Завтрак в постель

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Такой волшебный день бывает только на Рокки-Маунтин! Не успели они пройти и четверти мили, а Брук уже чувствовала необычайный подъем.

Она поймала себя на том, что ждет от этого дня чего-то особенного. Но, возможно, это просто оттого, что она любит горы и всегда готова откликнуться на их красоту.

Идущий рядом Гаррет тоже, похоже, любовался окружающей природой. Двигаясь через заливные луга к неясно вырисовывавшемуся далеко впереди сосновому бору, она замечала, что он оглядывается по сторонам с интересом, какого она совсем от него не ожидала.

Даже Молли, неохотно расставшаяся с кошками, и та быстро вошла во вкус. Пока они шагали по хорошо утоптанным тропам, она, подобно счастливому щенку, почувствовавшему свободу, бегала, как заводная, вокруг них.

Глядя на нее, Брук не могла удержаться от улыбки.

— Если не присматривать за Молли, она превратится в настоящую горянку, — предостерегла она Гаррета.

— Тогда будьте уверены, я не спущу с нее глаз. — Но так как это было произнесено с улыбкой, угроза выглядела безобидной.

У ручья Семь-с-половиной-миль они остановились передохнуть.

Гаррет оглядывался с явным любопытством.

— Но мы еще не прошли семь с половиной миль, — рассуждал он, — вероятно, меньше двух.

— Никто никогда не говорил мне, откуда взялись эти семь с половиной миль, — с улыбкой сказала Брук. Она ослабила на плечах лямки своего рюкзака и повернулась, любуясь полетом голубой бабочки. Та опустилась на ярко-желтый цветок люпина.

— Молли, посмотри, — зашептала Брук настойчиво.

Молли сорвалась было с места, но Брук удержала ее за руку.

— Осторожно, — предостерегла она, — ты спугнешь ее.

— Д-д-да! — Голос Молли выражал благоговейное восхищение. — Можно я… — и она потянулась к бабочке. Бабочка вспорхнула, с легкостью ускользнув от грозившей опасности.

Молли выглядела смущенной и расстроенной.

— Я бы не сделала ей больно.

Гаррет положил руку ей на плечо.

— Не переживай, — весело сказал он, — ты ведь можешь глядеть на все, на что хочется, но потрогать нельзя. — Он многозначительно посмотрел на Брук. — Что, к сожалению, справедливо для многих вещей в этой жизни.

Брук рассмеялась. День был слишком прекрасным, воздух слишком чистым, Молли в своем маленьком несчастье слишком трогательной, чтобы обижаться на его намеки.

— Твой отец прав, — сказала она беспечным тоном. — Что ж, идем дальше? Если нам повезет, мы увидим еще много интересного, пока доберемся до места.

И она повела их по едва приметной тропке дальше — между трепещущими всеми своими листиками деревьями осиновой рощи.

Миссис О'Хара постаралась на славу. Кроме холодного цыпленка, она положила маринованных грибов, собственной выпечки булочки, дыню, бутылку белого вина и термос с лимонадом для Молли. Брук расстелила клетчатую скатерть на краешке плоского валуна, образовывавшего выступ холма и нависавшего над небольшой долиной с видом на лес и луг и гору. Они ели в дружелюбной тишине, нарушаемой лишь редкими восклицаниями Молли или криком какого-нибудь животного.

Когда трапеза подошла к концу, Молли спустилась с выступа и отправилась исследовать небольшой островок цветов в нескольких шагах от них, похожих на заостренные малярные кисти, с окраской от пурпурно-красного до бледно-розового и красно-оранжевого. Внезапный пронзительный свист заставил ее подпрыгнуть и испуганно вскрикнуть. Маленькое пушистое существо выскочило из цветов и исчезло в высокой траве.

— Какого черта! — Гаррет припал к выступу, словно изготовился вступить в схватку; мышцы его рук напряглись.

— Там белка, — закричала Молли.

— Это сурок, — с улыбкой уточнила Брук. — Успокойтесь, Гаррет, он убежал. Молли испугала его больше, чем он ее.

— Похоже, так. — Гаррет снова сел. — Видно, вы много знаете о местных животных и растениях, Брук.

Она пожала плечами.

— Не так уж и много. За эти годы я, конечно, кое-что узнала, но я не специалист.

— А вы давно здесь живете?

— То есть с мисс Корой? Около четырех лет.

— Я имел в виду вообще. — Он переменил позу и улегся боком на камень, согнув одну руку в локте и положив голову на ладонь. Его длинные ноги в облегающих джинсах притягивали ее внимание, но она заставила себя отвести глаза.

