.

София скрипнула зубами. Да что такое с ней происходит! Почему она ревнует Святослава так явно?

— Вот и сегодня, — продолжала опечаленная Верея, — не успел вернуться из Арги, тут же уехал.

Заложница привстала, всколыхнув подолом платья клочья тумана. Лодка чуть покачнулась.

— Он… уехал? — Голос предательски дрогнул.

— На рассвете. Вместе с Добрыней и двумя воинами из отряда. Словеном и Тисом. Помните их? Они братья Лии и Мии — ваших придворных дам. Остальные получили отпуск. У Словена и Тиса никого. Ну, кроме сестер. Отец умер год назад. Мать еще раньше. Жен и детей — нет. — Верея помолчала и возмутилась: — Вот как так, леэй? Людям он отдых дал, а себе — нет! Не успел прибыть, как снова умчался. Теперь на север. Будь ледяные великаны не ладны! А если б вы знали, как я волнуюсь за Святослава, когда он уезжает. Сердце кровью обливается.

Уехал. С досадой заключила София, будто брошенная невеста.

Нет, она ему не невеста. Вообще — никто.

— Простился со мной и Романом и был таков, — Верея самозабвенно продолжала. — Святослав с самого детства такой. Не зря отец называл его в шутку «вольным ветром севера». Наверное, поэтому он и выбрал службу в «Северном Ветре», а не где-нибудь еще.

«Они знакомы с детства. — Горько думала заложница. — Давно вместе».

Приподнятое с утра настроение стремительно испортилось, но девушка изо всех сил старалась этого не выдать. Тем более при любопытной свите придворных дам, востривших уши. Особенно она опасалась двух дам (тех, что послали нелицеприятную шутку за завтраком) — приближенных Вереи. Первую звали Эбена, вторую — Алесса. Как показалось Софии, с худшими сплетницами она еще не встречалась. При них надлежит держать себя в руках.

К вечеру разошелся сильный ливень.

Верея пригласила Софию к себе и до ужина девушки провели за рукоделием. Когда стемнело, и наступило время большого семейного ужина, где собиралась большая часть обитателей княжеского дворца, София сослалась на плохое самочувствие и вернулась в покои. Верея грустно вздохнула и сказала, что передаст Роману и Гордане ее извинения.

В личных покоях она первым делом подошла к окну, выглянуть в сад.

На улице лило, как из ведра и он поблек, потеряв прежние краски. Туман растворился под натиском стихии. В воздухе парила белесая стена капель, рвущая соцветия вишен и груш.

У непогоды имеется своя прелесть. Свежесть, которую принес ветер, нельзя было назвать ни пресной, ни пресыщенной, но идеальной — будто только что слетевшей с заснеженных горных хребтов; она была подобна ароматам горных водопадов, и отдавала запахами буйных таежных долин.

София вздохнула и подошла к кровати. Взгляд скользнул по прикроватной тумбе — на ней лежал прямоугольный сверток, завернутый в блестящую ткань и обвязанный алой атласной лентой.

Подарок? Для нее?

— Лия! Мия!

Те тот час явились.

— Да, госпожа?

— Что это?

Девушки заголосили:

— Князь Святослав заходил на рассвете.

— Принес это для вас и велел положить у кровати, когда уйдете.

— Святослав? — Дыханье перехватило.

— Всё так.

София сорвала алую ленту, после чего в ее руках оказалась старинная книга с плотным переплетом и обложкой из темной кожи. На первой странице сверкала рунная вязь: «Созвездия Северной Сферы».

Это приятное открытие начисто стерло из памяти уколы ревности. Она вдруг поняла, что вновь обрела в его лице близкого, надежного друга.

Теплое дыханье коснулось щеки, а настойчивые губы подарили первый в ее жизни поцелуй. Соня вытянула руку — кто-то склонился над ней: знакомое лицо, густые волосы с косичкой воина за левым ухом, на рельефном голом торсе холодный кусочек металла — медальон.

— Святослав?

Князь сидел на краю кровати полутемной комнаты, обнаженный по пояс и в слабом свете раннего утра девушка увидела, каким дерзким и жарким был взгляд его пленительных синих глаз. Она хотела заговорить, но он обхватил ее голову ладонями и привлек, снова целуя. София, не отошедшая от дурмана сна, не сопротивлялась. Она так долго и упорно считала его врагом, виня в бедах измученной Арги, и потому испытав сейчас удовольствие — смутилась.

Мужские руки соскользнули на плечи, изучили шелк тонкой ночной сорочки.

