Беглая

53

Я убеждал себя, что не чувствовал ее смерть, но не ощущал и ее присутствия. Будто нить, связывающая нас, растянулась и лопнула от натяжения. Лопнула, отозвавшись едва уловимым высокочастотным колебанием… Невыносимое ощущение самой страшной потери буквально скручивало. Разум лихорадило, сердце хрипело шальным мотором. Словно что-то инородное вселилось в меня или, напротив, покинуло.

Едва ли не ежесекундно я проверял фактурата, надеясь получить известие от Селаса. Известие о том, что Мию нашли. Живой и здоровой. Но фактурат преступно молчал, и впервые эта немота порождала во мне такой отчаянной гнев, что я готов был разбить тупую бездушную машину. Невыносимо. До помешательства. До болезни. До невозможности дышать.

Стояла глубокая ночь, и верховный, как ни удивительно, спал. Мне отчего-то представлялось, что он не спит ночами. Вообще никогда не спит, корпея над своими треклятыми картами. Я всегда опрометчиво считал его сумасшедшим…

Мое появление наделало много шума. Астральная башня, в которой размещались комнаты верховного астролога, буквально сотряслась, будто по ней прокатила взрывная волна. Верховного вытащили из постели, и он жался передо мной, кутаясь в домашний лиловый халат. Я даже не сразу узнал его. Без своих объемных величественных одеяний он казался едва ли не подростком. Тонким и сухим, словно щепа. Жалким и перепуганным насмерть. И я впервые заметил, насколько он был стар.

Агринон вытаращился на меня, подслеповато прищурился, будто все еще не верил собственным глазам. Наконец, точно очнулся, кинулся вперед, сгибаясь в поклоне:

— Ваше высочество… — он едва мямлил. — Чем могу служить вашему высочеству… в такой час?

Мне даже на мгновение стало совестно за то, что я потревожил старика. Глупое неуместное чувство! Я стиснул зубы, стараясь взять себя в руки:

— Мне нужен прогноз.

Верховный растерянно помедлил:

— Относительно вашего высочества?

— Нет. Относительно принцессы Амирелеи. Моей невесты. — Впервые эти слова приобрели иное звучание и иной смысл.

Казалось, старик растерялся еще больше. Он молчал, мелко трясся, словно его разбивала возрастная болезнь. Наконец, снова согнулся:

— Как прикажете, мой принц. Нынче же утром я преступлю со всем возможным старанием. Вас интересует какой-то конкретный аспект, связанный с принцессой Амирелеей?

Я с трудом удержался, чтобы не схватить верховного за ворот халата и не тряхнуть. Шумно выдохнул, прикрывая глаза:

— Не завтра, Агринон. Сейчас. Немедленно. Я не уйду, пока ты не составишь прогноз и не растолкуешь мне его.

Верховный, казалось, не понимал. Стоял отстраненной тенью, словно все это время совершал в своей голове какие-то вычислительные процессы. Наконец, снова согнулся:

— Но, ваше высочество, вычисления требуют времени. И я при всем желании не могу поручиться, что составление прогноза окажется быстрым. Я не могу утомлять вас подобным ожиданием.

Я покачал головой:

— Я никуда не уйду. Кроме того, я не желаю дожидаться финального результата. Я хочу, чтобы ты давал мне свои комментарии в процессе работы. Как только что-то сумеешь увидеть и истолковать.

Верховному не оставалось ничего, кроме как смириться. Он обреченно кивнул:

— Хорошо, ваше высочество. Заранее прошу прощения за возможное промедление и неудобства — астрология не терпит суеты.

Я кивнул:

— Делай.

— Соблаговолите проследовать за мной, мой принц.

Рабочий кабинет верховного астролога представлял собой настоящую свалку. Нагромождение хлама вперемешку с дорогостоящими приборами. Огромный стол с расстеленными рулонами бумаги. Карты — завершенные и едва размеченные, вездесущие баночки с краской и грязные кисти. Линейки и лекала всех мастей. Проекторы, отражатели, разночастотные метрономы, линзы цветного стекла. И куча разного хлама, о предназначении которого я даже не мог догадываться.

Верховный наспех убрал барахло с матерчатого кресла, казавшегося пережитком прошлых веков:

— Угодно ли присесть, ваше высочество? Процесс не будет быстрым. Угодно ли что-то подать?

Я покачал головой:

— Займись делом как можно скорее. И накрепко запомни: об этом разговоре никто не должен знать. Тем более его величество. Ни о чем я спрашивал, ни что ты отвечал. Если возникнут вопросы, ответишь, что я затребовал собственный прогноз. Ты понял меня, Агринон?

Тот помедлил, но, все же, кивнул:

— Как будет угодно.

— Начинай.

