Барышня-служанка

Глава 21 В которой Катя продолжает обживаться

Поставив сплетниц на место, я почувствовала некое моральное удовлетворение. Мужу рассказывать об этом случае не собиралась. Думаю, он и так знал, что о нем судачат. Даже Дуня и Груня что-то слышали, хоть и не могли толком сказать, что именно.

Если верить слухам, Владимир представлялся едва ли не злом во плоти, опасным и притягательным одновременно. Таинственный чародей не мог не заинтересовать впечатлительных девушек. Что говорить? Я сама попала под действие его чар. Однако, у меня было преимущество – я была его женой. Более того, в любой момент могла задать вопрос, дабы не строить предположения. Другое дело, что не на все из них муж мог ответить. И все же попытаться стоило.

Извозчик с ветерком домчал меня до Александровой слободы. Проезжая мимо площади, я вспомнила, что сегодня базарный день, и попросила остановить. Выслушала недовольное бурчание парня, который рассчитывал отвезти меня до дома и заработать больше. Ни спорить, ни извиняться не стала. Предложила подождать меня, но даже ответа не получила. Ну, и пожалуйста! Сама доберусь.

Торговцев, вопреки моим ожиданиям, оказалось не так много. Большинство уже собирало товары. То ли мороз распугал их, то ли от ярмарки здесь только одно название.

– Не густо, – произнесла чуть слышно.

– Спите долго, барышня, – попенял мне коренастый мужичок. – Полдень уже. Кто продал товар, те уже разошлись. Вы чего хотели-то?

За исключением свежих овощей, которые и так не просто достать зимой, и мяса, которое негде было хранить, у меня все было. Хотелось увидеть саму ярмарку: мужиков с вязанками сушек, торговок пирожками и всякой снедью, скоморохов или других артистов.

– Что у вас есть?

– Картошки мешок, только зря привез. Не жалуют ее здесь. Брюквы осталось немного.

Что делать с брюквой, я не представляла. У меня еще с прошлого раза репа осталась. Все-таки придется съездить в город, купить поваренную книгу или взять в библиотеке. Мне теперь жить здесь, так что нужно учиться готовить местные блюда. Владимира тоже хотелось порадовать чем-нибудь вкусненьким.

О том, что я могу встретить в городе кого-то из старых знакомых Кати, старалась не думать. Всегда могла отговориться той самой травмой и сослаться на потерю памяти. Отец, как мне показалось, хотел скрыть ото всех мое скоропалительное замужество. Мне ничего объяснить не потрудился, значит, и я сидеть на месте, как привязанная, не должна. Несмотря на слухи и домыслы, Владимира я не стыдилась и прятаться не собиралась.

– Барышня, брать что-то будете или как?

– Картошку возьму.

– Сколько? Фунта два-три?

– Всю возьму, если до дома довезете.

– Далеко везти-то?

– До конца Сосновой улицы

– Это мы можем, – оживился мужичок. – Нюрка! – крикнул. На его зов явилась хорошенькая девушка в старом полушубке, румяная, как наливное яблочко. – Поди купи, что хотела, да жди меня на повороте. Я барышне овощи отвезу, и домой поедем.

– Спасибо, батюшка! – ответила та и, довольная, убежала смотреть платки и бусы, коих еще оставалось достаточно на прилавках.

Пока мужичок грузил в сани картофель, я прошлась по площади. Купила сливочное масло, сметану. Не смогла устоять перед копченым салом. На морозе оно казалось особенно вкусным. Я успела попробовать, прежде чем купила. Прощай, фигура! Впрочем, полнота мне не грозила: слишком большой дом мне достался, да и сама я не привыкла сидеть на месте.

Я успела обойти площадь, собиралась возвращаться, и тут мое внимание привлек парень. Шапка сдвинута набекрень, рыжий чуб вьется, глаза хитро прищурены. Заметив меня, он принялся расхваливать свой товар.

– Кувшин-семьянин, чашки-милашки. Подходи, налетай, только денежки давай!

На деревянном прилавке перед ним стояла красноглиняная некрашенная посуда. Я не знала и половины названий этих предметов. О назначении некоторых приходилось только догадываться.

– Чем же так хороша ваша посуда? – поинтересовалась у него.

– Зачарованная! В крынках молоко не киснет, в кувшинах квас не бродит.