— Я родилась и выросла недалеко от Боулдера, — сообщила она, немного помолчав. Вопрос имел личный характер, и она чувствовала себя смущенной, оттого что должна была говорить о себе с этим мужчиной. Он был гораздо опытней, чем она. Почему же его интересует ее прошлое?

— Ваша семья жила тут?

Она молча кивнула.

Он перевернулся на живот, едва не касаясь подбородком ее скрещенных ног.

— Мне что, придется вытягивать из вас каждое слово? — спросил он ленивым, насмешливым голосом. — Я, конечно, могу, но зачем тратить время, если вы и сами могли бы мне все рассказать?

Она вздохнула.

— Это зависит от того, что вы хотите знать.

— Семья, интересы, хобби — словом, самые обычные вещи.

— Это совсем не интересно, поверьте. Я родилась в Денвере, но, когда была еще крошкой, мои родители переехали в Боулдер. У отца была небольшая бензозаправочная станция на краю города, а мать работала официанткой.

— Вы шутите?

Он был удивлен. Наверное, он никогда раньше не встречал дочь официантки. Эта мысль вызвала кривую улыбку на ее губах.

— Братья или сестры? — не отставал он.

— Сестра, замужем, есть ребенок, живет в Омахе. Пару лет назад мои родители вышли на пенсию и переехали во Флориду, так что я теперь сама по себе.

— Вы скучаете по ним? — спросил он и посмотрел на нее так проникновенно, что ей сделалось трудно дышать. — Это поэтому вы так привязались к моей бабке?

— Я привязалась к ней с того самого момента, как встретила ее в офисе доктора Джона, — ответила Брук немного резко.

— Вы работали там?

— Да. — Его решимость обшарить каждый уголок ее жизни начинала вызывать у нее беспокойство. — Когда-то я хотела стать ветеринаром. Поскольку это не вышло, я стала работать у ветеринара. Я хорошо ладила с животными…

— За исключением собак, — напомнил он ей.

Она облизала губы.

— За исключением собак, — признала она. — К счастью, практика Джона ограничивалась кошками, так что это меня не беспокоило! — Она не удержалась от желания состроить ему рожицу.

Он рассмеялся, и крошечные лучики разошлись от уголков этих невероятных золотистых глаз. В такой близи она могла заглянуть в их глубины, которые заставляли ее задаваться вопросом: как человек с такими чистыми, честными глазами мог быть таким… таким двуличным?

— Ваша семья была дружной? — спросил он.

— Не очень. Мисс Кора и я… мы нуждались друг в друге. Она стала моей семьей, а я ее. — Она натолкнулась на его пристальный взгляд. — Вы недовольны?

— Почему я должен быть недоволен?

Он произнес это беспечно, но за быстрыми, легкими словами она уловила какое-то более глубокое чувство.

— Мне приходило в голову, что семья мисс Коры может… ненавидеть меня, что ли… Могли даже подумать, что я охочусь за состоянием, что я втерлась к ней в доверие, чтобы она оставила мне что-нибудь после своей смерти.

— Так и… говорили.

— В самом деле? Вы думали… думаете, что я и вправду способна на это?

— Думал, — не сразу признался он. — Сейчас… это кажется невероятным.

Однако не невозможным, по всей видимости. Она села очень прямо. Ее бедро соприкоснулось с его подбородком, и она почувствовала, как между ними прошел электрический разряд. Она поспешно отодвинулась.

— Я-то думала, что теперь, когда вы знаете меня…

— Откуда?

— Я имею в виду…

— Нетрудно догадаться, что вы имеете в виду, но вас я не знаю. — Он тоже сел, и теперь уже их колени легко соприкоснулись. — То немногое, что я знаю… меня волнует.

— Волнует? — Она не поверила — никогда в жизни ей такого не говорили. Легкая дрожь пробежала по спине.

Он кивнул. Затем легким, гибким движением взял ее за предплечья — крепко, но без нажима.

— Я хотел бы узнать вас поближе, Брук Гамильтон… гораздо ближе.

— Н-не думаю… то есть это не кажется… я не могу… — Она, заикаясь, остановилась, глядя на него беспомощными глазами.

От его улыбки она ослабела.

— Можете, если захотите.

Он склонился к ней. Он собирался поцеловать ее, она знала это. И хотела этого, и боялась одновременно. Ее губы сложились в единственное слово. Нет. Но оно так и не было произнесено.

