Аромаведьма. Кусать и нюхать воспрещается

Глава 18. В темнице

Постепенно глаза привыкли к темноте, и Дина медленно двинулась вперед, вытянув перед собой руку, чтобы не наткнуться на что-то. Через десяток робких шагов ей показалось, что впереди стало чуть светлее. Да, теперь она уже различала стены темницы и поняла, что находится в коридоре, где высоко под потолком есть небольшие оконца: оттуда и падал слабый свет. Коридор впереди делал поворот, и Дина различила слабые голоса. Она прибавила шагу.

Зрелище заставило ее замереть. Помещение представляло собой разделенные решетками камеры. Люди в них сидели и стояли, кто-то лежал. Женский голос негромко пел какую-то песню.

Дина тихо вскрикнула. Песня оборвалась. Головы узников повернулись к ней.

— Госпожа ведьма! — воскликнула женщина. Дина узнала Анешу, жену пекаря. — Вас тоже арестовали? Но как?

Дина подошла ближе. Из-за прутьев к ней тянулись руки. Она протянула им свои.

— Госпожа Дина! — к прутьям протиснулась тетушка Муша. — Умоляю, скажите, что с моей дорогой Шушей?

— Она в порядке, ее не смогли поймать. Но она хотела сдаться, чтобы быть рядом с вами.

— Ужас! Надеюсь, вам удалось ее отговорить?

Дина смотрела на всех этих людей (ну, может, не совсем людей), но ей было все равно. Все они были ни в чем не виноваты, и участь, которой они не заслужили, рождала в ее сердце боль, а еще... гнев!

— Где Леслав? — спросила она, вытягивая шею и пытаясь разглядеть его в толпе.

— О, его держат в подземелье, внизу. Герцог боится, что он разнесет стены, потому на нем цепи... Бедный мальчик, — всхлипнула Муша.

Дина глубоко вздохнула.

— Герцог... Не верю, что он настолько озлобился. Мне надо с ним поговорить.

— Думаете, мы не пытались? — подал голос Дарлен. — Еще когда погибли жена и сын герцога, мы отправили к нему делегацию из самых почтенных горожан, клялись в верности и что никто из наших не причастен к этому злодейству. Нас не стали слушать. Герцог тогда заперся в своих покоях и даже не вышел к нам, а говорил из-за дверей. Да и как говорил: крикнул, чтобы мы убирались, и на этом все.

— То есть вы не видели его? Из-за двери мог кричать кто угодно.

Дарлен переглянулся с другими узниками, лица у всех стали озабоченными.

— Ну, а кто еще мог говорить с нами голосом герцога?

Дина пожала плечами, но не ответила. У нее не было ответа, лишь догадки и предположения. Она должна увидеть Леслава. Спросив, как дойти до темницы, Дина отправилась в путь, хоть ее и предупредили, что там стоят стражники.

Держась рукой за холодную каменную стену, она дошла до лестницы: один пролет вел вверх, второй — вниз. Сверху падал свет, и, наверное, там был выход и возможная свобода, но она подобрала юбку и пошла туда, где света почти не было, надеясь, что не сверзнется на крутых ступенях и не сломает шею. С каждым шагом становилось все холоднее, сырость пробирала до костей. Впереди раздались голоса. Кто-то поднимался, гремя железом по камням.

— Грос, — сказал один из них, — ты как хочешь, а я пойду погреюсь, а пообедаю заодно. Мои кости не любят сырости.

— А мои любят, можно подумать, — ответили ему. — Подожди, я с тобой. Никуда этот волчара не денется. На нем же цепи с серебром.

Шаги стражников становились все ближе. Дина уже решила срочно бежать обратно, чтобы не столкнуться с ними, но тут рука ее нашарила в стене нишу. Она втиснулась в нее, свернувшись чуть ли не в три сложения, и вовремя: мимо протопали две неясные в темноте фигуры. От них пахло сыростью, железом и потом. Когда шаги затихли, Дина спешно побежала дальше, надеясь, что стражники не будут торопиться обратно. К счастью, они оставили на стене горящий факел, поэтому она ясно видела отливающую серебром решетку и узника за ней.

