Зови меня перед смертью

Глава 3

Пристань у южных ворот всегда казалась мне заброшенной… и немного нелепой. Почему — вовек не объясню.

Когда-то здесь встречали баржи с зерном, вёсельные лодки с травами и ящиками красителей для мастерских. Но уже много лет это место пустовало, оставалось в стороне от жизни поместья, покрывалось пылью и паутиной времени.

Управляющий Ли довёл меня до старых ворот, открыл их узким ключом. Настолько спокойно и ловко, словно делал это и раньше. Зачем? Для чего? Сейчас вряд ли мне пригодится эта информация.

Короткий взгляд на меня, потом — знак следовать дальше. Я молча двинулся за ним. До сих пор, кстати, так и не сказал ему ни слова о Кейсенге и Дамэне. Даже упоминание о них казалось опасным. Они скользили позади беззвучными и холодными тенями. Были рядом, как преданные псы.

Я вошёл внутрь, сделал глубокий вдох.

Старая пристань внутри была большой деревянной постройкой. Запах старых досок, пропитанных влагой, прелой соломы и рыбной сети вплетался в дыхание. Стены почернели от времени и сырости. Под ногами поскрипывали половицы, но они были удивительно прочны. В одном углу стоял полуразвалившийся ящик, в другом — брошенная рыбацкая корзина с прогнившими верёвками. Рядом с ней — длинная лавка и стол.

Лунный свет просачивался сквозь узкие щели ставен, рассыпаясь по полу холодными полосами. Всё здесь дышало забвением. Место, о котором давно забыли… И в этом забытье был какой-то странный покой. Никто не станет искать меня здесь.

Я подошёл к окну, осторожно приподнял ставни. Там тёмная гладь реки отражала звёзды на чёрной воде. Тихо, будто мир застыл.

Я присел на старый бочонок и провёл рукой по лицу. События вихрем проносились в голове. Обвинения. Смерть Ланьси. Исчезновение учителя. Кейсенг и Дамэнь, которые вернулись… не людьми. Кто подставляет меня и зачем? И как не утонуть в этом с головой?

Усталость давила, но мысли не давали закрыть глаза. Я снова посмотрел на тёмную воду. Она манила и пугала одновременно.

Всё происходящее казалось сном. Но я слишком хорошо знал: сны не пахнут прелой древесиной и гнилой сеткой.

В груди всё сжалось. Я чувствовал, что живу только потому, что кто-то оставил мне ещё немного времени.

Я не сомневался, что Кейсенг и Дамэнь были где-то рядом. Нет, пока ни слова о них. Не поддаваться соблазну с кем-то поделиться. Что я скажу? За мной следуют два почти мертвых подчиненных, которые разрывают на куски быстрее, чем успеешь заказать суп со свиными ребрышками в таверне?

Слишком велик риск. Они… не те, кого можно вывести на свет. Зато тьма надежно скроет. И сейчас они — мои единственные союзники. Пусть молчаливые, но верные.

Я только шепнул в пустоту:

— Я найду выход. Для нас всех.

Через некоторое время я перебрался на старую лавку с растрескавшимися ножками, покрытую пылью и паутиной. Присел осторожно, чувствуя, как ноют ноги и горит тело от усталости. В голове вереницей пульсировали мысли: куда идти дальше, что делать, как выбраться из этого кошмара… Но чем больше я пытался обдумать ситуацию, тем больше мысли вязли в тумане.

Я собирался лишь немного посидеть, перевести дыхание, собраться с мыслями. Но тело решило иначе.

Сознание медленно затянула тяжелая и вязкая тьма сна. Я провалился в неё так легко, словно меня подхватило быстрое течение реки и унесло.

Сон был зыбким, неуловимым, будто ткань, сотканная из пыли и полупрозрачного шелка.

Я снова был там… в пустыне Цилань. Горячий ветер жёг лицо, небо пылало багровым заревом, а песок под ногами будто искрился крошечными лезвиями. Я шёл, и каждый шаг отдавался звоном в висках. Но рядом… шагал кто-то ещё. Я не мог разглядеть лица. Фигура была закутана в тонкое одеяние: то светлое и легкое, как мираж; потом — будто сотканное из ночи. Иногда мне казалось, что это женщина. Иногда — мужчина.

