Завтрак в постель

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«Проклятый кот» был Пуки, на что Брук едва обратила внимание.

— Сбежала? — повторила она. — Что это значит, Гаррет? Куда сбежала?

— Назад в дом, надеюсь. — Он взглянул на тропинку, которая вела к главному дому; на его лице читалось беспокойство.

По мере того как к Брук возвращалась способность рассуждать, ее сердце замедляло свои бешеные удары.

— Почему у вас такой встревоженный вид, Гаррет? Я уверена, что там мы ее и найдем. Не в характере Молли убегать без спроса, я уверена…

— И я так думал, пока не нашел это около открытого окна, — прервал он ее, — вон около того. — В его пальцах затрепетала ленточка, когда он указал на окно, выходившее на террасу, на которой они совсем недавно разговаривали с агентом, перед тем как накинулись друг на друга.

— О, нет! — Она смотрела на него в ужасе. — Вы ведь не думаете, что она слышала нас?

— А как же иначе? Мы вели себя не очень-то тихо. — Он смял атласную ленточку. — Но уверен, вы правы. Волноваться не о чем. — Он говорил без особой уверенности. — Она просто убежала домой.

— И прихватила с собой Пуки? — прошептала Брук. — Ох, Гаррет, это на нее совсем не похоже. Она знает, что кошки не должны покидать дом.

— Особенно этот кот, — хмуро согласился он. — Если с ним что-нибудь случится… — он не закончил предложения, просто повернулся и зашагал прочь.

Ему и не нужно было заканчивать; Брук знала: Пуки был самой дорогой, не говоря уже о том, что и самой любимой, из всех кошек «Кошачьего уголка». Если с ним что-то случится, это полная катастрофа.

Но пока о нем думать нечего! Главное — где Молли. Брук поспешила за Гарретом.

— Держу пари, что мы найдем Молли в ее собственной комнате, и Пуки с ней, — сказала она, тяжело дыша от быстрой ходьбы.

— Хотелось бы надеяться, что это пари вы выиграете, — ответил он мрачно.

Но она не выиграла, так как в доме не обнаружилось ни девочки, ни кота. И хотя Гаррет и Брук прочесали каждый коридор и заглянули в каждую дверь, результат остался прежним.

Встретившись снова с Гарретом в вестибюле, Брук увидела на его лице отражение собственного страха. Она страстно мечтала броситься к нему в объятия — утешить и быть утешенной, но знала, что не имеет на это права после всего, что случилось.

И особенно после того, как совсем недавно сказала ему, что больше не желает его видеть. Перед лицом этого нового и растущего ужаса судьба Гленнхейвна казалась совершенно неважной.

Он, видимо, почувствовал ее настроение, так как потянулся было к ней, но затем передумал.

— Мы найдем ее, — пообещал он, — и этого проклятого кота тоже. Ведь не могли же они убежать далеко.

В его голосе зазвучала уверенность, словно на этот раз в успехе не приходилось сомневаться. И Брук снова воспрянула духом.

— Вы правы, мы ведем себя глупо. — Она сделала глубокий вдох и одарила его ослепительной улыбкой. — Давайте посмотрим снаружи. Наверное, она во дворе с собаками.

Но и там ее не было. Барон, растянувшись в тенечке под деревом, выглядел озадаченным их активностью, тогда как Ларри следовал за ними по пятам с заливистым лаем. Как и всегда, при виде маленькой собачки у Брук по телу прошла холодная волна страха. Но сейчас у нее на страх времени не было.

— Что теперь? — спросила она. — Мы искали везде.

— Только там, где нам казалось, она может быть, а не везде. — Его взгляд скользнул по темному лесу на краю луга сразу позади ухоженных лужаек и садов Гленнхейвна. — Вы думаете…

— О, Господи, нет! Неужели Молли могла уйти в лес?

— Думаю, все зависит от того, почему она убежала.

Их глаза встретились, похоже, они оба чувствовали себя виноватыми. Им не следовало устраивать перепалку на глазах такого чувствительного ребенка, как Молли.

— Мне очень жаль, что так получилось, — с несчастным видом сказала Брук, — это я виновата.

Его красивые золотистые глаза сузились.

— С чего вы взяли?

— Вы знаете, с чего, — ответила она. — Мне не следовало вступать с вами в борьбу. Это совсем не мое дело, как вы распоряжаетесь своей собственностью.