Леслав сидел в клетке, опустив голову на сложенные на коленях руки.

— Лес... — тихо позвала она, вспомнив имя, которым называл его Миклуш.

Оборотень вскинул голову, глаза сверкнули в темноте. Глаза хищника, пойманного, но не сломленного.

— Ты? — хрипло спросил он и тяжело встал, гремя тяжелыми цепями.

Дина с болью увидела, что от каждого его запястья и щиколотки тянутся толстые цепи к кольцу в стене. Шею сдавливал толстый ошейник, от него тоже шла цепь.

— Лес... — повторила она, с усилием загоняя слезы обратно. — Что я могу сделать?

Он усмехнулся и качнул головой.

— Ну... разве что сказать мне последнее "прощай".

— Нет! — она топнула ногой. — Не слишком ли рано ты сдался?

— Кто сказал, что я сдался? Нет, завтра перед казнью у меня будет один-единственный шанс добраться до него, и я его не упущу. Мне понадобится всего один прыжок — разорвать ему глотку. Если бы не это... — он потряс цепями, — ничего, им придется их снять с меня, чтобы вывести отсюда, — Леслав недобро усмехнулся.

Дина покачала головой. Это был слишком рискованный план, и к тому же при любом исходе несущий оборотню смерть.

— Ты не можешь обернуться? — уточнила она, имея в виду злосчастные цепи. — Если у тебя не получится, подумай, что будет со всеми остальными?

Леслав пожал плечами.

— Им так и так не выжить, но хотя бы я умру не зря.

Дина протянула руку между прутьями.

— Лес, ты слишком зациклен на мести. Надо искать другой выход.

Его горький смех разнесся под сводами темницы.

— Подскажешь, какой? — он потряс кандалами и тут же замер, наклонил голову, прислушиваясь к чему-то. — Сюда идут.

— Ой, это стражники возвращаются, — глаза Дины заметались по сторонам.

Она и забыла про них. Как-то быстро они вернулись... В любом случае, ей уж некуда спрятаться.

— Лезь сюда, — Леслав кивнул на тонкий тюфяк в углу камеры. — Ты должна пролезть. Они рано или поздно снова уйдут, тогда и выберешься.

Не без труда ей удалось протиснуть короб через прутья, затем и сама она оказалась внутри. Леслав задвинул тюфяк в самый темный угол, Дина свернулась на нем клубочком, а Леслав накрыл ее ветхим одеялом, сам же уселся, закрыв ее собой.

Шаги приближались. Дина под одеялом почувствовала, как напряглась спина Леслава. Она и сама сжалась, поняв, что шаги не могли принадлежать крупным мужчинам-стражникам.

— О, какие гости посетили меня. Не приветствую вас, герцогиня. Во-первых, мешает это... — цепи звякнули, — во-вторых, не считаю нужным.

Раздался мелодичный смех.

— Дерзкий пёс! Ничего, завтра тебе будет не до смеха, когда твою вонючую шкуру подпалит огонь.

— Вы пришли сказать только это?

— Нет. Пришла сказать, что могу облегчить участь других оборотней. Как тебе такая сделка?

— Никак. Не принимается.

— Вот как? Тебе безразличны муки твоих собратьев?

— Мои собратья мертвы, и вам это хорошо известно.

— А... то есть всех остальных ты не считаешь своей стаей? Забавно. Хорошо, я ухожу. Завтра ты пожалеешь, что не согласился. Я прикажу казнить тебя последним. Ты будешь видеть, как огонь пожирает их тела, и слышать предсмертные стоны.

— Стойте! — цепи звякнули, Леслав встал. — Какое там у вас условие?

— А-а-а... Так и знала, что твое равнодушие всего лишь маска. Завтра ты признаешься при всех, что именно волки загрызли первую жену герцога.

Последовала долгая пауза. Дина под одеялом замерла, кусая костяшки пальцев.

— Волки не делали этого!