Я пытался повернуть голову, взглянуть на своего спутника, но лицо упорно оставалось в тени. Ни глаз, ни улыбки, ни даже силуэта — только загадочный свет, окутывающий эту фигуру. А ещё… очень странно. Но почему-то с этим спутником становилось спокойнее.

Шаг за шагом мы шли вместе по бескрайней пустыне.

Я хотел спросить: «Кто ты?». Но слова будто замирали на губах.

Слышались лишь глухой шелест песка и биение моего сердца.

В какой-то момент моего плеча коснулись. И я почувствовал… тепло.

В груди вдруг стало легко, спокойно, так… правильно.

— Не останавливайся, Янжан, — прошелестел шепот.

Возникло странное чувство, что каждое слово прошло через мои кожу и кости. Но неприятно не было.

Я хотел спросить ещё что-то, но перед глазами замерцали звёзды над пустыней, песок закружился вихрем, унося и её, и мои слова, и даже чувство тяжести.

Я вздохнул во сне — и на границе того странного мира мне показалось, что за моей спиной тоже кто-то стоит.

Очень близко.

А потом…

Я распахнул глаза.

Всё дело было в тихом скрипе двери и запахе горячего риса с тушёным мясом. Управляющий Ли вошёл неслышно и уже ставил на стол корзину с едой и деревянную коробку с лекарствами.

— Молодой господин, — обратился он и опустился передо мной на колени, быстро окинув меня внимательным взглядом. — Вы в ужасном состоянии. Давайте я помогу.

Я молча кивнул. Он бережно обработал раны пахучей мазью, ловко перевязал плечо и ладони. Пальцы у него были натруженные, с загрубевшей кожей, но движения — осторожные и заботливые, словно он не с ранами возился, а с фарфоровой чашей.

Пусть мои раны изначально подлечивались духовной силой, но всё равно полностью я не справился. Просто не до того было. Поэтому был искренне благодарен за заботу.

Закончив, он подвинул ко мне тарелку с горячим рисом и тушёной свининой с овощами и пряным соусом. Рядом оказалась небольшая пиала с солёной капустой и ещё одна — с яичным супом.

Во рту появились слюнки. Кажется, я не ел целую вечность.

Я ел медленно, стараясь не спешить. Подавиться — вот будет умора.

Горячая еда возвращала силы, а управляющий Ли, дождавшись, пока я сделаю несколько глотков супа, тихо заговорил:

— Господин Тан… Тан Жэнь… — тяжело вздохнул он. — Уже ведёт себя так, будто он хозяин поместья. Переставляет слуг, выкидывает старых и ставит своих. Распоряжается залами. Да что там — даже кабинет господина забрал под себя.

Я чуть не выронил палочки.

— А отец? — спросил хрипло.

Нет, я понимал, что дядя не будет терять времени, но что прямо так? Тварь.

Управляющий Ли покачал головой:

— Всё так же. Не приходит в себя. Лекари только разводят руками. Будто не спит, а… за гранью. Ни слова, ни взгляда. — Он сжал кулаки, но тут же спрятал руки под стол, словно стыдился своих эмоций. — А ваш дядя уже распускает слухи, что так случилось после вашей последней встречи.

Я прикрыл глаза. Да уж. Вот оно как.

— А… Шаокин?

Управляющий Ли немного смягчился:

— Она держится. Она… верит в вас, молодой господин. Но на неё давят. Тётки, советники дяди, даже те, кого вы знали с детства, боятся сказать слово против. — Он замолчал на миг, а затем добавил: — Госпожа не сдаётся. Ей помогают несколько ваших людей: Гуожи, Дань, Линьгу. Они… однозначно нервируют Тан Жэня. Но он уже распорядился усилить охрану.

Я опустил голову над чашей. Горячий пар касался лица, но не смог согреть ледяное чувство внутри.

— Вам нельзя больше оставаться здесь надолго, молодой господин. И… если хотите моего совета — не возвращайтесь в поместье открыто. Они вас там не ждут. Зато ждут, когда вы ошибетесь.