«Но…» — сознание медленно пробуждалось. Верея сказала — Святослав уехал на север. Не мог же он развернуться на полпути и вернуться в Стифополь? Или мог?

Душу затопил холодок. Она попыталась отстраниться, но князь не пустил. Неожиданно ее пронзил ледяной холод, а голова взорвалась воющим свистом пугающего хора.

Заложница, что было силы оттолкнула Святослава и вскрикнула от ужаса — его облик стал преображаться: лицо окаменело и покрылось ледяным панцирем, глаза ввалились, обратившись двумя белыми колодцами и вспыхнули мертвенным светом. Волосы побелели и спутанными клоками замерли на голове. Мускулы пожрала костлявая немощь, на пальцах блеснули д черные когти. Вместо молодого красивого мужчины к ней тянулось уродливое порождение Мрака. Белоглазое чудовище распахивало беззубый рот и издавало чудовищный рык:

«Мы тебя увидели…»

Резкий вскрик… и сон развеивается.

В спальне было темно и тихо. В соседней комнате спали Лия и Мия. В камине тлели угли; за окнами шумел дождь и визжал ветер. И никаких белоглазых чудовищ.

— Просто кошмар, — выдохнула девушка и откинулась на подушку.

Однако больше не уснула. Проворочавшись еще час, встала, натянула теплый халат и, взяв в руки кровавый рубин (он всегда ее успокаивал), стала мерять комнату шагами. Ну, прям, как Будиш, усмехнулась мысленно.

Нужно было принимать решение. Однажды ужас пересилит, и ее ночные крики станут достоянием всего Стифополя. Правитель Роман примет ее за ненормальную и, чтобы излечить, сошлет в какой-нибудь дальний монастырь, благополучно забыв. Тогда последняя надежда, что однажды ей позволят вернуться домой — навеки угаснет.

Девушка стиснула холодный камень в ладони. Кому можно доверить темную тайну? Кому можно открыться в городе врагов?

Снаружи начало светать. Она уставилась на сереющее небо и вспомнила: старый целитель Хорс узнал ее тайну еще у Лысого Утеса! Но, как и обещал — сохранил при себе. К нему и помчалась на рассвете.

… Колдовское ложе Стифополя, алхимические лаборатории и помещения целителей и придворных лекарей располагались в южных башнях дворца.

— По коридору — восьмая дверь справа, — ответил слуга на вопрос: где найти сударя Хорса.

Каблучки Софии цокали по мраморным плитам. Из распахнутых дверей, мелькавших мимо, доносились мужские голоса. На столах в колбах кипели разноцветные жидкости, что-то блестело на стеллажах, несло тяжелыми земляными запахами и яркими острыми ароматами специй и металлов.

Наконец, она заметила восьмую дверь. Трижды постучала и, получив приглашение, вошла. Большая затемненная комната произвела гнетущее впечатление. Унылый серый свет пробивался сквозь затянутые узорными решетками окна. На широких подоконниках покоилась коллекция полированных черепов с пустыми глазницами. На низеньких диванах вдоль окон пестрели расшитые серебром подушки и полуразвернутые свитки.

Стеллажи и полки были завалены древними книгами в красивой коже. На стенах висели пучки разных трав и соцветий, как сухих, так и недавно сорванных. На столе посреди комнаты мигала свеча, рядом поблескивала чернильница с несколькими перьями и чистый лист. Сам Хорс сидел за столом и вчитывался в какую-то старинную рукопись.

Увидев гостью, он отложил ее и приветствовал:

— Сударыня, какая неожиданность.

— Сударрррыня, сударррыня, — ворон, дремавший на высоком шесте около окна, вскочил на лапы и захлопал крыльями.

— Господин Хорс. Корвин, — София улыбнулась старику и говорящей птице.

— Чем могу помочь? — Целитель предложил девушке кресло у очага, над которым в котелке булькала пахучая жидкость. — Вывариваю корни лунной сивушки, — пояснил, оглаживая подбородок. — Братья Ордена, Тех кто Умножает прислали мне любопытный рецепт. Не поверите, но согласно старым записям снадобье из вываренных корней сивушки способно унимать самые сильные и безнадежные кровотечения.

— Как интересно, — София села в кресло.

В полумраке у стены что-то заворочалось, издав глухой рык. Девушка испуганно обернулась и встретилась взглядом с двумя большими янтарными глазам с круглыми зрачками.

— Не пугайтесь, это мой пес. — Старик и обратился к животному: — тихо, тихо, она друг.

