Здесь живет Зло (СИ)

Глава 8

Очнулась я на койке храмовой лечебницы. Тело нещадно ломило, голова трещала по швам. В общем, самочувствие мое оставляло желать лучшего, мне бы отдохнуть еще, а тут какой-то назойливый голос постоянно твердит, чтобы я открывала свои глазоньки, иначе хуже будет.

Да, храмовые лекари натуральные изверги и садисты! Рану наживую шьют, зубы без обезболивания выдирают, при этом обсуждают между собой, кто в каком году помер, да в каких мучения. А после удивляются, почему народ к ним лечиться не ходит, больше травников выбирает, да на крайний случай к тем же ведьмам почку продавать идут.

— Раз очнулась, пошла вон! — Раздался над моей головой брюзгливый голос. — Разлеглась тут, неженка.

Застонав, с трудом разлепила веки. Крысиное лицо дежурного храмового лекаря «порадовало» меня сморщенным носом.

— Воняешь, как гниющая скотобойня, — продолжил издеваться «добрый» и «участливый» лекарь. — Выпила и марш за дверь, — передо мной на тумбочке возник стакан с мутной жижей.

Я бы пить не стала, но учуяла тонкий аромат листьев пустынной цепни — растения применяющегося во всех тонизирующих зельях.

Дрожащими руками взяла стакан и аккуратными маленькими глотками, щурясь от удовольствия, стала пить. Силы возвращались. Жаль эффект недолгий, но этого должно хватить, чтобы вернуться домой.

На брюзжание целителя демонстративно не обращала внимания. В конце концов, чтобы зелье полностью подействовало должно пройти не менее десяти минут. А простыни здесь стирают храмовые прислужницы, но никак не целители.

Придя в себя окончательно, решила, что и правда задержалась здесь. И раз меня гонят, то все подозрения сняты?

— Ты еще тут? — Завопил дежурный и я решила больше его не гневить.

Осторожно выглянула за дверь. Никого. Ну, раз так, то я домой. А если что, то пусть с целителя спрашивают.

Но сразу уйти все же не смогла. Ситуация непонятная — меня же задержали по подозрению в связи с Серыми, да еще убийство, как оказалось, высокопоставленной вампирессы приплели. Обвинения с меня сняты? Или нет? Надо бы прояснить этот вопрос и бумагу официальную стребовать. Но это уже завтра.

Голова кружилась, а над телом властвовала слабость. Я не спеша брела по коридорам Черного храма, с любопытством оглядываясь. Меньше всего это место напоминало святилище. Скорее простое административное здание с длинными полутемными узкими коридорами и многочисленными дверями с табличками. «Судебный департамент», «Земельное управление», «Комитет магического образования»… и даже Библиотека!

А где же здесь боги живут?

Этот вопрос остался для меня открытым. Точно знаю, что темные ходят в храм молиться, исповедаться, посвятить своих детей Тьме. А по праздникам и дары преподносят своим богам.

Нет, светлым и в голову не пришло бы использовать святое место столь пошлым и примитивным образом.

Лениво размышляя над этой странностью, я добрела до выхода из храма. Действие эликсира скоро должно закончиться и следовало поторопиться.

Выйдя за ворота храма, столкнулась со следователем ан Хорсеном.

— Уже отпустили? — Подивился он. — Я как раз к тебе шел.

— Ммм? — Я подняла голову, чтобы посмотреть в лицо собеседнику. Следователь выглядел уставшим и невыспавшимся.

— Странно, что тебя так рано отпустили, — вдруг нахмурился ан Хорсен, — должны были до вечера на больничной койке продержать. Подожди, не уходи, — схватил он меня за руку, когда я, осторожно обойдя его, направилась в сторону дома. — Сейчас Олли последние бумажки дооформит и выйдет. Проклятье! Он же не знает, что тебя нет в палате.

— Олли? — Слегка заплетающимся языком спросила.

— Оллеан эрэ Миттэранн, детектив, которого ты наняла для расследования убийств.

— А, этот бездельник!

— Отчего же бездельник? — Подивился ан Хорсен. — Он все четыре дня, что ты сидела в камере, хлопотал как пчелка! Теперь весь город знает, что тебя огульно обвинили демоны знает в чем, подвергали страшным пыткам, а затем еще и с пристрастием допросили. И, конечно же, доказательств вины не нашли. В общем, всем предельно ясно объяснили, что вы невинная жертва обстоятельств.

— Как объяснили? — Что-то мне кажется сомнительным, чтобы полувампир ходил по домам и рассказывал, что я не убийца, а жертва страшной несправедливости.

