Золотые рыбки

Глава 23. Западня

Алена дремала под стук дождя по карнизу. У каждой капли свой голос. Одна звонче, другая тише, третья норовит тренькнуть по стеклу.

Недавно звонил Семен — проверял, дома ли она.

— Никуда не выходи! — командовал он. — Погода шепчет.

— Неужели маньяку захочется вылезти из теплой постельки в дождь и ветер?

Она сама нежилась в постели.

— Кто знает, что у него на уме? Ты обещаешь, что никуда не пойдешь?

Алена представила Семена. Она скучала по его рукам и поцелуям, по нежности и страсти. Но не собиралась говорить об этом первой.

— Краснов, куда мне идти? Завтра поеду в деревню к Грише, а сегодня буду спать. Ты доволен?

— Надеюсь, одна?

— Глупая шутка! — фыркнула Алена. — Захочу…

— Ладно-ладно, знаю — ты хозяйка своих желаний!

Злить ее Семен не стал, пожелал спокойной ночи и повесил трубку.

Можно ли сказать, что они помирились? В душе она больше не злилась на него, но встречаться отказывалась. Мечтала о нем, хотела его до безумия, но не разрешала прикоснуться к себе. Позволяла мелкие шалости, вроде легких поцелуйчиков, кокетства. И Семен принял правила ее игры — а что ему оставалось делать?

Она закрыла глаза. Сон накатывал приятной волной, унося с собой.

Звонок заставил подскочить и резко сесть на кровати.

— Если это опять Краснов, я его убью! — простонала Алена.

Но голос был чужой, незнакомый, грубый и с хрипотцой. В спешке сообщили, что сработала сигнализация в ее салоне.

— Сигнализация?

Сон как рукой сняло. Алена завертелась в поисках одежды. Черт, куда она все забросила, когда раздевалась? Это все мечты о Краснове… Представляла себе, как его руки медленно расстегивают пуговицы на блузке, трогают кожу на груди, саму грудь, сжимают…

— Так вы подъедете? — прикрикнул на нее тип в телефоне. — Нужно все зафиксировать, снять следы, составить протокол. А вы должны подписать!

— Ну если должна…

Она обещала Семену никуда не выходить, но ведь это быстро. Сигнализация может сработать от чего угодно: птица в стекло ударилась или какой дурак камнем запустил.

— А вы не знаете, что случилось точно? — спросила она, подпрыгивая в джинсах и застегивая молнию.

— Разбили стекло и пытались проникнуть внутрь.

— Стекло?… — Алена удивленно остановилась у двери. — Меня уверяли в фирме, что разбить его не так-то просто. Поэтому мы заменили все стекла и заплатили приличные деньги!

— Можно подумать, вас одну так обманули!

Собеседник прав. Только недавно она слышала разговор двух клиенток о злоключениях с установкой стеклопакетов. Одной из дам потом еще и ремонт за свой счет пришлось делать.

— Через сколько вы будете?

— Я не знаю, — Алена искала ключи от машины. — Я же не ковер-самолет, чтобы лететь по мокрым улицам.

— Но вы нужны срочно. Без вас мы не имеем права проводить дальнейшие следственные действия.

— Иду уже! — раздраженно бросила Алена и отключилась.

Подумав, она набрала номер Мимочки. Та ответила не сразу — видимо, уже спала.

— Привет. Тебе сообщили?

— О чем? — голос у Мимочки был заспанный, сладкий.

— Хороший сон снился? — Алена вышла из дома, открыла машину и села за руль. — Ты приедешь или нет?

— Куда?

— Куда — туда! У нас салон разгромили!

— Е-мое!

Мимочка наконец проснулась, завозилась. Послышался голос Саньки — Мимочка отправляла его спать, говорила, что вставать еще рано.

— Алена, правда? Все так плохо?

— Странно, что тебе не позвонили, — Алена выруливала со стоянки, стараясь не задеть соседние машины, перекрывшие выезд. — У нас разбили витрины, проникли внутрь, а то и ограбили. Я точно не поняла. Мне позвонили, велели спешно ехать в салон. А тебе, значит, нет? Странно…

— Очень странно! — разволновалась Мимочка. — Алена, а кто звонил? Он представился?

— Я не спрашивала.

И пожалуй, сглупила.

Вести машину по мокрой дороге и говорить одновременно по телефону не получалось.