Пес храпнул, зевнул и послушно вернулся на лежанку у стены.

— Красивый, — улыбнулась София, разглядывая большую собаку светло-серебристого окраса с острыми ушами, точно волчьими.

— Он из породы северных данасси. Охотник. Я подобрал его, возвращаясь из Ордена Тех, кто Умножает. Он был сильно изранен и, видят Боги, страшно истощен. Пришлось потрудиться, чтобы вернуть Янтаря в прежнюю форму. — Хорс задумчиво помолчал и вернулся за стол. — Итак, чем я могу вам помочь? Рана на ноге снова открылась? Или вас беспокоит ожог на ладони?

— Не совсем…

— А… дайте угадаю, кошмары?

— Да, — печально кивнула. — Я очень боюсь.

— Кошмаррры. Кошмаррры, — Корвин повторил за хозяином, хлопая крыльями, и балансируя на шесте на одной лапе.

— Так, так, — старик потер руки, встал, прошел вдоль полок и, раздвинув пучки неизвестных сушенных трав, собранных на склонах неприступных гор, нырнул в полумрак. — Думаю, у меня есть кое-что подходящее. Дай, Властелин Небес, поможет.

Хорс вернулся к столу, сжимая в руке вычурный талисман, сплетенный из крепких серебристых нитей и магических жил, натянутых на круг из ивовой ветви; на узорную паутину были нанизаны сушеные веточки бузины, хрустальные бусины и перламутровые перья диковинной птицы.

— Это амулет Светлых Сновидений. Он заклят северной магией и очень силен. Повесьте его около кровати и кошмары, запутавшись в этой паутине, больше не причинят вам вреда.

— Благодарю, — София встала и поклонилась старику.

— Благодарррю, благодарррю, — Корвин прыгал по шесту, как заводной — только черные перья летели по сторонам.

— Всего доброго, господин Хорс. И тебе, Корвин.

Он проводил девушку глубоким взглядом ледяных серых глаз и обратился к ворону:

— Ну, что, скажешь, помощник?

— Рудррра Эфира. Рудррра Эфира, — птица изрыгнула из клюва хриплые крики.

— Это так, — согласился Хорс со странной улыбкой.

Вечером София сделала, как велел целитель, приютивший ворона Корвина и пса Янтаря, и впервые за последние недели — спала, как убитая. Мысленно отблагодарив старика за помощь (в который раз), София поверила, что возможно амулет и впредь защитит ее от воя белоглазых демонов Севера, что так настойчиво зовут в свои ледяные чертоги, дабы остаться там навсегда.

После обеда Верея пригласила Софию на конную прогулку и сообщила, что ждет девушку в своих покоях через десять минут.

Уже вторую неделю заложница вместе с сестрой Великого князя тряслась в седле по окрестной зелени парков и скверов, практикуясь в нехитрой науке езды верхом. Сегодняшний день был не исключением.

Переоблачившись в мужской костюм, София поспешила к покоям лейдской княжны. В главной зале было пусто, и она решила проверить смежные комнаты. Из одной такой слышались девичьи голоса — беседовали Эбена и Алесса, и девушка направилась туда, но замедлила шаг, потому как придворные говорили о ней!

— И чего с ней так носятся? — Возмущалась Эбена, перебирая бусины.

— И не говори, — соглашалась Алесса, открывая дверцу шкафчика.

— Это так странно. Будь она дочерью Правителя Дома Водяного Бобра или на худой конец Дома Горного Оленя, я бы еще могла понять эту опеку. Но эта малахольная — уроженка уделата. К чему оказывать ей столько почестей и обращаться как к равной леэй? На нее же без слез не взглянешь. Бледная, тощая, невзрачная, а руки, Алесса, руки! Это руки не княжны, а чернорабочей крестьянки!

София невольно глянула на руки. Холеными и изнеженными придворным бездельем они не были, но и руками чернорабочей — тоже.

— А как эта чужачка говорит, — негодовала Эбена. — Двух слов связать не может. Глупая невежа! Мямлит и краснеет.

Послышался веселый смех.

— Как я сочувствую князю Святославу, — голос Эбены отдавал трепетом, — и намучился он с ней, пока вез сюда.

— Он тебе что-то сказал? — удивилась вторая.

— К чему слова? Всё очевидно. Князь слишком благороден, чтобы открыто это показать. Но я заметила, как он морщился, стоило кому-то упомянуть имя девки из Дома Огненного Орла.

— Наверно, ты права.

— Конечно, права. Не удивлюсь, если узнаю, что по возвращению с северных границ он велит избавить от нее Двор.

