52 Гц

Глава 35

Когда Майклу сказали, что к нему посетитель, у него екнуло сердце. Он сразу подумал — Джеймс. Услышал новости про рехаб и решил прилететь? Проведать? Майкл торопливо причесался, проверил, как выглядит. Выглядел он сносно: никакой больше бледности, бессонных кругов под глазами, усталого вида. Время в рехабе пошло ему на пользу, он перестал быть похожим на усыхающее привидение. В таком виде было не стыдно показаться на глаза Джеймсу.

Майкл задержался перед дверью своей комнаты. Что сказать ему?.. После всего, что случилось, ему прежде всего надо было признать, что он вел себя, как последний мудак. И спросить, как он сам. Как он держится. Как ему нравится самостоятельная жизнь. Что он думает делать дальше.

Майкл прогнал в голове первоочередные темы для разговора, глянул на себя в зеркало последний раз, стремительно вышел в коридор, чтобы не заставлять Джеймса ждать.

Но вместо Джеймса в общей гостиной обнаружился Питер. Он стоял у окна, постукивал пальцами по подоконнику, выбивая мелодию, смотрел во внутренний дворик — там, возле фонтана, сидел Уизли и брызгался водой в девчонку из новеньких, скаля зубы. Та визжала и отпрыгивала, а Уизли явно хорошо целился на звук.

— Питер?

Тот развернулся, широко улыбаясь.

— Привет! Как ты здесь?

От его радостного голоса Майклу стало еще кислее, чем было. Глупо было надеяться, что это Джеймс.

— Нормально, — он пожал плечами. — Отдыхаю.

Питеру не нужно было объяснять, как он тут вообще оказался. Такая жизнь, такая работа — некоторые курсировали между рехабами и студиями, как по расписанию, это было обычное дело, которое никого не удивляло.

Майкл наконец обратил внимание, что Питер выглядел заметно повеселевшим. У него явно были хорошие новости, и он явно жаждал ими поделиться. Майкл упрятал разочарование поглубже, сел на диванчик, закинув ногу на ногу.

— Как твои дела? — нейтрально спросил он.

Питер улыбнулся со сдержанной гордостью, будто только и ждал этого вопроса.

— Я не хотел говорить, пока не было окончательного решения, но сегодня я подписал контракт с «Фокс». И я хотел поблагодарить лично, потому что это случилось благодаря тебе.

Майкл непонимающе поднял брови.

— Риск с «Баллингари» оправдал себя, — сказал Питер. — Сейчас, когда все уже позади, я могу сказать, что оно того стоило. Мне предложили франшизу. Три фильма, главная роль. Им понравился Терренс. Но это ты помог создать его. Спасибо тебе.

Майкл кивнул.

— Тебе стоит сказать спасибо Джеймсу, — добавил он. — Это и его заслуга.

— О, я ему первому позвонил! — Питер упал в кресло, задрал ногу на ногу. Похлопал ладонями по подлокотникам. — Это будет молодежное фэнтези, — сказал он. — Ты же знаешь, сейчас это модно. Буду играть принца сказочного королевства. В короне и бархате!

Позвонил?.. Он ему позвонил? И Джеймс ответил? То есть, он не исчез в полное радиомолчание, он общался с другими людьми? Майкл смотрел на Питера, пытаясь подыскать нейтральный тон для расспросов, а тот трещал дальше, будто, кроме Майкла, ему больше не с кем было поговорить.

— Мы с Шарлоттой снова вместе, — сообщил он, радостно улыбаясь. — Мы решили, пересмотрим кое-что в нашей жизни, чтобы публичность не задевала ее так сильно. Она собирается делать карьеру в бизнесе и не хочет, чтобы ей это мешало, так что мы ищем компромиссы. А, кстати, Джеймс спрашивал о тебе.

— Сазерленд?.. — на всякий случай уточнил Майкл. Не то чтобы он сомневался, что услышит «нет» — просто ему нужно было переварить эту новость, а риторические вопросы идеально помогали тянуть время.

— Да! А вы не общаетесь? — удивился Питер.

— Ну, мне здесь было немного не до общения, — уклончиво сказал Майкл. — Но я слышал, он сейчас где-то в Азии. В Гонконге, кажется.

— У него сейчас тяжелый период в жизни, — с сожалением сказал Питер, бросив наконец светиться от счастья. — Я стараюсь его поддерживать, мы постоянно созваниваемся. Он же разводится с мужем, ты слышал? Так странно — они столько лет были вместе, счастливы, но стоило заключить брак — все посыпалось. Даже года не прошло, представляешь?..