Я кивнул, чувствуя, что горло сдавливает. И в груди с каждой минутой нарастает решимость: я не дам им отнять у меня всё.

После трапезы управляющий Ли неторопливо собрал пустую посуду и отодвинул в сторону, словно давая мне время прийти в себя. Он сидел напротив, опустив руки на колени, и какое-то время мы просто молчали.

За окном был тихий плеск воды. Внутри меня была тяжесть, словно я проглотил камень. Каждое движение отзывалось болью — не только в теле, но и в душе.

Управляющий Ли внимательно посмотрел на меня, его взгляд был мягким, но в то же время в нём читались и тревога, и сочувствие, и что-то ещё… что-то, похожее на сожаление. Наконец он тихо спросил, почти шёпотом, будто боялся спугнуть или потревожить рану внутри меня:

— Молодой господин… что вы намерены делать дальше?

Этот вопрос будто заставил щёлкнуть внутри замок. Только вот открыть эту дверь я не могу.

Я смотрел на грубые дощатые стены, на трещины, на неяркий свет фонаря, что покачивался у входа, и не мог выдавить ответа. Пальцы сами собой сжались в кулак. Мне хотелось дать ответ сразу, но я знал: каждое слово должно быть продумано. Я не имел права больше ошибаться.

Я закрыл глаза.

Кровь, много крови. Кошмарная улыбка и запах гнили. Потом тюрьма, атака, убийца, появление Кейсенга и Дамэня… Их чёрные вены, словно паучья сеть. Руки, который в ответ сжали мои в безмолвной жуткой поддержке. Всё это складывалось в жуткую картину.

Я глубоко вдохнул. Открыл глаза. И только тогда с сухостью в горле, словно выцарапывая слова из самых глубин себя, произнёс:

— Мне нужно найти Чэнь Цзиньтая. Отшельника. Только он сможет сказать, есть ли во мне живое проклятие. И… если оно есть… как его вытравить.

Почему-то после сказанного стало немного легче. Фонарь за дверью качнулся, его свет лёг полосами на пол, и я увидел, как управляющий Ли нахмурился, но потом кивнул:

— Я понял, — сказал тихо и низко. Он долго не смотрел на меня, будто сам решал что-то важное. Потом снова встретился со мной взглядом. — Я попробую помочь вам. Выбраться отсюда. Я знаю людей. Есть те, кто не забыл… не забыл, что такое долг. И кто вы для этого дома.

Я не смог ответить сразу.

Что можно сказать, когда человек готов идти на риск ради тебя, хотя мир вокруг уже отвернулся?

— Управляющий Ли… — наконец хрипло произнёс я. Голос сорвался, стал едва слышным. — Если я… если вдруг окажется, что живое проклятие на мне… я не хочу втягивать вас в это.

Он только слегка улыбнулся уголками губ. Мягко, с тем терпением, с каким старый наставник смотрит на своего неразумного ученика.

— Молодой господин… — произнёс он почти шёпотом. — Я служил вашему отцу с юных лет. Я видел, как вы росли. Я знаю, что вы за человек. У всех нас есть выбор, но долг не заканчивается, пока бьётся сердце. Вы мне не посторонний. Поэтому я не боюсь. И верю в вас.

Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Слова застряли в горле. Я хотел сказать «спасибо», но оно было слишком маленьким. Хотел сказать «я не забуду этого», но оно звучало не так глубоко, как ощущалось. Поэтому только кивнул. Один раз. Уверенно. Это было лучше, чем неуклюжие слова.

Мы снова замолчали.

А потом я поднял взгляд и понял, что в этом зыбком, шатком мире, полном теней, интриг и крови, есть хотя бы ещё один человек, которому я могу доверять. И ради этого доверия нельзя сдаваться.

Я не знал, куда заведёт меня сей путь. Но я знал, что не имею права остановиться.

На следующий день утро окутало пристань густым туманом, и холод пробирал до костей. Я почти не спал — лишь короткие провалы в забытьё, полные шорохов, снов-предупреждений и голосов без лиц. Но когда управляющий Ли вернулся, он принес с собой не только еду, одежду, но и хорошую весть: Гуожи, Линьгу и Дань получили его послание и согласны встретиться.