— Почему? — возразил он, пожимая плечами. — Вы имеете право на собственное мнение.

— Имею право? — Она чувствовала, что сейчас заплачет. — Гаррет, если… когда мы найдем Молли живой и невредимой, я отдам вам свою часть наследства, и вы можете делать с ней все, что только захотите.

— Держу пари, что вы передумаете, когда придет время, — предсказал он.

— Держу пари, нет, — возразила она.

— Какова ставка? — Он входил во вкус. — Завтрак в постель?

— Да! Да, да, да! — Она сцепила руки, чтобы не поддаться желанию схватить его. — Гаррет, я совсем не думала того, что говорила тогда — по крайней мере большей частью.

И наконец она сдалась и сделала то, о чем так долго и страстно мечтала: кинулась ему на грудь и прижалась щекой к изгибу его подбородка, в надежде обрести утешение. Он, не раздумывая, заключил ее в свои объятия, и некоторое время они так и стояли, томясь страхом.

И тут она призналась себе в том, с чем боролась почти с того самого дня, когда встретила его.

Она любит этого мужчину всем своим сердцем!

Молли не было на лугу; не было ее и нигде поблизости от теннисных кортов или складских строений, не было возле каретного сарая. Стоя у кромки леса, где тропинка терялась из виду, Брук повернулась к Гаррету, с глазами, полными страха.

— Пожалуйста, скажи мне, что она не там!

Он смотрел мимо нее, вглядываясь в темнеющий лес. У них за спиной, во дворе, тишину нарушал лишь надрывный лай Ларри. Было восемь часов вечера, надвигалась ночь.

— Хотел бы я сказать, но боюсь, она именно там. За исключением леса, мы все обыскали. Брук, думаю, нам пора звать на помощь.

— Имеешь в виду полицию? — Мысль об этом была ей отвратительна. Все равно как признать поражение. — Надо вызывать, да?

— Думаю, да.

Ей в голову пришла еще одна ужасная мысль.

— А если телефон все еще не работает? Агент сказал, что пытался дозвониться до тебя и…

Его стон прервал ее.

— Правильно, сказал. Черт возьми, Брук, у нас нет выбора.

Он с силой провел рукой по волосам, и она увидела, как затрепетала в его пальцах ленточка.

Он оглянулся на дом, его лицо исказила гримаса отчаяния.

— Если этот проклятый пес не перестанет тявкать, клянусь…

— Гаррет, придумала!

— Что? — Он хмуро глянул на нее, будто она лишилась разума.

— Ларри! Может быть, Ларри сможет найти ее.

Он тут же понял.

— Черт! А ведь ты права. Ларри — терьер, а терьеры — охотничьи собаки. Безусловно, стоит попытаться. Пошли!

Схватив ее за руку, он пустился бежать через луг, таща ее за собой, как на буксире. Что бы ни случилось, он, очевидно, чувствует то же самое, что и она. В этом главном вопросе они — одна команда. Единственное, что теперь имеет значение, это найти Молли и вернуть ее домой — целой и невредимой.

Пока Брук пыталась дозвониться, Гаррет занимался собаками. Когда она вышла из дому и разочарованно покачала головой, обе собаки были на поводке.

— Что, не работает?

— Нет. Нам остается надеяться только на самих себя.

Его быстрая, возбужденная улыбка укрепила ее дух.

— Не волнуйся, Брук, это сработает. Старина Ларри постарается для нас на этот раз.

— Ах, Господи, надеюсь, что так, — сказала она. — Если этот несчастный пес вернет нам Молли, я… я подружусь с ним, чего бы мне это ни стоило.

— Тогда приготовься принести свою страшную жертву, потому что мы скоро будем у цели.

Миновав ворота, они оказались у дома Брук, где они подвели собак к окну, у которого Гаррет нашел ленточку. Опустившись на корточки, он дал им обнюхать кусочек голубой ткани. Затем он спустил обеих собак с поводка, поднялся и произнес ясным, уверенным голосом:

— Найдите Молли! Найдите Молли, и вы получите на обед вырезку.

Брук и Гаррет мчались между деревьями вслед за лающим Ларри и спокойным Бароном. Собаки держались по разные стороны едва приметной тропы, опустив носы к земле и, по крайней мере терьер, возбужденно помахивая хвостом.

Брук обнаружила, что у нее не хватает времени тревожиться, поскольку она всячески старалась не отставать от собак и мужчины. Задыхаясь, разгоряченная и полная надежды, она упорно следовала за ними.

