Змеиный король

Глава 17

Саймон обрезал засохший лист с куста роз сорта Rosa mundi. Во влажном воздухе оранжереи витали ароматы прелых листьев, земли и слабый запах ложной мучнистой росы. Но все перекрывало благоухание розы, перед которой сейчас стоял виконт. На кусте распустились четыре бело-малиновых бутона, совершенно не похожих друг на друга. Очень старый, но по-прежнему любимый сорт.

Саймон подобрал со стола упавший туда обрезанный листок и выбросил в ведро. Иногда на отмерших листьях гнездились вредители, которые, по недосмотру садовода, легко могли перекинуться на здоровые растения. Поэтому Саймон взял в привычку убирать все по ходу дела. Даже мельчайшая соринка в дальнейшем могла повлечь гибель всех растений, стоящих на столе.

Саймон перешел к следующей розе, Centifolia muscosa, больше известной как моховая роза. Листья радовали зеленым блеском здорового растения, а аромат был приторно-сладким. Ее лепестки, сочные и волнистые, накручивались друг на друга, бесстыдно обнажая в центре зеленые чашелистики. Если бы розы превратились в женщин, моховая стала бы распутницей.

Сэр Руперт — последний из заговорщиков. Или, скорее, последний из противников. С какой стороны ни посмотри, разобраться с ним нужно. Отрезать и выбросить. Ради Итана Саймон обязан закончить это дело. И ради Люси, чтобы быть уверенным — его прошлое и его враги ей не угрожают. Но от того факта, что сэр Руперт — калека, виконту никуда не деться. Саймона одолевали сомнения, пока он рассматривал розу сорта «Йорк и Ланкастер», у которой на одном кусте красовались и белые, и розовые цветы. Виконту претила мысль о дуэли с увечным. Это же просто убийство, откровенное и безжалостное. У старика нет ни единого шанса; да и Люси против дуэлей. Возможно, она, его неумолимый ангел, бросит Саймона, если узнает, что он вновь собирается драться. Виконт не хотел ее терять. Не мог представить себе, каково будет просыпаться без Люси. При одной только мысли об этом у него задрожали пальцы.

Четверо мертвы, разве этого недостаточно? «Достаточно ли этого, Итан?»

Саймон развернул внешне здоровый лист розы «Йорк и Ланкастер» и обнаружил рой тли, высасывавшей из растения жизнь.

Дверь оранжереи распахнулась.

— Сэр, вам не позволено… — увещевал ворвавшегося возмущенный и растерянный голос Ньютона.

Саймон повернулся навстречу посетителю, что осмелился потревожить его покой.

По проходу мчался Кристиан с бледным и расстроенным лицом.

Ньютон в смятении пытался остановить гостя.

— Мистер Флетчер, пожалуйста…

— Все в порядке… — начал было Саймон.

Кристиан ударил его в челюсть.

Виконт пошатнулся, наткнулся на стол, перед глазами поплыло. Что?

Горшки посыпались на пол, черепки разлетелись по проходу. Саймон выпрямился и принял боевую стойку, готовясь защищаться, как только зрение прояснится, но противник просто стоял рядом, грудь его тяжело вздымалась.

— Какого дьявола… — начал было Саймон.

— Вызови меня на дуэль, — прорычал Кристиан.

— Что? — удивленно моргнул виконт. Челюсть запоздало начала пульсировать от боли. Иддесли заметил, что вазон с моховой розой упал на пол и разбился, два основных ее стебля сломались. Соцветия ботинком растоптал Кристиан, и аромат подобно панегирику вздымался над погибшим растением.

Ньютон поспешил покинуть оранжерею.

— Вызови меня на дуэль. — Кристиан угрожающе поднял сжатую в кулак ладонь правой руки. — Или мне снова тебя ударить?

Флетчер смотрел на противника широко раскрытыми холодными глазами, ни намека на юмор в них не отражалось.

— Мне бы этого не хотелось. — Саймон ощупал челюсть. Раз он может разговаривать, значит, кость цела. — С чего бы мне желать дуэли с тобой?

— А ты и не желаешь. Ты хочешь драться с моим отцом. Но он стар, и у него больная нога. Он едва может ходить. Даже ты мог бы почувствовать угрызения совести, вызывая на дуэль увечного.

