А потом наступит завтра

32 В заточении

Заняться в заточении было нечем. Мужчины тихо лежали в своих клетках и не разговаривали. Иногда мимо проходила охрана — два невысоких оборотня. Они брезгливо смотрели на пленников и морщились. Запах, конечно, тут стоял сильный. Немытые тела и вёдра с испражнениями воняли на всю округу. Сначала Клэр мутило от этих ароматов, но со временем она привыкла. Человек ко всему привыкает, всё зависит только от количества времени, отведенному на это.

Вода в тарелке, на удивление, была свежая и умереть от жажды в этот солнечный день девушке не грозило. Еду принесли только вечером. Всё те же охранники открывали клетки и кидали пленникам на пол миски с какой-то разваренной крупой. Люди, потерявшие свой человеческий облик, бросались к этим мискам и с рычанием, грязными руками запихивал еду в рот.

А вот соседи Клэр, видно попавшие в клетки недавно, с сожалением наблюдали за этой картиной. Когда в их клетках появились миски, мужчины принялись за еду спокойно, как будто обедают в поле, после тяжёлого дня работы.

Отварили и клетку девушки, но миску не бросили, как остальным, а подали в руки.

— Спасибо, — улыбнулась она оборотню, когда тот закрывал дверцу. — А нет ли у вас случайно ложки?

Оборотень застыл на месте, глядя себе под ноги.

— Не положено! — буркнул он и отошёл от клетки.

Печально вздохнув, Клэр попробовала крупу. Совсем не солено, но разварено хорошо.

Вскоре начало темнеть. Мухи и прочие насекомые с приходом сумерек уже не так надоедали пленникам. Заметно похолодало. Клэр завернулась в свой плащ и зарывшись в сено задремала. Кто-то из пленников начал жалобно стонать, но ничем помочь она не могла. Звать охранников и ещё больше злить оборотней? Только не в её положении. Сколько выдержит в холодной клетке без нормальной еды слабая женщина?

Стон скоро прекратился.

— Отмучился, — тихо сказал её сосед.

До утра в клетках была мёртвая тишина.

— Эй! — девушку разбудил удар палки о металлические прутья. Она подскочила на месте и судорожно стала оглядываться по сторонам. Спросонья из головы совсем вылетело, где она находится. А страшный шум только сильнее запутал затуманенное сознание.

— Ну как тебе? — перед клеткой стоял глава клана. Довольный, он осмотрел девушку с ног до головы. — Понравилось отдыхать с себе подобными? — он смачно плюнул на землю и оглядел соседние клетки. Пленники даже не пошевелились.

— Образумилась или нужно ещё время для размышления?

— Лучше подохну в клетке с людьми, чем лежать под ничтожеством.

— Вот и подохнешь, как твой глупый муженёк.

Стэнлиш ушёл. А на Клэр вдруг накатил страх.

— Может зря ты отказалась? — подал голос один из пленников. — Перетерпела бы, но осталась жива. Кому нужна твоя жертва?

— Мне нужна! — резко ответила Клэр и отвернулась.

— Правильно сделала, девочка, — поддержал её другой пленник, его голос был слаб, и он не вставал с подстилки. — Честь продавать нельзя. Один раз уступишь, потом сама жить не захочешь.

Пришли охранники, зазвенели ключами. Из крайней клетки вытащили за ноги мёртвое тело.

— Завтра охота, — вздохнул оборотень. — Опять скажут, что мы не доглядели.

И не закрывая клетку, они ушли, волоча труп за собой.

— Завтра нас станет на трёх человек меньше, — сказал тот, что лежал.

— Почему? — равнодушным голосом спросила девушка.

— Обычно в охоте принимают участие три невольника. Выберут утром и погонят на убой.

Вернулись охранники и раздали миски с завтраком, вчерашней холодной кашей. А Клэр украдкой сунули пирожок с мясом и одно варёное яйцо.

День потянулся как предыдущий.

Ближе к обеду прибежала Влада.

— Вот, — она протянула серую материю сквозь прутья. Развернув тряпицу, Клэр поняла, что это рубашка. Чистая целая рубашка.

— Спасибо, милая, — улыбнулась девушка.

— Это рубашка Ригана, — прошептала девочка.

— Он здесь? — воскликнула Клэр.

Влада прижала палец к губам.

— А Вэл? — с надеждой спросила девушка.

Влада опустила глаза.

— Мы не знаем где он. Деду просил передать, если совсем станет туго, покажи им метку.

— Опять ты? — возле клетки появился один из охранников. — А ну, кыш отсюда, мелочь!

Девочка убежала. А надежда в душе начала давать ростки.