Майкл молчал только потому, что подпирал челюсть рукой, чтобы она не брякнулась об пол. Он хотел бы вытрясти из Питера все детали — но Питер уже гнал дальше.

— Мы с Шарлоттой тоже думали пожениться, но такие новости, знаешь, заставляют задуматься — может, иногда стоит оставить в отношениях побольше пространства, не связывать никого? С одной стороны, брак — это удобно, тут нечего спорить, с другой — может, иногда он просто создает проблемы на пустом месте?..

Поглядев на Майкла, который все еще пытался совладать с лицом, Питер спохватился:

— Так я скажу ему, что ты в порядке? Сколько ты еще хочешь пробыть здесь? Тебя многие ждут, я слышал — про тебя говорят, и много. Лови волну! — он шутливо дернул бровями.

— Да, я… скажи ему, что я в порядке, — ответил Майкл.

— Он сказал тебе передать, что ему жаль, что он не может приехать лично, но надеется, что у тебя все будет хорошо.

— Скажи ему, что у меня все хорошо, — твердо сказал Майкл. — Что это никак…

Он осекся. Что это никак не связано с ним?.. Через Питера это не передашь — будет звучать странно.

— Что все хорошо, — повторил он. — Пусть не волнуется. Так вы с ним много общаетесь? — небрежно спросил он, будто просто к слову пришлось.

— Да, постоянно, — отозвался Питер. — Еще со съемок. Жалко, тебя не было на их свадьбе — была ужасно трогательная церемония. Скромная, но такая, знаешь… Вот, всегда видно, когда двум людям хорошо вместе. Я просто не понимаю, что у них могло пойти не так, — огорченно сказал он.

Удержать челюсть во второй раз оказалось не в пример легче. Значит, они не просто «постоянно общаются», Джеймс еще и приглашал Питера на свою свадьбу?.. И ни словом об этом не обмолвился!..

— В жизни что только не бывает, — уклончиво сказал Майкл.

— Да, — согласился Питер. — Это банально, но жизнь совершенно непредсказуема. Ладно, — он вскочил на ноги, — мне пора бежать, я был ужасно рад тебя повидать!

— Скажи Джеймсу, — начал Майкл и остановился, не зная, как продолжить. — Скажи, что все хорошо. Пусть не волнуется. Мне просто нужно было подумать. О всяком. О многом. Скажи, что я желаю ему удачи. В его путешествиях.

— По-моему, тебе стоит ему позвонить, — наивно предложил Питер.

— Да, — согласился Майкл, потому что не соглашаться было бы странно. — Ты прав. Было бы здорово.

Когда Питер ушел, Майкл вернулся в свою комнату — осмыслять новости.

Развод Джеймса — это была хорошая новость или плохая? Решив уйти от обоих, он и правда — уходил. Может, это был хороший момент — догнать, вернуть, забрать наконец себе… Но если момент был хороший, то идея очевидно была так себе. У них не вышло ни вдвоем, ни втроем, ни вместе, ни порознь. Грустно было осознавать, что вряд ли однажды он перестанет любить Джеймса — может, и Джеймс не перестанет любить его. Но в этом сложном и запутанном мире одна только любовь ничего не решала.

Майкл собирался покинуть рехаб без лишнего шума.

Он провел в нем почти все лето, но он не хотел там жить по примеру Уизли. Тот даже не планировал покидать клинику, говорил — его все устраивает. Майкл пообещал связываться с ним иногда. Уизли, ухмыляясь, попросил с этим не слишком усердствовать.

Попрощавшись с персоналом и остающимися, Майкл вышел из дверей на улицу. Свободный, и даже, наверное, чуть-чуть счастливый. Достал телефон, чтобы вызвать такси — но тут распахнулась дверь припаркованной рядом машины, и из нее вылетела Виктория.

— Майкл! — так радостно воскликнула она, что Майкл автоматически провел глазами по улице в поиске камер. И нашел — на другой стороне улицы было два парня, один — с фотоаппаратом, другой — с камерой на плече.

— Какого черта? — процедил Майкл, когда Виктория кинулась к нему обниматься.

— Улыбайся, — сквозь зубы сказала она, отвернувшись от камер. — И обними меня, ты что, разучился?..

Майкл неохотно обнял ее за талию. Виктория не оставила ему выбора, отталкивать ее от себя на пороге рехаба, под пристальным наблюдением — было бы неразумно.

— Что ты здесь делаешь? Откуда ты узнала, что я выйду сегодня?

— Ты не мог поехать сюда после премьеры? — прошипела она, продолжая улыбаться для камер и разворачиваясь для более выгодного ракурса. — Бросил меня одну!.. Я выглядела такой дурой!..