Вместо этого раздался радостный вопль Молли:

— Гарт, смотри, какая большая птица!

Оба, Гаррет и Брук, автоматически повернулись к Молли, которая, подняв руку, показывала на небо. В яркой голубизне лениво кружил ястреб, коварный и уверенный в себе хищник.

Птица напоминала Брук Гаррета. А тучи, собиравшиеся над западными горами по краям голубого неба, напомнили ей, что в одну секунду все может перемениться.

— Нужно идти, — сказала она с внезапной настойчивостью. Высвободившись, она встала. — Будет гроза.

— Шутите? — Но он тоже поднялся, посматривая на небо.

— Нет, не шучу. — Она начала собирать остатки еды. — Давайте-ка побыстрей собираться и топать отсюда.

— Вы правда думаете, что будет дождь?

— Уверена.

— Хотите пари?

Она сверкнула на него глазами, но, увидев лукавую улыбку, простонала от собственной наивности.

— Да, хочу, — бросила она ему вызов. — Бьюсь об заклад, что мы промокнем, пока доберемся до дома.

— Гмм… — Он подумал. — Нет, я пас. — Он подмигнул ей и отвернулся позвать Молли.

Последние пятьдесят ярдов они бежали под проливным дождем, но, к счастью, пока еще не гремел гром и не сверкала молния. Гаррет широко распахнул железные ворота, приглашая Молли движением руки.

— Молли, беги в дом, мы следом, — крикнул он ей.

Молли стремглав побежала к дому. Вода ручьями лилась у нее с головы, она промокла насквозь. Дождевые капли, достигая земли, казалось, превращались в пар.

Брук откинула с лица мокрые волосы. Она чувствовала себя пьяной от бега… и, возможно, из-за своего спутника.

— Я пойду домой и переоденусь, — прокричала она сквозь шум дождя. — Спасибо за чудесный…

— Не сейчас.

Гаррет шагнул к ней и, обвив одной рукой ее талию, крепко прижал ее бедра к своим. Как и она, он был насквозь мокрый: от дождя кожа сделалась гладкой и скользкой, а волосы слиплись.

Она уперла руки в его бицепсы и попыталась оттолкнуть его, но из этого ровным счетом ничего не вышло.

— Что вы делаете? — возмутилась она.

— Как будто вы не знаете, — ответил, он и поцеловал ее.

Так, как она и мечтала с самого начала пикника. Скользнув руками вокруг его талии под рюкзак, она теснее прижалась к нему. Дождь хлестал по ее запрокинутому лицу, усиливая ощущение нереальности того, что происходило.

Наконец он приподнял голову, и ее жаркие губы ощутили прохладу дождевых капель. Он провел губами по ее щекам, по прикрытым векам, и она вздохнула.

— Брук, — зашептал он у самого ее уха, — я хочу заниматься этим целый день.

— Молли…

— Да, но Молли здесь нет. Я бы проводил вас домой…

— В-выпить? — предположила она, с трудом выговаривая это слово. И поняла, что мечтает остаться с ним вдвоем у себя в спальне.

— Это тоже. — Он поглаживал одной рукой ее бедро, пока его другая рука ласкала ее подбородок. — Признайтесь, Брук, я совсем не такое чудовище, за которое вы меня принимали.

— Нет? — Вопреки себе она упивалась безумием момента: она стоит под проливным дождем средь бела дня в объятиях едва знакомого мужчины. Никогда в своей жизни с ней не случалось ничего даже отдаленно похожего. Это было совершенно не в ее принципах, но Гаррет Джексон, казалось, без усилия отмел их все.

— Итак? — настаивал он, то и дело порывисто ее целуя. — Вы собираетесь пригласить меня к себе домой, дорогая?

Она застонала.

— Мне бы не следовало…

— Но вы же хотите. Почему бы хоть раз в жизни не поплыть по течению?

И он снова приник к ее губам — в тот самый момент, когда в небе раздались первые раскаты грома. Несколько мгновений она не понимала, что это природа прибавила свои оглушительные эффекты к силе поцелуя, который в этом вовсе не нуждался.

Он чуть отстранился от нее, смеясь.

— Это гром гремит или мое сердце? — шутливо воскликнул он. — Ну же, Брук, идемте.

— Я все-таки не уверена…

— Готов держать пари, что вы примете правильное решение. — Его ухмылка была поистине дьявольской.

— Гаррет! — Но его насмешка не охладила ее эмоций. Напротив, она чувствовала, что всеми фибрами своей души тянется к нему, Гаррету Джексону, мужчине, который уже разрушил ее жизнь и разрушит ее еще, если она не возьмет себя в руки.