— Твой отец убил моего брата. — Саймон опустил руку.

— Поэтому ты должен вызвать его на дуэль, — кивнул Кристиан. — Я понимаю. Я видел, как ты убил двоих, помнишь? Последнее время я только и делал, что наблюдал, как ты выполняешь долг перед семьей — или долг чести, хотя ты и отказываешься использовать это слово. И ты на самом деле ожидаешь от меня чего-то меньшего? Вместо отца вызови на дуэль меня.

Саймон вздохнул.

— Я не…

Кристиан снова ударил его в лицо.

Саймон шлепнулся на задницу.

— Черт! Прекрати. — Сидя в грязи на полу собственной оранжереи, Иддесли чувствовал себя полным идиотом. Боль пронзила подбородок. Теперь уже вся левая сторона лица горела огнем.

— Я буду продолжать, — раздался над ним голос Кристиана, — до тех пор, пока ты не согласишься. Я видел, как ты вынудил тех двоих вызвать тебя на дуэль. Я хорошо учусь.

— Ради бога…

— Твоя мать была портовой шлюхой, твой отец — ублюдок! — с покрасневшим лицом вскричал Кристиан.

— Господи. — Неужели юноша сошел с ума? — Я объявил войну твоему отцу, а не тебе.

— Я соблазню твою жену…

«Люси!» — вскинулась примитивная часть мозга Саймона. Он отбросил неуместную мысль прочь. Кристиан попросту грязно играет.

— Я не хочу дуэли с тобой.

— А если она не поддастся, увезу ее силой и надругаюсь над ней. Я…

Нет. Саймон вскочил на ноги, заставляя соперника отступить к скамейке.

— Держись от нее подальше.

Кристиан вздрогнул, но не замолчал.

— Я нагой протащу ее через весь Лондон.

Как в тумане Саймон увидел Ньютона, стоявшего в проходе, и призрачно-бледное лицо Люси за его спиной.

— Заткнись.

— Я ославлю ее как проститутку. Я…

Саймон ударил его, опрокидывая на соседний стол.

— Закрой рот!

Под весом Кристиана столешница задрожала. Еще больше горшков посыпалось на пол. Саймон сжал пальцы в кулак. Костяшки пронзило острой болью.

Кристиан помотал головой.

— Я за двухпенсовик продам ее любому, кто пожелает.

— Черт возьми, закрой свой поганый рот!

— Саймон, — послышался дрожащий голос Люси.

— Не закрою, пока ты меня не вызовешь, — прошептал Кристиан окровавленными губами.

Саймон медленно вдохнул, сражаясь со своими демонами.

— Нет.

— Ты же любишь ее, правда? Что угодно для нее сделаешь. — Кристиан наклонился так близко, что кровавая слюна брызгала Саймону в лицо. — А я люблю своего отца. У нас нет другого выхода.

Господи.

— Кристиан…

— Вызови меня или мне придется тебя вынудить. — Молодой человек смотрел прямо в лицо Саймона.

Иддесли ответил ему пристальным взглядом. Затем поверх головы Кристиана посмотрел на Люси. Ровные брови вразлет, волосы цвета красного дерева собраны в простой узел, губы крепко сжаты. В ее прекрасных широко распахнутых очах застыло умоляющее выражение. Как-то отстраненно Саймон отметил, что жена, вернувшись с улицы, так и не сняла плащ. Ньютон, должно быть, перехватил ее на пороге дома.

Нельзя подвергать Люси опасности.

— Очень хорошо. Послезавтра утром. У нас будет достаточно времени, чтобы отыскать секундантов. — Саймон вновь перевел взгляд на Флетчера. — А теперь убирайся.

Кристиан развернулся и вышел.

Слишком поздно. Люси стояла на пороге оранжереи и наблюдала за тем, как, невзирая на все предпринятые ею сегодня днем шаги, ее мир разлетается на кусочки. Выполнив свою миссию, она приехала домой слишком поздно.

Лицо мужа казалось высеченным из камня. Глаза его потеряли всякий цвет. Сейчас они были столь же холодны, как и полуночный мороз, способный убить задремавшего воробья. Мистер Флетчер протиснулся мимо, задев ее, но Люси не могла отвести взгляда от лица мужа. Она не слышала их разговора, но видела, как Саймон ударил юношу, и заметила на щеке виконта кровь.