— Вик, хватит, — оборвал Майкл. — Все. Иди к машине. Ты меня встретила, дала повод для разговоров. Мы уедем вместе, только давай без претензий.

— А то что? — язвительно спросила она. — Ударишь меня?..

— Не дождешься, — зло сказал Майкл и поцеловал ее в щеку. — Подбрось меня к Заку.

В офисе Зака был прежний простор, стеклянные стены и захватывающий вид на город. Майкл сидел на знакомом диванчике, закинув ногу на ногу, выпускал дым в потолок.

— Выглядишь отдохнувшим, — одобрительно сказал Зак. — Поздравляю с первым рехабом, ты долго тянул. Я был уверен, что ты там окажешься намного раньше.

Майкл курил, не отвечая — знал, что сейчас перебивать и вставлять реплики бесполезно, Заку сначала нужно выговориться за весь период молчания, и только потом он будет готов слушать.

— Пока ты сидел там в позе лотоса на групповой терапии, «Неверлэнд» собрал шестьсот миллионов, — сообщил Зак. — Сто пятьдесят только в первый уикэнд! Теперь все ждут третий фильм, так что я не буду задавать тебе тупые вопросы про творческие планы — твои творческие планы лежат у меня на столе и аж дымятся. Я слышал, правда, у студии возник конфликт с автором, он сказал, не даст им делать третью часть по своим комиксам, потому что они все извратили, но как будто он что-то решает, — Зак выразительно закатил глаза. — Будет ерепениться — не удивлюсь, если его засудят за дальнейшее использование героев, принадлежащих студии. Отдает легким безумием, — с долей сомнения сказал он. — В любом случае, про него можно не думать — сценаристы уже что-то там пишут. Контракт лежит и ждет, скажи мне только одну вещь: какой ленточкой тебе его перевязать — алой?.. золотой?..

— Никакой, — сказал Майкл. — Я не хочу дальше работать с Ларри.

Зак на мгновение замер, будто застыл во времени, потом моргнул и отмер.

— Слушай, Майки, я всегда тебя любил за то, что ты умеешь говорить прямо. Давай ты сделаешь это прямо сейчас?

Зак, выжидающе моргая, ждал продолжения, но Майкл молчал.

— И-и?.. — протянул Зак, надеясь подбодрить его высказаться откровеннее. — Что я могу сделать для моей принцессы?

— Прежде всего перестать называть меня принцессой, — спокойно сказал Майкл. — Мэри Пикфорд, Гретой Гарбо и всеми остальными именами, на которые ты дрочил в тринадцать лет.

— А, — понятливо сказал Зак, ничуть не впечатленный его требованием, — то есть ты хочешь мигрировать из звезд немого кино в звезду с голосом? Одобряю! Одари меня звучанием своего голоса и скажи мне, какого хера ты хочешь. Ты меня знаешь, я достану тебе любой…

— …и перевяжешь ленточной, я в курсе, — сказал Майкл.

— Ты не хочешь сниматься в «Неверлэнде»?

— Не знаю. Пока не хочу.

— Майки, я обожаю с тобой работать, — довольно сказал Зак, явно решив, что он просто набивает себе цену. — Ты растешь на глазах, мальчик мой, матереешь, скоро станешь совсем большим, отрастишь пипку и пойдешь трахать девочек. Давай, расскажи мне, что у тебя на уме. Не стесняйся, скажи дяде Заку.

Майкл пожал плечами.

— Сначала я хочу увидеть сценарий, — сказал он.

Зак с серьезным видом загнул один палец.

— И я хочу расстаться с Викторией.

У Зака изменилось лицо.

— Что?!

— Джеймс не при чем, — опередил его Майкл. — Я не планирую каминг-аут, не пугайся.

— Тогда в чем дело?.. — с досадой и облегчением спросил Зак. — Нашел другую?.. Познакомь меня с будущей матерью твоих детей, мы подумаем, что можно сделать.

— Нет, я никого не нашел. Просто не хочу больше врать, мне надоело. Виктория слишком часто светится рядом со мной, а я не хочу отдавать ей то, что она не заработала. Мне вообще не нужна репутация романтического героя, я их не играю.

Зак молча изобразил аплодисменты.

— Майки, ты просто умница. У меня есть для тебя предложения повыгоднее. Но давай сделаем это аккуратно, чтобы не злить Ларри.

Майкл закинул ноги на диванчик, лег, пристроив голову на подлокотник, будто находился в кабинете психоаналитика. Поманил к себе Зака, чтобы тот подвинул ему пепельницу.