— Вот-вот! Ей самое место в Башне Узников, — поддакнула Алесса.

— Да услышит тебя Северос, подруга, — рассмеялась Эбена.

София медленно отступила.

Так вот, что значали эти странные взгляды господин Посланника: «омерзение», «отвращение», «неприязнь». Как она могла позволить себе мечтать о нем? Зачем подогревала огонек надежды, теплящийся в глубине израненного сердца?

Желание кататься улетучилось, и девушка вернулась к себе.

До вечера она была сама не своя, а на вопросы Мии и Лии коротко отвечала: «Плохое самочувствие». Ближе к сумеркам София решилась на одиночную прогулку. Вспомнила, что давно не навещала Милонега, которого Великий князь определил в одну из лучших военных Академий Города Тысячи Мостов и отправилась его навестить.

Несказанно счастливый мальчик в темно-серой униформе кадета встретил подругу с распростертыми объятиями. Потом увлек в сквер Академии, на скамью и завалил историями о науках, тренировках и учебных походах.

— Когда вырасту, буду нести службу на Крепостной Стене, как Олег, — делился ребёнок мечтами. И подумав, добавлял: — И обязательно стану командиром, как господин Святослав. У меня тоже будет свой отряд. Веришь, София?

Девушка обнимала его, как родного брата и шептала:

— Конечно, верю. Ты сильный. Все твои мечты обязательно сбудутся.

… На севере смеркается быстро (даже в теплое время года) и долгого разговора не получилось. Софии надлежало возвращаться во дворец и, простившись с Милонегом, она ушла. Двух молчаливых стражей, всюду ходивших за ней тенями (точно так же, как Словен и Тис во время поездки) княжна старалась не замечать. Как обычно, войдя в дворцовый коридор, минула множество залов и направилась к себе. В противоположном конце появилась большая процессия — то следовал Роман и его советники (некоторых София уже знала по именам).

Она остановилась, приветствуя Его Светлость уважительным поклоном, но вместо кивка получила ушат ледяного презрения, ненависти и раздражения. Роман смерил ее, как нечто недостойное уважения. Никогда прежде Великий князь Дома Серебряного Волка так на нее не смотрел. От неожиданности заложница вжалась в стену и замерла. Мимо поплыли советники в серебристой парче и синих шелках — ни один из них не обращал на худую девчонку внимания.

Нет. Один обратил.

Девушка присмотрелась: молодой статный лейдец показался ей знаком, но будто ему чего-то не хватало. Он был недурен собой, но чертами лица скорее походил на уроженца срединного княжества, чем на северянина: пухлые губы, орлиный нос, покатый лоб и золотистая копна волос, так не характерная для темноволосых и рыжеволосых лейдцев. У него был веселый вид, на лице застыла ироничная ухмылка. Молодой советник склонился к Роману, что-то шепнул на ухо, и Великий князь, бросив очередной злой взгляд на Софию, кивнул.

И тут заложница вспомнила: в последний раз она видела его в гриме и в пестром лоскутном наряде и колпаке с бубенцами. Это был шут Будиша! Что он здесь делает? Как оказался в числе советников Правителя Лейда? И о чем нашептывает Роману, прикидываясь преданным другом?

С недоумением проводив свиту князя, Соня вздрогнула. Перед тем, как завернуть за угол бывший шут бросил на девушку недвусмысленный взгляд и подмигнул (точно так же, как подмигивал на праздничном ужине в честь отъезда с Посланником из Ипати). Все тело сотряс нервный озноб.

Она влетела в личные покои и заперла за собой дверь, а потом бросилась к столику и сжала в руке кровавый рубин. Сколько ни гадай, как шут проник в лейдскую знать и зачем это сделал — все равно не поймешь. Одно она чувствовала отчетливо: дверца капкана захлопнулась! На ее шее затянулась петля.

Стифопольский дворец был совсем не дружелюбным и светлым гнездом, каким показался в первые дни. Он таит опасности и хранит секреты почище древних магических курганов. В его стенах плетутся интриги и, возможно, назревают чудовищные заговоры. Да и члены княжеской семьи не так уж невинны и честны, как пытаются предстать пред окружающими.

Девушка шумно вздохнула.

А что если ей почудилось? Может это совсем не шут ее брата? Мало ли на свете похожих людей? Как жаль, что среди нового окружения нет человека, которому можно довериться и поделиться печалями. София была здесь совсем одна и, видимо, на очень долгое время. Это тяготило заложницу всё сильнее.