— Что случилось? Что ты сделал с мистером Флетчером? — Люси сама не ожидала, что ее слова прозвучат столь укоризненно.

Она услышала, как позади нее закрылась дверь. Они с мужем остались в оранжерее одни. Ньютон счел за лучшее ретироваться.

— У меня нет времени на разговоры. — Саймон, словно стряхивая с рук воображаемую грязь, потер ладони. Те дрожали. — Мне нужно найти секундантов.

— Меня это не волнует. Ты должен поговорить со мной. — От аромата раздавленных роз у Люси слегка закружилась голова. — Я виделась с леди Флетчер. Мы…

Саймон все с тем же каменным выражением лица посмотрел на жену и не дал ей договорить:

— Через два дня я встречаюсь на дуэли с Кристианом Флетчером.

— Нет. — Только не это. Она не сможет вынести еще одной дуэли, еще одной смерти человека, еще одной сожженной частицы души Саймона. О Господи, не нужно больше.

— Мне жаль. — Саймон попытался обойти жену.

Люси схватила его за руку и почувствовала, как напряглись мускулы под ее ладонью. Она должна остановить мужа.

— Саймон, не делай этого. Леди Флетчер согласилась поговорить с сэром Рупертом. Она надеется убедить его в том, что можно найти другое решение…

Саймон, наклонив голову так, чтобы не встречаться с женой взглядом, договорить ей не дал.

— Дуэль будет с Кристианом, Люси, а не с его отцом.

— Но надежда остается, — настаивала она. Люси приложила столько сил, придумала план, заручилась поддержкой леди Флетчер. Еще полчаса назад все казалось таким возможным, таким надежным. Почему Саймон не желал ее понять? — Ты не можешь это сделать.

— Но сделаю. — Виконт по-прежнему не смотрел на жену.

— Нет. — Они — их брак — не переживут этого. Разве он не видит? — Я еще раз поговорю с леди Флетчер. Мы найдем другой способ…

— Другого способа не существует. — Саймон наконец поднял голову. И Люси увидела в его глазах гнев и отчаяние. — Это не твое дело. Разговор с леди Флетчер ничего не решит.

— Мы можем хотя бы попытаться.

— Хватит, Люси!

— Нельзя вот так просто убивать людей! — Она рывком отбросила его руку и горько скривилась. — Это неправильно. Разве ты не понимаешь? Аморально. Саймон, это зло. Не позволяй ярости разрушить твое сердце, твою душу. Умоляю тебя, не делай этого!

Иддесли стиснул зубы.

— Ты не понимаешь…

— Конечно, не понимаю! — Грудь Люси сдавило. Ей не удавалось сделать вдох. Спертый влажный воздух казался слишком тяжелым. Люси всем телом подалась вперед и запальчиво заговорила: — В детстве я ходила в церковь. Знаю, просвещенные мужчины вроде тебя считают это провинциальным, но мне все равно. И церковь гласит — Библия гласит, — что отбирать жизнь у другого человека — тяжкий грех. — От ощущавшегося на языке аромата роз у Люси перехватило дыхание. — И я верю в это. Убить человека — смертный грех, даже если ты прикрываешься дуэлью. Это убийство, Саймон. В конечном счете, убийство, и оно погубит тебя.

— Что ж, тогда я грешник и убийца, — спокойно сказал виконт, обходя жену.

— Он твой друг, — в отчаянии воскликнула Люси.

— Да. — Иддесли остановился, не поворачиваясь к жене. — Кристиан — мой друг, но помимо этого, он еще и сын Флетчера. Сын убийцы Итана. Он вызвал меня, Люси, не я его.

— Ты только послушай себя. — Люси боролась со слезами. — Ты намерен убить своего друга. Человека, с которым делил хлеб, разговаривал, смеялся. Он восхищается тобой, Саймон. Ты знаешь это?

— Знаю. — Наконец муж обернулся, и Люси увидела поблескивающие над его верхней губой капли пота. — Последний месяц он сопровождает меня повсюду, копирует мою одежду и манеры. Как я мог не заметить?

— Тогда…

Иддесли помотал головой.

— Это не имеет значения.

— Саймон…

— Чего ты от меня добиваешься? — стиснув зубы, спросил он. — Чтобы я отказался от дуэли?