— Я мог бояться его два года назад, год назад, — сказал он. — Но не сейчас. Он выполнил свою часть сделки, я выполнил свою. Он получил деньги, я — рейтинги. Я вообще не хочу дальше работать с ним и быть его алиби. Я хочу сделать паузу.

— Паузу, — саркастично повторил Зак. — Паузу? В середине взлета? Майки, ты работал, как вол, чтобы забраться туда, где ты сейчас. Самое время пользоваться тем, чего ты добился. Диктовать условия, поднимать ставки, выбирать роли. Если ты сделаешь паузу…

— Да, да, через полгода меня все забудут, — флегматично сказал Майкл. — Хватит, мне не три года, не пугай меня подкроватным монстром.

— Знаешь, мне нравится твой цинизм, — после короткой паузы сказал Зак и присел на край своего стола. — «Баллингари» увеличил твой ценник, Виктория на крыльях любви перенесла тебя через все скандалы. Теперь ты хочешь от нее избавиться. Это разумно, если в ближайшее время ты не пойдешь сниматься в новой гей-драме — но я уверен, она не обрадуется.

— А я не обязан ее радовать, — сказал Майкл. — Ни ее, ни Ларри. И вообще, — задумчиво сказал он. — У меня есть одна идея. Пока только набросок, но есть сюжет. Сведи меня с хорошим сценаристом.

— Так. Я знаю, как это начинается, — протестующе сказал Зак. — Ты выбился в люди, осознал, что чего-то стоишь, и теперь думаешь — тебе есть что поведать миру. Выкини эту блажь из головы, что бы ты ни придумал — это сопливая мелодрама.

— Найди мне сценариста, — невозмутимо повторил Майкл. — Позвони, как найдешь.

— Считай, что я уже тебе звоню, Майки, — мгновенно отозвался Зак. — Звоню тебе и говорю: забудь! У этих писак полно своих идей. Если ты надеешься, что придумал что-то новое — поверь мне, ничего нового ты не придумал. Я гарантирую, что по твоей идее кто-то уже давно снял фильм.

— А если нет?

— Ладно, скажи мне, что это, — снисходительно предложил Зак.

— История про кита.

— «Освободите Вилли», — мгновенно отреагировал Зак.

— Вилли — касатка, — поправил Майкл. — И там главный герой — ребенок, а у меня — нет.

— «Вилли» — это классика, Майки. Ты не переплюнешь ее, поверь старому еврею.

— Я и не собираюсь ее переплевывать.

— А что ты собираешься?

— Рассказать историю. Там есть один парень и кит, они спасают друг друга…

— «Все любят китов», — перебил Зак.

— …от одиночества. Между ними возникает связь…

— «Оседлавший кита», — опять перебил Зак. — Майки. Забудь. Ты не придумал второго «Моби Дика». Ты даже «Флиппера» не придумаешь. Это не твое. Просто делай то, что у тебя хорошо получается, и оставь сценарии тем, кто в них понимает. Ты берешь ручку только для того, чтобы поставить автограф — вот так и продолжай.

Майкл молча посмотрел на него, повернув голову.

— Езжай домой, — посоветовал Зак, игнорируя его пристальный взгляд. — Приди в себя. Погуляй с собакой. Я позвоню тебе, когда будут новости по «Неверлэнду». Я же могу на тебя рассчитывать?..

— Сначала я хочу увидеть сценарий, — повторил Майкл. — Потом буду решать.

Решить предстояло многое. Джеймс ушел. И гнаться сейчас за ним было неправильно. Он сказал свое слово, он хотел остаться один. Майкл продолжал писать в Инстаграм, но ответом было молчание. Майкл принимал его со смирением.

Джеймс ушел, и, возможно, уже никогда не вернется. Но если Майкл хотел однажды позвать его в свою жизнь, как должен был сделать еще много лет назад, в этой жизни должно было быть место для Джеймса. И не в кладовке под лестницей, и не в пыльной квартире в Лондоне — а рядом с Майклом. Место, где он мог бы дышать. Место, где он мог бы жить — может, не так же спокойно и идиллически, как в Париже — но уж точно не ошиваясь по отелям и прячась от чужих глаз.

Майкл понятия не имел, как это устроить. Но у него было время подумать.

Ему некуда было торопиться. Он вел спокойную жизнь — гулял с Бобби, читал, бегал в парке. Оказалось, он мог быть незаметным. Он привык, что его узнают, ему улыбаются — а тут он как будто стал невидимкой. Люди смотрели сквозь него, не спотыкаясь. Никто не просил у него автограф, не спрашивал, можно ли сфотографироваться. Он мог часами сидеть в кофейне, листая затрепанный блокнот с раскадровкой истории про кита и рисуя картинки — его никто ни разу не побеспокоил.

