Бабочка огня

Глава 52

Рита

Я вошла в зал и остановилась, выравнивая дыхание и прислушиваясь к своим ощущениям. Телефон, спрятанный за резинкой чулка на правой ноге, был плоским и достаточно легким, но сейчас казался мне таким тяжелым, что я боялась того, что он вывалится прямо пол. Свет уже приглушили, на импровизированной сцене пела женщина в серебристом платье, и под ее томный грудной голос танцевали несколько пар. Сновали официанты, гости болтали и смеялись.

Кречетов смотрел на меня.

– Все нормально? – спросил он, когда я аккуратно приземлилась на стул и осторожно провела ладонью по коленям.

– Да, конечно, – кивнула я и отщипнула виноградину. Мое лицо пылало, я чувствовала, как жар разливается по телу, а кровь шумит в висках, но надеялась, что он этого не заметит. А если заметит, то у меня ведь достаточно причин, чтобы вести себя подобным образом. – Мы здесь надолго?

Кречетов вскинул бровь.

– Тебе не нравится?

– Мальчикам пора ужинать. Вы уверены, что Дмитрий в состоянии накормить их?

Он усмехнулся и покачал головой.

– Рита, ты можешь хоть минуту не думать о них? Посмотри, это все для тебя, – Кречетов сделал жест рукой, указывая на происходящее в зале.

– Для меня? – Хмыкнула я, но продолжать свою мысль не стала. Если он действительно так считает, то флаг ему в руки.

На нервной почве у меня разыгрался аппетит. Я думала об Илье и о нашей встрече, а в это время тыкала вилкой в закуски и отправляла их в рот, совершенно не ощущая вкуса. Глаза щипало, в груди жгло. Несколько минут назад я отказалась уйти с Ильей и тем самым обрекла себя на... что? Что ждет меня сегодня из-за моего необдуманного решения? Черт, я же могла... могла уйти с ним!

Мои пальцы задрожали и вилка заскрежетала по тарелке. Опомнившись, я поняла, что давлю кружок помидора, превращая его в красную кашу.

Одна блюзовая композиция сменилась другой. Я отложила вилку и посмотрела туда, где находился столик Ильи, в надежде, что Илья вернулся. Но его там не оказалось. Сначала я испытала сильнейшее разочарование, но потом вспомнила, что он обещал мне заняться спасением моей сестры. Какая же я глупая! Разве он мог сделать это без своего телефона?! Я выдохнула, опустила глаза и потерла лоб. Мне нужно было сохранять хладнокровие, а я с трудом сдерживала свои эмоции, это неправильно.

– Вы позволите пригласить вашу даму танец?

Я вздрогнула. Перед нашим столиком стоял мужчина. Довольно приятный, за тридцать, с располагающей улыбкой и модной бородкой. Я перевела взгляд на Кречетова. Не мигая, он смотрел на меня, и мне показалось, что воздух между нами сгустился до состояния ваты. Наконец он чуть пожал плечами, давая мне возможность решить самой.

– Спасибо, но я не танцую, – ответила я.

– Прошу прощения, – с заметной желчью в голосе сказал бородатый и ушел.

На губах Кречетова появилась рассеянная улыбка. Не знаю, о чем он подумал, наверное, о том, что я боюсь рассердить его или сделать что-то против его воли. Но на самом деле, я боялась лишь одного – потерять телефон Ильи, и даже если бы Кречетов настоял на том, чтобы я пошла с этим мужиком, который, в общем-то, не вызывал отвращения, я бы все равно отказалась. Мне бы до машины дойти и, как говорится, «не расплескать».

Итак, Артур мертв. Я боялась представить, как он теперь выглядит, и, наверное, хорошо, что не спросила об этом у Ильи. Мне все еще было больно осознавать свою ошибку – мои чувства к нему, но смерть – это ведь всегда страшно. Ах, Артур, как же ты умудрился вляпаться в эту передрягу? Ты, который был так озабочен своим внешним видом, лоском и комфортом? Молодой принц со сладкоголосыми речами, неужели ты не понимал, кому переходишь дорогу?

Наши взгляды с Кречетовым пересеклись в одной точке – между двумя бутонами роз в букете, и я вновь отметила, какие пронзительные у него глаза – как бритвы – острые и безжалостные. И все же, к своему удивлению, я вдруг поняла, что не испытываю того чудовищного страха, от которого еще недавно меня выворачивало наизнанку. Что-то изменилось во мне после встречи с Ильей, появилась уверенность в собственных силах. А все потому, что Илья взял на себя часть моих проблем, вернее, самую главную проблему, которая терзала меня, и я знала, что он обязательно справится. Эта уверенность росла и крепла с каждой минутой, так что даже мои руки перестали дрожать.