— Мимочка, я отключусь. Позвоню попозже.

— Алена, я что-то волнуюсь…

— Не волнуйся. Все будет нормально. Мы застрахованы от всего, включая кражу.

— Да, но…

— Извини. Больше не могу говорить, машину заносит!

— Будь осторожна!

Алена спешила расправиться со всеми формальностями и вернуться домой, в теплую постельку, к думам о Семене. Сколько еще она будет отталкивать его от себя? Сколько он выдержит? Однажды ему это надоест, и он вернется к Гале.

Алена свернула на нужную улицу, вглядываясь в темноту впереди. Что-то здесь не то… Где полиция, мигалки, суета, любопытная публика? Пусть даже ночь на дворе и нормальные люди давно в постелях. А может… Какая-то мысль мелькнула в голове, но оформиться до конца не успела: на дороге, прямо перед бампером, возник человек в темной куртке, с капюшоном на голове. Алена изо всех сил нажала на тормоза. Машину занесло на мокрой дороге, но сработала антиблокировочная система. Ауди остановилась, почти упершись в самоубийцу. Алена вцепилась в руль ни жива ни мертва. Сердце больно колотилось в груди, в ушах шумело от хлынувшего в кровь адреналина. Она ведь могла…

— Идиот!

Она могла задавить его насмерть и не по своей вине.

Алена закричала, высунувшись в окно:

— Если уж тебе надоело жить, иди топись в ванной или таблеток наглотайся! Но зачем других людей под тюрьму подводить? У меня чуть сердце не остановилось…

Сейчас она с удовольствием нажала бы на педаль и переехала кретина пару раз за тот кошмар, который пережила!

— Жаль, что ты затормозила.

Услышав это, Алена открыла от изумления рот. Что-то в фигуре человека, в голосе показалось знакомым. Но она снова не успела додумать мысль. Человек скинул натянутый на голову капюшон.

— Это был твой шанс…

Почему на этот раз она не удивилась, увидев через сетку дождя физиономию блондина, с которым столкнулась утром? Удивления не было, зато сердце застучало часто-часто, почуяв опасность.

— Ты?

— Я.

Он подошел и наклонился к открытому окошку. Заглянул внутрь.

Алена близко увидела его глаза — голубые, холодные, безжизненные. И улыбку, от которой бросало в дрожь.

Он заметил, что она передернулась:

— Да, ночка сегодня прохладная. Я слегка замерз, пока ждал.

Ждал?.. Алена еще раз взглянула на салон, спрятавшийся среди лип и тополей. Сквозь листву деревьев виднелись огни витрины. Целой витрины. И никакого тебе разбитого стекла. Радует то, что в фирме не обманули. Огорчает, что она круглая дура, раз приехала сюда. И как летела! Вот только куда?

— Что? — он тоже оглянулся. — Ах, это… Удачный розыгрыш, правда?

Розыгрыш?.. Нет, это не розыгрыш, а обман! Разница существенная, особенно если учесть, что смеяться ей не хочется.

Руки лежали на руле, ноги касались педалей, но Алена понимала, что не сможет уехать. Какой-то полугипнотический, идиотский страх! Хорошо, что сознание не отключилось и она может думать и понимать.

— Помнишь, что ты сказала, когда я предупредил тебя осторожнее открывать дверь незнакомцам?

В памяти защелкало, как будто сменялись кадры диафильма. Что она могла сказать такого смешного?

— Не помнишь… Я сказал: вдруг я маньяк? А что ответила ты?

И она вспомнила.

— Что скорее я — Красная Шапочка…

Похоже. Такая же дура! Великовозрастная дура.

Но в сказке Красная Шапочка от волка сбежала!

Блондин обошел машину и распахнул дверцу со стороны пассажира. Предупредил с холодком:

— Не надо… Не стоит. Что делать с тобой, я еще не решил. Но если ты уедешь, я доберусь до него. Меня никто не остановит. Мне он не нужен, поэтому он умрет.

Это о Семене? Когда Алена поворачивала ключ зажигания, дрожали руки. Спутник замечал все — ее бледность, дрожь, испуг, который она пыталась скрыть за сжатыми зубами.

— Ты молодец.

Его ладонь легла на колено куском льда. Алена крутанула руль, заставляя машину резко уйти в сторону. Блондина отбросило на дверцу.

— Убери руку!