Какое-то время старик бесполезно суетился, явно чувствуя себя не в своей тарелке, нервно облизывал тонкие губы. Наконец, расстелил новую бумагу, приготовил кисти и кинулся к приборам. А я ерзал в кресле, не имея возможности расслабиться, сгорал от желания задать верховному главный вопрос: жива ли? Но не решился — все это было слишком. Но озвучит ли подобное астролог, даже если увидит. Посмеет ли?

К Йахену! К Йахену эти ужасные мысли! Жива. Я бы почувствовал! Я подался вперед, спрятал лицо в ладонях и шумно дышал. Чувствовал на себе пристальный взгляд. Верховный смотрел на меня, когда я отнял руки. Не удержался:

— Ваше высочество что-то терзает?

Я почти выкрикнул:

— Делай свою работу! Хочу знать все, что касается принцессы Амирелеи на конкретный момент. Все, что ты увидишь!

Старик больше не возражал. Копошился в своих приборах, делал расчеты, едва не ложился на стол, что-то отмечая на карте. Мне даже показалось, что он так увлекся, что забыл о моем присутствии. Мычал себе под нос. То хмурился, то по-идиотски улыбался, то сопел и хрустел пальцами. А я с замиранием сердца вглядывался в это сухенькое подвижное лицо, пытаясь прочитать хоть что-то. Нет, не так: я искал благие приметы. Наконец, я не выдержал:

— Ну? Что-то уже есть?

Верховный вздрогнул всем телом от звука моего голоса и пролил на бумагу краску. С ужасом смотрел, как красное пятно расползалось по белой бумаге, но ничего не делал. Клянусь, он станет это трактовать! Но какое отношение к прогнозу могут иметь его неверные старческие руки?

Агринон утер лицо тыльной стороной ладони, но лишь размазал краску. Теперь его бледную щеку рассекала красная полоса. Словно кровавый шрам. Он посмотрел на меня:

— Да простит меня ваше высочество… я всего лишь посредник вселенной и транслирую ее знаки.

— Ну?..

— Карта говорит, что ваши планеты отдаляются.

— Что это значит?

Верховный многозначительно повел бровями:

— Подобное можно трактовать и как чувственное охлаждение, и как действительное отдаление в физическом и пространственном понимании.

Я поднялся на ноги, приблизился к столу и тоже уставился на пятно:

— И давно они… отдаляются?

Старик был серьезен:

— Ваше высочество, я делал прогноз на конкретный момент времени, включающий лишь пару часов. Без опоры на прошлое и будущее. И не исключено, что это отдаление связано с вашим отъездом сюда. Хоть это расстояние и нельзя счесть существенным, но у вселенной свои взгляды.

Твою мать! Стоило среди ночи являться за таким ответом! Но он определенно говорит, как о живой. Хотя… Внутри все замерло, но я старался, чтобы мой вопрос выглядел отстраненным:

— Скажи, верховный… У этого астрономического отдаления множество толкований. Этак можно приплести все, что угодно. Даже смерть, в определенной степени, отдаление.

Тот даже улыбнулся:

— О нет, ваше высочество! Пятно, которое вы видите, залегло преградой или расстоянием. Смерть имеет совершенно другую картину. Ее сложно с чем-то перепутать. Смерть — вполне однозначна. А жизнь — дает массу вариаций. Кроме того, в конкретном случае я бы скорее говорил о жизнях. И, признаться, этот факт несколько поставил меня в тупик. Понадобится больше времени, чтобы проследить динамику и правильно трактовать.

— Какой факт?

Верховный привычно ткнул в карту длинным ногтем:

— У Иисы, планеты-покровителя принцессы Амирелеи, появился спутник.

Я нахмурился:

— И? К чему это? Как ты это трактуешь?

Старик лукаво хмыкнул:

— Если бы я не знал, о ком идет речь, я бы с большой вероятностью счел, что женщина, которой покровительствует эта планета, беременна. Но брак еще не заключен и не благословлен. Исходя из этого, несмотря на то, что прогноз делался на конкретный момент времени, сделаю предположение, что мы заглянули в ближайшее будущее. Что говорит о скором появлении наследника. Либо… — он замялся, вероятно, не зная, что выдумать.

Йахен с ним! Я отвернулся от стола, чтобы верховный не видел моего лица. Беременна… Это казалось странным, но ничего странного и не было. Мия не была Тенью, пусть я об этом даже не задумывался… Беременна… Сейчас хотелось верить верховному, как никогда. Каждому слову. Беременна…

Моя женщина и мой ребенок. Я переверну эту планету вверх дном!

Писк фактурата вывел меня из этого оцепенения. Я активировал сообщение, направился к выходу. Обернувшись, напомнил верховному:

— Запомни: никому ни слова, о чем здесь говорилось!

Наконец-то! У Селаса есть новости!