В назначенный час я, переодетый в грубую одежду портового рабочего, пробрался к складам на окраине причала. Там, за ржавыми воротами, меня уже ждали трое.

Я шагнул к ним, и все подняли взгляды. В их глазах не было упрёков, что согрело душу. Но мне, конечно, придется многое объяснить.

— Командир… — Линьгу первым нарушил тишину. — Нам передали весть.

Дань кивнул:

— Такой сухонький мальчонка. Если б он пробежал у меня между ног, я бы и не заметил.

Мои губы чуть не дрогнули в улыбке. Пытается юморить даже в такой момент.

— Но весь город… гудит, — добавил Гуожи. — Они… не понимают, как произошёл побег из тюрьмы. Там была охрана, плюс запрещающие печати на воротах. Говорят, что тебя вытащила сама тьма.

Линьгу чуть прищурился:

— Вы знаете, что за вами охотятся? Уже объявлен приказ задержать живым или мёртвым. Назначена огромная награда. Тан Жэнь ведет себя настолько нагло, что вызывает недоумение. Он встречался с чиновниками. Ваш имя разносят как проклятие.

Я тяжело выдохнул. Мне нужно было рассказать хотя бы часть правды. Они смело пришли сюда, поэтому заслуживают этого.

А так… быстро же летят слухи. Впрочем, я другого не ждал.

— На меня напали в тюрьме, — начал я. — Не просто стражник или наёмник. Это было нечто совсем иное. У него не было лица. Чёрная кровь, которая превращалась в дым.

Мои слова вызвали заставили их переглянуться.

— Вы уверены? — уточнил Гуожи.

— Более чем, — ответил я. — Очень хорошо запоминаешь того, кто хочет тебя убить.

Я замолчал, ожидая вопросов. Но мне везло. Они не спрашивали прямо: убил ли я того, кто пришел за моей жизнью? То ли безоговорочно верили в мои способности, то ли обдумывали другое.

Внутри клокотало напряжение. Ещё я ждал, что кто-то из них скажет: «Кейсенг и Дамэнь исчезли» или «Лекари не нашли сегодня их тел»… но никто не проронил ни слова. Занятно.

Гуожи нахмурился и… спросил совсем другое:

— Вы знаете, кто его прислал?

— Нет, — честно ответил я. — Но это была ловушка. Очень изощрённая. Кто-то играет слишком умело. Я уже не понимаю, кто тянет за нити.

Я заметил, как Дань переглянулся с Линьгу, будто колеблясь.

— Говори, — сказал ему.

— В доме всё меняется, — сказала Дань, понизив голос. — Ваш отец… он всё так же в беспамятстве. Сестра не выходит из своей комнаты. Её пытаются держать в стороне. Слухи о том, что в вас живое проклятие… множатся. Тан Жэнь об этом трезвонит, как заправская сорока.

Я бы ему клюв обломал, но сейчас не время.

Разговор продолжился. Я слушал и напряженно ждал, когда же они наконец спросят про Кейсенга и Дамэня. Расслабляться нельзя. Но никто не упомянул их.

И тут меня словно окатило холодом.

Да они ничего не знают. Совсем не знают!

Я почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки. Значит, кто-то очень тщательно скрывает произошедшее. Мои фениксы не знают об их исчезновении. Или… боятся говорить. Да нет, чушь. Таким их не испугать.

Но почему тогда молчат? И кому это выгодно?

— Я не могу оставаться здесь, — тихо сказал им. — Но и просто бежать — не выход. Мне нужно докопаться до истины.

Они смотрели на меня, ожидая моего решения.

— Мне нужен Чэнь Цзиньтай, — добавил я. — Он может сказать, есть ли во мне живое проклятие или нет.

Тишина. Лишь звуки волн за окном и скрип старых досок под ногами.

Гуожи наконец произнес:

— Мы поможем вам. Скажите только, что нужно.

Я не ответил сразу. В груди стучало только одно: я не останусь один. Даже если за мной охотятся. Даже если вокруг — предательство и мрак. Кто-то рядом всё ещё верит.

И я не позволю никому эту веру сломать.