Он словно исчез.

Зак, конечно, не дал ему «просто исчезнуть», и будоражил публику таинственными обстоятельствами, которые вынудили Майкла пропасть с радаров. Словно доктор Франкенштейн, он дергал рубильник, и светские сплетники вздрагивали, как лягушка от электрического разряда: это новый проект? Сердечная драма? Разрыв помолвки с Викторией?

Но все это проносилось над его головой, шумело где-то там, далеко. Майкл в сотый раз перелистывал свой блокнот и думал: эту историю нельзя так оставить, он должен ее воплотить, и неважно, поможет Зак ему в этом или нет.

Майкл погладил блокнот по обложке, будто тот была расстроен из-за слов Зака, и вбил в Гугл запрос: «как написать сценарий». Перед ним развернулись сотни ссылок: курсы, мастер-классы, книги, пособия, видео-уроки и памятки с Пинтереста. Пролистав пару страниц выдачи, он выбрал себе книгу попроще, типа «Сценарного мастерства для чайников», и решил, что этого ему для начала хватит.

И начал писать наброски. Получалось туго. У его героя не было даже имени — Майкл пытался придумать, перебрал несколько десятков, не остановился ни на одном — и так и оставил его Парнем. И это была меньшая из проблем. Внутренним взором Майкл видел кино, которое брало его за душу, но стоило ему пристроить ноутбук на колени и открыть новый документ, как мысли полностью исчезали, оставляя его наедине с белизной листа. Спустя полчаса гипнотизирования монитора, нервного хождения вокруг ноута и трех сигарет Майкл садился и писал:

«Однажды Парень сидел дома и работал в интернете. Вдруг он услышал в голове длинный звук. Звук не был похож ни на что, что он слышал раньше. Этот звук гудел как будто через толщу воды и был незнакомым. Парень оторвался от своего занятия и склонил голову на плечо, будто прислушивался к этому звуку. В нем слышалось что-то среднее между Уууууууу и Аааааааа, только было не похоже на человеческий голос».

В целом, это передавало общую картину происходящего, но Майкл смутно чувствовал, что что-то не так. Чего-то здесь не хватало, какой-то живости, образности. Он не мог сказать, что у него выходило совсем дерьмово — по правде говоря, ему удавалось довольно точно облечь в слова образы из головы — но он трезво осознавал, что тут требовалась пара советов от профессионала.

Жаль, Джеймса не было под рукой.

Потом Майкл заметил, что когда он, готовясь к новому этапу борьбы с белым электронным листом, делает заметки вручную — у него получается как-то ловчее. Ручкой по бумаге, слово за словом, строка за строкой. Это даже было увлекательно — только рука с непривычки болела, а на пальце натерлась мозоль, пришлось заклеить ее пластырем.

Чтобы было легче, он говорил себе, что просто готовится к роли. Если бы ему предложили сыграть сценариста — он бы смог? Конечно. И он играл.

За час он уставал от письма так, как не уставал за полный съемочный день. Но он не сдавался. Писал каждый день. Большую часть времени, конечно, он сидел с ручкой в зубах и с отсутствующим видом пялился в стену — чтобы потом встрепенуться и записать одно предложение, — и еще одно через час, — и еще несколько. Иногда у него получалась подряд половина страницы, и он безмерно гордился своим прилежанием, перечитывая, что получалось.

«Парень купил в магазине бутылку воды, заплатил на нее и пошел домой. Дома он открыл почту и посмотрел, что ему написали. Оказалось, ему написал другой парень, который увидел его ролик. «Привет! Я видел в интернете твой ролик, что ты слышишь кита и хочешь с ним встретиться. Мне понравилась твоя история, и я хочу, чтобы ты исполнил свою мечту!» Парня очень тронули слова поддержки, и в эту ночь, ложась спать, он улыбался во сне».

Иногда в творчестве возникал затык. Майкл крутил и вертел слова, составляя их то так, то эдак, но они не слушались, за весь день у него могла выйти всего одна строчка. Майкл утешал себя тем, что это просто оттого, что он не настоящий писатель. Был бы он настоящим, как Джеймс — он бы записал эту историю в один присест. А так ему приходилось ползти от одной фразы к другой, потея и изводясь от собственной немоты. Но даже если день выдавался не плодотворный, Майкл продолжал обдумывать, переписывать, перечеркивать и снова писать.