— Чередой больших статей в вечернем выпуске городской газеты. Статьи собрали большое количество комментариев и откликов, ибо были написаны, как подобает: с шокирующими фактами и неожиданными обвинениями.

— Преступника нашли? — тут же спросила, перебив полуоборутня.

— Нет, — качнул он головой, чуть поморщившись. — Дело сейчас закрыто и уже передано в архив. Мое начальство, — тут мужчина замялся, проглотив явно ругательные слова, — посчитало, раз за тебя взялись храмовники, то дело можно считать раскрытым. Видишь ли, — ан Хорсен посмотрел куда-то поверх моей головы, — найдя рядом с трупами неопровержимые доказательства, было понятно, кто убийца, и копать глубже не видели смысла. Тебя хотели сразу схватить и упечь за решетку, но дело вел я. Обратив внимание на ряд странностей, решил не торопить события. И, как оказалось, был прав.

— Спасибо, — я отчего-то смутилась. — И за поддержку в тюрьме тоже спасибо, — глянула мужчине в глаза и покраснела еще больше, а затем почему-то добавила, — Маркус.

А что такого? Он же называет меня по имени да и на неформальное «ты» давно перешел. К тому же совместные трудности сближают…

Однако ан Хорсен на звук своего имени как-то странно отреагировал: его зрачок вытянулся, став по-кошачьи вертикальным, ноздри раздулись, а сам он стал дышать глубоко и тяжело. Длилось все это не больше десяти секунд, после чего он взял себя в руки.

Потом случилось то, что напугало меня посильнее темной тюремной камеры. Ан Хорсен резко притянул меня к себе, так, что я уперлась ладонями в его грудь, схватил пальцами мой подбородок, заставляя меня посмотреть ему в лицо. И тихо и проникновенно произнес:

— Больше никогда, слышишь меня, никогда не называй мужчин Темной Стороны по имени, если те не являются твоими ближайшими родственниками или мужем. Законы моей родины таковы, что назвав мужчину по имени — ты открыто заявляешь о своей симпатии ему и даже больше, приглашаешь его к себе в постель!

— Что? — Испуганно выдохнула я.

— Адалина, — раздраженно отозвался ан Хорсен, — ты четвертый год живешь на Темной Стороне. Пора бы уже выучить законы новой родины. И глаза! Не смей смотреть оборотню в глаза!

Прикрыла веки. Про глаза я знала — господин ан Тьенэ по приезде в Темную Сторону первым делом мне все уши прожужжал на тему зрительного контакта. Тут половине народа в глаза смотреть нельзя. Здесь это чревато. Чаще всего вызовом на дуэль. Но как тут не смотреть, когда сильные пальцы удерживают лицо, заставляя глядеть глаза в глаза.

Пока плохо усвоенные знания со скоростью спящей черепахи проползали в моем сознании, ан Хорсен времени зря не терял. Я почувствовала, что его лицо приблизилось к моему. Близко. Очень близко. Так близко, что я точно знала, что сейчас меня поцелуют. Я даже губы чуть вытянула в предвкушении, но… Ан Хорсен всего лишь проникновенно прошептал:

— Сделаю вид, что не слышал, как ты назвала меня по имени. Но, Адалина, это только один раз. Впредь будь осмотрительнее.

Затем меня отпустили и даже шаг сделали назад.

— Извините, если помешал, — мрачно сказал эрэ Миттэранн, с не меньшей мрачностью рассматривая меня и ан Хорсена, и кривя нос. Спохватился, всучил папку, которую сжимал в руках, следователю, после чего снял с себя легкую куртку и прикрыл тот срам, в котором я была одета.

— У меня тут недалеко квартирка есть для клиентов, которым необходима дополнительная охрана. — Говорил в это время полувампир. — Маленькая, конечно, но на первое время сойдет. Там есть все необходимое, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Мила тебе поможет, Адалина.

— Во-первых, я не позволяла вам, господин эрэ Миттеранн, называть себя по имени и переходить в общении со мной на «ты», — осадила я полувампира, но куртку приняла и даже поуютнее в нее завернулась. Она пахла степными травами. Неожиданный выбор аромата для вампира. Да и для эльфа тоже. — Потрудитесь проявить вежливость! Вас, господин ан Хорсен, это тоже касается.

Оба мужчины нахмурились, но спорить не стали.

— И, во-вторых, у меня есть собственный дом. Большой и уютный. И именно туда я и отправляюсь!

Резко развернулась и потопала вперед, не обращая внимания, что мужчины были явно не рады моему поведению.