— Присматривайте за Шаокин. Это единственное, о чем я могу просить.

Гуожи, Дань и Линьгу кивнули. Не знаю, о чем подумали, но спорить не стали. Не отпускало ощущение, что они хотели сказать что-то ещё, но… решили повременить.

Я выбрал для тренировки уединённое место на задворках пристани — небольшой внутренний двор, спрятанный между старыми складами.

Здесь гулял лишь ветер, скрипели доски, пахло морской солью, сыростью и гниющими верёвками. Тишина была плотной и глухой, будто сама земля старалась затаить дыхание.

Я начал с простого. Движения, знакомые с детства: разминка, плавные отработанные удары, растяжка, дыхательные циклы. Но всё словно изменилось. Руки дрожали. Мышцы налились странной тяжестью, не похожей на обычную усталость. Плечи ломило изнутри, будто где-то в глубине что-то пыталось выбраться наружу.

Я медленно провёл ладонью по воздуху, словно хотел нащупать невидимую нить.

Ощущение, то странное ощущение… Я впервые почувствовал его тогда, в камере, когда коснулся рук Кейсенга и Дамэня. В груди что-то отозвалось: горячее, глубокое, бездонное. Будто внутри меня натянулись древние струны, и каждая вибрация отзывалась где-то за гранью мира, связывая нас воедино.

Я замер. Закрыл глаза. Прислушался.

Тишина. Слишком ровная. Слишком спокойная. Но… на самом краю восприятия я будто уловил лёгкий шорох. Едва заметное движение воздуха.

Кто-то здесь. Кто-то смотрит.

Я открыл глаза. Возле меня никого не было. Хотя…

— Кейсенг… Дамэнь… — шепнул я, невольно усмехнувшись.

Ответа не последовало. Но я прекрасно понимал: за мной наблюдают.

Я вновь двинулся. Медленные и точные жесты. Вдох, движение, выдох. В каждом движении я пытался найти тот самый отклик, ту искру, что вспыхнула в тюремной камере, когда время будто остановилось, а мир раскололся на слои.

Но в ответ — ничего. Только пустота.

Сердце забилось чаще, дыхание стало тяжёлым. Капли пота скатились по вискам.

Я остановился. Медленно опустился на холодные доски. Закрыл лицо руками.

Кейсенг и Дамэнь не показывались, но я практически чувствовал их.

— Что вы теперь? — выдохнул я, почти не слыша собственного голоса. — Проклятие? Тени? Или что-то большее?

Я ждал. Хотелось ощутить хоть что-то. Лёгкое касание. Взгляд. Подсказку.

В ответ: лишь лёгкое дуновение ветерка, коснувшееся волос. Но в этом прикосновении я услышал то, что нельзя передать словами. Тихий шёпот без звука:

— Мы… здесь…

Я улыбнулся. Вытер мокрое лицо рукавом.

Они здесь. Даже если я не могу почувствовать их так ясно, как тогда… Странно. Кому сказать — не поверят. Впрочем, стоит ли с кем-то об этом говорить?

А значит, я не один.

Солнце уже клонилось к закату, когда в укромный уголок пристани снова заглянул управляющий Ли. Он появился так же тихо и незаметно, будто тень, что отделилась от стены. Но в его движениях чувствовалась особая нервозность.

— Молодой господин, — начал он сдержанно, но голос выдал волнение. — У меня снова новости.

Я вытер руки, встал и внимательно посмотрел на него.

— Есть люди, — продолжил он, — надёжные и молчаливые. Они смогут помочь вам покинуть город. На эту ночь уже всё готово: лодка, перевалочные точки… Никто не станет задавать вопросов.

Я почувствовал, как внутри будто разжимается стальная пружина. Неужели всё действительно так быстро движется? Хотя… в этой ситуации нельзя иначе.

Он немного помолчал, опустив глаза, и добавил уже более осторожно:

— И ещё… Мои люди сообщили, что видели мастера Чэнь Цзиньтая. Он был замечен не так давно… недалеко от Долины Тысячи Теней.

Сердце стукнуло сильнее. А вот это… ох, ничего себе!

— Вы уверены? — глухо спросил я.