И она взяла себя в руки.

— Да! — Сделав шаг назад, она схватила его за локоть. — Пойдемте, пока…

— Мистер Джексон! Мистер Джексон, где вы?

Голос принадлежал миссис О'Хара. Брук увидела внушительную фигуру женщины, которая стояла в дверях кухни, вглядываясь в сад сквозь проливной дождь.

— Черт! — пробормотал Гаррет. Он вышел вперед, словно для того, чтобы загородить Брук. — Я здесь, — крикнул он, — что там такое? Я только провожу мисс Брук.

— Вас к телефону, — прокричала миссис О'Хара в ответ.

— Узнайте, что им нужно! — Он было повернулся, рука его потянулась к локтю Брук, чтобы направить ее назад, через ворота.

— Но он говорит, что это очень важно! — Миссис О'Хара приходилось громко кричать, чтобы быть услышанной в шуме ливня.

— Ах ты, — его голос прозвучал сердито. — Ну, кто там, в самом деле?

— Агент по недвижимости, — прокричала она, — он говорит, что у него есть покупатель, и хочет назначить встречу, чтобы показать…

Брук отдернула локоть и посмотрела Гаррету в лицо.

— Покупатель! Но я думала…

— Не делайте поспешных заключений, — быстро сказал он. Он попытался снова взять ее руку, но она вырвала ее. — Это только предварительные переговоры, вам не о чем волноваться.

— Если вы еще раз скажете, что моей миленькой головке не о чем волноваться, я… я вас ударю! — Для убедительности она подняла кулак.

— Волноваться и правда не о чем, и у вас действительно миленькая головка. Остальное тоже недурно.

Его попытка вернуть ее в прежнее податливое настроение потерпела фиаско. Вспышка болезненного прозрения расширила ее глаза.

— Вы просто пытаетесь обмануть меня. Неужели вы думаете, что если мы займемся любовью, то все другие препятствия исчезнут сами собой?

— Я совсем так не думаю. Послушайте, давайте отправимся к вам и немного обсохнем, чтобы поговорить обо всем разумно. Вы совершенно превратно меня поняли.

Удар грома потряс землю, казалось, под самыми ее ногами. Задохнувшись от ужаса, Брук отскочила от Гаррета.

— Мне нечего сказать вам, — крикнула она, — кроме «прощайте»!

Она подергала плечами, чтобы скинуть рюкзак. Не успел еще тот коснуться земли, как она уже бежала по тропинке, петлявшей среди мокрых деревьев, словно спасая свою жизнь.

Гаррет проводил ее разочарованным взглядом. Черт, он почти добрался до нее в этот раз. Брук капризна, как какая-нибудь из ее кошек, но определенный прогресс налицо.

Пока она не поняла, что он не изменил своего решения продать поместье, а изменил только свою тактику обращения с ней. Он поглядел через плечо на миссис О'Хара, которая все еще стояла в дверях, и напомнил себе, что вестника не стоит убивать.

Ему еще не приходилось встречать женщину столь же естественную в своем поведении, как Брук Гамильтон. Поначалу он посчитал ее просто наивной, и она, конечно, была такой, но тут таилось еще что-то… своего рода готовность принимать людей и их поступки всерьез. А почему бы и нет? Ее-то всегда можно принимать всерьез — не ошибешься. А если в ее поведении и была какая-нибудь неискренность, то он этого не обнаружил.

— Мистер Джексон! — прервала его размышления миссис О'Хара. — Так недолго и умереть, стоя в такой дождь под открытым небом! Идите скорей в дом, а пока вы будете говорить по телефону, я приготовлю вам чашку горячего чая и сухую одежду. Слышите, идите в дом!

Простудиться и умереть? Гаррет рассмеялся бы, если бы в его нынешнем состоянии нервного напряжения тяжелый вздох не был более уместен. Брук Гамильтон становилась его наваждением. Вчерашний плейбой боролся за собственное существование.

Немного погодя, когда прекратился дождь и снова выглянуло солнце, зашла Кейти.

— Добро пожаловать в Колорадо! — риторически воскликнула она, широко раскидывая руки. — Где еще в один и тот же день можно наблюдать все четыре времени года!

Брук — в купальном халате, со все еще мокрыми волосами — вздохнула.

— Заходи и выпей лимонаду, Кейти. Мне нужна компания.

— Ты была одна целый день? Я думала, что ты отправилась на пикник со своим красавцем-культуристом.