— Госпожа ан Тьенэ, — позвал детектив эрэ Миттеранн.

— Что-то не так? — я чуть повернулась, приподняв бровь.

Мужчины переглянулись и ничего не сказали. Оба были взъерошенные и… растерянные.

Не стала вдаваться в подробности их странного поведения, а поторопилась домой. Пока шла мысленно хихикала над ан Хорсеном. Он явно не ожидал такого поворота событий и сейчас жалеет, что отпустил птичку, то есть меня. Так ему и надо! Нечего девушек обнадеживать, а затем давать задний ход на самом интересном. Хотя его можно понять — грязное, в неопределенных пятнах платье, провонявшее потом, нечистотами, подземной сыростью и слизью, которая впиталась не только в ткань, но и в кожу и волосы. Я и правда воняла, как гниющая скотобойня. Самой противно, а он полуоборотень. У них обоняние лучше человеческого в сотни раз. Следователю просто дурно сделалось и он нашел лучший выход из положения.

Скосила глаза вправо, на полшага позади меня шагающего ан Хорсена. Высокий. Стройный. Красивый. Глаза только жуткие. Эрэ Миттеранн тоже неплох. Но я не представляю его рядом с собой. Он по природе своей вампир, но внешность у него эльфийская. А меня от них что-то воротит в последнее время.

— Как служба? — вдруг спросил полувампир. Я вздрогнула, остановилась, оборачиваясь.

— Вечером снова в патруль, — равнодушно бросил ан Хорсен.

— Еще не восстановили в должности?

— А некому восстанавливать, — пожал плечами полуоборотень. — Все начальство по шапке от храмовников получило. Головы полетели. Сейчас полная неразбериха в управлении. Если только недели через две, когда страсти поутихнут.

— Я не понимаю, — с ужасом посмотрела на следователя. Или уже бывшего следователя. — Вас уволили?

— Ну, что вы, госпожа ан Тьенэ, — промурлыкал ан Хорсен, отчего мне сделалось ужасно душно, жар опалил лицо, а перед глазами картина не случившегося поцелуя встала. — Всего лишь в должности понизили до главы одного из ночных патрулей.

— Извините, — огорченно опустила голову. — Это все из-за меня.

— Вовсе нет, — резко осадил меня мужчина. — Вы здесь ни при чем. Это я нарушил приказ и вытащил вас из камеры. Это я не повиновался главе арадарского храма. Не смейте винить себя ни в чем! Все образуется, госпожа ан Тьенэ.

Поплелась дальше уже не так радостно. Может зря я так резко все ниточки оборвала? Красивый же мужик. И заботливый. А еще ему явно моя стряпня по душе пришлась. С другой стороны, и правильно сделала. А то ишь, как быстро на мою постель нацелился.

До дома оставались считанные шаги, оставалось только за угол завернуть и я увижу свой милый дом. Слабость не давала о себе забыть. Проклятый допрос. Проклятые храмовники! Одно радует, что мои воспоминания просматривал настоящий профессионал. Не смотря на мое относительно спокойное состояние, ментальный допрос прошел отлично. Никаких побочных последствий в виде сумасшествия или выжженных мозгов. Слабость и головная боль не в счет.

При ментальном допросе важно, чтобы допрашиваемый был максимально выведен из равновесия, чтобы отключились природные защитные механизмы от ментальной магии. Здесь подойдут любые эмоции и чувства, будь то жуткий страх, на грани паники, невменяемая истерика или припадок бешенства. Меня, чтобы довести до нужной кондиции, посадили в самую ужасную камеру. И хорошо, что ан Хорсен меня оттуда вытащил, иначе бы я умерла прямо там, не дождавшись храмовников.

А вот и дом. Последние метры я просто ковыляла, едва не засыпая на ходу. Хорошо что, полуоборотень меня поддерживал под руку, а то свалилась бы и уснула прямо посреди дороги. Похоже, с помывкой придется подождать до вечера, когда хоть немного отосплюсь. Сейчас съем примитивный бутерброд из хлеба с майонезом и в кровать. Медленно подняла голову, открыла глаза — и сон как рукой сняло, и от усталости и следа не осталось, и даже головная боль исчезла.

— Что это⁈ — В ужасе выдохнула я. — Да, как же это⁈

Я во все глаза смотрела на поваленный белый заборчик, выдранные с косяком двери, обрушенный балкон. Дом разрушен, разграблен, осквернен. Жуткая надпись, сделанная красной краской с уродливыми подтеками на покрытой белой известкой стене, гласила: «Здесь живет зло».