Бабочка огня

Глава 32

Рита

Нет ничего лучше детской радости. Но, если честно, вернувшись в дом Кречетовых, я вовсе не чувствовала себя победителем. Да и кого я должна была побеждать – дурную мать, которой гулянки и шмотки важнее собственных детей, или их отца – криминального авторитета, который, конечно, радеет за их благополучие, но при этом занят исключительно собственными делами? Их мальчишки будто затворники, о которых редко кто вспоминает. Одеты-обуты, сыты – и ладно. Что им до того, какое счастье наблюдать за ними и за тем, как они растут.

Две мордашки я увидела в окно и тут же помахала им, не обращая внимания на стоявшего рядом Дмитрия. Он тоже поднял голову, а потом посмотрел на меня. Взгляд у него тяжелый, колючий. Глядит – будто сваи забивает. Повезло Кречетову с такой охраной, даже я рядом с ним чувствую себя как в бетонном колодце: не рыпнешься! Да и бог с ним, пусть себе зыркает. Сариков всяких по асфальту размазывает! Если бы я знала фамилию того насильника, от которого бежала с квартиры Артура, то... Ну, что бы я сделала? Спросила у Дмитрия, не тот ли это человек? А дальше что? Нет уж... Меньше знаешь, крепче спишь. Забыть... Забыть!

Трудно, но надо! Потому что хочется верить в счастливую жизнь. Где-то ведь она есть? Кто бы адресок подсказал...

– Р-р-рита! – Кинулся ко мне Ваня в коридоре и повис, обхватив за талию. – Ты пр-р-ришла!

Макар был куда сдержаннее брата: остановился в дверях, заложив руки за спину, как его отец.

– Как дела? – Спросила я у него, прижимая пакеты к груди.

– Нормально!

– Вот и отлично! А что у меня есть! – Прищурилась я, чем вызвала у него неконтролируемую улыбку.

Я не стала томить мальчишек. Занесла пакеты в детскую и первым делом достала металлический конструктор. У Макара загорелись глаза. В нетерпении он схватил упаковку и попытался ее открыть. Я помогла.

– Смотри-ка, и ключ, и отвертка есть! – Восхитилась я. – Так, а это инструкция!

Он забрал у меня книжку и стал рассматривать картинки. Ваня полез к нему, но Макар вывернулся и прикрикнул:

– Порвешь!

– Дай!

– Тихо-тихо, без драки! Тебе, Иван Михайлович, я тоже привезла конструктор.

В синем ведерке находились пластиковые детали, из которых можно было собрать машинку и домик. Ваня сразу же облюбовал заготовку с колесами и стал возить ее по полу.

Я села на кровать и привалилась к стене, глядя на занятых новым делом детей. Однажды одна из преподавательниц в нашем колледже сказала, что безусловной любви к чужим детям не существует. К близким и родным, да, а вот к чужим... Спорить с ней ни тогда, ни сейчас я бы не стала. Потому что объяснить то, что я чувствую к этим мальчикам, одним словом не могу. Я люблю свою сестренку и переживаю, как она там без меня. И когда меня нет рядом с сыновьями Кречетова, я тоже переживаю...

Новые книги и раскраски прятать я не стала. Все это – собственность мальчишек, пусть учатся. С собой на улицу мы взяли большую коробку цветных мелков.

Через полтора часа территория перед домом напоминала вернисаж. Красно-зелено-синие человечки, деревья, домики и машины, солнце и Чебурашка заняли почетные места на плитке и на стене пристройки. Даже охранники вышли посмотреть, во что превратился двор. Как обычно, я рисковала, но так как в правилах ничего насчет «наскальной» живописи сказано не было, то в случае претензий мне тоже было чем ответить.

В какой-то момент вышел Дмитрий, мельком глянул в нашу сторону, а потом замер, удивленно вскинув брови. Качнув головой, поднес телефон к уху, отвечая на звонок. Скрывшись за калиткой, он не появлялся несколько минут, а затем вернулся с плотным белым пакетом в руках.

Когда Таисья собиралась домой, то сказала мне, что на следующий день приедет только к обеду. В ее квартире будут ставить новую плиту, и ей, конечно же, нужно при этом присутствовать. Так как утром завтракали только мы с детьми, проблема разрешалась сама собой. Я всегда могу приготовить им кашу, сырники или омлет, который так любит Макар.

– Если придет торговка, ее зовут Василиса, – посмотрела на часы Таисья, – возьми для меня полтора килограмма творога, хорошо? – Она сунула мне в ладонь смятую пятисотку. – Если что-то детям, то ты знаешь, где лежат деньги. Только особо не распространяйся об этом, ладно? Помни, что я говорила про Ольгу.

– Да-да, конечно, помню! Молоко воняет! – Прыснула я.

Когда она ушла, я посадила детей ужинать. Они были так довольны проведенным на свежем воздухе временем и новым занятием, что съели ужин подчистую, а это, на минуточку, была запеканка из цветной капусты, которую я приготовила со смесью яиц, молока и сыра. Ваня с интересом разглядывал белые соцветия и тянущуюся за ними сырную нить, но, когда Макар сказал, что он съест быстрее, стал активно работать вилкой и быстро догнал брата.

Вечерняя суматоха не утомляла меня. За играми и разговорами время неслось незаметно. Усталость я чувствовала уже тогда, когда возвращалась в свою комнату. И вот, уложив детей и мечтая принять душ и рухнуть в постель, я ушла к себе. Вспомнив о том, что нужно поставить стирку, стала собирать полотенца и белье. Несколько раз я прошлась по комнате туда-сюда, прежде чем заметила лежащий на кровати белый пакет.

Я развернула его. Внутри лежала прямоугольная коробка. Когда я вытащила ее наружу, то не удержалась от возгласа. Это был смартфон, да не какой-то там дешевый, а самый что ни на есть навороченный. Страшно подумать, сколько стоила эта фиговина с экраном! У меня даже руки задрожали от осознания, что будет, если я ненароком уроню коробку.

Принести его сюда мог только Дмитрий. Получается, что пока я была в детском отделе, он купил телефон. Явно не по собственной инициативе, а по приказу Кречетова. И что мне теперь делать с этим добром? Никакого сожаления от скорого расставания с дорогой игрушкой я не испытывала. Наоборот, ощутила, как внутри заледенело.

– Что же вы, Михаил Айвазович, русских слов не понимаете?! – Пробормотала я и, зажав коробку локтем, вышла из комнаты.