Иногда у него в глазах прояснялось. Он смотрел на свой текст и понимал, что это куда хуже, чем бред. Это словесный мусор — хромой, отвратительный, безобразный. Он перечитывал те места, которые еще вчера казались ему особенно удачными — и понимал, что это просто нельзя показывать людям, это можно только порвать и выкинуть. Тогда он брал черную ручку и с огромным удовольствием вымарывал все слова, которые ему не нравились. Иногда даже абзацы. Он чирикал по ним до такого состояния, что они превращались в лохматый черный прямоугольник.

И писал заново.

Не считая напряженного творчества, он вел спокойную жизнь, регулярно обновлял Инстаграм Бобби. У аккаунта был всего десяток подписчиков: Джеймс и рекламные боты. Майкл даже не знал, заглядывает ли сюда Джеймс — тот не оставлял комментарии, не ставил лайки. Но Майкл продолжал снимать короткие видео и делать фото Бобби в смешных шапках.

У него никогда не было настолько тихой жизни. В перерывах между проектами он или отрывался по клубам и чужим вечеринкам — или валялся без сил, приходя в себя. А тут — он гулял с Бобби, смотрел с ним телевизор, смешные вечерние шоу. Перезванивался с друзьями. Жизнь продолжалась. В октябре Эван приехал на гастроли, остановился у Майкла на неделю. В конце осени у Сары и Томми родилась дочь. Бран увез Дакоту в отпуск в Патагонию.

Иногда Майкл листал свои неуклюжие попытки записать историю про кита и думал, что Зак, конечно же, прав. Майкл не знал, как делаются сценарии. Он играл то, что в них было написано — но понятия не имел, как технически собирается одно с другим, как люди решают — с чего начать, чем закончить, как сделать сюжет интересным?

Зак был прав, вряд ли он придумал что-то новое.

Но он придумал что-то свое. Оно родилось из него, из его головы и сердца. Оно жило, дышало, хотело быть услышанным. Да что это значит — ничего нового?.. Это все равно что сказать счастливым родителям, держащим на руках первенца: ну, вы не создали ничего нового. У вас родился человек, вот две руки, как у всех, два глаза и нос посреди лица. Никакой оригинальности.

Ну и что?

Как будто свет клином сошелся на этой оригинальности.

Как будто каждый раз, открывая рот, взяв в руки кисточку или ручку, нужно создавать нечто необычайное, чего никто до тебя не делал, не писал, не говорил — а иначе нельзя и пытаться.

Как будто не существует старых, всем известных фраз, которые кому-то нужно услышать именно от тебя, твоим голосом.

«Я тебя люблю».

«Ты не один».

«У вас будет мальчик».

«Прости, мне очень жаль».

С каких пор это стало считаться глупым? С каких пор нельзя говорить о том, что тебе важно, лишь потому, что кто-то когда-то об этом уже сказал?

— Я пишу сценарий, — сказал Майкл, когда в декабре Зак позвонил ему узнать, не решил ли тот уже появиться на публике — его долгое отсутствие начинало порождать тревожные слухи.

— Господи, нет! — взмолился Зак. — Майки, ты знаешь, что бывает с актерами, которые пишут сценарии?.. Они пишут дерьмовый шлак!

— А потом нанимают профи, чтобы тот им помог, — невозмутимо отозвался Майкл.

— А потом покупают ручную камеру и кепку с надписью «Режиссер»?.. — язвительно спросил Зак.

— Ага, — подтвердил Майкл.

Зак выдержал паузу, явно надеясь, что Майкл сейчас даст ему понять, что это была шутка. Майкл буквально чувствовал, как с каждой секундой, осознавая, что шутки не будет, Зак холодеет.

— И ты сыграешь в нем главную роль?.. — панически спросил Зак. Голос у него задрожал. — Майки! — с явным отчаянием позвал он. — Ты не переживешь такого провала. Я не шучу, я не пугаю тебя. Тебя распнут. Съедят заживо. Ты будешь играть наркодилеров в луже крови в гостиной на роскошном ковре!.. Ты будешь играть трупы! В сериалах!

— Эй, мы же договаривались на гей-порно, — напомнил Майкл. — Успокойся. Я возьму на главную роль кого-нибудь подходящего. И еще мне нужен режиссер. И вообще, найди мне команду, найди инвесторов.

Зак тяжело вздохнул в трубку.

— Господи, зачем ты оставил меня?..

Майкл молчал, пока тот шуршал какими-то бумагами, потом Зак наконец сказал:

— Есть один режиссер, Барри Линдон. Такой же псих, как и ты, но на паре студий его любят. Поговори с ним. Я скину тебе адрес. Однажды он спрашивал про тебя, так что, может быть, он заинтересуется.