– Врешь! – усмехнулась, неосознанно перейдя на “ты”.

– Не попробуешь, не узнаешь. Бери, не пожалеешь.

Я окинула взглядом его товар. Понимала, что в руках много не унесу, и решила ограничиться той самой крынкой, которую парень так расхваливал. Повертела в руках, присмотрелась: сделано и правда на совесть. Еще бы лаком покрыть, цены этому сосуду не будет.

– Сколько за него просишь?

– Златник, а поцелуешь, за три сребренника отдам, – ухмыльнулся наглец. – Может, даже за медник.

Златник – слишком большая, цена за кувшин, да и три сребренника немало. Если так тратить, никаких денег не хватит. Я, было, собралась торговаться, как меня окликнул мужичок с картошкой.

– Барышня, едем али как?

– Едем! – крикнула ему. Достала из кошелька одну серебряную монету, протянула торговцу. – Хватит?

– Поцелуешь? – спросил парень. Перегнулся через прилавок, вытянул губы трубочкой. – Ну?

Хотелось ответить в рифму, но я сдержалась, не стала ему грубить. Оставила деньги на прилавке, взяла крынку и поспешила обратно.

Афанасий, продавец картошки, подвинулся и предложил мне поехать в санях вместе с ним. Мне это было только на руку. Я успела купить целую корзину продуктов, собственно и корзину тоже приобрела здесь. Теперь у меня их было две. Еще и крынка появилась, так что я не стала отказываться. Села рядом с новым знакомым, прижала к груди глиняную посудину и попросила трогать.

Эх, знала бы я, что всю дорогу придется слушать Афанасия, отказалась тут же. Он, то ли по причине того, что годился мне в отцы, то ли в силу характера, принялся меня поучать.

– Вы, барышня, будьте осторожней. У Тимохи одно на уме, бабник как есть. Сколько девок перепортил, а им все невдомек. Каждая верит, что он на ней женится. Ему-то что? Отряхнулся и пошел, а у ентих дурочек жизнь под откос, коли прознает кто.

Я молча кивала, надеясь, что мой собеседник поймет и замолчит. Устала от слухов, сплетен, баек. Хотела поскорее вернуться домой и лечь спать, хотя бы просто поваляться в кровати с книгой в руках. Вместо этого слушала нравоучения ровно до тех пор, пока Афанасий не отнес картошку на кухню и не получил расчет. Я заплатила даже больше: все-таки человек помог мне, хотя не был обязан. Поблагодарила и закрыла дверь, дабы избежать новых советов.

Не прошло и нескольких минут, как дверь снова отворилась. Я не испугалась, зная, что ключи есть только у меня и у мужа. Одно плохо: не успела поесть приготовить. Ничего, картошка, которую я так удачно купила, жарится быстро. Если добавить к ней мяса, то получится довольно сытный обед.

– Володя, идите сюда, – мне хотелось поделиться с ним своими планами, заодно подвести к нужному разговору. Хоть что-то он должен мне рассказать. – Я сегодня была на базаре и купила зачарованную крынку.

Я спешно чистила картошку. Ждала, пока Чарторыйский снимет пальто, сапоги и зайдет на кухню.

– Вынужден вас огорчить, но чар на нем не больше, чем снега летом.

– Ну, и ладно! – начала и осеклась. Что-то в голосе мужа заставило меня насторожиться. – Что случилось?

– Ничего, к чему я уже не успел бы привыкнуть.

– Можете добавить подробностей? Тайн нам и так хватает, – сказала прежде, чем успела подумать. Вовсе не собиралась упрекать его.

Владимир, кажется, не обиделся. Может быть, тоже устал от недосказанности.

– Все дело моей силе. Какими бы ни были данные мне рекомендации или заслуги перед княжеством, брать на работу меня никто не торопится. Но вы не волнуйтесь, деньги у меня есть. Я что-нибудь придумаю. В крайнем случае пойду в полицию. Их руководители не столь щепетильны, как другие.

– Что не так с вашими способностями?

Я добавила нарезанный брусочками картофель к мясу, сполоснула руки, подошла к мужу. Села напротив, так, чтобы видеть его глаза.

Владимир медлил, мысленно взвешивал все “за” и “против”, чем только распалил мое любопытно. Наконец, решился и произнес:

– Нет у меня способностей, Катя. Я, как паразит, тяну чужую силу.