Она дерзила, но руку он убрал. Смотрел на нее не мигая, словно хотел заморозить взглядом.

И ей было холодно и страшно.

— Куда мы едем? — спросила она. — Долго я еще буду колесить по городу? Вдруг нас менты остановят?

Но как назло, менты попрятались в норах из-за дождя. Когда надо, их нет! Зато в другие моменты — предостаточно!

— Не остановят: мне в последнее время везет.

— Ничего, однажды это закончится…

— Ты думаешь?

Он взглянул на нее с улыбкой. Жаль, что нельзя стереть ее, размазать, сделать так, чтобы это лицо больше никогда не возникало в поле зрения!

— Нам нужно место, где мы могли бы познакомиться поближе. У тебя есть такое?

Его голос раздражал. Но надо было отвечать.

— Я отели не содержу! — вспыхнула Алена.

— Почему ты злишься? — удивился он. — Я не сделал тебе ничего плохого. Пока.

Алена развернула машину. Она давно не смотрела на светофоры, ехала на пересечение, под «кирпичи», привлекая к себе внимание.

— Ты хорошо водишь. Правда, показываешь мастерство не тому.

И снова этот замораживающий взгляд. Что ему от нее нужно? Убить? За что?

— Кто ты?

— Хороший вопрос, — удовлетворенно качнул он головой. — Как раз для знакомства. Меня зовут Вадим.

— Хоть Гасан Абдурахман ибн Хаттаб! — плюнула она. — Кто ты? Почему ты преследуешь меня? Что тебе сделал Семен?

— Оскорбил мою мать!

Прозвучало так, что Алена поняла: живой он ее не отпустит.

— Если ты зол на Семена, при чем я?

А ее предупреждали… Предупреждали!

— Ты — его женщина. Если будет больно тебе, страдать будет и он. За одного битого двух небитых дают.

Машина с разгона ткнулась в бордюр. В плечо больно врезался ремень безопасности.

— Я дальше не поеду! Можешь убить меня прямо здесь!

Он рассматривал ее в темноте. Алена плохо видела выражение его лица. Казалось, это не живое лицо, а каменная маска.

— Я могу убить тебя. Но убью его.

Вадим стал вылезать из машины.

— Хорошо! Я поеду… Куда?

— Вот так. Моей маме понравилась бы такая послушная девочка!

Его ладонь коснулась подбородка. Противно, но Алена терпела. Пока она жива, у нее есть шанс сбежать. Но если она его разозлит, то может произойти все, что угодно. Он свяжет ее или ударит.

— Когда я первый раз увидел тебя, то понял — ты мне нужна.

— Жаль, что я не Дед Мороз и желания не исполняю! — отрезала Алена и отодвинула его руку.

— Ты не желание — ты моя судьба. Я уверен, что к тебе привела меня мать. Мы ведь могли и не встретиться.

Алена хотела надерзить в очередной раз, но сдержалась — недаром говорят: не буди лихо, пока спит тихо. Пусть он считает, что она смирилась. И это на самом деле так — пока так!

— Куда мы едем? У меня мало бензина…

Очередная уловка, но она не сработала.

— Отвези меня туда, где мы будем вдвоем. Только будь и дальше умницей, если хочешь, чтобы с твоим ментом ничего не случилось!

— А что будет со мной?

— Закономерный вопрос. Кто-то должен ответить за то, что оскорбили мою мать, — ты или он. Мне все равно.

Зато ей не безразлично!

Что-то нужно придумать… Нужно… Алена смотрела по сторонам. Дождь стих. Но на улицах машин было мало. В прошлый раз Семен ругал ее за то, что она дерзила бандитам. А что делать сейчас, если на кону ее жизнь и рядом нет спецназа? Стелиться под урода нет желания. Прикинуться дурочкой не получится. Значит, пока ехать.

— Ты красивая…

Пальцы запутались в ее волосах. Терпеть!

— Похожа на мою маму…

Здесь Алена фыркнула:

— Не надо призрачных сравнений!

— Ты не хочешь быть похожей на нее? — напрягся Вадим.

Пришлось немного сдать назад.

— Я ее не знала.

— Она была замечательной.

Ну да, судя по тому, какого сына воспитала!

Словно прочитав ее мысли, Вадим выдавил сквозь сжатые зубы:

— Я не псих!

— Я этого не говорила.

— Но подумала. У тебя на лице написано… Прекрати думать, что я ненормальный!