— Да! — Люси протянула к нему руки в умоляющем жесте. — Да. Отступись. Ты уже убил четверых. Никто не подумает о тебе плохо.

— Я подумаю.

— Почему? — Ее голос задрожал от отчаянья. — Ты уже отомстил за Итана. Пожалуйста. Давай уедем в Мейден-Хилл или в твое поместье, или еще куда-нибудь.

— Я не могу.

Злые, безнадежные слезы застилали ей глаза.

— Ради бога, Саймон…

— Он угрожал изнасиловать тебя. — Муж смотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде Люси видела слезы и жуткую решимость. — Кристиан угрожал тебя опозорить.

Люси смахнула влагу со щек.

— Мне все равно.

— А мне нет. — Саймон шагнул ближе и схватил ее за предплечья. — Если ты думаешь, что я из тех мужчин, которые не обращают внимания на угрозы в адрес своей жены…

— Он сказал это лишь для того, чтобы заставить тебя принять вызов.

— Пусть даже так.

— Я последую за тобой. — Люси сглотнула, ее голос задрожал. — Я последую за тобой к месту дуэли и, если понадобится, встану между вами. Я найду способ остановить вас. Я не позволю тебе сделать это, Саймон, я…

— Тише. Нет, — мягко прервал он. — Мы не будем драться на прежнем месте. Ты не узнаешь, где состоится дуэль, и не сможешь меня остановить, Люси.

Она всхлипнула. Виконт притянул ее к своей груди, и она щекой почувствовала размеренное биение его сердца.

— Пожалуйста, Саймон.

— Мне нужно закончить с этим, — прошептал он, прижимаясь губами к ее лбу.

— Пожалуйста, Саймон, — словно молитву повторила Люси. Она закрыла глаза, чувствуя, как слезы обжигают лицо. — Пожалуйста. — Стиснула сюртук мужа, пахнущий шерстью и его собственным ароматом. Она хотела сказать что-то, что остановило бы виконта, но не могла подобрать слова. — Я потеряю тебя. Мы потеряем друг друга.

— Я не могу изменить себя, Люси, — услышала она шепот Саймона. — Даже для тебя.

Он отпустил ее и ушел.

— Ты мне нужен, — заявил Саймон Эдварду де Раафу часом позже в кофейне Аграрного общества. Слова прозвучали хрипло, словно виконт напился уксуса. Или терзался душевной болью. «Не думай о Люси». Он должен сосредоточиться на том, что ему надлежит сделать.

Де Раафа, похоже, голос друга тоже удивил. А может, дело было в самих словах. Поколебавшись, граф указал на свободный стул рядом.

— Присаживайся. Выпей кофе.

Иддесли почувствовал, как желчь подкатывает к горлу.

— Я не хочу никакого кофе.

Собеседник не обратил на него внимания. Лишь махнул рукой мальчишке, который, как ни странно, встрепенулся и кивнул. Де Рааф вновь повернулся к Саймону и нахмурился.

— Я сказал — сядь.

Иддесли упал на стул.

Кофейня была почти совсем пуста. Слишком поздно для утренних завсегдатаев, слишком рано для любителей промочить горло днем. Единственным посетителем, кроме них двоих, оказался пожилой мужчина в пыльном длинном парике, у самой двери. Он что-то бормотал себе под нос, сжимая в ладонях чашку. Мальчишка поставил на стол два кофе, забрал пустую кружку де Раафа и умчался так шустро, что они не успели даже его поблагодарить.

Саймон пристально смотрел на поднимавшийся от чашки пар. Несмотря на то, что в комнате было тепло, виконт ощущал странный холод.

— Я не хочу никакого кофе.

— Выпей, — прорычал де Рааф. — Тебе станет легче. Ты выглядишь так, словно кто-то хорошенько врезал тебе по яйцам и, покуда ты, стеная, валялся на полу, добил тебя сообщением о гибели твоей любимой розы.

Саймон вздрогнул, представив себе эту картину.

— Кристиан Флетчер вызвал меня на дуэль.

— Хм. И это, похоже, проняло тебя до самых твоих туфлей с красными каблуками. — Де Рааф подозрительно прищурился. — И что такого ты сделал мальчику?

— Ничего. Его отец состоял в заговоре с целью убить Итана.