Они должны найти Молли — и Пуки тоже. Они просто обязаны сделать это. Брук подняла глаза к темному небу. Давно наступили сумерки, и через каких-нибудь несколько минут лес погрузится в полную темноту. Осмелятся ли они продолжать поиски в таких условиях?

Да, она захватила фонарь, но это было смехотворное оружие против безбрежной лесной темноты. Бедная малышка!

Брук споткнулась и упала на колени. На мгновение ее охватила паника: Гаррет настолько поглощен поиском, что наверняка даже не заметит, что она больше не бежит позади него.

Но прежде чем тревога успела поселиться в ее сердце, сильные руки подняли ее и поставили на ноги. Пусть только тень в темноте, но он был тут, ее герой.

Ее любовь.

Это знание было еще настолько новым, что у нее перехватило дыхание. Она, видимо, охнула, поскольку тут же, с заботливой поспешностью, он крепко прижал ее к себе.

— Ты ушиблась? — В его голосе звучала тревога.

— Нет, нет, я… — Оглушенная, опьяненная. Влюбленная. — Прости. Бежим.

Он кивнул и отпустил ее. Внезапная перемена в тональности заливистого лая Ларри насторожила их, предупредив о какой-то перемене в процессе поиска.

Гаррет потянулся за фонарем, который она все еще сжимала в руке.

— Они что-то нашли, — произнес он взволнованно. — Держись у меня за спиной, Брук.

Он хотел защитить ее от страшного зрелища, которое могло открыться им в ночи. Впервые она осознала, что он вовсе не так убежден в успешном исходе, как пытался уверить ее. Все это время он старался поддержать ее душевные силы — и она любила его за это и за многое-многое другое.

Зацепившись пальцем за пояс его джинсов, Брук двинулась вслед за ним в темноту, счастливая от мысли, что он идет впереди.

Они нашли насмерть перепуганную девочку меж корней огромного дерева. Если бы не собаки, они, без всякого сомнения, прошли бы мимо. В выхваченной из темноты лучом фонаря картине Брук поразило все сразу: следы слез на щеках Молли, волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, пятна грязи на маечке и дикий вид кота, которого Молли сжимала в руках.

И ее радость при виде их. Она подняла глаза к слепящему свету, и ее губы сложились в единственное слово: «П-папа?»

Выронив фонарь, Гаррет со стоном опустился на колени. В то время как он привлек к себе Молли, Брук, подняв фонарь, осветила сцену.

Она смотрела, как Гаррет прижимает к себе Молли, и со страхом ожидала момента, когда девочка поймет, что это дядя, а не отец держит ее в объятиях. Вот Молли отняла лицо от плеча Гаррета, Брук уже знала, что сейчас последует, и с болью думала о Гаррете.

Девочка улыбнулась и, протянув руку, нежно коснулась его щеки. И ясным голосом проговорила:

— Папа! Я знала, что ты меня спасешь!

Брук едва не разрыдалась от радости.

Назад к дому Гаррет нес Молли на руках. Он нес ее так бережно, словно то было его собственное сердце. Брук шагала рядом, прижимая к груди Пуки, менее довольного подобным поворотом событий. Проведя немного времени на вольном воздухе в лесу, он, видно, решил, что тут лучше и что, пожалуй, он тут и останется.

«Ничего, стоит только покормить его, и это пройдет», — подумала она, крепче прижимая к себе большого кота. Какое все-таки чудо, что они оба живы и здоровы!

— Благодарю тебя, Господи, — прошептала она, подняв глаза к непостижимо огромному звездному небу. — Благодарю.

По возвращении в дом собак выпустили во двор и пообещали им скорую мясную награду. Потом Гаррет отнес Молли наверх, в ее ванную комнату, где без дальнейших промедлений ее выкупали.

Смыв грязь, они обнаружили, что, за исключением нескольких царапин и небольших ушибов, девочка была невредима. Когда ее насухо вытерли пушистыми полотенцами и нарядили в розовую ночную рубашку с оборочками, Гаррет опустился в кресло-качалку, стоявшую рядом с ее кроваткой, и усадил девочку к себе на колени.

— А теперь, Молли, поговорим о том, что произошло, — сказал он мягко.

Восприняв это как намек, Брук, прижимая к своей груди Пуки, направилась к двери.