— Супер. Спасибо. Я с ним поговорю.

— Что, вот так просто?.. — изумился Зак. — Ты просто взял и согласился?..

— Да. А что, не надо было?..

— А как же монолог на полчаса о том, что это не твое королевское дело — самому бегать и договариваться?.. Где мой старый Майки?..

— Его кит съел, — усмехнулся Майкл.

— Киты питаются планктоном, дубина, — буркнул Зак. — Креветками и прочим мусором.

— Ага, — многозначительно подтвердил Майкл.

Адрес режиссера, который дал Зак, привел Майкла в Малибу. Огромный дом стоял на холме, смотрел на горизонт с возвышения. Майкл почувствовал странную ностальгию, подъезжая к нему. В свои первые годы в Голливуде он занимался тем же самым: совался на чужие вечеринки, знакомился, заводил приятелей, от них перебирался повыше. Только потом появился Зак, до него Майкл сам многое делал, чтобы поскорее обрасти нужными связями.

И вот он опять был на чужой вечеринке, скользя взглядом по лицам, находил знакомых и кивал им. Ему весело кивали в ответ, звали выпить, потанцевать, нюхнуть, переспать. Все, как всегда.

Музыка гремела у открытого бассейна, в котором плескались девицы без бикини, а их ловили пухлогрудые неудачники. Удачливые уже трахались где-то по углам.

У стеклянного ограждения террасы в полумраке стояла стройная светловолосая женщина в парео. Облокотившись на перила, она потягивала коктейль. Кажется, она была еще трезвой, так что у нее можно было выведать, где этот режиссер, за которым Майкл приехал.

— Привет, — Майкл встал рядом, потянулся ее приобнять, чтобы познакомиться. — Ты не видела здесь… Господи! — он молниеносно отдернул руки, отшатнулся, когда Хелен повернула голову и посмотрела на него.

— Майкл?.. — удивилась она.

— Миссис Сазерленд, — он испуганно улыбнулся. — Простите, я вас перепутал.

— О, нет, ты мне польстил, — она тихо засмеялась. — Это было прекрасно.

— Извините. Вышло очень глупо. Я не узнал вас со спины, я даже не знал, что вы в Лос-Анджелесе.

Майкл чувствовал себя таким идиотом, что лицо полыхало. Господи, это же была мать Джеймса!.. Как он мог ее не узнать?!

— У меня здесь проект, — сказала она с небрежной многозначительностью. — Один друг пригласил меня.

— Это замечательно, — сказал Майкл, с облегчением переводя разговор на другую тему. — Я рад, что вы добрались до нас.

— «До нас», — повторила она и смерила его оценивающим, любопытным взглядом. — Майкл, ты потрясающе изменился. Где твой акцент?.. Где твоя непосредственность?..

— Пришлось оставить в прошлом, — сказал он. — Здесь не ценится мой вариант британского акцента.

Хелен радостно засмеялась, потом отставила локоть:

— Здесь очень шумно, давай найдем место потише.

Майкл галантно взял ее под руку, они спустились с террассы.

— Джеймс рассказал мне про вас, — сказала Хелен с явным сожалением в голове. — Мне жаль, Майкл. Колин сделал большую ошибку, когда оттолкнул тебя.

— Вы тоже не были не слишком рады мне, — без обиды напомнил Майкл.

Они тихо хмыкнула, поправила на плече узел цветного парео.

— Я просто не стала вмешиваться и позволила всему этому… случиться. У меня был не самый лучший период в жизни, — призналась она. — Может быть, если бы ты появился на полгода раньше, я бы к тебе пригляделась…

— Вряд ли, — честно сказал Майкл.

В глубине заднего двора у живой изгороди живописно лежала группа округлых белых валунов, похожих на огромную океаническую гальку. На одном из них кто-то спал. Хелен аккуратно спихнула вдрызг пьяного человека на траву и присела на плоскую верхушку валуна.

— Ты куришь?.. — спросила она.

Майкл молча достал сигареты и предложил ей. Она с удовольствием затянулась. Он присел рядом, на камень напротив.

Хелен почти не изменилась за эти годы. Ей было уже шестьдесят, но она была все так же свежа, стройна и подтянута, как и раньше.

— Надо было сделать это гораздо раньше, — с грустью сказала она. — Я все надеялась, что он опомнится.

— Сделать что? — спросил Майкл. И сам догадался: — Вы развелись?

— Нет, — она встряхнула головой. — Мы решили обойтись без формальностей. Я просто ушла.