Де Рааф приподнял черные брови.

— А он помогал?

— Нет.

Граф продолжал смотреть на друга.

Саймон поморщился, беря в руки чашку.

— Он дерется вместо своего отца.

— И ты убьешь невиновного человека? — тихо уточнил де Рааф.

Кристиан был непричастен к преступлению своего отца. Саймон отпил кофе и, обжегши язык, выругался.

— Он угрожал Люси.

— А.

— Ты будешь моим секундантом?

— Хм. — Де Рааф поставил чашку на стол и откинулся на спинку стула так, что тот жалобно заскрипел под его весом. — Я знал, что этот день придет.

— Когда ты наконец сможешь получить от мальца кофе? — приподнял брови Саймон.

— Когда ты приползешь ко мне с мольбой… — не обращая внимания, продолжил де Рааф.

— Я вроде не приполз, — фыркнул Саймон.

— … в отчаянии, в ненапудренном, кишащем вшами парике…

— Мой парик…

— … зная, что кроме меня, тебе никто не поможет… — Де Рааф заговорил громче, заглушая Саймона.

— О, ради бога!

— … упрашивая, заклиная: «О, Эдвард, помоги же мне!»

— Господи, — простонал Саймон.

— Сегодня на самом деле замечательный день. — Де Рааф снова взял чашку.

Саймон нехотя улыбнулся и осторожно глотнул кофе. Жуткая гадость.

Де Рааф подождал, посмеиваясь над приятелем.

Саймон вздохнул.

— Ты будешь моим секундантом?

— Конечно. С удовольствием.

— Я вижу. Дуэль состоится послезавтра утром. У тебя есть целый день, но начать готовиться стоит уже сейчас. Тебе нужно будет побродить вокруг семейства Флетчер. Выясни, кто секунданты Кристиана и…

— Я знаю.

— Найди врача с хорошей репутацией, из тех, кто не начинает сразу же пускать кровь…

— Я вполне осведомлен о том, что означает быть секундантом на дуэли, — с достоинством прервал его де Рааф.

— Хорошо. — Саймон допил свой кофе. Темная жидкость обожгла желудок. — И постарайся не забыть свою шпагу, ладно?

Де Рааф принял оскорбленный вид.

Иддесли поднялся со стула.

— Саймон.

Виконт обернулся и приподнял брови.

Де Рааф смотрел на него без капли юмора.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

Саймон посмотрел на крупного, покрытого шрамами мужчину и почувствовал ком в горле. Он сглотнул, прежде чем ответить.

— Нет, спасибо.

Виконт решительным шагом покинул кофейню, торопясь уйти, пока не растерял самообладание. Пожилой человек в парике похрапывал, упав лицом на стол. Когда Иддесли выскочил на улицу, лучи послеполуденного солнца ослепили его. Несмотря на яркий свет, воздух был настолько холодным, что обжигал щеки. Виконт вскочил на своего мерина и направил его по оживленной улице. «Я должен рассказать Люси…»

Саймон резко оборвал эту мысль. Он не хотел думать о жене, не хотел вспоминать страх, боль и гнев на лице Люси в тот момент, когда оставил ее в оранжерее, но это было почти невозможно. Мысли о ней прочно въелись в мозг. Виконт повернул на улицу, вдоль которой располагались всевозможные магазинчики. Люси ненавидела его дуэли. Вот бы преподнести ей что-нибудь сегодня вечером. Ведь Саймон даже свадебного подарка жене не сделал…

Полчаса спустя Иддесли вышел из магазина с прямоугольным, завернутым в бумагу пакетом в руке, и еще одним, побольше и пообъемистее — подмышкой. Второй пакет предназначался племяннице. Саймон заметил вывеску магазина игрушек и вспомнил, что было бы неплохо подарить Кармашек что-нибудь к Рождеству. Его губы изогнулись в улыбке при мысли о том, как золовка снова примется жаловаться, мол, дядя балует племянницу. Ловко управляясь с пакетами, Иддесли взобрался на лошадь. Нет никаких сомнений, Люси все равно будет сердиться, но, по крайней мере, поймет, что он искренне сожалеет о причиненных ей страданиях. В первый раз за день виконт позволил себе подумать о будущем. «Если я выживу после дуэли, все наконец закончится. Я смогу мирно спать».