В ответ Эстель лишь рассмеялась.

— Ты уморителен! Делали, не делали... какая разница! Я люблю мужа и хочу, чтобы он обрел покой. Он хочет возмездия, он его получит.

— Допустим... — глухо сказал Леслав, выталкивая слова через силу, — допустим, я сделаю такое признание, и что тогда будет с остальными оборотнями?

— Думаю, герцог сменит гнев на милость. Во всяком случае, отменит для них казнь.

— Думаете или уверены?

— Думаю, что смогу уговорить мужа помиловать остальных. Ведь он хотел отомстить за смерть жены и сына, а больше его ничего не волнует.

— Хорошо. Я согласен.

— Что ж, я знала, что ты проявишь сострадание, оборотень.

Дина вылезла, когда шаги герцогини стихли. Леслав сидел и грыз соломинку, вытащенную из прорехи в тюфяке.

— Ты и правда признаешься?

Он пожал плечами.

— Если мне не удастся добраться до герцога и прервать его никчемную жизнь, то хотя бы избавлю от мучений остальных.

— Почему именно до герцога? — пробормотала Дина. — Эстель опаснее, как по мне.

— Не она же объявляла охоту на волков.

— А как она вообще появилась в замке?

— Примерно через полгода после гибели семьи герцога. Он уже издал указ об изгнании волков, а остальных обложил двойным налогом, но все еще можно было как-то жить. Потом появилась Эстель, сперва в качестве невесты. Говорили, что она боится выходить замуж за Вилена Черноозерского, вдруг ее постигнет та же судьба, что и первую жену герцога. Тогда-то он и объявил охоту. Каждый, кто приносил в замок волка живого или мертвого, получал вознаграждение. Сама понимаешь, что началось.

— И что? Люди начали охотиться на своих соседей, с которыми годами жили в мире и согласии?

Леслав пожал плечами.

— Ты не представляешь, какую власть имеют деньги. Но да, не все согласились получать кровавые деньги, и тогда пришла ночь Большой охоты.

Дина вздохнула и села рядом.

— Лес... я не хочу, чтобы ты умирал.

Он снова пожал плечами.

— Рано или поздно мы все умрем.

И тогда она стукнула его кулачком по спине.

— Нет! Только не ты.

Он взял ее лицо в свои ладони и вгляделся.

— Не знаю, как ты попала в наш мир, ведьмочка, но клянусь, что с тобой моя жизнь приобрела смысл. Я никогда не сказал бы тебе, что не переставал думать о тебе с того самого момента, как поймал тебя в тот день, если бы не все это... — он намеренно звякнул цепями. — Помнишь, как ты чуть не упала с лестницы?

Дина чуть улыбнулась, хоть весело ей не было ни капельки. Странно, она ведь тоже думала о нем с тех самых пор, как увидела первый раз.

— Но ты был так холоден и даже заносчив, — укорила она. — Как бы я могла догадаться об этом?

— Ты и не должна была догадаться. Оборотень не самая подходящая пара для такой девушки, как ты.

Дина отстранилась. Ох уж эти мужчины!

— В том мире, откуда я пришла, женщины давно решают сами, кто им пара, а кто нет. Мог бы и спросить мое мнение для начала.

— Теперь все равно уже поздно, — Леслав отпустил ее и подтолкнул к решетке. — Иди, а то стражники увидят тебя.

— И что? Посадят в тюрьму? — горько рассмеялась Дина, но все же вылезла через прутья наружу. — Я дойду до герцога, поговорю с ним.

— Если выберешься отсюда. Ты в темнице, не забыла?

Дина сморщилась, да, она и забыла, что и сама является пленницей.

— Иди! — приказал Леслав. — Не плачь обо мне. Я сам выбрал свою судьбу. Мог бы уйти вместе с Белым, но тогда... — он замолчал, — тогда я не встретил бы тебя, ведьмочка.

Дина поставила ногу на первую ступень лестницы и бросила прощальный взгляд на его лицо — в пляшущих тенях оно было сурово, но... улыбалось.