Заметил ли это Кречетов? Думаю, да. Понравилось ли ему это, вот в чем вопрос. Я не могла прочесть ответ в его глазах, как бы ни старалась.

– Хочешь уйдем сейчас? – Спросил он.

Я кивнула. Сегодня впечатлений для меня было предостаточно, но ведь, как поется в песне: еще не вечер...

Кречетов поднялся. Пока меня не было, рядом с его стулом появился белый пакет с гербом города. Надо полагать, в нем находились какие-то памятные подарки. Но Кречетов перешагнул через него и подал мне руку. Я приняла ее, в конце концов, в этом жесте не было ничего такого, что вызывало во мне отторжение. В отличие от остального, конечно...

Весь путь до посадки в автомобиль я проделала с такой осторожностью, словно несла на голове хрустальную вазу. У меня чесались руки, так хотелось придержать телефон. А ведь еще нужно было доехать и войти в дом...

Косясь на идущего рядом Кречетова, я пыталась прикинуть, что меня ждет в машине. Его поведение оставалось для меня загадкой, невозможно было предположить, как он поступит в следующую минуту. Рядом со мной находился безжалостный убийца, и слова Ильи о том, что Артур тоже был преступником, нисколько ни умаляли этого качества. Ведь были и другие жертвы, о которых я ничего не знала. И, честно говоря, не хотела знать... Многие знания – многие печали. Сложно сохранить рассудок и веру в добро, когда понимаешь, сколько в мире злобы и ненависти.

Машина подъехала, как только мы вышли из дверей. Я заняла свое место на заднем сидении и сжала колени, положив на них ладони. Кречетов сел рядом, нас должен был разделять подлокотник, но еще во время первой поездки он его убрал.

Мы ехали минут пятнадцать, прежде чем Кречетов вдруг приказал водителю остановиться. За окном уже стемнело, но горели фонари. Я не понимала, где мы и зачем остановились, поэтому сразу же ощутила нервный зуд. Вернее, он никуда и не уходил, просто затих на время, и вот опять заставил меня сжаться в комок.

– На пять минут, – сказал Кречетов и кивнул в сторону улицы.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Кречетов снял пиджак и накинул мне на плечи. Меня обволокло его теплом и запахом, а вверх по ногам потянуло холодом. Стиснув челюсти, я огляделась. Мимо проезжали машины, на переходе у светофора стояла компания молодежи. По тротуару шел мужчина с собакой. Напротив нас был въезд на мост, а под ним – река.

– Это Волга? – Спросила я.

– Нет, Которосль. Мост новый, но здесь еще остались дома, построенные в семнадцатом веке. В переулках, отсюда не видно...

Я стояла в нескольких шагах от Кречетова, но его слова, сказанные тихим голосом, слышала очень отчетливо.

– Макар любит дома, города... мне кажется, его привлекает архитектура, – пробормотала я.

– Да? – Кречетов обернулся.

– Постоянно рисует... – Подтвердила я.

– Надо же, – хмыкнул он.

– Может, у него талант к рисованию? Я в этом не разбираюсь... просто в таком случае ему надо как можно чаще бывать в разных местах, видеть все своими глазами.

Заложив руки за спину, Кречетов смотрел вдаль, туда, откуда доносился запах талой речной воды. Я поежилась, глядя на него. Он стоял в одной рубашке, но, кажется, совсем не ощущал пронизывающего мартовского ветра.

– Поехали, Михаил Айвазович. Детям спать пора. Они будут ждать вечернюю сказку.

Зачем я сказала ему об этом? Где сказки, а где Михо Кречет...

Охранники остались в машине и даже не смотрели в нашу сторону. Кречетов глубоко вздохнул и снова посмотрел на меня. Потом подошел и убрал непослушную прядь от моего лица. В его темных зрачках отражался свет уличных фонарей. Он возвышался надо мной, и я чувствовала исходящую от него волну. Губительную волну, которая может смести меня в одно мгновение с лица земли.

Илья был совсем другим. Рядом с ним мне было хорошо и тепло, будто я знала его всю свою жизнь. И сердце мое начинало биться стремительнее, когда я вспоминала его лицо.

Кречетов вновь поднял руку и провел пальцами по моей щеке. Неосознанно я вздрогнула и переступила каблуками, чтобы удержать равновесие. Мужчина тут же убрал руку и велел:

– В машину!

Вышел охранник и открыл передо мной дверь. Кречетов сел вперед, а мне пришлось разделить заднее сидение с другим человеком. Я опустила подлокотник и стянула на груди полы пиджака. Столь резкое изменение в поведении Кречетова еще раз убедило меня в том, что я должна быть готова ко всему...