Вадим взвизгнул, испугав Алену. Потом вдруг ударил ее по щеке. Не сильно, но обидно.

— Не смей думать о моей маме плохо…

Алену трясло от злости. Ответить она не могла. Стерпеть не позволяла гордость.

— Если… ты… еще… раз… тронешь меня, — проговорила она с расстановкой, — я направлю машину в дерево или в ограду. В столб — куда придется, лишь бы твои ноги больше никогда не ходили по земле! Веришь?

Взгляды встретились. Вадим отвел глаза первым.

— Верю.

— Хорошо.

Она решила отвезти его в кудиновский дом. Семен догадается, что она могла поехать туда. Но как ему дать знать, что ее похитили?

Затренькал сотовый, но Вадим выбросил его в окно.

— Он тебе не нужен, правда?

— Уж кто мне точно не нужен, так это ты…

Он развеселился. Псих. Шизик. Шизоид натуральный! То радуется, то замирает, то выходит из себя. Алена отвернулась к окну, чтобы он не видел выражения ее лица: Щека от пощечины все еще ныла.

Оставалось надеяться, что ее уже ищут.

Семен выронил из рук стакан с водой, тот разбился, выплескивая содержимое на стены и на брюки.

— Черт криворукий! — наградил он себя.

В комнату вошел Гуральник. Он только что вернулся из больницы, куда отвезли раненую женщину, найденную в парке. Нашли случайно — по такой-то погоде могли и не заметить. Валяется там что-то себе внизу. Но мальчишки оказались дотошными, полезли в кусты, царапая щеки и руки. Увидели ее и заорали, побежали искать взрослых. Вывод: иногда полезно, когда дети гуляют в дождь и черт знает где.

— Как она? — спросил Семен.

— Плохо. — Гуральник помрачнел. Дело поручили ему. — Травма свода черепа, сотрясение, повреждение шейных позвонков. Вроде и падать невысоко, но там много корней деревьев, камни, мусор…

— Выживет?

— Процентов сорок дают. Считай, много. Когда ее привезли, она был в сознании. Если можно так назвать бред, что она твердила: «Мальчик мой… Как же так, мальчик мой?»

— Когда с ней можно будет поговорить?

— Как только отойдет от наркоза. Операция была тяжелая. Я оставил с ней Виктора.

Ожидание — вещь тяжелая. Так порой хочется броситься вперед, действовать, но не хватает какой-то малости. И — ждать.

— Криминалисты что говорят?

— Могли толкнуть, могла сама соскользнуть. Я в это не верю. Тем более там еще «мальчик» какой-то был.

— Свидетели?

Влад покачал головой.

— Дождь. Если следы и были, то сколько на них воды вылилось? Месиво настоящее. А ты чего? — спросил он, видя, как Семен неистово чешет руки. Так бывало, когда тот сильно нервничал.

— Что-то не по себе… Алене звонил, но она, наверное, уже спит.

— И правильно делает.

Влад щелкнул чайником. Сегодня ребята принесли новую банку растворимого кофе, пачку сахара, крекеры. А Олег доставил от приехавшей из деревни бабули банку земляничного варенья, которое произвело настоящий фурор.

Чайник вскипел, выключился. Гуральник достал большую кружку, сыпанул щедрую порцию кофе и залил кипятком. По комнате поплыл аромат, защекотал ноздри и разбудил дремавший аппетит. Семен тоже потянулся к чашке и банке с кофе, но его остановил звонок по внутреннему телефону.

— Краснов, тут тебя какая-то Фифочка дожидается.

— Что за фифочка?.. Может, Мимочка?

— Может, и она. Ты выйдешь?

Банка с кофе выпала из рук, рассыпая темно-коричневые гранулы.

— Алена…

— Что? — Гуральник уже надевал кобуру с пистолетом.

К проходной они подошли вместе. Семен увидел возле дежурного блондинку, одетую в черные брюки и красную набивную блузку. Женщина обнимала себя руками, но все равно подрагивала от холода и волнения.

Она подошла первая.

— Вы Семен? Я Мимочка, подруга Алены.

— Что с ней? — быстро спросил Семен.

— Я не знаю! — Мимочка затрясла светлыми кудряшками. — Она позвонила мне пару часов назад, сказала, что пытались разгромить наш салон. Ее вызвали…

Семен остановил ее жестом и повернулся к Гуральнику:

— Влад…

— Я понял. Сейчас посмотрю в сводках.

