Бабочка огня

Глава 15

Рита

Я старалась не думать о предстоящем визите к врачу. И хоть периодически на меня накатывал страх, предстоящий день в компании с детьми Кречетова уводил мои мысли совсем в иную плоскость.

Когда их отец уехал, я не стала их будить. Было еще слишком рано. Поэтому приняла душ, привела себя в порядок и даже успела выгладить детские вещи. Простые занятия тоже отвлекали меня, но где-то на подсознательном уровне сигнальной строкой горело предупреждение Таисьи о том, что предыдущую няню уволили за то, что она «вертела задом». Интерес хозяина ко мне был очевиден, но я не загадывала наперед, чтобы окончательно не растерять веру в принятое мною решение. В конце концов, если я пойму, что ситуация выходит из-под контроля, то попросту оставлю это место. Конечно, поступить таким образом, значит, признаться в малодушии, но... Как же много «но», мешающих мне жить, и как много значения я придаю тому, что для кого-то, как раз, вовсе не имеет значения.

Пользуясь тем, что хозяйка еще спит, а Таисья не приехала, я приготовила завтрак: сварила геркулесовую кашу и добавила в нее свежую клубнику, которую нашла в забитом продуктами холодильнике. Не удержалась и съела одну, с помятым бочком, чтобы убедиться, что мартовская клубника лишь отдаленно напоминает настоящую, ту, которая вызревает на грядке под летним солнцем Солоников.

Я с интересом проинспектировала содержимое холодильника и поняла, что, вероятнее всего, какая-то часть еды попросту должна приходить в негодность. Не понимаю, зачем покупать и готовить столько, если есть ее особо некому. Но у богатых свои причуды. Может, у них собираются большие компании? Но это тоже не мое дело.

После завтрака мы с мальчиками пошли на прогулку. Пока я одевала Ваню, он шалил: прятал за спину руки и смеялся, а я буквально «плыла» от его улыбки. Вспоминала маленькую Таньку, как вот так же пыталась надеть на нее шапочку или сапожки, а она крутилась и вертелась, словно «волчок». Мы взяли с собой мяч и стали играть в футбол. Макар поначалу игнорировал мои попытки увлечь его игрой, но, глядя на то, как брат пытается поймать подачу, и сам постепенно втянулся. Я выбрала дальнюю дорожку и поставила мальчиков по краям, а сама стала пинать им мяч по очереди. Несильно, конечно, но, боже мой, как же они радовались, когда ловили его! Я и сама раскраснелась и уже не стеснялась орать во все горло: «Поймал! Ну как же так? Вот сейчас я точно забью гол! А ну-ка, держись!»

Попутно наблюдала за всем, что происходит вокруг. Дом жил своей жизнью. В какой-то момент я увидела в окне Ольгу и пропустила мяч. Мальчишки хором закричали «Гол!», и я отвлеклась, а когда снова посмотрела (осторожно, искоса), Ольги в окне уже не было. Потом вернулся Дмитрий. Вышел из машины и несколько минут курил, глядя на нас. Я все ждала, когда он скажет мне о том, во сколько мы поедем, но он так и не подошел, а затем и вовсе скрылся в доме.

После прогулки я накормила детей обедом. С Таисьей мы почти не разговаривали, но я и не хотела ничего с ней обсуждать. Решила, что свои проблемы теперь буду решать сама. По мере их поступления.

Дмитрий поднялся в детскую, когда мы занимались лепкой. В этот раз Макар отнесся к моему предложению хоть и не с азартом, но спокойно.

– Собирайся, – сказал Дмитрий и посмотрел на часы. – Пять минут и поедем.

Я лишь кивнула, а когда Дмитрий ушел, обратилась к Макару:

– Мне нужно уехать. Ты ведь присмотришь за братом? Главное, чтобы он глину в рот не брал. Когда надоест лепить, порисуйте, хорошо?

Он поднял на меня глаза, но ничего не ответил.

Времени у меня не было ни на уговоры, ни на объяснения. Что я могла сказать им, не зная исхода своей поездки? Случиться может всякое, так что я просто помыла руки и вышла, прикрыв за собой дверь.

Дмитрий уже сидел в машине. Я села сзади и тут же заметила его взгляд в зеркале заднего вида. Автомобиль тронулся, за нами закрылись ворота. С каждой минутой паника внутри меня становилась все сильнее, словно только в детской я могла почувствовать себя неуязвимой. Конечно, это было не так, и дети не могли защитить меня. Я ехала неизвестно куда с человеком, которого практически не знаю. И все же, как только мы выехали на трассу, я заставила себя успокоиться.

Город мне понравился. Я не успела его толком рассмотреть, когда приехала, но теперь жадно впитывала в себя скромное очарование улочек и площадей, церквей и парков. А уж когда мы въехали на мост, и передо мной раскинулась Волга, я припала к окну, пораженная ее широтой. У берегов еще стоял лед, но скупое мартовское солнце серебрило свинцовую гладь проснувшейся реки. Конечно, это не море. Море совсем другое. Но сейчас я совсем не скучала по нему...

Клиника находилась в высоком красивом здании с колоннами на входе. Дмитрий припарковал автомобиль и даже открыл мне дверь.

Мы поднялись на лифте, минуя длинную стойку регистратуры, где за стеклом работали строгие девушки в голубых костюмах и кокетливых шапочках. Вокруг было очень светло, полы и оконные стекла сверкали, воздух пах чистотой.

Пока мы находились в кабине лифта, я рассматривала ботинки Дмитрия. Напряжение между нами, конечно, ощущалось, но уже не так сильно. Думаю, он был доволен, что я помалкиваю и не устраиваю сцен. Но у меня, как бы, и повода пока не было для этого... Я едва не сплюнула через плечо, но тут лифт остановился.

Оказавшись в длинном коридоре с кучей дверей и ощутимым запахом лекарств, я вновь испытала страх. Дмитрий открыл одну из дверей и кивком велел войти. У меня тряслись руки и взмокла спина.

– Так-так, милая девушка, проходите, не стесняйтесь. Сейчас придет медсестра, возьмет все анализы, а потом все оформлю и даже подпись поставлю, – подмигнул он. – Идите за ширмочку. Там и халатик новенький, и пеленочка, и салфеточки!

Так вот ты какой, доктор Айболит! Врач оказался шустрым дяденькой лет шестидесяти с добрыми глазами и заметным брюшком. Упоминание о медсестре пришлось как нельзя кстати, потому что у меня опять начали сдавать нервы.

В клинике я провела не меньше двух часов. Доктор Айболит периодически появлялся, чтобы дать указания, но основное время я провела с приятной женщиной, Людмилой, которая брала у меня анализы, мерила давление и снимала кардиограмму сердца. Когда она сказала, что осмотрит меня на гинекологическом кресле, я была похожа на овцу, идущую на заклание. Однако успокаивала себя тем, что теперь буду уверена, что со мной все нормально. Я столько времени успокаивала себя этим, что почти поверила.

– А что это за синяки? – спросила она, указывая на мои бедра.

– Упала, – прошептала я и закрыла глаза.

Прикосновение прохладных инструментов заставило меня зажмуриться еще сильнее.

– Ну, вот и все, – сказала Людмила. – Можете одеваться.

– Когда будут готовы анализы?

– Мы все отправим Михаилу Айвазовичу, не переживайте.

Ну да, чего мне переживать? Какой-то левый мужик имеет больше прав на результаты моих анализов, чем я, вот и все. Что ж, это была неприятная, но необходимая правда. Пусть так, лишь бы все было хорошо, скрестила я пальцы.