Аромаведьма. Кусать и нюхать воспрещается

Глава 20. Обман

Их вывели из темницы поутру. Солнце еще не вошло в полную силу, и ветер ерошил волосы и одежду обречённых. За воротами замка высился эшафот с толстым столбом посредине, обложенный вязанками хвороста. Дина шла последней — она не была обмотана цепью, как остальные оборотни, но по обеим сторонам от неё грозно пыхтело двое дюжих стражников.

У помоста стоял Зурнав. Мундир еле сходился на его животе, перевязь со шпагой туго обтягивала туловище. Его взгляд остановился на Дине, и на губах мелькнула злорадная улыбка.

Дина опустила глаза, не желая видеть его торжество. Она не знала, чем кончится день — вернее, знала, но сердце её не хотело верить. Не может же всё кончиться вот так? Или может...

Она подняла голову и огляделась. Напротив эшафота высился помост с балдахином, расшитым гербами герцога. Самого Вилена Черноозерского пока не было — а может, он и не придёт, предпочтя малоаппетитному зрелищу очередного каплуна в апельсиновом соусе?

Но тут она увидела, как стражники тащат опутанного цепями Леслава. Значит, напрасно он надеялся, что у него будет шанс нанести удар. Оборотень едва заметно сопротивлялся, издавая цепями неприятный металлический звук.

— Иди, иди, — подгонял его Зурнав. — Ишь, чудище лесное, ещё упирается.

В это время всех оборотней — а их Дина насчитала ровно двадцать — загнали на кострище и примотали цепью к столбу. Они стояли там с опущенными головами, поддерживая друг друга плечами. Дина видела и пекаря с женой, и семью из лавки пряностей, и Мушу... Старушка казалась уменьшившейся в размерах за дни пребывания в темнице, но шляпка всё так же сидела на её седых волосах — правда, сейчас немного криво. Перо на шляпке обречённо поникло. Перо... Дина замерла и принялась тереть лоб.

От этого занятия её отвлек шум. На помосте показалась герцогиня, а за ней, неловко переваливаясь, — герцог. Он грузно опустился в подставленное под его объёмистое тело кресло.

— Уф! — Он обмахнулся кружевным платочком. — Почему нельзя было посмотреть на это из окна замка? Я мог бы одновременно обедать.

— Ах, дорогой, ты у меня такой занятой, — проворковала Эстель. — Но герцогу положено лично присутствовать на казни. Король Мильтон всегда так делает.

— А-а-а... — кивнул Вилен. — Раз король, то и мне не зазорно. Ну, давайте уже... Что там по плану?

Видно было, что его сиятельство нервничает, но тут на столик перед ним поставили вазочку с засахаренными фруктами и блюдо с пирожными, и он тут же забыл о бедолагах на эшафоте.

Леслава между тем тоже подняли на эшафот и поставили прямо напротив помоста, где расположился Вилен Черноозерский. Оборотень прожигал его ненавидящим взглядом, но без толку: герцог облизывал испачканные сладким лакомством пальцы и причмокивал. Зато герцогиня не оставила своим вниманием обречённого и улыбнулась ему со своего места, даже многозначительно кивнула.

— Помнишь, что должен сделать? — прошипел Зурнав, ткнув оборотня кулаком в спину. — Давай. Сейчас самое время. Иначе этих чудищ ждёт страшная смерть. — Он указал на пылающую жаровню и стражников с факелами в руках, пока ещё не зажжёнными.

Леслав помотал головой — так, как это делают волки, — потом увидел Дину, стоящую между двумя стражниками с руками, прижатыми к груди, и улыбнулся ей, но совсем незаметно, лишь приподняв верхнюю губу — тоже как это делают волки.

— Я, Леслав из рода Белых Волков, хочу обратиться к герцогу Черноозерскому, — громко сказал он.

Герцог в это время запихивал в рот песочную корзиночку с кремом и не обратил на него никакого внимания. Эстель протянула руку и заставила его перестать жевать, потом шепнула что-то. Вилен с неудовольствием вытер рот платком и посмотрел на Леслава. Тому пришлось повторить фразу. Герцог поджал губы, потом нехотя кивнул.