Семен снова обратился к перепуганной женщине.

— Кто ее вызвал?

— Я ничего не знаю! — у нее начиналась истерика. — Мы почти не говорили. Она спешила… Машину заносило на мокрой дороге…

Мимочка начала сначала громко всхлипывать, потом судорожно икать. Говорить она уже не могла — слова застревали в горле. Кое-как они с вызванным дежурным врачом привели Мимочку в чувство, усадили на стул и влили в нее успокоительное.

— Вы ей коньячку, коньячку предложите, — посоветовал врач. — Она расслабится и все пойдет как нужно.

Семен сбегал за бутылкой и стаканом, плеснул в него и дал Мимочке.

— Что это? — она смотрела на него расширенными глазами.

— Коньяк. Лучшее успокоительное.

— Как я успокоюсь, если Алена пропала?!

Ему тоже сейчас спокойствие не помешает.

И Семен выпил коньяк сам. Налил второй стакан и всунул ей в руку.

— Мы еще ничего не выяснили. Кто звонил и что точно сказали?

— Салон… — Мимочка глотнула из стакана, — якобы разбили стекло… Но его не могли разбить — это очень хорошее стекло. Нам его ставила известная фирма.

За многословием Семен пытался уловить суть.

— Разбили стекло и?..

— Да никто ничего не разбивал! — закричала она на него. — Неужели вы не понимаете? Ей сказали, что разбили, но там все в порядке. Я была и видела… Стекло целое, сигнализация включена.

То же подтвердил и вернувшийся Влад.

— Сема, никаких сигналов на пост не было! Патруль проверил. Ее просто выманили из дома.

Семен уже и так понял это. Выманили — да еще под таким дурацким предлогом!

— Что еще она сказала?

Мимочка, слегка захмелев, продолжала всхлипывать.

— Почти ничего. Ей показалось странным, что мне как заместителю директора никто не звонил и ничего не сообщал.

— И все равно она поехала!

Семен со злостью ударил по стене кулаком.

— Я все время пытаюсь связаться с ней, но сотовый молчит.

— У меня тоже.

Мимочка зарыдала в голос. Влад присел перед ней и сжал ее руки:

— Успокойтесь. Все будет хорошо. Сейчас главное не паниковать. Мы будем ее искать. Поднимем на уши все управление, позвоним начальнику дорожной полиции…

Семен не стал бы возражать, если бы и его кто-нибудь успокоил.

— Влад, попроси ребят пробить номер. Может, засекут сотовый.

Новость о том, что Алену могли похитить, обрушилась снежной лавиной. Предупреждал только сегодня, чтобы никуда без него не выходила. А она смеялась и обещала. Но это же Алена! Она могла бы пообещать выучить язык берберов, если бы он попросил!

Мимочка прикусила палец, спросила:

— Как вы думаете, она еще…

— Что? — Семен едва не сорвался на крик.

— Думаете, она жива?..

— Да!

Он уверен. Думает, что уверен. Потому что пока не знает, кто и зачем похитил Алену. Бояться он будет тогда, когда что-то выяснит.

Информация… Вытрясти все из Мимочки!

Семен присел на соседний стул, помолчал, собираясь с мыслями.

— В последнее время ничего странного не замечали?

Она помотала головой.

— Не было никаких телефонных звонков, угроз?

— Нет. Алена ни о чем не рассказывала. А вам?

Если бы рассказывала, он бы ее в следственный изолятор запихнул, чтобы никто не достал.

— Она никого не боялась?

— Да нет же! — Мимочка спрятала опухшее от слез лицо в ладонях. Зашмыгала носом. — Правда, утром…

Семен сжал ее плечо:

— Что было?

— Да так, ничего особенного. Мы обедали в «Макдоналдсе», и там к Алене подошел какой-то тип. Они говорили, но мне показалось, что Алена как-то напряглась. Она отодвигалась, а он перехватывал поднос. Потом Алена говорила типа он странный, ежилась… Но я не придала значения. Там было много народа и…

— Они могли быть знакомы? Как он выглядел?

— Да я его почти не разглядела. За соседним столиком сидел очень симпатичный мужчина, и я…

— Вспоминайте!

Она вздрогнула от окрика, застыла на секунду.