— Вероятно, мне следует пойти и позаботиться о…

— Ничего подобного. — Он остановил ее властным взглядом. — Тебя это тоже касается. Я хочу, чтобы ты осталась.

— Ты уверен? — Она красноречиво взглянула на Молли. — Мне бы не хотелось показаться навязчивой.

Но поскольку выражение его лица осталось непреклонным, она с тяжелым вздохом опустилась на мягкую, обтянутую атласом скамеечку, примостив рядом с собой кота. Пуки не меньше нуждался в заботе, чем Молли. Впрочем, несмотря на потрепанный и грязный вид, выглядел он весьма довольным.

Все это время она не отрываясь смотрела на Гаррета. Прежде чем обратиться к Молли, он загадочно кивнул Брук.

— Молли, расскажи нам, что произошло.

— Что произошло? — Она наморщила лобик, как будто старалась понять смысл.

— Почему ты убежала? — терпеливо продолжал Гаррет.

Она выглядела удивленной.

— Я не убегала, папа.

Широкие плечи Гаррета вздрогнули. На этот раз ошибки не могло быть — она называла его именем, которое он так долго мечтал завоевать.

Он прочистил горло.

— Тогда почему…

— Пуки убежал, — объяснила она. — Когда я открыла дверь, он взял и выбежал. — Она с беспокойством посмотрела на Брук. — Ты и мисс Брук очень рассердились бы на меня, если бы он потерялся, поэтому я побежала за ним.

Брук подалась вперед.

— Ах, Молли, я бы не рассердилась.

— Вы же рассердились на папу, — не без основания заметила она, — а он не провинился, как я.

Гаррет и Брук многозначительно переглянулись, в глазах Брук читалось виноватое выражение. Затем Гаррет снова обратился к Молли:

— Ты, значит, слышала, как мы спорили?

Она утвердительно кивнула.

— Кричали. Мама и мой первый папа тоже иногда кричали друг на друга, но потом они целовались и мирились. А вы с мисс Брук?

— Нет еще, — проговорил, хмурясь, Гаррет. — Значит, ты услышала, что мы кричим, и захотела сказать нам, чтобы мы поцеловались и помирились. Но тут Пуки выбежал за дверь, и ты бросилась за ним. Так все было?

Она кивнула.

— Я не смогла поймать его, — морщась сказала она. — Я все бежала и бежала за ним… Потом стало темнеть, но я не знала, как вернуться назад. — В уголках ее слипающихся глаз показались слезы. — Там было чудище.

Гаррет порывисто привлек девочку к своей груди.

— Держу пари, тебе показалось. Разве Пуки и Ларри допустили бы, чтобы в Гленнхейвне водились чудища, как ты думаешь?

— Не знаю, — неуверенно протянула Молли. Тело девочки было вялым и сонным в объятиях отца. Она широко зевала. — Ты меня еще любишь, папочка? — Ее глаза почти закрывались.

— Я буду любить тебя до конца моих дней.

— Я… тебя тоже… люблю… И мисс Брук…

Последние слова она произносила уже сквозь сон. Гаррет осторожно поднялся и положил ее на кровать под расшитое цветами одеяло. Он нежно отвел мокрую прядь с ее лба и наклонился поцеловать девочку.

Этого Брук уже не видела. Ослепленная слезами, она выскользнула за дверь и побежала.

Гаррет догнал ее на крыльце. Ухватив Брук за талию, он развернул ее к себе лицом. Пуки спрыгнул и стоял теперь у их ног, глядя на них с возмущением. Прежде чем она успела подхватить кота, ее саму уже подхватила и крепко держала пара сильных рук.

— И куда, черт возьми, ты теперь идешь? — спросил Гаррет властным голосом.

— Домой, — ответила она. — Завтра начну искать новое место для моих кошек.

— Какого черта? — спросил он, по-видимому удивленный ее заявлением.

— Ты знаешь причину. — Она уперлась руками ему в грудь и попыталась его оттолкнуть.

— Нет, не знаю.

— Нет, знаешь! Я же сказала, что, если мы найдем ее живой и невредимой, ты можешь распоряжаться моей собственностью. Мы ее нашли, так что можешь приступать. Позвони мистеру… как там его?.. и скажи ему, чтобы оформлял сделку.

— Не будь смешной. — Он крепко прижал ее к себе. — Ты никуда не уедешь.