— Говори, оборотень. У тебя есть минута.

Леслав набрал воздуха в лёгкие и весь как-то передёрнулся. Дине показалось, что то была попытка обернуться зверем, но серебро не дало ему такой возможности.

— Герцог Черноозерский, хочу признаться, что в гибели твоей жены и сына виноваты оборотни из моего рода. Мы сделали это из мести за убитых твоими предками сородичей. Виноваты волки, но больше никто. Отпусти этих несчастных, — он коротко кивнул в сторону приговорённых, — они не сделали ничего предосудительного. Они покинут Черноозерск, и больше ни одного оборотня не останется в этих землях.

Позади него раздались сдавленные голоса. Кто-то ахнул, кто-то тихо выругался.

— Нет, малыш, нет! Не надо! — воскликнула Муша и закрыла лицо руками.

Герцог сидел не двигаясь. Глаза его смотрели, не мигая; руки, тянувшиеся к блюду с закусками, так и застыли. Потом он взял с тарелки очередное пирожное и сунул в рот. Какое-то время слышалось только чавканье и причмокивание. Леслав смотрел на него с недоумением, а потом крикнул:

— Отпусти невиновных, герцог! Казни меня! Я в ответе за весь свой род! — Он поднял руки и потряс ими, вынуждая цепи загреметь.

Вот теперь Вилен Черноозерский посмотрел на него, потом перевёл взгляд на тех, кто стоял за его спиной. Пожал плечами.

— Что ж... — Полные красные губы его шевельнулись.

— Ах! — Эстель сильно перегнулась через подлокотник своего кресла и зашептала мужу: — Дорогой! Они опасны. Они знали про то, что натворили волки, но никто из них не сообщил об этом. Значит, они все одобряли их деяние. Они все виновны не меньше волков. Ты согласен?

Герцог проглотил последний кусок пирожного и медленно кивнул.

— Вы виновны, как и волки. За утаивание убийц вы тоже будете казнены, — обратился он к приговорённым оборотням.

Горький вздох прокатился по кучке несчастных. Леслав рванулся, но четверо стражников натянули цепи, не давая ему сдвинуться с места.

— Ты обещала! — крикнул он Эстель. — Ты обещала, что их отпустят, если я признаюсь!

Звонкий, язвительный смех герцогини послужил ему ответом.

Дина бросилась вперёд, к Леславу, но её схватили за руки, удерживая на месте. Она смотрела на герцога, который опять что-то жевал. Ох, не успела она доделать духи, не успела! И ведь даже не знает, правильно ли составила рецепт, ведь страница с описанием духов была кем-то вырвана... Дина посмотрела на Эстель, которая откровенно наслаждалась слезами приговорённых, торопившихся проститься друг с другом.

— Заканчивайте! — приказала герцогиня и махнула платком. — А этого отведите подальше — пусть сперва насладится костром из своих друзей, а потом бросьте в огонь и его.

Стражи сунули факелы в жаровню. Просмоленные наконечники тут же вспыхнули.

Дина переводила взгляд с Леслава на герцога. Оборотень мечтал броситься на своего врага и покончить одним ударом, но не вышло. У неё могло бы получиться, но она стояла слишком далеко, а летать она не умела... Да и что она могла бы сделать? Разве что плюнуть в этих бесчестных господ с презрением или... Дина сунула руку в корзинку, вытащила флакон с духами, над которыми билась последние дни. Потом достала перышко. Зубами выдернула пробку из флакона и капнула густую каплю на тонкие волоски пера.

— Лети, перо, исправь всё зло, — шепнула она и разжала пальцы.

Перышко подхватило ветром, оно закружилось и метнулось под балдахин, опустившись прямо на лоб герцогу. Тот хлопнул себя пухлой ладонью, сгрёб перо в ладонь, потом раскрыл её и уставился на то, что увидел. Всё произошло так быстро, что никто не успел заметить, что случилось.

— Что встали? — крикнула Эстель Зурнаву.

Тот посмотрел на стражей, застывших с пылающими факелами, и поднял руку, готовясь отдать приказ.