Бабочка огня

Глава 38

Рита

Когда дети проснулись, я умыла их и накормила полдником, который принесла в детскую. Как всегда, я не следовала приказам хозяина, когда дело касалось мальчиков. Тянула время, размышляя над тем, как пройдет их разговор с отцом. Несколько раз я была близка к тому, чтобы самой рассказать им о случившемся, но в последний миг что-то удерживало меня от этого шага, будто в насмешку за мою сомнительную решимость.

– Ребята, сейчас я отведу вас к папе, – сказала я, собирая чашки.

– Зачем? – Нахмурился Макар, кусая яблоко.

– Зачем? – Тут же повторил за братом Ваня, выстраивая башню из круглых печенюшек.

– Ему нужно сказать вам кое-что важное. Я сейчас вернусь, а вы пока поиграйте, хорошо?

Я спустилась на кухню и вымыла посуду. Через окно увидела говорящего по телефону Дмитрия. Он обернулся и посмотрел в мою сторону. Затем несколько раз кивнул и махнул мне рукой, вероятно, подзывая к себе. Я удивилась, но вышла на улицу.

– Ты как, справляешься?

– Да, конечно.

– Нужно заказать доставку продуктов?

– Вы имеете в виду, для детей? – Уточнила я.

– Если что-то понадобится, скажешь мне, – Ответил Дмитрий и отошел, продолжая говорить по телефону.

Я вернулась на кухню, открыла холодильник, но тут же закрыла его. Думать о продуктах не было сил, да и полки оказались забитыми под завязку. Таисья должна была вернуться завтра. Интересно, она уже знает о том, что ее обожаемая Ольга сейчас лежит в морге?..

Детей я обнаружила в своей комнате. Наверное, им стало скучно, а, может, любопытно, но сейчас они исследовали мои «апартаменты», вероятно, желая найти что-нибудь интересное. Но интересного у меня ничего не было, разве что...

Да, пятисотка, до этого лежавшая на подоконнике, теперь превратилась в заготовку для аппликации – Макар старательно вырезал из нее панораму Соловецкого монастыря, не заинтересовавшись Петром Первым и парусником на обратной стороне. А Ваня в этот момент разрисовывал бумажку с остатками телефонного номера, который я получила вместе с купюрой от пожилой торговки.

Ругаться было бессмысленно. Я лишь вздохнула и сказала:

– Ну, что, пойдемте?

Макар шмыгнул носом и показал мне криво обрезанный кусок купюры.

– Это город! Можно я его наклею в свой альбом?

– Конечно, только ты в следующий раз спрашивай меня, что можно брать, а что нет, договорились?

Он зажал свою добычу в кулачке и, подумав, кивнул.

– Ванечка, пойдем! – Я протянула руку, и мальчик тут же ухватился за нее.

К кабинету Кречетова мальчишки шли озираясь, из чего я сделала вывод, что не так часто они бывали в основных помещениях дома.

– Михаил Айвазович? – Постучала я и тут же ощутила, как ослабла ладонь Макара.

– Да, войдите! – Ответил Кречетов.

Я посмотрела на его старшего сына, а он на меня. В горле у меня застрял ком.

– Я буду здесь, за дверью, – твердо сказала я и подтолкнула мальчиков внутрь.

– Рита, ты тоже зайди!

Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно переступила порог.

Кречетов сидел за компьютером, перед ним лежал целый ворох бумаг. Он оглядел нас мрачным взглядом, а затем произнес:

– В общем, ваша мать...

Не мигая, я смотрела на него и чувствовала, как волосы приподнимаются у меня на макушке. Неужели он вот так, сразу, вывалит на детей это известие?! Ну, а как еще? Чего ты от него ждала – слез?

Кречетов запнулся, наткнувшись на мой взгляд, затем встал и вышел из-за стола. Мальчики прижались к моим ногам.

– Ваня, подойди ко мне, – протянул руки Кречетов.

Ванечка выпустил мою руку и подбежал к нему.

– Макар?

Старший брат замешкался, но все же сделал то же самое. Я стояла, сжимая ладони и чувствуя образовавшуюся в них пустоту.

– В общем, такое дело... Мамка ваша... она теперь далеко...

– Уехала? – Спросил Макар и посмотрел на меня.

Кречетов сделал то же самое. В его глазах я увидела не свойственное ему смятение.

– Нет, она не уехала. Она умерла.

Я стиснула зубы, все еще надеясь, что Кречетов хотя бы обнимет сыновей.

– Почему она умерла? – Неожиданно спросил Макар.

– Потому что ду...

– Хватит! – Не выдержала я. – Пожалуйста... дальше я сама...

– Что сама?! – Гаркнул Кречетов, а я вздрогнула всем телом. – Что ты лезешь?!

И в этот миг Ванечка заплакал и описался. Его штанишки намокли, под домашними тапочками образовалась лужа.

– Твою же... – Кречетов опустил голову, потом взъерошил волосы и поднялся.

– Можно, мы пойдем? – Тихо спросила я.

– Да... идите...

– Вы все еще хотите, чтобы дети присутствовали завтра на прощании?

– Разумеется, – непреклонно ответил Кречетов. – Она их мать.

– Да, конечно, – кивнула я, забирая детей.

Как только мы вышли из кабинета, я взяла Ваню на руки, чтобы быстрее вернуться на свой этаж. Макар шел рядом, держась за край моей футболки. Сердце сжималось от жалости к детям, но иного я и не ждала. Трудно ожидать от подобного человека сантиментов и нежности. И все же мне показалось, что он пытался.

Я подмыла и переодела Ваню. Макар выглядел напуганным и ничего не понимающим. Когда мы вышли из ванной, он спросил:

– Рита, я тоже умру?

– Макарушка, миленький, я тебе потом все объясню, чуть попозже, ладно?

Наверное, это было неправильно, я должна была ответить на его вопрос прямо. Но видит Бог, я просто не могла найти нужных слов, к тому же не хотела заострять внимание на этом именно сейчас. Завтра нам предстоял сложный день, и я во что бы то ни стало хотела максимально оградить мальчиков от еще больших потрясений. Для их отца мои желания были не в счет, да я и не надеялась, что он сможет понять меня. Он и своих-то детей едва ли мог понять.

Мой план включал в себя единственный пункт – постоянно находиться рядом с детьми, чтобы в любую минуту стать для них тем щитом, которого у меня не было. Листок с телефонным номером, щедро заляпанный фломастером, я не выбросила. Мне хотелось верить, что где-то там, даже не за забором, а вообще, есть человек, которому я не безразлична. И даже если это не так, никто не может отобрать у меня право так думать. И немножко мечтать... Даже я сама.