Кейти многозначительно подмигнула. Затем наклонилась, взяв на руки белую кошку, которая вилась у ее ног, и последовала за своей подругой на кухню.

— Вы попали под дождь? Он наверняка испортил праздник в Боулдере.

Брук разлила чай.

— Мы уже подходили к поместью, когда начался дождь, однако успели вымокнуть до нитки.

Кейти прищурилась:

— Поглядеть на тебя, что-то еще произошло.

— Не смеши. — Брук протянула подруге чай.

— Гаррет Джексон приставал к тебе?

— Не смеши, — повторила Брук.

— Приставал?

— Да.

— Я так и думала. — Кейти вскинула голову и посмотрела на Брук с задумчивым видом. И вдруг сказала: — Прекрасно!

— И после этого ты называешь себя моей подругой?

Кейти рассмеялась.

— Только не делай такое испуганное лицо. Личной жизни у тебя практически не было с тех пор, как тот велосипедист умчался в закат в прошлом году. Признайся, Брук, небольшой летний роман — именно то, что тебе надо.

— И он так считает, — сказала Брук мрачно.

Кейти помолчала.

— А что ты думаешь? — спросила наконец она. — Только по правде.

— Я думаю… — Брук думала о том, что Гаррет Джексон уже перевернул ее жизнь. Если она позволит ему сделать еще хотя бы один шаг к сближению… нет, она не позволит ему проникнуть ни в свою постель, ни в свое сердце. — Я думаю, — более твердо повторила она, — что в конце лета он продаст поместье и вернется в Чикаго и я больше никогда не увижу его. Поэтому на твой вопрос я отвечу так: нет, я не думаю, что мне нужен летний роман, по крайней мере не с ним.

А после того как она познакомилась с Гарретом Джексоном, может быть, и ни с кем, никогда.

Кейти и Брук допивали свой лимонад, когда приехала Грейс Свон. Пока Грейс сюсюкала с Пуки, Кейти ушла. Пожилая дама застала в гостиной Брук уже одну.

— Ну, — сказала она в своей обычной грубоватой манере, — как поживал без меня мой Пуки?

— С ним все в порядке, — немного рассеянно ответила Брук, — с ним много времени проводит маленькая Молли Джексон, и он, кажется, очень привязался к ней.

Миссис Свон нахмурила брови.

— Дочь того неблагодарного типа, которому Кора все оставила?

Ого-го. Она знает.

— Именно, — согласилась Брук.

— Я бы сама купила Гленнхейвн, — сказала старая дама. — Но что бы я стала с ним делать? Нет, это не выход. Тебе самой придется позаботиться о том, чтобы желания мисс Коры были выполнены, Брук.

— Я? Но у меня нет денег. Я не смогла бы…

— А кто говорит о деньгах? — Миссис Свон выразительно округлила глаза. — Я говорю о сексуальной привлекательности. Завоюй его благосклонность, убеди его, что он обязан выполнить волю своей бабушки.

Брук чувствовала, что ее щеки пылают от смущения.

— Нет, я не могу, — проговорила она, запинаясь, — и потом, ничего не выйдет. Он не тот мужчина, от которого обольщением можно чего-нибудь добиться.

Миссис Свон громко рассмеялась.

— Милочка, все мужчины одинаковы. Боже мой, Кора совсем не занималась твоим воспитанием. — Она повернулась к двери, держась очень прямо. — Пуки, кажется, в порядке. Продолжай в том же духе.

— Конечно, миссис Свон. — Брук пошла вместе с ней к двери.

— Я бы ни с кем его не оставила, кроме тебя. Ты ведь знаешь, это очень дорогой кот.

— Я знаю, миссис Свон.

— И тебе лучше подумать о том, что я тебе сказала, девушка. — Грейс пристально посмотрела на Брук. — Пусти в ход женские чары, и могу поспорить, ты сама удивишься результату.

— Я никогда не спорю, миссис Свон.

Старая дама смерила взглядом свою молодую собеседницу.

— Тем хуже! — заявила она. — Брук Гамильтон, ты должна стать взрослой и бороться за то, чего ты хочешь, — и даже за то, чего ты не хочешь.

Брук постояла, провожая глазами медленно отъезжавший «бентли», чувствуя, что ее мысли в смятении. В этот момент она не знала, чего хочет, знала только, чего не хочет — остаться в конце лета с разбитым сердцем после отъезда самого сексуального, самого привлекательного мужчины, какого она когда-либо встречала.

А завтра она должна отправиться прямо в логово льва…