Спокойно любить Люси.

Может, стоит пойти навстречу желанию супруги путешествовать. В их первое совместное Рождество они могут отправиться в Мейден-Хилл и навестить капитана. Не то чтобы Саймон испытывал большое желание вновь встретиться со старым пройдохой, но Люси, вероятно, уже соскучилась по отцу. После Нового года они могут посетить Кент, потом отправиться севернее к его землям в Нортумберленде, при условии, что погода будет не слишком холодной. Виконт уже вечность не бывал в своем поместье. Возможно, оно нуждается в обновлении, и Люси могла бы с этим помочь.

Саймон поднял голову. Его дом уже маячил впереди. На какой-то момент виконт ощутил растерянность. Неужели он проехал так много и даже не заметил этого? Его взгляд упал на карету. Его собственную карету. Одни лакеи выносили из передней двери сундуки, другие затаскивали их на запятки, сетуя на тяжесть. Кучер уже сидел на козлах. Из передней двери, закутавшись в плащ и накинув капюшон, появилась Люси. Такая одежда придавала ей вид кающейся грешницы.

Борясь с нарастающей паникой, Саймон неловко и торопливо соскочил с лошади. Прямоугольный пакет упал на мостовую, но поднимать его виконт не стал.

Жена спускалась по ступеням.

— Люси. — Иддесли схватил ее за плечи. — Люси.

Лицо под капюшоном было бледным и равнодушным.

— Позволь мне пройти, Саймон.

— Что ты делаешь? — прошипел он, понимая, что выглядит идиотом. Понимая, что слуги, Ньютон, случайные прохожие и соседи наблюдают за сценой. Плевать.

— Я еду к Papa.

Нелепая вспышка надежды.

— Подожди меня, я…

— Я ухожу. — Люси с трудом выдавливала слова, ее холодные губы едва шевелились.

Иддесли сковало ужасом.

— Нет.

Впервые с начала разговора она встретилась с ним взглядом. Ее глаза покраснели от слез, но теперь были совершенно сухи.

— Я хочу уйти, Саймон.

— Нет. — Виконт чувствовал себя маленьким мальчиком, которому не дают конфету. Хотелось упасть на землю и завизжать.

— Дай мне уйти.

— Я не могу этого сделать. — Он едва не рассмеялся, стоя здесь, перед собственным домом в лучах слишком яркого и холодного лондонского солнца. — Я умру, если ты уйдешь.

Люси закрыла глаза.

— Не умрешь. Я не хочу молча наблюдать, как ты уничтожаешь себя.

— Люси.

— Позволь мне уйти, Саймон. Пожалуйста. — Она распахнула глаза, и в ее взгляде Иддесли разглядел бесконечную боль.

Неужели это он сотворил такое со своим ангелом? О господи. Саймон разжал руки.

Люси проскользнула мимо него, ветер играл с подолом ее плаща. Иддесли наблюдал, как она садится в карету. Лакей захлопнул дверь. Кучер взмахнул поводьями, лошади тронулись с места, и экипаж поехал прочь. Люси не оборачивалась. Саймон смотрел вслед, пока карета не затерялась в суматохе улицы. А он все не отводил взгляда.

— Милорд? — возможно, уже не первый раз откуда-то из-за спины окликнул Ньютон.

— Что?

— Холодно, милорд.

Действительно.

— Может быть, вам лучше войти в дом, — предложил дворецкий.

Саймон сжал ладонь, удивившись при этом, что пальцы окоченели. Он оглянулся вокруг. Кто-то уже увел его лошадь, но прямоугольный пакет все так же лежал посреди мостовой.

— Вам лучше войти в дом, милорд.

— Да. — Саймон спустился на одну ступеньку.

— Сюда, милорд, — окликнул Ньютон, словно виконт был дряхлым стариком, который может пострадать в толчее дорожного движения.

Саймон не обратил на дворецкого внимания и подобрал пакет. Бумага в уголке надорвалась. Возможно, лучше завернуть его заново, на сей раз в красивую упаковку. Люси бы понравилось. Хотя она никогда не увидит подарка. Люси ушла.

— Милорд, — вновь окликнул Ньютон.

— Да, иду. — Держа пакеты в руке, Саймон вошел в дом.

Что еще ему оставалось?