— К-кажется, у него светлые волосы… Больше я ничего не помню. Извините…

Блондин! Совпадение? Тогда дурацкое. А если нет? Сколько на свете может быть совпадений? Да и закон упавшего бутерброда никто не отменял.

— Сема, — подошел Влад, вздохнул, — Телефон засекли. Он не двигается.

— Поехали! Вы… — он ткнул в Мимочку пальцем, — сидите и вспоминайте все, что можете! Да, еще мне нужен адрес художника.

— Гриши? Сейчас…

Она начеркала на листочке адрес Кудинова и протянула Семену.

Давно надо было его выяснить. Вдруг она поехала туда? Шанс, конечно, маленький, но он есть.

Когда несчастье происходит с чужим человеком, расследовать его куда проще, чем если беда с кем-то близким. Тогда становишься беспомощным. Но он возьмет себя в руки, сядет в машину и отключится от всего, что не касается работы. Ключевое слово: работы!

— Семен….

— Я в порядке. На работе. И да, сейчас Алена — это тоже моя работа!

— Тогда поехали.

В машине Семен сел рядом с Коноплевым, чтобы не видеть лиц Сивцева и Гуральника. Что сейчас сделать в первую очередь? Телефон… Жаль, что Аленина ауди не на спутнике. Сообщать ли ее брату? Если сообщить, а с ней все в порядке, человек переволнуется, сорвется с места. А если не сообщать и с ней…

Нет! О плохом думать нельзя, иначе это плохое непременно случится.

— Сема, объект пришел в движение!

Аленин сотовый двигался красной точкой на карте запутанных улиц, переулков, тупиков. Главное, чтобы они в тупик не попали.

— Там есть кто-нибудь поблизости?

— Направили патруль! — кивнул Влад.

Патруль задержал сопливого мальчишку-беспризорника с сотовым в кармане.

Пацан хоть и был напуган, но держался вызывающе, дерзил, матерщинничал — знал, что ему грозит максимум детский приемник, из которого он непременно сбежит.

— Откуда у тебя телефон? — спросил Семен, разглядывая треснутый корпус сотового. Аленин. Сомнений нет. Он словно запах его чувствовал.

— Откуда — от верблюда! Ниче говорить не стану! Мне еще четырнадцати нет…

— Может, встряхнуть его? — предложил Сивцев.

Мальчишка ощерился выбитыми зубами, закрутился на месте и закричал:

— Люди добрые, что же это делается? Ребенка избивают, измываются менты поганые…

Семен схватил мальчишку за шкирку и тряхнул. На самом деле. Сильно — тот прикусил язык и верещать перестал. Как только все это выдержала рваная куртенка, надетая на такую же грязную и рваную рубаху?

— Значит так, сейчас ты скажешь, откуда у тебя телефон. Если нет, то я тебя сдам… нет, не инспекторам по делам несовершеннолетних, а кому покруче. На панель. И не по желанию, как ты ложишься сейчас, а так… Ты понял? Мозги есть?

Влад, Сивцев, Коноплев, вылезший из машины, окружили их с мальчишкой кольцом. Маленький оборвыш понял, что не сбежишь. Вытер нос грязным рукавом и хрюкнул:

— Нашел я его!

— Где? Когда? Как?

— Че я тебе, машинка, что ли? Ну на асфальте нашел. Машина ехала, открылось окно и дядька его выбросил. Бледный такой дядька, точняк обкуренный. А я поднял. Че добру пропадать? У меня его пахан за стольник купит или водки даст. Дядь, а ты водки дай? Холодно… Погреться бы…

Семен отпустил шкирку мальчишки, посмотрел на него, стараясь не поддаваться жалости — жалость загубит все дело. Но спросил:

— Как зовут?

— Юркой.

— Влад, скажи ребятам, чтобы забрали его в детский приемник…

Мальчишка дернулся бежать, но Сивцев схватил его и скрутил, передавая патрульным.

— А-а-а! — визжал мальчишка и колотил воздух и полицейских ногами. — Все равно убегу!

Семен с Владом одновременно вздохнули: сбежит. Дурак. Но жизнь не обманешь — все равно заберет свою долю. Это не мальчишек и девчонок вылавливать надо, а их родителей.

В кармане лежал треснутый сотовый. Если бы он мог говорить…

— Сема, — Влад махал от машины. — Потерпевшая пришла в себя. Мне ехать надо. Ты с нами или как?

И он поехал.