— Информацию мне подтвердили сразу несколько доверенных людей, — кивнул управляющий Ли. — Он появлялся среди паломников, а затем будто растворился, но след уходит именно туда.

Я смотрел на него, и ком подступил к горлу. Долина Тысячи Теней… Старая и опасная территория, где никто просто так не задерживается. Место, полное странных звуков, древних храмов и забытых духов.

— Вы понимаете, что это значит? — выдохнул я.

Он снова опустил голову.

— Я понимаю. И если мастер Чэнь ещё там… значит, это шанс. И его нельзя упустить.

Какое-то время мы помолчали. Но внутри зажглась надежда.

Я чувствовал: дорога будет трудной. Но выбора не было. Если кто-то и может ответить, что происходит со мной и правда ли я несу в себе живое проклятие — это Чэнь Цзиньтай.

— Спасибо, управляющий Ли, — только и смог я сказать.

Он кивнул:

— Я всё подготовлю. В путь лучше отправляться до рассвета.

— До рассвета… — повторил я и посмотрел на небо, где последние солнечные лучи уже гасли в дымке.

Время пришло.

Управляющий Ли помолчал еще немного, словно собираясь с духом, затем осторожно добавил:

— И хочу предложить вам один способ… выбраться из столицы. Но предупреждаю сразу: он крайне опасен.

Я поднял бровь, уже предчувствуя, что услышу нечто совсем безумное.

— Вам придётся полностью изменить внешность, — продолжил он, понижая голос, будто боялся, что даже стены могут подслушать. — А ещё… путь придется проделать в гробу.

Управляющий Ли сделал паузу, глядя мне в глаза, словно ожидая взрыва эмоций.

— В гробу? — повторил я. — Вы серьёзно?

Нет, вряд ли шутка. Но звучит нелепо.

— Это единственный способ выбраться из города, — произнес я. — Мы расскажем, что вы — покойный дядюшка Чжу Чань, торговец и каллиграф, которого нужно доставить его семье в Луанзян. Гроб будут доставлять люди, которые проверены мной лично. Они умеют хранить молчание.

Я сложил руки на груди. В голове крутилось только одно: это слишком безумно, чтобы сработать. Но именно поэтому, возможно, и сработает.

Управляющий Ли протянул мне маленький керамический сосуд:

— Перед отправкой вы выпьете этот отвар. Он погрузит в глубокий сон, замедлив дыхание и пульс. Вас можно будет принять за мертвеца. Но будьте готовы… это не просто сон. Сон тяжелый, как вода на дне колодца. Нужно будет терпеть холод, неподвижность и полное отсутствие контроля над телом.

Я глубоко вдохнул. Точно безумие. Я буду совершенно беспомощен. Но много ли людей будет открывать гроб и проверять, мертв ли мертвец? Значительно меньше, чем тех, кто может меня узнать на улице.

— И вы уверены, что эти люди довезут меня?

— Я за них отвечаю, — твёрдо сказал управляющий Ли. — Иначе бы не предлагал. Мы выдвинемся до рассвета. В Луанзян путь займёт три дня. На гроб будут наложены печати, препятствующие разложению плоти. Но живому они не повредят. После этого вас разбудят в безопасном месте, за чертой города, где стражи и гонцы из Бачэн уже не будут иметь полномочий. Там вы сможете отправиться в Долину Тысячи Теней.

Я медленно провёл рукой по лицу, пытаясь осознать всё услышанное. В гробу… под личиной мёртвого дядюшки Чжу Чаня… На три дня.

Я точно свихнулся.

— А если… я не проснусь? — спросил тихо.

Управляющий Ли спокойно посмотрел:

— Я не позволю. Всё будет сделано правильно. Я подготовил лучшие травы и сильнейший отвар. Но решать вам, молодой господин.

Я посмотрел на сосуд с отваром, почувствовав, как внутри всё сжимается. Но отступать уже некуда. Я поклялся найти истину. И если для этого нужно лежать три дня в гробу среди погребальных лент и благовоний, что ж… Во всяком случае, у меня есть из него шанс выйти. Совсем плохо, когда такого шанса нет.

— Хорошо, — выдохнул я. — Пусть будет так.