— Не приказывай, что мне делать! — Слова были бессмысленны. Они только что пережили вместе такое страшное испытание, и теперь она чувствовала себя совершенно беззащитной перед недавно признанной любовью к нему. И все же она не станет обнимать его в ответ, нет, не станет!

Все это она продолжала твердить себе, даже когда ее предательские руки обвились вокруг его талии, а ее голова опустилась к нему на плечо.

— Мне не нужна твоя земля, — прошептал он, целуя ее в висок, — больше не нужна.

Она с трудом вздохнула.

— А что же тебе нужно?

— Поцеловать тебя и помириться с тобой, как предложила Молли.

— Ах, Гаррет, перестань издеваться. На самом деле тебе нужно нечто большее, чем поцелуй.

— Ну хорошо, Брук, спустись с вершин своей безграничной мудрости и скажи мне, что же это.

— Ты никогда не делал из этого секрета. Тебе нужна моя земля и мое тело, или по крайней мере раньше было нужно. — Она с трудом сглотнула, а затем храбро продолжала: — Кажется… Мне кажется, что уж лучше короткий роман, чем ничего.

Его глаза, мерцавшие в бледном свете, расширились.

— Ты ведь не хочешь сказать…

— Хочу! — Ее щека нечаянной лаской коснулась его шеи над отложным воротничком рубашки, когда она энергично кивнула. — Я больше не хочу сопротивляться, — призналась она. — Жизнь слишком коротка. Если тебе нужен летний роман, ты его получишь — без условий, без вопросов. Я готова даже признать, что это твой дом и ты можешь делать с ним все, что захочешь, даже продать, я больше не желаю говорить на эту тему!

— Вот как.

По его голосу ничего нельзя было понять.

— Ведь ты собираешься его продать, так?

— Не так. Я собирался сказать Причарду сегодня вечером, чтобы он снял его с продажи, но ты не дала мне возможности объясниться.

Ее сердце подпрыгнуло… но, возможно, не от радости.

— Значит, ты собираешься отдать его под кошачий приют? — Даже если и так, он все равно исчезнет из ее жизни, как и намеревался с самого начала.

— Нет, — снова сказал Гаррет.

Она нахмурила брови.

— Я думала, что у тебя только две возможности.

— Есть еще одна. — Склонившись, он жадно поцеловал ее. — Я решил остаться здесь с Молли — по крайней мере на некоторое время.

— О-остаться? — Она не могла поверить такому повороту судьбы и той радости, которую принесло это заявление. — Но почему, Гаррет? Я правда не понимаю.

На его лице медленно расцвела улыбка.

— Не сразу, но я все-таки понял, что в Чикаго меня не ждет ничего такого, без чего я не смог бы обойтись. Я решил пожить здесь в надежде получить мой завтрак в постель.

— Пожить?

Он погладил ее по спине.

— Да, Брук…

— Да, Гаррет? — Она едва могла дышать.

Он вздохнул.

— Не думал, что будет так трудно.

— Что трудно?

— Ничего особенного. Просто я никак не могу найти… мужество…

— Мужество? Ты?

— Не смейся. — Он отстранил ее от себя, чтобы заглянуть в ее глаза. — Требуется огромное мужество, когда тебе тридцать два и твои намерения впервые в жизни похвальны.

Она почувствовала слабость в коленях.

— Чем же похвальны?

— Похвальны своей ответственностью перед женщиной, которую я по-настоящему люблю и которую я готов вести под венец. Я никогда никому не говорил ничего подобного, поэтому так неумело делаю это, но говорю как умею.

— Что ты меня любишь? О, Гаррет!

Он заключил ее в свои объятия.

— Не заставляй меня ждать. Что ты ответишь, Брук? Ты согласна на брак со мной?

— Я… ай!

Почувствовав, как ей в ноги ткнулось что-то холодное и мокрое, она вскрикнула и вырвалась из его объятий. Посмотрев под ноги, она увидела там Ларри. Он удивленно взирал на нее и вилял хвостом. Впервые за все время он не тявкал как безумный.

Гаррет взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Забудь о собаке и ответь на мой вопрос, — произнес он умоляюще.

— Я отвечу, — пообещала она, — но сначала должна извиниться перед нашим пушистым другом.

Опустившись на колени, она обхватила Ларри за шею. За спиной у себя она слышала, как Гаррет пробормотал:

— Если бы я не любил тебя, подумал бы, что ты сумасшедшая.