— Мне жаль.

Она пожала узким плечом.

— Это было уже неизбежно. Хотя я очень скучаю. Мы звоним друг другу каждый день. Я не могу его видеть, но и без него не могу. Привыкла, — она улыбнулась. — В нашем браке было слишком много обид и горя. Каждый раз, когда мы видимся, они встают перед нами. Все ссоры, все злые слова. Это трудно забыть. Сейчас нам лучше быть по отдельности.

Майкл молчал. Она вряд ли нуждалась в его сочувствии.

— Иногда даже очень сильно любить кого-то — недостаточно, — сказала Хелен. — Я знаю, что Колин всегда любил меня. Я была для него звездой… королевой, — с гордостью сказала она и горько усмехнулась. — Но его никогда не было рядом. Я от всего отказалась, чтобы быть рядом с ним, а вместо него получила — деньги. Как будто в семье родителей мне было их мало. Как будто он так и не понял, что это он делал меня счастливой — а не роскошный пустой дом.

— Мне жаль, — повторил Майкл.

— Мне тоже, — Хелен покровительственно похлопала его по колену, будто призывала не печалиться слишком сильно. — Мне тоже жаль, что он помешал вам.

— Он боялся за Джеймса, — сказал Майкл. — Так он сказал.

— Ему просто не хватило смелости признать, что он разрушает собственную семью, — с горечью сказала Хелен. — Он вмешался в жизнь Джеймса, чтобы хоть там что-то контролировать.

Майкл пожал плечами. Честно говоря, он не очень-то хотел оправдывать Колина.

— Я потеряла его не из-за того, что мы были из разных кругов, — сказала Хелен. — Даже не из-за того, что отказалась от театра. Это все было поправимо. Я потеряла его тогда, когда он решил, будто что-то в мире способно компенсировать мне его вечное отсутствие… Тогда, когда он выбрал свое чувство вины передо мной, свою гордость — а не меня.

Хелен коротко шмыгнула носом, промокнула глаза краешком пальца и улыбнулась, задорно, как люди всегда улыбаются, смущаясь спонтанного проявления чувств.

— О, знаешь, я не хочу выставлять его чудовищем. Я тоже приложила руку к тому, чтобы наш брак распался. И еще как! Я пыталась привлечь его внимание не самыми разумными методами, — она тряхнула пепельными кудрями. — Я пила, заводила любовников и устраивала ему скандалы вместо того, чтобы сесть и поговорить. Теперь мы оба раскаиваемся, но — прошлого не изменить. Жаль, что у вас с Джеймсом не вышло, — вдруг добавила она.

— Думаете, могло? — с сомнением спросил Майкл.

— Понятия не имею, дорогой, — доверительно сказала Хелен, качнувшись к нему. — Я думаю, что всегда есть шанс выиграть — и шанс проиграть.

От бассейна донесся хохот, они машинально посмотрели туда. Но в любской толчее было не разобрать, что там происходит. Наверное, кому-то просто было весело, вот и все.

— Ты здесь кого-то искал? — вдруг вспомнила Хелен. — Прости, кажется, я тебя заболтала.

— Я искал Барри, — ответил Майкл. — Вы его видели? Мне нужно поговорить с ним.

— А его здесь нет, — удивленно сказала Хелен. — Он уехал часов пять назад.

— Куда?

— По-моему, в Мексику, я не обратила внимания… О, я видела ваш фильм!.. — она оживилась, схватила Майкла за запястье. — Ваш с Джеймсом! Это была прекрасная работа, Майкл, — искренне сказала она. — Великолепная, откровенная. Я так рада, что ты обрел призвание. Это — твое. Не теряй это. Делай что хочешь, но не теряй.

Она вдруг заметила кого-то у бассейна, помахала рукой — там стояла высокая брюнетка с длинными гладкими волосами и заметными даже издалека бицепсами.

— Мне пора, милый, — Хелен коротко поцеловала его в щеку и поднялась. — Я очень рада была повидаться. Передам от тебя привет Джеймсу.

— Да, спасибо, — сказал Майкл. — Вы общаетесь? У него все хорошо?..

— Он где-то в Азии. В Гонконге. Ставит там новую пьесу. Прости, мне совсем надо бежать, — с сожалением сказала она. — Увидимся позже!..

Она упорхнула к брюнетке, и они ушли вместе торопливым шагом людей, у которых на два часа ночи назначена деловая встреча.

Майкл посидел еще немного, глядя на громыхающую вечеринку. Раньше он бы даже не задумался, оставаться ему или нет. Но сейчас он просто докурил еще одну сигарету и уехал домой.